Чайльду не были нужны добрые слова или сочувствие. Ему нужен был катарсис. Тип агрессии под кожей, которая была сопоставима ярости на душе. Возможно, Кэт правильно делала, что защищала детей от него. Возможно, всё, на что он способен сейчас — это чудовищная жестокость. Но даже если так, зачем притворяться?
Похищение Тевкра застало их всех врасплох. По правде говоря, это была не более чем серия неудачных совпадений. Место встречи Чайльда с бандитами изменилось в последнюю минуту, вероятно, в попытке заманить его в место, где они могли бы спрятать своих оперов среди толпы, чтобы встрять, если дело дойдет до драки. Тевкр знал об этом «коротком пути» только потому, что Алексей однажды отвёл его туда покормить кошек. Мальчик с живым интересом оглядывал улицу, так что, вероятно, собирался показать ей новых котят, если они случайно попадутся. Так много мелочей могло изменить и предотвратить весь этот беспорядок. Увы, в настоящее время ситуация была такова, что воры нырнули в одно из своих укрытий, в котором был подземный туннель, ведущий вглубь страны. Все было бы намного хуже, если бы эти проходы вели к докам. Если они покинут Снежную, нет никакой гарантии, что им удастся вовремя выследить их, не вовлекая в это дело Фатуи. Как бы то ни было, Алексей и отец Чайльда нашли пару свежих следов и готовили лошадей, коляску и несколько собак, чтобы более точно пойти по следу. Судя по тому, сколько их было и их направлению, а также по тому, как мало припасов они могли иметь, не планируя этого похищения, их местоположение не могло быть более чем в 1000 футах от леса. Было бы глупо идти дальше с молчаливым ребенком и метелью, поджидающей на горизонте. Если повезёт, они найдут этих ублюдков и вернут Тевкра до того, как начнется буря. Дела шли плохо, но не слишком. Даже в самом худшем случае с мальчиком всё будет в порядке. Облегчение на лице их матери, когда она услышала это, было не очень ощутимым. Чайльд совершенно не был расслаблен. Искры от его злости отбрасывали грозные следы по всему лесу. Земля задрожала, когда рухнуло ещё одно дерево, резкий звук его раскола эхом разнёсся по замерзшему озеру. Водяные лезвия вырезали линии в почве, превращая прекрасную землю вокруг них в ужасающую зону, словно на войне. Катина сбила Антона с ног, прогнав его и Тоню в дом, не ответив на их осторожные вопросы о том, почему Аякс так зол. Сейчас меньше всего Чайльд хотел видеть страх в их глазах. Но это только подлило масло в огонь. В одно из затиший между приступами ярости Люмин попыталась успокоить его. — С Тевкром всё будет в порядке, Чайлд. Очень мало кому удалось скрыться. В любом случае, они не представляют большой угрозы. Они только были неожиданными. Теперь это стало битвой до изнурения. И они проиграют её. Чайлд медленно повернулся и посмотрел на неё из-под мокрой от пота челки. Кровь всё ещё покрывала его одежду, а красные брызги на переносице делали его ещё более невменяемым. Когда он поднял свой клинок, чтобы направить его на неё, было ясно, что это никак не поможет. Вызов, который она совершенно не хочет сейчас принимать. Не сейчас. Девушка одарила его спокойным взглядом и нахмурилась. — Доставай свой меч или зайди в дом к остальным. Разговоры ничего не стоят. Действуй или оставь меня в покое. Она понимала подобные выходки. Это было то же самое, когда он использовал форму духа, чтобы наказать её за то, что она якобы украла сердце Гео Архонта. Эта злость была полна агрессии. Больше для того, чтобы защитить свое уязвленное эго, чем для того, чтобы добиться желаемого. Люмин понимала, что опасность, грозящая Тевкру, угрожает гордости Чайльда. — Не все подобные действия имеют смысл. Например, это позорное зрелище, — губы парня скривились в усмешке. Люмин вздернула подбородок, ничуть не смутившись. — Они бандиты, Чайльд. Не более, чем обычные уличные головорезы. Не так давно, если ты помнишь, Тевкр был в комнате, захваченной таким же количеством усиленных Стражей Руин. И всё же ты оставался спокойным и хладнокровным. Я хочу понять, почему именно эта ситуация вызывает у тебя такое беспокойство. — Эти бездумные груды металлолома не могли говорить! — он зашипел, молнии угрожающе потрескивали вокруг него. — Ты права! Один из этих проклятых миллелитов наверняка поставит на место этих идиотов. Но каждую секунду, которую мы тратим на разговоры о том, насколько все хорошо, они могут потратить на то, чтобы выплеснуть свой яд перед Тевкром. — Ты боишься, что они могут начать говорить с ним? — Они знают, кто я, Люмин! Это не Ли Юэ. Анонимность невозможна ни для одного предвестника в Снежной, не говоря уже обо мне! И теперь они знают, что Тевкр мой младший брат, благодаря твоей халатности. С этими словами все разрозненные кусочки головоломки сложились вместе. Его настойчивое желание играть свою роль «продавца игрушек», его странная смесь гордости и стыда по поводу противоречивой реакции его семьи на его истинный путь, их разговор на озере… Всё имеет смысл. — Всё понятно. Ты боишься, что он узнает, что ты один из Фатуи. — Не смей говорить со мной таким снисходительным тоном. Говори всё, что хочешь о том, как я ходил вокруг да около или слишком долго тянул с этим шоу. Всё это уже не имеет значения. Он никогда не должен был близко общаться со мной. Я никогда не должен был подставлять своё плечо таким хрупким жизням в этой игре. Люмин не отвела взгляда от его взрыва вины и злобы. Он шёл по спирали. Яд хлынул с его уст так, что ему не пришлось держать его внутри. Она поняла, что совершила ошибку. Подобно тому, как Венти был осквернен попыткой протянуть руку и помочь Двалину, находясь в глубинах его страданий, был только один способ закончить этот разговор. И вряд ли он будет приятным. Паймон, её всегда верная спутница, бросилась на ее защиту. — Эй! Люмин не виновата в этом, Чайльд. Она не могла знать, что они выкинут что-то подобное. — О, как жаль, что они не отправили тебе письмо с подробным описанием их секундной попытки похитить моего брата, — улыбка Чайлда была жестокой, и она была ещё страшнее вместе с его холодным взглядом. Он даже не смог удержаться от сарказма, впадая в бессмысленную ярость. — Он был под твоей опекой. То есть, он был твоей ответственностью. Разве с этим ты не должна была справиться, дорогая Почетная Рыцарь Фавония? Защищать то, что должна? Или я ожидал слишком многого от девушки, которая не смогла защитить даже собственного брата? Несмотря на ветер, пробирающий её сквозь пальто, казалось, что весь воздух был высосан между ними. Люмин наблюдала, как горькое удовлетворение от причиненной ей боли растаяло в глазах Чайлда, превратившись в осознание, а затем в неожиданное сожаление. Обычный случай, когда мысль вырывается из уст раньше, чем ты осознаешь, что сказал. Но легче не стало. Дело не в том, что он сказал, а в том, что из всех окружавших её людей, это сказал именно он. Хотя было не так уж много людей, которым она рассказывала о своей неуверенности в том, что она найдет Итэра. Может быть, было глупо думать, что человек, который всё еще был её врагом, однажды не использует эту уязвимость против нее. Хуже всего было то, что он был прав. — Блять. Люмин, подожди… Я не… — Хватит, — Люмин прервала зрительный контакт, позволив холодному ветру успокоить её. Буря была близко. Гораздо ближе, чем думал Алексей. Возможно, пришло время взять всё в свои руки. — Я услышала тебя. Я исполню твоё желание и оставлю тебя в покое. Не дожидаясь его реакции, девушка направилась в лес. Паймон тихо позвала её сзади, но она не остановилась. Гордость, обида или трусость заставили её бежать от резкости Чайльда, но почему — не имело значения. Простой факт заключался в том, что там был мальчик, нуждающийся в помощи, и Люмин была в силах помочь ему. Что она и сделала.***
Чайльд был в отвратительном настроении. Но это, конечно, было мягко сказано. Казалось, что вселенная делала всё, что могло бы сделать этот день совершенно ужасным. Большую часть утра он провел, забавляясь с паразитами, такими жалкими, что даже убить их всех не доставило бы удовольствия. Тевкр исчез на руках у тех самых мерзких крыс. Катина, закрывавшая Антону глаза, чтобы он не мог видеть, как Чайльд выпускает пар, была последней каплей. Все обращались с ним так, будто он был проблемой, а не те жалкие утырки, похитившие их брата. И ещё Люмин… Он мог признать, что это было серьёзной ошибкой с его стороны. Спарринги с Люмин, чтобы восстановить себе хоть немного рассудок, стали взъевшейся привычкой, которая, как он и думал, будет иметь последствия, когда им неизбежно придётся расстаться. Чего он не предвидел, так это того, что шанс на расставание произойдет так скоро. По правде говоря, он сказал бы что угодно, лишь бы она набросилась на него с клинком. Парень не хотел слышать её добрые слова или видеть, как эти милые, янтарные глаза смотрели на него с сочувствием. Он нуждался в ней, чтобы дать ему катарсис, которого лишат его эти черви, когда он придет, чтобы убить их всех. Ему нужно было, чтобы она вколотила в него здравый смысл и растоптала тьму, гноящуюся в его душе. Потому что он был бессилен сделать что-либо, чтобы подавлять свою ярость самостоятельно. Возможно, Кэт правильно делала, защищая детей от него. Возможно, всё, на что он сейчас способен — это насилие. Но если так, то зачем притворяться? Чайльд не ждал, пока Алексей и их отец вернутся. С приближением снежной бури и отсутствием надежды на то, что эти воры смогут найти убежище сами, время не было роскошью, которую они могли себе позволить. Он подождал, пока дом не исчезнет из виду, прежде чем раствориться в знакомом хаосе своей Формы Духа. С такой невероятной силой, проходящей через его кости и напряженные мышцы, он в мгновение ока перескочил через лес и оказался в овраге. Первое, что бросилось ему в глаза, была, к удивлению, лошадь его отца возле каких-то странных на вид столбов. Похоже, они нашли виновников. Один из них пытался сбежать, пока Алексей сдерживал остальных. Чайльд промчался мимо группы, преследуя беглеца так быстро, что его глаза, вероятно, даже не поняли, что за существо на него надвигается. Так не пойдет. Какой смысл уничтожать слабаков, если они не кричат? Проявив свое копье, Чайльд остановился перед вором, ожидая, когда над ним поднимется волна ужаса и страха, прежде чем заглушить крики человека, отделив его голову от шеи. Прекрасный малиновый цвет окрасил собой свежий снег. Жаль, что метель скоро скроет это произведение искусства. Ах, ну. Это просто означало, что ему придётся пролить достаточно крови, чтобы запятнать эту землю, не давая буре шанса. Это не должно было быть слишком сложно, когда он выследил остальных. Когда он повернулся, чтобы обратиться к другим похитителям, Чайльд увидел испуганные лица своих родственников. Алексей не из тех, кто сует свой нос куда не следует, он никогда не видел его боевой доблести лично, вместо этого помогая девушкам залатать его после сражений. Но его отец был свидетелем его первой схватки с солдатами Фатуи. Безоружный и без доспехов, Чайльд уничтожил стражников Фатуи, раздавив бедро одного из них каблуком только для того, чтобы услышать его крик. Такова была судьба тех, кто пытался сделать из него дурака. К этому времени Чайльд уже всерьёз полагал, что его старик не стал бы недооценивать его. Судя по ужасу на его лице, это было явно не так. Когда он приблизился, Алексей заикался: — А-Аякс? Что? Что ты такое? — Молчи, — приказал он, голос его был искажен. — Я Тарталья, одиннадцатый предвестник Фатуи. Обращайся ко мне как полагается, или не обращайся вообще. Челюсть его старшего брата захлопнулась, в глазах застыла восхитительная смесь шока, отвращения и гнева. Если бы Чайльд ещё немного потерял рассудок, он мог бы тыкать и тыкать в эти эмоции, пытаясь выбить из брата страх. К сожалению, даже когда его тело медленно разрывалось на части его же силами, его разум всё ещё признавал, что он любит этих людей. Какими бы ужасными ни были его пытки над этими бандитами, он не станет так жестоко обращаться со своей семьей. Ведь если он когда-нибудь это сделает, Аякс погибнет навсегда. Схватив одну из воров за шиворот, он притянул её к себе. — Я полагаю, что твой союзник достаточно показал, какой будет твоя судьба, если вы хоть немного откажетесь сотрудничать? — женщина кивнула, закусив губу, чтобы подавить испуганные всхлипы. — Отлично. Теперь, мальчик которого вы перевозили… где он? — Я-… Мы не знали что это был ребенок. Паскаль велел нам доставить эту тележку к месту высадки. Это всё, что я знаю. Повозка, о которой шла речь, была не более чем кучей металлолома и дерева, разорванных на куски, которые торчали из сугробов. Чайльду не требовалось даже провести последний год и несколько месяцев в Ли Юэ, чтобы распознать гео Глаз Бога. — И всё жё телега уничтожена, а ребёнка нет, — вонзив острые перчатки в её щеку достаточно сильно, чтобы хлынула кровь, Чайльд наслаждался болезненными криками. — Я не ищу оправданий. Ещё раз, и не разочаровывай меня, где мальчик? — Ах… Я… Пожалуйста, больно. О-Он… сбежал. Туда! Взрыв повозки сбил нас с ног. Наша лошадь убежала. Мы даже не бросались в погоню. О Боже, мы даже не были уверены, что произошло, пока не отдышались. Пожалуйста, пожалуйста, остановитесь. Снег падал достаточно густо, чтобы скрыть следы, которые мог оставить Тевкр. Даже следы Чайльда были достаточно легкими, чтобы они пропали через несколько мгновений. Если он действительно рванул к пропасти, то в конце концов этот путь приведет его к их дому. Удобно, что в том же направлении, куда умчалась Люмин. — А гео? Ты их видела? — Ни у кого из нас нет глаза бога, я клянусь! — Я не об этом спросил. Я прекрасно понимаю, что такие слабаки, как ты, не способны пользоваться такими силами. Где был гео? — Я-Я не знаю! Я едва видела мальчика, когда он убегал. Если с ним и был кто-то, я их не видела, — женщина всхлипнула, пытаясь освободиться из его цепких рук на шее. — Пожалуйста. Я сказала тебе правду. Учитывая её слова, если они были точны, было только несколько вариантов. То, что Люмин помогла ему сбежать. И то, что какой-то неизвестный гео знал, какой груз везут эти дураки, и решил забрать его себе. Но если это так, то почему они сразу не схватили Тевкра? Нет, это было слишком притянуто за уши. Единственным другим правдоподобным объяснением было то, что Тевкр вырвался на свободу сам. Но это значит, что… Нет. Он пока не хотел об этом думать. Таким образом, Люмин была наиболее вероятным вариантом. Тем не менее, как ей удалось пробраться сюда через незнакомую территорию прежде, чем он, его отец или брат смогли найти их, было спорно. Если кто и мог совершить такой подвиг, так это она. В конце концов, она одолела его в Золотой палате. Вероятно, они всё еще были там, в этой буре. Что было не совсем идеально, как хотелось бы. Отпустив женщину, он оставил её судорожно глотать ртом воздух и дрожать у своих ног. Поддерживать такую форму так долго было… неразумно. Каждый его вдох был тяжелым, влажным. Очень скоро он может захлебнуться в собственной крови. Лучше покончить с этим побыстрее. Чайлд направил копье, держа его над лежащей женщиной. Её спутник закричал, тщетно пытаясь вырваться. Как мило. — Благодарю за помощь. Чтобы показать свою признательность, я дарую тебе быструю смерть. — Аякс! Он, конечно, много ожидал от брата, но не то, что лопата, которую он держит в руке, встретится с его затылком. Это был сильный удар. Достаточно сильный, чтобы рассеять его заблуждение и выпустить жидкость из легких, пока он пытался привести в порядок свое плывущее зрение. Двойники его брата и отца танцевали перед ним, когда он протянул руку, чтобы сделать… что-то. Отразить ещё один удар? Чайльд больше ничего не помнил. Темнота залила его глаза, и последнее, что он помнил, как он падает лицом в снег, прежде чем потерять сознание. Где-то глубоко в сознании парень проплывал через различные сцены. Некоторые туманные, другие поразительно ясные. В основном это были короткие обрывки разговоров или отдельные моменты времени. Или, может быть, это были воспоминания. Эта часть была не совсем очевидна. Царица стояла на балконе, а не сидела на своем страшном, холодном троне. Без своего привычного королевского наряда и ледяного взгляда, она смотрела на двор своего безжизненного дворца с чем-то похожим на тоску на лице. Она казалась словно голой и удивительно мягкой. Юной. Такие слова были неслыханны при описании неприступной ледяной королевы. — Много мыслей, Ваше Величество? — Слишком много, чтобы посчитать, — она ответила, ничуть не обеспокоенная его присутствием. — Скажи мне, Тарталья, когда ты представляешь будущее, что ты видишь? Ответом на подобный острый вопрос было бы «как я купаюсь в славе и победах», но в данный момент он казался не совсем верным. Чайлд не был уверен в том, какие отношения он хотел бы иметь со своей Богиней и правителем, но то, что он ходил на цыпочках и вылизывал ноги других, не доставляло ему никакого удовольствия. — Я не думаю о будущем, — отрезал он. — Там всегда будет кто-то сильнее меня. Если Вы приведёте нас в будущее, которое ищете, это сделает Вас самым могущественным существом в Тейвате. Тогда мне просто придется сразить и Вас. Несмотря на его дерзкие и почти предательские речи, Царица только пробормотала. — И тогда на трон этого мира сядешь ты? Когда ты станешь победителем в каждой битве, которая когда-либо будет существовать здесь… что же тогда? Чайльд несколько раз открыл и закрыл рот, не находя слов, достаточных для ответа на столь серьёзный вопрос. Действительно, что же тогда? Конечно, такое время никогда не наступит. Скорее всего, он умрёт раньше, чем это произойдет. Но это не было ответом на её вопрос. Она заговорила снова, прежде чем он смог придумать, что ей ответить. — Это то, о чём я всегда думаю. Когда моя будет роль завершена, я доберусь до своей цели, что случится? Неужели я иду навстречу рассвету, в котором никогда не смогу погреться? Неужели судьба таких существ, как я, пребывать в этом царстве не вечно, а только на несколько сезонов? Когда-то я была уверена, что знаю, какова моя цель. Теперь? Я не уверена ни в чём. — Это не похоже на Вас — быть такой нерешительной, Ваше Величество. Простите мою дерзость, но что заставило Вас выбрать этот путь? Я более чем уверен, были и другие варианты, кроме того, как стать врагом всего мира. — Один из моих самых близких друзей однажды пришёл ко мне, чтобы поплакать мне в плечо. Человечество, говорил он, проклято блуждать в бесконечных кругах мира и насилия. Его народ был благословлен хорошей погодой, обильной пищей, Богом, который активно стремился давать им свободу. Я спросила, как он это выносит. Просто наблюдать, как они медленно настигают смертельную бурю. Я чувствовала, как это разрывает мне сердце. Какое милое чувство. Богиня, которая чувствовала боль своего народа, которая хотела, чтобы они оставались счастливыми и довольными. Неужели именно таким человеком был их правитель? — И? Что он сказал? Уголок её рта поднялся совсем немного. Это была самая широкая улыбка, которую Чайльд видел у неё когда-либо. — Он сказал, что ошибка — это само человечество. Ибо каждый раз, когда они поднимали свои клинки в ненависти, народ, вышедшими победителями, залечивали их раны любовью. Те времена, когда радость и облегчение проносились по стране, как тёплый ветерок, были его любимым временем для прогулок среди своего народа. Через конфликт люди узнают, кто их союзники, какие ценности они отстаивают. Вот, что он считал истинной свободой. Человечество также было бы ущербным, но если бы это были другие люди, которые держали свои руки во времена инакомыслия, то они всегда становились бы сильнее. Божественное вмешательство нарушило этот цикл. Поэтому он предпочел быть спутником, а не монархом. Если бы человечество вообще знало его прикосновения, то они помнили бы только его любовь к ним. Она могла говорить только про одного Бога. — Такие добрые слова не совсем соответствуют тому, что я слышал об Анемо Архонте. — У него бывают свои, временами. Кроме Властелина Камня, Барбатос — единственный Архонт среди нас, входящий в первоначальную семерку. Его упорство на протяжении многих лет — не простое совпадение. Может быть, именно поэтому они в первую очередь нацелились на него? Потому что его нельзя недооценивать? Потому что когда-то они были в дружеских отношениях? Чайльд задумался, не причинит ли эта кампания против мира и её собратьев-Богов ей такой же вред, как и им. В каком-то смысле Барбатос был бы великолепным испытанием. Если бы она могла снова встретиться с ним лицом к лицу и не сбиться с пути, то смогла бы довести дело до конца. Чайльд уважал это. — Так вы хотите избавиться от божественного влияния? Это относится и к вам, Миледи? — Что, если так? Пойдешь ли ты за мной, даже зная, что есть шанс, что царство людей объединится, чтобы победить меня? — Ну, я полагаю, что имеет иногда значение не победа, а то, чему ты научишься во время боя. Я не могу отрицать, что хочу увидеть, что сделает этот мир, когда ему дадут выбор: сражаться или прятаться. — И правда. Я тоже надеюсь увидеть, как мир исцелится от шрамов, сделанных мной. Это и тебя касается, Тарталья. Чайльд удивленно моргнул. — Меня? Царица кивнула. — Если человечество действительно представляет собой лишь насилие, за которым следует восстановление, то даже война в твоём сердце однажды закончится. Когда это произойдет, я надеюсь, ты найдешь что-то, что поможет тебе излечиться. Кого-то, кого можно любить и с кем можно наслаждаться миром, пока он существует. Чайлд уставился на неё, не в силах сказать вслух, что она ошибается. У Тартальи не было союзников, с которыми можно было идти рука об руку. Ни среди Фатуи, ни где-либо ещё. Парень был просто смертоносной машиной. И если не будет смертей, он просто заржавеет. Не было никакой другой функции, которую он мог бы выполнить и которой был бы доволен. В обмен на власть он продал свое будущее вместе со своей душой и своей человечностью. И всё же, пока он боролся с этим желанием, на фоне холодных стен Зимнего дворца возник образ. Внезапно он оказался лежащим в высокой траве, тело приятно болело, а ветер охлаждал пот, высыхающий на его коже. Сверкающее, бесконечное небо раскинулось над ним, наполняя его ощущением, словно он стал меньше. Это было не так уж плохо. Когда он повернул голову в сторону, то понял, что лежал он не один. Рядом с ним лежала молодая девушка, светлые волосы обрамляли ее голову, как великолепная корона. Синяки и царапины говорили о её участии в бою, но янтарные глаза были полны гордости после сладкой победы. Бездействие, если оно присутствовало в этой куче удовлетворения, не было напрасной тратой времени. Когда она протянула к нему ладонь, как бы приглашая, Чайльд, не колеблясь, принял её. С ней он забыл себя. Не было ужасного зуда от агрессии. Не было притворной любезности. Оставалось только желание быть ближе к ней, греться в её объятьях и довольствоваться её присутствием. Это было похоже на то, что над прорубью все раннее утро тратится на обмен старыми историями и выражение эмоций. Это как пытаться вместе приготовить обед, одновременно нападая друг на друга с мукой. Как ночи, проведённые в тёмной комнате, свернувшись калачиком рядом, быть поглощенными разговорами ни о чём. Таким был мир для него? Прежде чем он успел ещё больше погрузиться в раздумья, в глазах снова потемнело, вызвав резкий дискомфорт по всему телу. Открывать глаза было мучительно, но странное ощущение тепла и тяжести одеяла заставили его осмотреться. Он лежал в своей собственной кровати, в собственной комнате. Парень пытался разобраться в мыслях и понять, что здесь не так. Тевкр. Снежная буря. Эти проклятые бандиты и удар лопатой от Алексея. Осознание вернулось к нему внезапно, парень настойчиво пытался сесть, несмотря на то, как его тело протестовало. Чья-то рука толкнула его обратно вниз, ворчливый голос прошипел: — Аякс, ляг, чёрт возьми, обратно. — Катина? Его сестра закатила глаза, под которыми красовались темные круги из-за бог-знает-скольких ночей отсутствия сна. — Рада, что ты не так сильно ударился головой, раз можешь меня узнать. Хотя мне бы хотелось, чтобы Алексей ударил тебя посильнее. Боги знают, что ты этого заслуживаешь. Что ж, это объясняло его головную боль и тошноту, связывающую желудок. Было немного грустно, что единственной легкой руки сестры оказалось достаточно, чтобы отправить его обратно на мягкую поверхность. Его иллюзии, должно быть, действительно отняли у него много сил, так что теперь он невероятно слаб. Если бы он действительно отправился на поиски Тевкра в таком состоянии, кто знает, смог бы он вернуться обратно. Кстати о… — Тевкр… Кэт, Тевкр… — Дома, глупый. С Тевкром все в порядке. Он играет на заднем дворе. — Ох… — он с облегчением расслабил мышцы. Почувствовав, что он перестал сопротивляться, Катина откинулась на спинку стула, бросив на него напряженный взгляд. Ей, вероятно, многое нужно было сделать, чтобы успокоить его пыл, но сейчас, зная, что его младший брат дома, ему не сильно хочется злиться. — Как хорошо. Алексей и отец нашли его? — Нет. Люмин нашла. Значит, он был прав. Люмин спасла его. В груди у него всё сжалось при мысли о том, как он оставил всё, прежде чем они оба отправились на поиски пропавшего мальчика. Чтобы она бродила среди снежной бури и спасла его маленького брата, в то время как он был потерян в довольно детской истерике после того, как ужасно он обошёлся с ней… Никакие извинения ему не помогут. Парень будет у неё в долгу до конца своих дней. Странно, но мысль об этом не сильно беспокоила его. — Могу я увидеть его? Вдохнув через нос, Катина посмотрела на него сверху вниз. — Какая часть фразы «у тебя сотрясение и нужен отдых» была тебе непонятна? — гнев старшей сестры сотряс дом с такой силой, что картины на стенах задребезжали. Чайлд забеспокоился бы, если бы не последовавший за этим смех. — Ну, так ты лучше всё поймешь. Хорошо, но ненадолго. Потом ты вернешься и ляжешь обратно в постель. Чайлд не был уверен, что именно нужно ему понимать, но он не собирался возражать. Просто чтобы сестре было спокойнее, и уж точно не потому, что ноги у него были как теплое желе, он даже позволил Катине помочь ему спуститься на крыльцо. Там уже собралась почти вся семья. Оба родителя, удобно устроившись на стульях, с улыбкой наблюдали за всеми во дворе. Алексей следил за происходящим, делая все возможное, чтобы… натянуть тетиву? Вокруг валялось несколько грубо вырезанных из дерева тренировочных стрел. Чайлд старался не думать о том, как атмосфера стала немного холоднее, когда члены заметили его и их улыбки сменились тревожными взглядами. Дети, которые играли в снегу. Или точнее дети, которые прыгали вдоль торчащих из снега каменных столбов, сделанных гео стихией. Тоня и Антон, казалось, были довольны тем, что просто держались на ногах на холодном слое льда. Люмин и Тевкр занимались чем-то другим. Перепрыгивая через импровизированные платформы, она стреляла маленькими брызгами воды в младшего. В такой мороз они могут спокойно получить обморожение, но в лучшем случае ничего страшного не произойдет. Тевкр уклонялся от её атак, стреляя в девушку деревянными стрелами из тренировочного лука, который был слишком велик для мальчика. Он был тяжелым, и вряд ли обычный ребенок смог бы его даже поднять. Но, похоже, ему это не мешало. Даже в прыжке его выстрелы были точными и едва ли не попали в цель. Чайлд понятия не имел, что его брат практиковался в стрельбе из лука, но не это потрясло его больше всего. Чтобы не столкнуться с Антоном и не промокнуть под брызгами Люмин, Тевкр спрыгнул со своего столба на снег. Вместо того, чтобы плюхнуться в пушистый белый сугроб, навстречу ему поднялась новая платформа, подняв его на выгодную позицию, откуда он мог ударить Люмин, не слишком беспокоясь о своих братьях и сестрах. — Жулик! — рассмеялась Люмин, хватаясь за плечо. — Ну держись. — Ты злишься, потому что твои камни страшные и большие, — Тевкр хихикнул, готовя очередную стрелу. — Дружище, это звучало очень странно, — посмеялся Алексей. Катина усмехнулась, покачав головой. — Да, не называй камни девушки страшными. Или большими. Огребешь же. Словно в подтверждение слов Катины, Люмин разрушила платформу, на которой стоял Тевкр, заставив его, громко смеясь, растянуться на снегу. Вместо того, чтобы ждать, пока кто-нибудь откопает его, мальчик быстро взобрался на другой гео-столб, отряхнул снег и показал язык своим братьям и сестрам, которые повторяли, что он проиграл. Стоя на крыльце, Чайльд наконец увидел то, что ждал все это время. Маленький желтый кристалл висел на шнурке вокруг шеи брата. Глаз Бога. У Тевкра был гео Глаз Бога. Оглядываясь назад, Люмин могла признать, что путешествие в неизвестную глушь без каких-либо ориентиров и никаких знаний местности было, вероятно, глупым с её стороны. Особенно в такую снежную метель. Паймон не испытывала никаких угрызений совести, напоминая ей об этом каждые несколько минут, пока они тащились по глубоким сугробам. По сравнению с блужданием по Драконьему Хребту, это было более опасное путешествие. Снежная одаривала холодом и в лучшие времена, даже для девушки, которая могла без особой сложности летать по просторам космоса. С изнурительным ветром, летевшим прямо на неё, её ноги были почти по колено в снегу — обычный человек бы умер в считанные мгновения. Поэтому девушка просто не могла развернуться и уйти, как бы сильно этого ни хотела Паймон. Тевкр, возможно, всё ещё где-то здесь, и Люмин не собиралась возвращаться, не убедившись, что он в безопасности. Не потребовалось много времени, чтобы её веки потяжелели от мороза. Поддаться желанию закрыть их и просто положиться на свое элементальное зрение было всего лишь одним из вариантов борьбы с погодой. Яркая вспышка жёлтого в её глаза было тем, чего она ожидала. Этой энергии было достаточно в такой буре анемо и крио элементов. Гео? Следуя за этой странной вспышкой к большому, наспех сделанному каменному навесу, она просто хотела удовлетворить свое любопытство. Девушка никак не ожидала увидеть под ним Тевкра, свернувшегося калачиком. — Л-Люми! — восторженно вскрикнул он, трясясь из-за разъяренной бури. Несмотря на то, как бледно он выглядел, его губы всё ещё были розовыми. Переохлаждения пока нет. Она подошла к огромному камню, и мальчик вскарабкался к ней на руки. Люмин прижала его к себе, словно прекрасный цветок облегчение расцвело в её груди. — Я здесь, Тевкр. Держись крепче. — Тевкр! Паймон рада что всё в порядке с тобой, — летающая обняла мальчика своим крошечным телом, защищая его от ветра, насколько могла. Кроме стука зубов, он не издал ни звука. Полдела сделано, но теперь они должны были доставить его в безопасное место. На пути, по которому они шли, встречались лабиринты из деревьев, в которых не было места, где можно спокойно укрыться. Их лучшим выбором было спрятаться между каких-нибудь скал, которые точно встретятся на их пути. Поэтому они пошли дальше. Тевкр был достаточно тяжелым, но отчаяние заставляло её продолжать двигаться. Из-за холода веки тяжелели, а ветер со снегом бился прямо в ресницы, она чуть ли не закрыла глаза, как Паймон окликнула её. — Пещера! Смотри! — Слава богу, — прижавшись щекой к макушке Тевкра, она старалась говорить как можно бодрее. — Давай ненадолго скроемся от бури. Хорошо? Всё, что она получила, это кивок, но это было доказательством того, что он по крайней мере слушал, поэтому она старалась не волноваться. То, что нашла Паймон, оказалось небольшой шахтой. Или входом в одну большую. Дальше туннель был засыпан камнями, но там было достаточно места, чтобы на некоторое время скрыться от дикой снежной метели. Люмин зажгла огонь на маленьком бруске дерева, который притащила Паймон и усадила Тевкра рядом с костром, чтобы пойти собрать ещё. Разрубив соседнее дерево гео стихией, путешественница получила достаточную дозу адреналина, чтобы наконец попрощаться с усталостью, вызванной холодом. Мокрое дерево неприятно потрескивало, но у них не оставалось выбора. Пиро сжигало всё, что содержало дендро элемент достаточно хорошо, чтобы обеспечить их теплом, в котором они так отчаянно нуждались. В свете от костра Люмин блаженно наблюдала, как Тевкр завороженно наблюдает за языками пламени. Кроме того, что она устала, пробираясь сквозь бурю, никаких видимых повреждений она не заметила. По крайней мере, не было крови. Тем не менее, что-то в этой ситуации совершенно не имело смысла. Было одно этому объяснение. И она явно не ожидала, что мальчик будет рад это обсудить. — Как ты думаешь, как он сюда добрался? — прошептала Паймон, наблюдая за беспокойным лицом девушки. — Я догадываюсь. Паймон, отодвинься немного. — Но… ладно. Не то чтобы в этой крошечной пещерке было много места. — Спасибо. Место на полу рядом с её спутницей было не совсем комфортное. Земля всё ещё была холодной, и несмотря на множество слоев одежды на ней, она вздрогнула, почувствовав мороз аж в косточках. Это, казалось, не смутило маленького Тевкра, который бессмысленно смотрел на извивающиеся языки пламени. Видя его таким возбужденным, ярко контрастирующим с его обычным поведением, девушка почувствовала, как её сердце дрогнуло. Хотя бы он не плакал. Почесывая спину, он посмотрел на неё — голубые глаза были тусклее, чем обычно. Физические это были раны или нет, но внутри него, несомненно, было что-то разбито. — Я рада, что ты в порядке, — тихо проговорила она, одарив его нежной, но грустной улыбкой. — Угу. — Аякс и Алексей очень переживали. Они будут рады видеть тебя невредимым. Услышав имя брата, он напрягся. То, как мальчик избегал её взгляда и как он отвернулся, было похоже на то, что ему было стыдно. Или он был напуган. Словно ребенок, который разбил вазу и ждёт, пока его накажут. Было не так много причин, почему Тевкр так вёл себя сейчас. — Что-то случилось, Тевкр? Он минуту обеспокоено молчал, но в конце концов ответил на вопрос другим вопросом. Тем, от которого у нее скрутило живот. — Аякс плохой? Люмин закрыла глаза и сделала глубокий вдох, успокаиваясь. — Кто-то сказал тебе это? — Угу. Те ребята, которые посадили меня в коробку. Они сказали, что если я позову на помощь, то старший брат найдет нас. И если он найдет, они все умрут, — Тевкр лениво пнул камень, его лицо сморщилось. — Они звучали напуганными. Это было именно то, чего Чайльд особенно боялся. Для остальных наихудшим итогом было бы ранение младшего или то, что его никогда не найдут. А для Чайльда? Его любимый младший брат наконец узнал, что его пример для подражания оказался лжецом и убийцей. По его словам — чудовищем. Люмин даже не хотелось представлять, какой была бы его реакция, учитывая, что сам шанс вскрытия правды заставил его уничтожить треть леса. Не её делом было критиковать или поощрять выбор Чайльда, связанный с Тевкром, но самое меньшее, что она могла сделать — это подготовить возможность того, чтобы они серьёзно поговорили об этом. — Твой брат — предвестник группы, которая называется Фатуи. Они работают на Царицу. Эти люди делают вещи, которые большинство людей сочли бы плохими. Даже я не знаю, зачем они это делают. Хотя Аякс считает что на это есть веская причина. — Но… он делает людям больно. Простой контраргумент. Тот самый, который Люмин использовала в течение нескольких месяцев, чтобы убедить себя, что с ним надо бороться. Было странно играть за адвоката самого дьявола против неё самой, но она использовала тот же аргумент, который Чайльд так часто говорил ей. — Да. Как и я. Когда нужно. Справедливость — удобный предлог для насилия, но он не универсален. То, что я считаю правильным и то, что считает правильным твой брат, может быть не одним и тем же. Это зависит от того, кого ты спрашиваешь. Мальчик кивнул, хотя задумчивость всё ещё ясно читалась на его лице. Ей стало немного легче, когда он обнял её, хотя девушка знала, что это была не самая легкая ситуация для него. Десять лет — это слишком рано, чтобы окунаться в суровую реальность. Всё это время Люмин считала Чайльда слишком заносчивым, когда он настаивал на том, чтобы сохранить детские мечты брата. Теперь она, наконец, могла понять его чувства. Проведя пальцами по его растрепанным волосам, путешественница услышала, как мальчик тихо всхлипнул. Она не пыталась его успокоить. Самое лучшее для него, наверное, было просто выпустить чувства наружу. — Я хочу, чтобы брат бросил эту работу и путешествовал с тобой. Как он и хотел. Она не могла отрицать, что мысль об этом тоже привлекала её. Как бы невозможно это ни было. — Не думаю, что всё так просто. В конце концов, возможно, я тоже поступаю неправильно. — Но никто не боится тебя. — Ох, Тевкр, — она вздохнула и крепче обняла его, когда слезы потекли по маленьким щекам. — Я не понимаю. Аякс так мил с нами. Он обнимает меня, приносит игрушки и помогает маме готовить, и… я ненавижу это. Люмин ещё ближе прижала к себе мальчика, опуская его на колени. Обхватив руками её шею, Тевкр не переставая рыдал, оплакивая идеальный образ старшего брата, которого никогда не существовало. Ещё до того, как они отправились сюда, Люмин вспомнила, как предупреждала Чайльда, что судьба не захочет ждать, пока он будет готовиться к этому разговору. Но она не представляла, что это произойдет так скоро. Когда слезы мальчика наконец немного высохли, Люмин наконец нашла слова, чтобы описать то, что, как она надеялась, произойдет из этого неожиданного открытия. — Я знаю, что это должно быть тяжело, Тевкр. Аякс — твой старший брат. Старшие братья сильные и защищают тебя. Обычно у тебя нет причин думать, что они сделают что-то не так. На ум пришёл Итэр, который всегда настаивал на том, чтобы Люмин была в безопасности и держала дистанцию в своих воспоминаниях об их детстве. Ей потребовалось несколько лет, чтобы успокоиться и сказать ему, что он не сможет быть её рыцарем в сияющих доспехах. Они были равны по силе. Было немыслимо представить Итэра, нуждающегося в помощи, но если такое действительно возникало, она могла свернуть горы ради него. — Однако все совершают ошибки. Даже старшие братья. Твоя задача, как младшего, помочь ему стать лучше. И он больше не повторит ту же ошибку. Аякс смутно представляет, что вам нужно, ребята. Он думает, что причинение вреда людям защитит вас, поэтому ему на самом деле всё равно, если кто-то боится его. Но он никогда не спрашивал вашего мнения. Так что найди несколько слов, которые описывают то, что ты чувствуешь сейчас, и скажи это ему. Я думаю, если он узнает, что нужно изменить, и не будет бояться, что вы откажетесь от него, если он напортачит — он будет великим. Например, героем, каким он всегда хотел, чтобы вы его считали. Где-то посередине её речи Тевкр поднял голову и задумчиво посмотрел на девушку. Его глаза всё ещё были красными от слез, а пятна на щеках не исчезли. Однако, пока мальчик обдумывал её слова, широкая, знакомая улыбка расцвела на его лице. Это было похоже на первый день весны после долгой суровой зимы. Его радость была настолько заразительной, что Люмин поклялась, что этот мальчик изобрел вирус, который заставляет людей улыбаться. — Моя задача… как моя миссия? — Люмин кивнула. Тевкр хихикнул, выпрямляясь. — Хорошо! Я помогу старшему братику стать самым лучшим героем. И он больше не будет плохим! — Вот это настрой. Если кто и сможет повлиять на него, так это ты, Тевкр. — Хе-хе, — мальчик покраснел от похвалы, одной рукой теребя что-то в кармане куртки. — Чего мы ждем? Нам пора возвращаться. Я хочу поговорить с Аяксом прямо сейчас. Люмин крепко держала возбужденного мальчика, одарив его веселой улыбкой. — Попридержи коней, дружок. Снаружи всё ещё бушует метель. Это значит, что пока нам придётся посидеть тут. И, кроме того, у нас есть достаточно времени, чтобы поговорить о твоем секрете. Тевкр моргнул, широко распахнув голубые глаза и слабо улыбнувшись. — Эм, что за секрет? У меня нет секретов. — Серьёзно? Ни одного? — он кивнул. — Хорошо. Думаю, тогда ничего страшного не произойдет, если ты покажешь мне, что у тебя в кармане. Люмин ухмыльнулась шире, когда мальчик вздрогнул, склонил голову и отвернулся от неё. После минутного размышления о возможности соврать, когда она и так уже ясно все знала, мальчик раздраженно фыркнул. — Нечестно. Ты что, какой-то экстрасенс, Люми? — Ну вроде того. Тевкр настороженно посмотрел на спящую Паймон, пока копался в кармане, он осторожно вынул предмет, прижимая его к груди. В руке, одетой в перчатку, покоился золотой шар обрамлённый узором Снежной. Глаз гео бога. Люмин почувствовала присутствие стихийной энергии ещё когда впервые нашла мальчика, хоть и не ожидала, что она принадлежит самому Тевкру. Судя по оставленному им элементальному следу, он использовал его только дважды. Один раз взрывом стихии, и потом еще раз, чтобы защититься от ветра. Без этой энергии, которая привела бы девушку к нему, Люмин, возможно, никогда не нашла бы маленького Тевкра, прячущегося от бури. Он вполне мог замерзнуть насмерть. Хотя, судя по тому, что она слышала, опыт получения Глаза Бога редко бывает приятным. Как в случае с Кэйей, который получил его в разгаре боя с Дилюком, который проходил не на жизнь, а на смерть. Рейзор получил глаз, когда его стая была убита, защищая его от Мага Бездны. Чайльд так же перенес тяжелую травму, чтобы получить его. Обхватив камень руками, Люмин восхищалась силой, заключенной в нем. — Красивый. И, судя по всему, невероятно сильный. Тевкр, могу ли я спросить…тебе где-то больно? К её облегчению, мальчик покачал головой. — Нет. Мне было страшно. И грустно. — Даже не могу представить. Я попрошу Тоню взглянуть на тебя, когда мы вернёмся домой, на всякий случай. Что касается бандитов, на которых ты использовал силу: с ними всё в порядке? От этого вопроса мальчик стал чувствовать себя ещё более виноватым. — Наверное. Я не думаю, что сделал им больно. Коробка, в которую меня положили, была крошечной и холодной, и там было совершенно нечем дышать, поэтому я её так открыл. Лошадь и девушка, державшая поводья, сильно испугались. Уходя, я извинился, но не знаю, слышали ли они меня, — подумав, Тевкр продолжил. — Пожалуйста, не говори маме. Я не должен быть грубым с девушками. Рассмеявшись, она отпустила руку мальчика, чтобы он смог спрятать Глаз Бога обратно в карман. — Хорошо, но ты должен рассказать им о Глазе. Хранить секреты не очень хорошо, особенно от семьи. Согласен? Тевкр выглядел очень серьёзным, когда утвердительно кивнул, вероятно, думая о секретах своего брата и о той боли, которую они причинили. Несмотря на все опасения Чайльда относительно того момента, когда Тевкр наконец узнал правду, Люмин надеялась, что последствия не будут столь катастрофическими, какими она их представляла. Впереди ещё предстояли сложные разговоры, но всё было поправимо. Ласково взъерошив волосы мальчика, Люмин гордо улыбнулась ему. — Хороший мальчик. Окей. Вопросов нет. Только… если у тебя есть? У меня тоже есть гео стихия. Могу дать тебе несколько советов. Если хочешь. Тевкр немного подумал, смутившись, потом улыбнулся. — У меня… много вопросов. — Хах, хорошо. — Тонна вопросов. — Что ж, у нас ещё много времени, пока буря не утихнет. Валяй. И он начал. Люмин остаток ночи, а так же всю обратную дорогу до дома обучала его всему, что знала о гео стихии. Было очень интересно слушать его милую болтовню о том, какое оружие он хотел бы научиться использовать. Чайльд, вероятно, будет в восторге от того, что у него появится ещё один партнер по тренировкам, как только он немного научится. Остальные члены его семьи были по понятным причинам шокированы, услышав, что их младший был одарен Глазом Бога, но они окружили его любовью и поддержкой. Какие бы они ошибки не совершили с Аяксом, они твёрдо решили не повторять их с Тевкром. Конечно, когда Алексей и его отец вернулись, неся окровавленного, потерявшего сознание Чайльда, позитивный настрой резко исчез. Этот идиот использовал Форму Духа, чтобы ускорить поиски Тевкра, изнурив себя так же, как когда использовал его дважды подряд. Иронично, что всё это было напрасно, так как Алексей заметил тележку, в которой когда-то находился запертый мальчик, задолго до того, как Чайльд встретился с ним. Вся эта суета была напрасна, прямо как это было в Ли Юэ. Люмин не могла описать, какое облегчение она испытала, когда Катина посмеялась над братом, нарушив тяжелую атмосферу в комнате. Алексей был потрясен больше всех, будучи не готовым к истинной силе Чайльда. Даже он смог хихикнуть, когда рассказывал о том, как он ударил лопатой по голове нависшую над ним страшную фигуру Тартальи. Кэт и их мать просто давились от смеха. От удара осталась вмятина, отчего всем стало ещё смешнее. То, что должно было быть неделей, проведённой с семьей Чайльда, закончилось почти двумя, так как ему потребовалось много времени, чтобы просто вернуться в сознание. За это время Люмин взяла на себя ответственность быть тренировочным манекеном для Тевкра и его способностей, превращая тренировки в игры, которыми могли наслаждаться все трое детей. Она улыбнулась, когда гео владелец остановил свой выбор на луке. Мальчик придумал несколько интересных способностей для своего Глаза Бога, которые соответствовали ловкости, требуемой от лучника. Он превращал ноги цели в камень, чтобы уменьшить их подвижность, создавал для себя столбы и даже окружал пространство возле себя шипами, чтобы сохранять дистанцию от врагов. Одна сторона девушки хотела познакомить его с Альбедо, чтобы они могли обмениваться идеями. Однако она понимала, какой хаос может возникнуть. Когда Чайльд наконец проснулся, ему показалось, что вся семья снова затаила дыхание. Всё ещё страдая от удара по голове (полученного от любезного Алексея) и будучи совершенно не готовым к неожиданным новостям о Глазе Бога Тевкра, никто не потрудился угадать, какой будет реакция Тартальи. В конце концов, любая догадка была бы бессмысленной, потому что на самом деле он никак не встревал. Широко раскрыв глаза, парень наблюдал, как она и Тевкр тренировались, а затем вернулся в свою комнату. Ни слов, ни эмоций. Ничего. Катина и Алексей как раз играли в камень-ножницы-бумага, решая, кто пойдет его проведывать, когда младший опередил их. Что бы они там ни говорили, их слова не донеслись до зала. Никто из них не знал, что делать, пока Тевкр и Чайльд разговаривали, поэтому они изо всех сил пытались отвлечься. Люмин решила, что если все секреты, хранящиеся в этом доме, будут раскрыты, то придётся разобраться с ещё одним. Вопрос о её «отношениях» с Чайльдом оставался нетронутым. Девушка сидела на крыльце, наблюдая за падающим снегом и думая, что делать с этим вопросом. Казалось неправильным устраивать драматический разрыв после такого серьёзного стресса в их семье. Эта семья была очень добра к ней. Они заслуживали правды. Впрочем, Чайльд тоже был причастен к этому. А это значило, что их ждал ещё один тяжелый разговор. Люмин устала. Ей нужен был перерыв после этого «отпуска». Ну, по крайней мере, от второй части. Первая часть была хороша. Боковым зрением она увидела чашку с горячим какао. Мать Чайльда ласково улыбнулась ей, она стояла с перекинутым через плечо одеялом, держа по кружке в каждой руке. — Не возражаешь, если я присяду к тебе, Люмин? — Конечно нет, — она вернулась в реальность, принимая сладкий напиток. Тепло от кружки приятно грело руки. — Спасибо большое. — Пожалуйста. Нет ничего лучше тёплого напитка в холодный день. Кроме того, я должна поблагодарить тебя за все, что ты сделала для нас. Осторожно потягивая шоколадный напиток, Люмин покачала головой. — Не нужно. Я сделала то, что сделал бы любой другой на моём месте. — Не нужно скромничать, дорогая. Это далеко не так, и я думаю, мы обе это знаем, — в то время как их поразительные голубые глаза были подарком от отца, ярко-рыжие волосы, которыми были одарены многие из детей, были с её стороны. Люмин не помнила свою мать, но эта женщина так хорошо впитала в себя стереотипную материнскую теплоту, что это было даже жутко. Даже девушка хотела расплыться в её объятьях и выплеснуть всё, что таилось на душе. Неужели их мама была такой? — Я хотела спросить, как ты держишься. Я знаю, что эти последние несколько дней не были такими легкими, какими ты их показала. Люмин озадачено склонила голову набок. — Я? Разве я давала поводов для беспокойства? — Ну, вы с Аяксом здорово поссорились. И ещё то, как ты много внимания уделяла Тевкру — я беспокоюсь, что ты не дала себе времени все обдумать. Это было… справедливо. Люмин даже не подумала о том, что их громкий спор мог услышать кто-нибудь из семейства. Теперь она думала, слышали ли это Кэт, Тоня и Антон. Это был не совсем добрый разговор, чтобы не иметь нескольких чужих ушей. Но она не ошиблась. Все волнения последних дней занимали её, пока она бодрствовала, так что каждую ночь девушка с облегчением засыпала рядом с Тоней, ни о чём не думая. Как она отнеслась к этому спору? Ко всей этой поездке вообще? Это была слишком тяжелая тема, чтобы разбираться в ней так легко. Мама Чайльда, похоже, очень хотела помочь. — Я знаю, что он не облегчает тебе задачу. То есть, быть с ним. Как ни странно, я, как его мать, рада, что он доставляет тебе столько хлопот. Я имею в виду, что он не боится открыться тебе, доверяет. Мы потеряли свои права на это много лет назад, когда впервые увидели его гнев и действовали так, словно это была угроза. Сколько бы он ни осыпал нас подарками и ни поддерживал связь, между нами всегда будет эта стена. Он думает, что мы не примем никого, кроме идеального джентльмена. И мы никогда не давали ему убедительных причин думать иначе. Люмин кивнула. Тот факт, что она знала это, означал, что они уделяли гораздо больше внимания его действиям, чем Чайльд думал. Тем не менее, это не было похоже на то, что все детали его жизни были чем-то, что семья должна была принять. — Его жизненный путь — это не то, что приятно обсуждать за обеденным столом. Особенно в присутствии детей. Для него эта дистанция очень важна, как бы это ни разочаровывало. — Я знаю. Это ещё одна причина быть благодарной за то, что в его жизни есть кто-то вроде тебя. Это действительно удивительно, насколько вы одинаковые. Ты тоже не будешь стоять смирно, когда он выходит из себя. И в хорошие, и в плохие времена ты остаешься ему ровней. Это то, что необходимо хорошим отношениям. Поверь мне, я достаточно давно замужем, чтобы знать такие вещи. Что-то в этих фразах сжало сердце в груди Люмин. Вся неуверенность, сомнения и замешательство начали клокотать. В конце концов, она была бессильна подавить это чувство. — При всем уважении, я думаю, вы переоцениваете, насколько мы близки. Его место в Фатуи является тяжелым и для нас. Как бы мы ни были похожи, даже если он настолько открыт и прозрачен, насколько это возможно, я не могу заставить себя изменить своё мнение. И я знаю, что он слишком упрям, чтобы отказаться от своего. Это только вопрос времени, когда этот разрыв станет слишком значительным, чтобы не смочь его преодолеть. Для них не было такого понятия, как фундамент хороших отношений. Их различия в понятии мира и будущего были выложены на обозрение ещё с самого начала. Это был первый этаж их отношений. Их общие интересы, семейные ценности и физическая совместимость пришли позже. Честно говоря, Люмин часто задавалась вопросом, почему она никогда не могла прислушаться к предупреждениям Паймон, Дилюка и даже самого Чайльда и просто… позволить их связи разрушиться. Сначала девушка думала, что именно тайны их странной связи заставляли её следовать дальше. Никогда в её жизни, ни в прошлом, ни в настоящем, не было никого, кто вызывал бы в ней такие сложные и непонятные эмоции. Затем, когда эта новизна прошла, Люмин продолжала появляться на их еженедельных боях ссылаясь на то, что это улучшит её навыки. Но когда спарринги превратились в отдых на полуденном солнце, а заканчивались ужином в каком-либо ресторане в гавани Ли Юэ, это оправдание провалилось. По какой-то непонятной причине Люмин нравилось проводить время с Чайльдом. Он заставил её почувствовать себя замеченной, признанной. Её ценность измерялась только её собственными достоинствами, а не тем, что она могла сделать для парня. В первый раз, когда Тарталья победил её в бою, но всё же появился на следующей неделе и предложил реванш, путешественница была вынуждена признать, что дело не только в том, чтобы прыгнуть выше головы ради него. С его стороны было что-то ещё, кроме простой борьбы между ними. Девушка была не просто достойным противником. Он наслаждался её обществом так же, как она наслаждалась его. И, конечно, Люмин признавала базу всего этого уравнения. Он был невероятно красив. Обидчив, иногда чересчур. Когда ему этого хотелось, он мог быть скорее очаровательным, чем несносным. Хоть парень, возможно, был слишком увлечен соревнованием, он всё ещё был умён и хорошо говорил. Чайльд был жестоким бойцом, сказочно внимательным братом, искусным поваром, увлекательным теоретиком, удивительно верным союзником, и иногда бесстыдно флиртовал. Было просто удручающе постоянно сдерживать свои мысли о нём с его статусом Предвестника. Если бы этой части не существовало, всё было бы намного проще. Люмин могла бы рассчитывать на его помощь в своих миссиях не опасаясь того, что что-то может дойти до ушей Царицы. Девушка могла представить себе будущее, в котором у неё могли бы быть эти странные, чудесные отношения, в которых они на пару охраняли Тейват. Если бы не его членство в Фатуи, они были бы… они могли бы быть… Нет. Нет. Нет. Люмин просчиталась. Или, скорее, ошиблась. Вернее, она даже не думала, что такое возможно. Всё это время она представляла, как, чёрт возьми, назвать это. Ибо какие они соперники, которые наслаждаются крепкой дружбой, но в то же время являются технически врагами? Когда девушка пыталась думать об этом, что случалось редко, она всегда сосредотачивалась на врагах. Что бы ни случилось потом, сначала они были врагами, поэтому всё это было обречено с самого начала. Но если она начнёт с другого конца… Люмин была необъяснимо привязана к Чайльду. Независимо от того, насколько неизбежной была мысль об их разделении, девушка всегда будет тянуться к нему, потому что… потому что… Чёрт. Она была влюблена в него, да? — Я не могу дать тебе ответ на этот вопрос, — сказала мама, словно слыша её мысли. — Но вот, что я скажу: мне всегда казалась глупой мысль о несчастных влюблённых. Звёзды, твоя страна, даже твоя семья не решают, с кем тебе проводить свою жизнь. Ты решаешь. Если бы этот стресс и то, что вы находитесь далеко друг от друга, разделил бы вас, он бы уже сделал это. Но ты всё ещё здесь, после всего, что случилось. И если хочешь уйти, а ты имеешь на это полное право, я уверена, что в конце концов он встретит тебя вновь. Это та связь, которая переживет все. Держи её всегда такой. В конце концов, это любовь. Мысли Люмин кружились в непонятном направлении, противные голоса в её голове пытались разорвать эти слова, которые она только что услышала. Не было никаких возражений. Это слово, любовь, утонуло в каждом пустом месте в её мозгу, создавая странную неполную картину о ней и Чайльде, которая таилась в сознании девушки. Заполняя пробелы, образ обрёл смысл. Идеальный образ. Люмин не была уверена, облегчение или разочарование вызвало слёзы на глазах, но она знала, что, глядя на свою чашку с какао, охваченную дрожащей рукой, девушка понимала, что наконец-то знает слова, чтобы описать свои чувства к этому человеку. — Как неудобно, — проворчала она. Мама Чайльда рассмеялась, обняла девушку за плечи и поцеловала в щеку. — Боже, милая. Ты даже не представляешь, как. Они ещё немного посидели на крыльце, переходя к другим, более лёгким темам для разговора, чтобы избавить Люмин от пугающего тремора от собственных недавно открытых чувств. По мере того, как небо темнело, а какао стало забытым и холодным, тяжесть в груди путешественницы, казалось, наконец-то исчезла. Так было до тех пор, пока Чайльд не вышел к ним с забинтованной головой. — Люмин, мы можем поговорить?