Сказочное танго.

      Проснувшись на следующее утро, Люмин осознала три вещи. Первое: ей было тепло. Это было приятное чувство. Её левая нога ночью не была укрыта одеялом, так что вернуть её в теплоту было невероятным облегчением.        Ерзая по кровати, чтобы удобнее лечь, девушка осознала вторую вещь: она была в ловушке. И одеяло тут ни при чем. Человек, что спал позади неё, распластался по всей кровати, словно осьминог. Когда она приоткрыла глаза, на подушке рядом с её головой лежала рука. Слишком большая, чтобы принадлежать ей. Так же чья-то нога давила на ногу путешественницы. Она ещё не в силах была думать спросонья после тяжелого дня, так что всё логично. И наконец она поняла третью вещь.       Паймон была права. Чайльд храпел.       Несмотря на неожиданную позу, в которой она оказалась заточена, сонная Люмин не особо хотела высвобождаться или настаивать на том, чтобы её освободили. Девушка провела холодными пальцами по обнаженной икре парня, и храп резко прекратился. Чайльд издал короткий милый вздох, ещё сильнее обвил её ногу своей и уткнулся носом в шею Люмин. Через мгновение он снова, как ни в чем не бывало, заснул. Этого было достаточно, чтобы девушка снова окунулась в царство Морфея.       В следующий раз она проснулась от того, как кто-то ткнул её в лицо.       — Чайльд, отстань.       — Извини, — прошептал голос. — Паймон сказала разбудить вас.       — М? — открыв глаза, Люми прищурилась, увидев ребенка с русыми волосами, который смущенно смотрел на неё. — Антон?       — Доброе утро. Завтрак скоро будет готов.       Люмин зевнула так широко, что её челюсть щелкнула, она потянулась и поняла, что да, Чайльд всё ещё был с ней в постели. Спал как мертвый, если, конечно, так можно было сказать. Нетерпеливый придурок не мог дождаться, когда она будет уже рыться в его сумке в поисках карты.       Ну, он выглядел не очень хорошо тем вечером. «Наверное, ему нужен был сон» — подумала Люмин. В последний раз она видела его таким жалким после того, как он использовал форму духа, чтобы защитить её и Тевкра. Огромная физическая боль, смешанная с депрессией, вызванной риском разочаровать своего младшего брата. Прошлая ночь была совсем другой. Девушка не могла представить, что могло вызвать такие сильные изменения, кроме, может быть, чувства вины за их обман. Какая-то её часть так сильно хотела узнать больше и вытянуть из него ответы. В конце концов, наверное, было бы лучше повременить с этим.       — Спасибо, Антон. Мы скоро придём.       Выполнив своё задание, мальчик, не теряя ни минуты, выбежал из комнаты, даже закрыв за собой дверь. Судя по тому, как пылало его лицо, бедняга, наверное, очень смутился. И это понятное дело. Достаточно неловко заходить так в комнату влюбленной пары, чтобы разбудить их. Особенно, когда они были прижаты друг к другу так близко, как никогда.       Кстати об этом.       Перевернуться на другой бок лицом к парню было непростой задачей. Даже если его конечности были расслаблены, они были такими же тяжелыми. Если бы не его расслабленное лицо, Люмин бы подумала, что он просто притворяется спящим. Несмотря на имя, которое ему дали взрослые Фатуи, Чайльд всегда пытался казаться взрослым. Иногда девушка забывала, что он старше её всего на два года. Но сейчас? Без уверенной нахальной улыбки и горящего взгляда во время боя. Всё-таки было заметно, что он юн.       Было бы неплохо осторожно разбудить его, чтобы они начали день на хорошей ноте. Что-то в нём было невинное и беззащитное, что останавливало девушку просто так глумиться над парнем. Мягко, совсем легко касаясь, она провела пальцем по линии его подбородка. Потом переместилась плавно до скулы. Лицо Тартальи прекрасно ложилось в её ладонь, большой палец аккуратно касался его щеки. Люмин бы перешла на его голову, легонько погладив по растрепанным волосам, которые были запутаны пуще обычного после долгого сна, если бы не его неожиданно появившаяся легкая улыбка. Значит, он всё-таки проснулся. Придурок.       — Доброе утро, Чайльд.       Он стал улыбаться шире прежнего. Парень повернул голову к руке Люмин и легко её поцеловал.       — Доброе и тебе, дорогая. Ты просто невероятная, приставать к своему парню во сне.       Закатив глаза, Люмин отдёрнула руку и выскользнула из-под теплого одеяла.       — Неважно. Нас позвали завтракать, просыпайся. Найди сначала свою футболку.       Чайльд, похоже, не разделял её желание быстрее спуститься вниз, продолжая лежать в кровати, дерзко улыбаясь девушке, пока та собирала свою одежду. Что-то в его глазах заставляло чувствовать себя так, словно её грудь протыкают сотни мелких иголок. Это был не первый раз, когда она чувствовала подобное, даже не первый раз, когда на неё смотрел Чайльд. Но это был первый раз, когда в ответ на это чувство не было желания ударить его.       Не зная, что сказать, Люмин растерялась под его тяжелым взглядом.       — Что мы будем делать сегодня? Рыбачить?       — Не-а. Слишком поздно. Завтра — возможно, когда лучше отдохнем. Я чуть позже поеду в город, чтобы понять, к кому обратиться. В остальном, наверное, лучше всего просто подхватывать.       Люмин не хотела отказываться от дня, когда можно не делать ничего важного. Таких было немного, и с её поручениями отдых — большая редкость. Поэтому, наверное, лучше отдохнуть.        Они позавтракали вместе, под пристальным взглядом Катины, которая, как она поняла, обязательно расспросит девушку о вечере. Позже Чайльд ушёл, прикрывшись какими-то отчётами, которые нужно было сдать Фатуи. Люмин бегала по кухне, разговаривая с матерью семейства и помогая ей с обедом. Потом присоединилась к игре с Тевкром, Антоном и Алексеем.        Девушка странно посмотрела на самого младшего из братьев, когда узнала, что у него есть мистер Циклоп в полную величину, но, к счастью, реальный деактивированный Страж Руин лежал за спиной. Чайльд был человеком слова. Даже если это слово было откровенно нелепым. Когда предвестник вернулся, все думали о том, чтобы разжечь костер и поджарить разные вкусности. Поэтому старшие сказали младшим прийти после обеда.       Как бы Люмин ни представляла себе неделю, которую она проведет с семьей Чайльда, её ничего не расслабляло.        Склонность Тевкра к приключениям не угасла только потому, что он находился дома, а не в новом, захватывающем месте. Её поразило, как его старшие братья и сестра, казалось, делали всё, чтобы приспособиться к нему. Антон небрежно предложил поискать места поближе к дому. Тоня и Катина проводили много время у озера, где могли присматривать за мальчиком. Их родители ни в коем случае не были невнимательными, но с таким количеством бдительных пар глаз, готовых если что всегда спохватиться и сменить охрану, чтобы другие могли отдохнуть, они редко казались обеспокоенными буйством младшего. Это оставляло остальным свободу наслаждаться всем, чем они хотели, что в её случае означало, что у неё много времени, которое она потратит на болтовню с Чайльдом.       И, конечно, на спарринги. Об этом нельзя забывать. На самом деле, это было весело. Люмин поняла это, когда беспокойство всех начало заставлять его нервничать. Люмин изо всех сил старалась не рассмеяться над неожиданной для неё странностью того, что она позвала своего парня на задний двор и выбила из него все силы, чтобы улучшить его настроение.       «Когда ты в Снежной, делай, как снежняне», — подумала она.       Хотя, похоже, не все снежняне, учитывая некоторые скептические взгляды, которые они заслужили своими выходками. Люмин не была уверена, что остальные знают, как она справляется с его угрюмостью, но Чайльд сохранял свою ужасную привычку гордо демонстрировать любые синяки и царапины, даже не пытаясь их скрыть. Когда они возвращались обратно к их странному небольшому костру, он не только с потрескавшимися и распухшими губами, но также и с возбужденным взглядом, вероятно, выглядел очень двусмысленно.       — Она немного груба с тобой, да, братишка? — поддразнила их Катина, её взгляд разрывался между беспокойством и весельем.       Что на самом деле могла подумать эта женщина, когда её брат блаженно вздохнул:       — Ты даже представить себе не можешь, — как это понимать? По крайней мере, никто из них, казалось, не сомневался по поводу их отношений. У Люмин возникло ощущение, что в данном случае правда была бы немного страннее того, что сказал Чайльд.       Были, конечно, и не совсем приятные моменты. На следующее утро Чайльд сорвал с неё одеяло и наслаждался её шипением и громкими словами, что она проклянет его. Язык девушки болел от напоминаний ему о том, кто позволил ему нормально поспать вчера и кто делает ему довольно значительное одолжение прямо сейчас, и с чьими холодными пальцами он делил постель каждую ночь, но вид полностью одетого парня отвлек её.       — Чайльд, что происходит? На улице ещё темно.       — Как ты наблюдательна. У нас ещё достаточно времени, чтобы выйти на лед и вырезать дырку до того, как наступит время для ловли.       Люмин медленно моргнула, глядя на него, прежде чем её мозг догнал все сказанное.       — А. Рыба.       — Да! Рыба. Как и обещал. Давай, лентяйка. Мы не должны терять ни минуты.       Их поход по замерзшему озеру с охапкой инструментов прошёл с серьёзными размышлениями о том, как лёд разрежут и что нужно будет толкнуть его в ледяную воду. Примечательно, что список минусов включал в себя то, что он тащил девушку за собой, что ощущалось ужасно. Пока они шли, Чайльд постукивал по льду удочкой, затыкая путешественницу, чтобы прислушаться к плотности льда.        Когда они наконец нашли «хорошее место», Люмин начала думать о том, чтобы использовать огонь.       — Эм, напомни мне, почему мы не можем просто нагреть этот чёртов клинок?       — Потому что это растопит лед. На котором мы будем сидеть пару часов, если ты забыла. Я не против поплавать с тобой, но ты же не хочешь заработать переохлаждение? — в отличие от неё, Чайльда, казалось, не волновала сила, которая поможет растопить ледяной слой под ними. Линии парня были плавными. По сравнению с ним, её были неровными и уродливыми, но он не ругал её за это.       Как только они установили точку для ловли, все остальные приготовления уже не так сильно отличались от того, к чему она привыкла. Было приятно устроиться удобнее на мягком стуле, а не на жесткой, неудобной деревянной поверхности. Люмин также не могла жаловаться на своего компаньона. Чайльд казался почти спокойным в туманном предрассветном сумраке. Ни того нетерпения, которым парень был известен, ни его притворного обаяния, которое он использовал, чтобы убедить всех, что он не та машина убийств, которой он жаждал быть.       Однако, засыпая, было довольно трудно наслаждаться этой необычной атмосферой.       Должно быть, Чайльд краем глаза заметил, как девушка пытается подавить зевок. Усмехнувшись, он лениво откинулся на спинку стула.       — Пока не клюет, это не слишком увлекательно, знаю. Когда я один, я использую это время, чтобы успокоить голову, но было бы невежливо с моей стороны игнорировать гостью.       — Особенно после того, как ты так рано вытащил её из постели, — Люмин согласилась, протирая глаза.       — Бедняжка. Ну, если задумчивое молчание — это не совсем то, на что ты надеялась, как насчёт увлекательных историй? Я же говорил тебе, что мой отец в такие утра рассказывал мне всякие истории. Сказки, легенды, воспоминания из детства, всё что угодно. Тебе интересно что-нибудь?       Внезапно до Люмин дошло, что они совсем одни. Это слишком странная вещь, чтобы не понять сразу, но, тем не менее, это была хорошая возможность. Даже в те краткие минуты, когда они оставались одни в доме, существовал явный и реальный шанс, что кто-то их спалит. Солнце всё ещё не показывалось, и небо было достаточно тёмным, чтобы на нём можно было разглядеть несколько звёзд. У них было несколько часов, пока кто-нибудь не отправится на поиски пропавшей парочки. Люмин, конечно, обожала свою спутницу, но сейчас хрупкое доверие к Чайльду было возложено на неё, а не на Паймон. Если и было когда-нибудь время проверить его честность перед ней, то только сейчас.       — На самом деле, есть. Истории, которые рассказывают твоя мама и Катина о твоем детстве… прости, конечно, за мою прямоту, но они совершенно не соответствуют твоему нынешнему «я». Я не могу представить, что ты когда-нибудь был прячущимся за спиной матери на рынке или плачущим ребенком. Тем не менее, Алексей сказал, что даже предвестники Фатуи были в ужасе от тебя, когда ты впервые вступил в их ряды. Думаю, что мне стоит узнать про тот самый временной разрыв. Как робкий маленький Аякс стал Тартальей?       На мгновение Чайльд замолчал. Люмин подавила в себе желание отступить и забыть о вопросе, предпочитая вместо этого слушать колеблющие звуки воды, бьющейся о дыру во льду. Наконец парень глубоко вздохнул.       — Ты спрашивала у моей мамы об этом?       Люмин озадаченно наклонила голову.       — Нет. С чего бы мне у неё спрашивать об этом?       — Потому что их рассказ граничит с достаточно переломным моментом жизни, — Чайльд отхлебнул из принесённой ими бутылки с водой, по-прежнему не смотря Люмин в глаза. — В четырнадцать лет я сбежал из дома. Мама думает, что я чувствовал себя недооцененным. Кэт и Алексей думали, что я просто хочу потрепать нервы наших родителей. Но ближе всех мне был отец. Он знал, что я чувствую себя так, словно я застрял. Как будто ничто из того, что я делал, не вносило в мою жизнь чего-то нового. Поэтому я взял мешок с хлебом и один из отцовских мечей и убежал в лес. Поисковые отряды пошли по моим следам в пещеры на западе. Нашли следы крови и одного убитого волка. Но на этом следы кончались. Никто не мог даже посчитать меня убитым, потому что тела не было. Как будто я просто исчез. Потом, дня через три, мама и Катина услышали от охотника, что заметили в лесу юношу, потерявшего сознание. Я был весь в шрамах, не свежих, а месячной давности. Меч в моей руке заржавел. Никто не знал, куда я исчез на эти 72 часа, но когда я проснулся, первое, что я сделал, это разрубил одно из небольших деревьев пополам одним ударом этого хрупкого старого меча. И с тех пор я чувствовал себя некомфортно без какого-либо чувства адреналина внутри.       Множество кусочков головоломки, которая объясняла гиперопеку Тевкра, внезапно сошлись воедино. Это было всего шесть лет назад. Даже у Тони, казалось, сохранились яркие воспоминания о тех напряженных днях. Для семьи, которая не смогла защитить Аякса, чья чрезмерная забота смогла задушить его и заставить бежать, что ещё они могли сделать, кроме как позволить своему младшему расправить крылья? Неудивительно, что они так переживали из-за желания Тевкра быть таким же, как Аякс, когда он вырастет.       И всё же было что-то странное в том, как он рассказывал эту историю.       — Ты никогда не рассказывал им, что произошло на самом деле?       — Конечно нет. Знаешь, почему я присоединился к Фатуи? Настоящую причину? — Люмин кивнула. — Потому что отец не знал, что со мной делать. Даже несмотря на мои частые кулачные бои в городе, хаос просто следовал за мной, как грозовая туча. Я помню его взгляд, когда он увидел, как я сражаюсь. Он боялся меня, Люмин. Они все. Мой собственный отец отправил меня на военную базу, потому что где-то в глубине души он беспокоился, что я могу стать монстром. Как мне оправдываться перед ним или утруждать себя говорить, что он прав? Что я попал в мир демонов и чудовищ и сам стал одним из них? Пусть лучше они притворятся, что это не так.       Значит, он защищал их не только от темной стороны Фатуи и Снежной, но и от самого себя. Вот почему он так отчаянно пытается оставить ложь, которую говорил Тевкру. Когда Аякс исчез, Тевкр был единственным, кто был слишком молод, чтобы понять, что происходит. Только мнение Тевкра о Чайльде не было омрачено его внезапным отъездом из дома семейства.       Люмин глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.       — Когда ты говоришь, что попал в мир демонов и чудовищ… Ты имеешь в виду Бездну?       Чайльд кивнул.       — Я провалился куда-то между камнями, убегая от волков. Я не думал, что был слишком высоко, поэтому, когда я просто продолжал падать, я уже успел свести счеты с жизнью. Я думаю, что проснулся от своего видения незадолго до того, как свалился в эту расщелину. Когда я освободился от камней, на меня смотрело огромное существо. Оно было похоже на гигантского лося, но его пасть была забита острыми зубами. Я сделал копье из воды и пронзил его сердце ещё до того, как понял, что у меня есть такая способность. Но эта тварь была не самой страшной из всех. На меня набросилась ещё дюжина монстров, каждый из которых был ещё более кошмарным, чем предыдущий. Вот тогда она и нашла меня.       — Она?       — Скирк. Я не знаю, кто она. Или кем она является, честно говоря. Не было времени на шутки, когда мы сражались за свои жизни. Все, что я знаю — это то, что она разрезала этих тварей, как будто они были сделаны из бумаги, и пощадила меня. Этого было достаточно, чтобы я остался рядом с ней. Я был уверен, что иначе я умру. Я умолял её научить меня сражаться как она, и каким-то чудом она согласилась. У меня не было ни единого шанса, ей даже не пришлось использовать обе руки, чтобы надрать мою жалкую задницу. Но к тому времени, как я нашел путь обратно из Бездны, я уже овладел мечом, копьем и топором. Я выполз из этого места, покрытый кровью стольких существ, что даже не могу посчитать и описать их всех. Был один, которого я не мог победить. Мне пришлось просто сбежать. Но это поражение взбудоражило меня. Вот я, крошечное, ничтожное человеческое существо, которое на раз два справлялось со всем царством чудовищных существ. Это было восхитительное чувство. Боги знают, что я пытался пробраться обратно в Бездну, но мне никогда не удавалось. По сравнению с великолепием сражений там, внизу, где выживание было единственным показателем успеха — сражения, которые ведут Фатуи, кажутся скучными. Нужные навыки с ними — так редки, — Чайльд взглянул на неё, одарив резкой улыбкой. — Вот почему я так ценю тебя. Ты так напоминаешь мне мою учительницу. Стойкостью и невероятными способностями.       Все ещё потрясенная картиной, которую он описал о глубинах Бездны, она могла только пробормотать:       — Ну, рада быть полезной, — затем, она отрезала. — Спасибо, что поделился со мной. Это было… Ну, я до сих пор не знаю, что сказать.       — Не веришь мне? — промурлыкал Чайльд.       — Дело не в этом. Я просто поражена, что такое место существует. Я не могу себе даже представить.       Чайльд неожиданно вскочил со стула, натягивая леску с ухмылкой на губах. Судя по тому, как изогнулась удочка, это был хороший улов. Несмотря на шум, Люмин почувствовала, как её собственная леска дернулась один раз, потом второй. Когда она потянула удочку на себя, она не могла не хихикнуть вслух. Это было больше похоже на соревнование между ними.       — Ну, глаза — лучший свидетель, как говорится, — он хмыкнул, немного ослабив напряжение, чтобы не сломать удочку. — Если я не смогу убедить тебя своими словами, значит, тебе стоит пойти со мной, чтобы увидеть все своими глазами.       Люмин заколдовала леску гео стихией, чтобы усилить её, не давая ни дюйма своей обезумевшей добыче.       — Звучит как хороший план. Может быть, мы сможем найти это чудовище, которое ты не смог убить, и показать ему, насколько живучими мы, люди, можем быть.       Резкий поворот парня привлек её внимание. Чайльд уставился на неё, разинув рот и не обращая внимания на то, как его прогресс просто-напросто теряется. Было трудно обращать внимание на её извивающуюся цель и на него одновременно. Улыбка, медленно появившаяся на его лице, заставила его глаза светиться безудержной радостью. Люмин не могла припомнить, чтобы когда-либо видела его таким искренне улыбающимся, за исключением, конечно, моментов после самых изнурительных сражений. Если он спросит её, то она найдет причину яркого румянца на своих щеках в холоде и усилиях борьбы со своим рыбьим монстром. Никто не должен был знать, что её сердце пропустило удар или два, когда Чайльд легко рассмеялся и вернулся к своей рыбе.       — Люмин, ты, несомненно, лучшее, что когда-либо случалось со мной. Конечно, ты должна быть со мной, когда я одолею этого ужасного монстра. Победа просто не будет такой сладкой, если тебя не будет рядом.       Никому не нужно было знать, что она вроде как не противится этому чувству, каким бы нелепым оно ни было.       В конце концов, она вытащила свой улов первая, взвизгнув, когда существо ударило её своим плавником в отместку за то, что она поймала его. Чайльд настоял, чтобы она держала его болтающимся на проволоке достаточно долго, чтобы он мог намотать свой собственный улов.       — Но почему? — она фыркнула, впечатленная тем, как решительно её рыба слетела с крючка. Чайльд сделал быстрый надрез на обеих рыбах, закончив их сопротивление как можно гуманнее.       — А ты как думаешь? — он держал двух окуней рядом, рассматривая. Люмин знала, что он собирается сказать, ещё до того, как он победно вздернул подбородок и усмехнулся. — Как я и думал! Мой больше.       — Классно. Действительно. Я очень впечатлена твоим уловом, — с невозмутимым видом, пробубнила девушка. — Размер не главное.       — Всё-таки главное, если ты собираешься это съесть, — защищался Чайльд. Ему потребовалась всего минута, прежде чем он резко обернулся с возмущенным видом. — Подожди. Стоп. Я не…       — Хах, — Люмин хихикнула, наслаждаясь тем, как его лицо заливалось краской. — О боже, Чайльд, расскажи мне поподробнее о больших вещах, которые ты запихивал себе в рот.       — Кто научил тебя таким словечкам? — прошипел он, сдерживаясь от того, чтобы не повалить её на землю или не ударить ножом. Всё, что угодно, лишь бы остановить её глумление. Ответом был Кэйя, но она не собиралась обречь своего друга на возможную гибель, сказав это вслух.       — Это же поговорка? Дело не в размере лодки, а в настроении океана?       На этот раз он все-таки набросился на неё.       Когда Катина и дети, вооруженные коньками и остатками еды от завтрака, увидели их где-то в обед, у парочки было по три рыбины и значительные синяки на ягодицах от долгого сидения на льду. Чайльд с гордостью, хоть и был прав, утверждал, что выиграл их соревнование по рыбной ловле, потому что в среднем все его уловы были «более впечатляющими», чем у девушки. Тевкр и Тоня ещё больше раздули эго своего брата своими возгласами. Было чрезвычайно приятно видеть, что Катина и Антон не очень впечатлены его хвастовством.       Катина принесла мамины коньки, предполагая, что они будут подходить Люмин по размеру. Паймон восхищенно летала между детьми, удивляясь тому, как хорошо они катаются. Иногда Люмин недооценивала, как мало всего Паймон видала за пределами регионов Тейвата с более-менее благоприятным климатом. Когда они впервые отправились на Драконий хребет, маленькая спутница провела по меньшей мере минут тридцать, играя в снегу.       Как оказалось, коньки были немного великоваты, поэтому было трудно держать баланс на них, не раскачиваясь из стороны в сторону. Это было проще исправить, чем если бы они были слишком маленькими; обмотав лодыжки запасными полотенцами для рук, она, вероятно, может пожалеть об этом, но по крайней мере не растянет ничего, пытаясь кататься. Девушка не была уверена, что её бедная пятая точка выдержит ещё пару синяков.       То, что она так долго возилась со шнурками, было сигналом для Чайльда, что он должен броситься в помощь.       — Могу я предложить вам помощь, миледи? — элегантность, с которой он протянул ей руку, было преувеличено, но это был милый жест. Достаточно милый, чтобы Тоня не смогла заглушить воркование неподалеку, где они с Антоном следили за парочкой. С одной стороны, она всё ещё чувствовала себя напряженно после их предыдущего соревнования по ловле, но это была не худшая возможность вести себя как пара перед его братьями и сестрами.       Люмин вложила свою руку в его ладонь, позволяя ему поднять её на ноги.       — Обещай, что на этот раз не толкнешь меня на лёд.       Чайльд, подмигнув, сплел их мизинцы.       — Обещаю. Если ты упадешь хотя бы раз, ты можешь толкнуть меня десять.       — Замётано.       — Но такого не будет. Я прекрасный учитель. Спроси Тоню. Хотя… — Чайльд наклонился к девушке поближе, коснувшись носом её уха, и прошептал. Его горячее дыхание на её холодной коже заставило ее вздрогнуть. — Я буду немного более… практичным в вашем обучении, чем с моими братьями и сестрами.       Ах, вот оно как. Люмин гадала, когда же он попытается отплатить ей за её прежние выходки. Она ненавидела, насколько он хорошо показывал страсть, хоть и знала, что это было понарошку. И всё же, какая-то часть её души всегда любила играть с огнём. Если он собирается устроить шоу для их зрителей, то кто она такая, чтобы мешать ливнем его параду?       И он устроил это шоу. Люмин всегда считала Кэйю скорее павлином, чем человеком, учитывая, как легко он раздувал свои «перья». Это было намного хуже. Чайльд вел себя так, словно был центром вселенной, но когда он вел её вокруг озера осторожными кругами, держа руки на бедрах и пытаясь быть как можно ближе к ней, не спотыкаясь, Люмин знала, что он полностью поглощен своей работой «научить её». Те несколько раз, когда ей удавалось встретиться взглядом с Катиной, женщина выглядела относительно взволнованной и ошеломленной его бесстыдным проявлением собственничества.       — Эй, хочешь расскажу секрет?       Люмин запрокинула голову и посмотрела на него.       — Если это какая-то банальщина о том, что у снежнян есть всякие странные способы согреть друг друга или какая-то другая подобная чепуха, пожалуйста, пощади меня.       Чайльд удивленно рассмеялся, замедляя шаг, пока они не остановились. Люмин повернулась на коньках лицом к нему, положив руки на его бицепс. С тем фактом, как близко они были, девушка слишком хорошо понимала, как интимно это выглядело со стороны. Чайльд, казалось, осознал этот факт, понизив голос так, чтобы только она могла его слышать.       — Ничего подобного. Хотя, для вида мы так и делаем, — Люмин с игривой улыбкой покачала головой. Вернув свой простой взгляд, он продолжил. — Я просто действительно очень рад, что ты здесь.       Ох. Щёки Люмин залились краской от того, насколько мягким он казался, делая это признание.       — Ч-что?       — Ага. Навещать свою семью всегда приятно. Я никогда по-настоящему не понимал, как сильно скучаю по ним, пока не вернулся. Я думал, что почувствую себя по-другому, приведя тебя сюда, и это действительно так, но не в плохом смысле. Катина и Алексей навещают их гораздо чаще, чем я, но прошло уже много лет с тех пор, как они проводили так много времени с младшими. Тоня была в восторге от того, что в доме появилась ещё одна девочка. Тевкр не переставал улыбаться с тех пор, как ты перешла порог. Наверное, я пытаюсь сказать, что мне нравится это всё. Твоё присутствие здесь кажется естественным, как будто это твоё место, как и для всех нас.       Если Люмин и не краснела раньше, то уж точно покраснела сейчас. И что ей с этим делать? Сжав в кулак ткань его пальто, девушка мысленно приказала своему сердцу перестать стучать так громко в ушах, чтобы она могла нормально думать. Может быть, дело было в том, насколько они были близки сейчас, или она всё ещё думала о недавнем рассказе Чайльда о его прошлом. Но что-то из этого казалось сущей действительностью.       Так же как и слова, которые, вопреки здравому смыслу, срывались с её губ.       — Я думаю, что мне нужно было что-то вроде этого. Большая часть моих воспоминаний всё ещё туманны, но когда я думаю о семье и доме, единственное, что приходит на ум — это Итэр. Я знаю, что мне всегда будут рады в Мондштадте, но моё знакомство с рыцарями Фавония — это своего рода сделка, не более. Я… завидую тебе. Когда мир пожует тебя и выплюнет, тебе всегда будет где расслабиться и отдохнуть. Будут люди, которые будут поддерживать тебя, пока ты снова не встанешь на ноги. Такая бесценная любовь и место, куда можно вернуться… А у меня такое чувство, что никто подобный во Вселенной меня не ждёт. И теперь, когда Итэр пропал, я боюсь, что больше никогда этого не получу.       В её голове словно тревожно громко зазвенели колокольчики. Это было так глупо. Невероятно глупо. Всё равно, что показать хищнику своё слабое место. А все, что ей нужно было сказать, это «спасибо» или «я счастлива, что смогла быть здесь». Это были нейтральные, банальные, однотипные ответы, которые идеально соответствовали разговору, не выдавая слишком много личной информации. В конце концов, это был Чайльд. Хотя он утверждал, что презирает обман любого рода, это не означало, что он не способен на него. Единственное правило, которое она старалась запомнить во всей этой фальшивой чепухе об отношениях, заключалось в том, что она ни при каких обстоятельствах не будет показывать свои проблемы. Слишком много риска и слишком мало надежды на то, что все, что он сказал, не было просто частью их плана.       Это? Это разбивало её на миллион крошечных кусочков, и они сдувались взрывом силы анемо. Черт.       — Тогда приходи сюда.       — Что? — подняв голову, чтобы ещё раз взглянуть на него, Люмин пыталась справиться с теплым взглядом, которым он одарял её.       — Когда мир проглотит тебя и выплюнет, приходи сюда. Моя семья не скрывает, как сильно ты им нравишься. Что бы ни случилось с нами, я уверен, что ты всегда будешь здесь желанным гостем.       — И всё же, ты не можешь этого гарантировать, — хотя она ненавидела, что в её груди уже расцвел настойчивый цветок надежды. — Но я ценю твоё предложение.       Улыбка Чайльда была немного грустной. Он проделывал странные вещи с её сердцем.       — Конечно. Просто знай, что ты можешь так поступить, если тебе это необходимо.       Этот близкий, душный воздух задержался между ними на мгновение. Молчание, затянувшееся между ними и то, как они всё ещё обнимали друг друга, словно реальные любовники — всё это было слишком. Прикусив нижнюю губу, Люмин взглянула на Чайльда из-под ресниц.       — Эй, хочешь теперь я расскажу секрет?       Он был на удивление встревоженным.       — Давай.       Люмин приблизилась ближе, так, что их губы почти не соприкоснулись. Хватка Чайльда на её талии ослабла и всё его тело напряглось от шока. Или, возможно, парень чего-то опасался. Его взгляд был прикован к её губам. С такого близкого расстояния она могла разглядеть едва заметную россыпь веснушек на его носу. Гораздо светлее, чем у Тевкра, но они всё же были. Собравшись с духом, Люмин прошептала то, что ей до смерти хотелось озвучить с тех пор, как Чайльд протянул ей руку.       — Я умею кататься на коньках.       Лицо Чайльда исказилось от изумления.       — Что?       Ухмыльнувшись, Люмин оттолкнулась от него, развернулась и поехала по широкой дуге через озеро. Набрав достаточную скорость, девушка прыгнула, прокрутившись три раза, прежде чем приземлиться на задний край своей левой ноги. Она не могла сказать, что было более приятным: ошеломленное лицо Чайльда или то, как громко дети восхищались и просили, чтобы она сделала это снова. Это была не первая планета, где она каталась на льду. Одна из таких была полностью покрыта им. Танцы на льду и катание на коньках были там совершенно обычными — теми занятиями, к которым она привыкла, но у Итэра получалось не очень. Всегда готовый к соревнованиям Чайльд, конечно же, недолго оставался в стороне.       Может быть, Тарталья и не нарушил своего обещания, но Люмин всё равно наслаждалась каждым разом, когда видела, как он падал на лёд, прежде чем их позвали на ужин.       Тот день стал своего рода неожиданным поворотом в их притворных отношениях. Особо ничего не изменилось. Они всё ещё находили время для спарринга хотя бы раз в день. Их разговоры всё ещё словно по системе маятника были то обычными, то серьёзными, с большим количеством подшучивания друг на другом. Каждый день Чайльд отправлялся на несколько часов в город, чтобы проверять информацию. Каждую ночь они вместе ложились в постель, и Люмин продолжала удивляться тому, насколько она привыкла спать рядом с другим человеком.       Но теперь между ними возникла та самая искра, которой раньше не было. Электричество в воздухе, которое было трудно определить, но легко заметить.        Их сражения, казалось, ещё больше возбуждали их обоих, оставляя у девушки чувство неудовлетворенности, даже когда её тело болело после каждой хорошей тренировки. К этому зудящему нетерпению приплетались ещё такие забавные моменты, как игры с детьми или распитие горячего какао с родителями у костра. Приготовление ужина вместе не было чем-то по-странному новым, как и мелкие драки за еду, которые иногда были между ними. Когда он обнял её, чтобы она не набросилась на него с ковшом, Люмин охватила непреодолимая потребность поцеловать его. Вот это было необычно. И по-своему опасно. Тем более, что у неё не было никаких сомнений в том, что парень, как и она, был также поражён этой переменой чего-то между ними. Его взгляд на её губах, тёплые ладони на её спине. Эти чувства преследовали её, словно настырные призраки.       Когда их неделя в доме семейства подошла к концу, Люмин с досадой обнаружила, что не знает, что делать с этим всем. Она также не приблизилась к тому, чтобы найти твердую зацепку ведущую к её брату. Помощь Чайльда была уже не такая нужная, и волнующее чувство в животе Люмин нарастало, когда они оба молча признали, что Царица, возможно, была единственным человеком в Снежной, который мог дать ей ответы, в которых она нуждалась. Это означало, что то пространство, в котором они болтались между друзьями и врагами, скорее всего, тоже исчезнет.       «По крайней мере, я пережила это», — сказала она себе. — «Если эта неделя была последней, когда мы с Чайльдом были союзниками, то я буду бережно хранить эти воспоминания в своем сердце.»       Этим утром Чайльд уехал, решив предпринять последнюю отчаянную попытку. Эти связи были непрочными, потенциально опасными, и нужно было как-то заплатить, чтобы даже поговорить с этими информаторами. Это не те люди, с которыми Люмин хотелось бы иметь дело, но она не могла позволить себе выбирать. Взять Тевкра в город, чтобы купить пирожные с желе на десерт, было единственным способом, что она могла придумать, чтобы отвлечься. Общение с мальчиком стало одним из приятных занятий, особенно с тех пор, как он теперь часто предпочитал сидеть у неё на коленях, а не у Чайльда. Тропинка, по которой Тевкр вёл её к главной улице, не слишком располагала к себе. Задние переулки были пустыми и казались хорошим местом, где можно ожидать нападения. Кроме того, люди, которые стояли по углам, не казались дружелюбными.       Люмин обычно считала себя удачливой. Такие очевидные сигналы никогда не стоили ей жизни. Казалось, она чаще оказывалась в нужном месте в нужное время, чем наоборот. Однако сегодня удача покинула её. Когда они проходили по одной из плохо освещённых боковых улиц, Тевкр неожиданно закричал: «Братик!» достаточно громко, чтобы эта фраза эхом отозвалась между домами. Люмин не нужно было видеть лицо Чайльда, чтобы понять, в какую ситуацию они попали. Люди, окружавшие его, очевидно, были его информаторами. Мерзкая на вид компания, которая положительно прихорашивалась перед маленьким мальчиком, который только что невольно помешал их переговорам. А дальше произошло ужасное. Прежде, чем Чайльд успел крикнуть ей, чтобы она хватала Тевкра и бежала, девушка отбила меч у одного из случайных прохожих на улице. Позади неё ещё несколько обнажили оружия.       — Тевкр, беги!       Настойчивое стремление Чайльда воспитывать в мальчике невинность и доверие к миру подало себя в плохом ключе. Широко распахнув глаза и растерявшись, Тевкр нерешительно попятился прямо в распростертые объятия одного из бандитов, вскрикнув от удивления, когда его сбили с ног. Вор скрылся из виду вместе с мальчиком, прежде чем Люмин успела отогнать мужчин, стоявших перед ней. Бешеный рёв Чайльда беспокоил её, но эти ублюдки свели себя в могилу в тот момент, когда попытались похитить брата одного из предвестников. Они сами виноваты в своей дальнейшей судьбе.       Большую часть часа Люмин бегала по всем улицам в поисках сбежавших подозреваемых. Но это был их город, и, как бы она ни старалась, их нигде не было видно.       Как и Тевкра.