***
— Арлерт, что за херня? Ты падать разучился? Эрен стоит столбом, пока мимо него катится упавший на землю мяч. Он чешет в затылке, перед глазами — волейбольная сетка. На той стороне класс Жана и Марко ржет и заранее празднует легкую победу. Жан, что-то сказав Имир, перебирается на другую сторону и больно сдавливает плечо Эрена. — Играй нормально, — шипит Жан ему на ухо. — Я сейчас всем твоим скажу, что ты поддаешься. Эрену казалось, что он выкладывается на полную. Ну кто ж знал, что в теле Армина надо уметь играть в волейбол? Когда они поменялись впервые, Эрен думал, у Армина патологическая неприязнь к спорту. Волейбол все-таки исключение из правил, но это единственное, что у Эрена никогда не получалось. — Прости, голова кружится… — состроив страдальческую мину, говорит он. — Я сейчас за вас тогда встану, — Жан кивает самому себе. — А то это похоже на избиение лежачих. Эрен отходит и садится на лавочку. Свистит свисток, точным движением нижней подачи Марко подает близко к сетке. Эрен думает, что никто не успеет, но нет: Жан, забив на правило второго мяча, пасует так, что у Кольта получается напасть. Мяч прилетает обратно Марко. Игра продолжается, а Эрен следит. Все сводится к тому, что Марко и Жан под вопли Имир и Кольта перебрасывают друг другу мяч через сетку, не обращая внимание на других. Эрен засматривается, пока Имир бесится. Он никогда не думал, что игра в волейбол может выглядеть настолько красиво. Кольт, смирившись, тоже смотрит, пока Марко вытягивает руки, а Жан кричит ему, чтобы напрягал сильнее и целился нормально. Раз — все заканчивается. Марко все-таки косит и попадает в стену. Жан перестает улыбаться и становится в нападение. Марко тоже выглядит расстроенным. Шадис дует в свисток.***
На физкультуре Армин становится под сетку, чтобы все смогли потренировать нападение. Хистория дает мяч так, что Армин не может сделать нормальный пас и просто перебрасывает мяч за сетку. Шадис снова кричит, только не на него, а на Хисторию. У Армина от таких криков болит голова. Армину дают выбрать команду, пока не пришел одиннадцатый класс. Он берет Кольта первым, последней — Хисторию. Все равно лучше он никого не возьмет, а Хистория хотя бы пытается играть. Армин ставит ее на подачу и кидает мяч команде Марко, чтобы они начинали. У Хистории неплохой пас, но ей не хватает силы для нападения и подач. Так что Армин будет работать с тем, что есть. Первую подачу он отбивает в лицо Имир, как в прошлом году. Армин смеется, пока она ругается. В этот раз он не сломал ей нос, но выглядит она очень злой. Переход — Армин становится на подачу, верхней подает на дальнюю линию. Марко и Жан сталкиваются, но мяч все-таки пропускают. Еще раз — Имир посылает мяч обратно, Армин, упав на колени, едва успевает отбить. Пик умудряется дать Хистории напасть, и у той наконец-то получается. — Точно поддавался в понедельник, — потирая ушибленный бок, заключает Жан, когда игра заканчивается в пользу десятого класса. — Ты о чем? — спрашивает Армин, снимая футболку. В раздевалке прохладно — Кольт перед уходом открыл окно, чтобы они все замерзли и свалились с воспалением легких. Но Армину хорошо, ему нравится, как холодный воздух успокаивает разгоряченную кожу. Он убирает волосы с глаз и смотрит вниз — все колени в кровоподтеках, потому что наколенники куда-то пропали. Армин берет рубашку и застегивает пуговицы, пока раненный Жан сопит и не реагирует на вопрос. Он пытался отбить подачу Пик, упав вперед, потому что Имир очень сильно тупила. Не отбил, но спортзал собой пропахал. — Да они все поддавались… — Марко с тоской смотрит на точки-кровоподтеки на своих предплечьях. — Я думал, Пик решила нас убить сегодня. — Ты видел, как Хистория подавала? — в отчаянии спрашивает Жан. У него голос подскакивает. — Имир даже не подумала отбить, она залипла! — Да никто не думал, — Марко пожимает плечами. — Понятно, это был план Армина. Чтобы сегодня мы продули так легко. — У меня просто голова болела, — поджав губы, отвечает Армин и складывает свою форму в рюкзак. Ее еще надо отнести в шкафчик. — Потому что спать больше надо, — Жан треплет его волосы. Армин не думает о том, что ему пора спать по ночам. Армин уверен в том, что, если на соревнованиях они с Эреном поменяются, он лично завалит все его зачеты в этот день. Рассмеявшись, Армин подхватывает рюкзак и выходит, оставляя Марко и Жана одних.***
Эрен сидит за последней партой, искоса поглядывая на Райнера и Бертольда. Они опять переговариваются о какой-то херне, пока профессор раздает контрольные. Конни и Саша строят друг другу рожи. В классе стоит гул, а Эрену даже поговорить не с кем — Флок заболел, так что теперь некому размышлять о прелестях Советского Союза. — Йегер, у вас четыре, — говорит профессор, подходя к его парте. Эрен зачарованно смотрит в свою работу, где отмечено всего три ошибки. Профессор отходит, чтобы вручить Саше и Конни их пустые листы, пока Эрен перечитывает текст задания. Он не знает ответа ни на один вопрос во второй части, но там написано абсолютно все — почерком, который похож на его собственный, но более мелкий и разборчивый. Армин специально делает ошибки в его тестовых работах. В десятом вопросе написана какая-то несуразица, которая лишь косвенно относится к вопросу — Эрен бы ответил не так, он бы вообще никак не ответил. Армин сделал все, чтобы Эрена не обвинили в списывании. Честно говоря, это вообще не в его правилах, но обычно он ничего не учит, так что… это было умно. Ну и ладно.***
Эрен помогает Жану и Марко таскать аппаратуру туда сюда, кое-как проверяет ее и мечтает о том, чтобы сыграть на электрогитаре Марко. Честно говоря, Эрен думал, что это гитара Жана, но нельзя же об этом спрашивать у них двоих. Так что он ждал три дня, пока снова не поменялся с Армином. Тот выразился предельно ясно: свою гитару Жан разбил об стену в четвертом классе. Марко уходит в подсобку, чтобы принести что-то еще, Эрен и Жан остаются вдвоем. Жан достает самокрутку и закуривает прямо в актовом зале. Он смотрит в окно под потолком, пока Эрен, проклиная все на свете, двигает парты и стулья, чтобы можно было сесть хоть куда-то. Насколько понимает Эрен, сам фестиваль будет на самой границе леса, но ходить туда слишком далеко и холодно, так что они займутся этим только на генеральной репетиции. Сегодня Эрен пасовал стене, — сто пятьдесят верхних и сто пятьдесят нижних, — чтобы не подставлять Армина на каждом уроке физкультуры. — У меня скоро отвалится абсолютно все, — жалуется Эрен, плюхаясь на пол. Поясницу начинает противно тянуть. — А нечего вписываться, куда не просили, — Жан хмыкает. Эрен уже прочитал все, что думает об этом Армин, только Жана не хватало. Кто же знал, что фестиваль — штука настолько сложная? И все-таки Армин потом добавил, что правда хотел посмотреть на него изнутри, и это отличный шанс. Но он зол. И благодарен. Эрен представляет, как его лицо краснеет от злости, потом — от смущения. Сейчас он может увидеть такое в зеркале, но… ему хотелось бы быть собой и говорить при этом с Армином. Интересно, что бы произошло? — Марко хочет в Митру, — Жан с раздражением тушит сигарету об стену рядом. — Будете там вдвоем, а я… — Поедешь с ним, — твердо говорит Эрен. — Куда мне? — Жан поджимает губы. — Я же сказал ему, что останусь здесь, но… я думал, он тоже остается. — Я думал, вы… — Эрен осекается. — Да какая разница, что ты сказал в сентябре? Сейчас декабрь. — …Я еще сказал ему «если у тебя нет планов, то остаюсь здесь», а он ничего не ответил, — игнорируя Эрена, Жан продолжает. — Да что за херня? Можно конкретизировать свои желания? Я же с ума сойду. — Тебе бы только поныть, — Эрен усмехается. — Чего? — Жан резко вскидывает голову. — Да кто бы говорил. — А я и не ною, — Эрен пожимает плечами. Армин же совсем не привык жаловаться, так что Жан сейчас играет грязно. Если бы здесь действительно был Армин, то это был бы удар по больному. Жан сам понимает, что сказал, достает еще одну самокрутку и снова закуривает, угрюмо пялясь в пол. Извиняться он не собирается — значит, злится на себя. — Да признайся ты ему уже, — говорит Эрен. — Всем только легче будет. Жан издает задушенный вздох и подрывается с места. Он выходит из актового зала, оставляя Эрена в одиночестве. Тот наконец-то может поиграть на гитаре. Он надеется, что Жан сейчас ищет Марко, но нет — возвращается через две минуты, еще и весь мокрый. Эрен даже встать не успел, не то что гитару взять. — Забыли, — сквозь зубы выдает Жан. — Просто... даже не думай. Никогда. Эрен пожимает плечами. Он делает мысленную пометку: написать об этом Армину. Пусть делает, что хочет. Но Эрену теперь весело.***
— Эрен, пойдем на набережную в пятницу вечером? — с нечитаемым выражением лица спрашивает Энни Леонхарт. Армин теряется. Он оглядывается, думая, что сейчас здесь появится настоящий Эрен, но нет, он где-то там заваливает все контрольные Армина и проигрывает одиннадцатому классу на волейболе. Армин встает, отодвигает стул подальше и задумчиво смотрит на Энни, медля с ответом. — С какой стати? — Армин пытается выглядеть увереннее, чем есть. Энни выгибает бровь. — Она на свидание тебя зовет, балда, — Саша смеется. — Давай, соглашайся, пока еще не сдох. — Да с чего бы? — резче, чем следовало, спрашивает Армин. Энни отходит, к ней подлетают Бертольд и Райнер, спрашивая, что случилось. Энни ничего не отвечает и, смерив Армина презрительным взглядом, уходит. Армин в растерянности смотрит себе под ноги, пока Саша и Конни ржут с него, а Флок пародирует его оригинальный ответ. Даже два ответа. Армину становится стыдно. Он не хочет идти на свидание с Энни. Даже не так — он не хочет, чтобы на него шел Эрен. Пока они делят свои жизни на двоих, абсолютно все романтические отношения должны быть исключены, чтобы не возникало неловкости. Но не говорить же об этом Энни. Армину хочется от души побиться головой об парту. — Все ясно, Эрен не умеет общаться с девушками, — заключает Конни. — Как будто ты умеешь, — фыркает Саша. — Я умею, — с серьезным выражением лица говорит Флок. И начинает ржать. — Катастрофа, — подводит итоги Армин. Все согласно кивают.***
На набережной пахнет морем. Куча магазинчиков, в которых продаются сувениры, а море приносит и уносит самый разный мусор. Людей в это время почти нет, даже странно. Армин приглядывается — волнами приносит мертвую чайку, и та остается на берегу. Армин останавливается. Микаса, проследив его взгляд, тоже застывает. — Ну и мерзость, — констатирует она. — Мерзость, — повторяет Армин. — Придешь к нам праздновать двадцать пятого? — спрашивает Микаса, пиная маленькие камешки носками ботинок. Армин засматривается на море. Оно такое красивое, оно играет волнами, переливается, так и хочется пробежать по его кромке, как ребенок. Наверное, это совсем не в духе Эрена. Армин немного виновато смотрит на Микасу. — Конечно, — мягко говорит он, вспоминая, что они с Леви не празднуют Рождество. Просто так вышло, что у Леви будет День Рождения. — Как он? — Паршиво, — честно говорит Микаса. — Эрвин сделал ему предложение как раз на День Рождения. Так что… в этом году я решила, что надо вытаскивать его в свет. В прошлом году, когда я заикнулась о гостях, он впервые за год расплакался. Микаса беспокоится за Леви, конечно. Армин поджимает губы, не зная, что говорить. Наверное, у Эрена бы получилось лучше. Он умеет переводить все в шутку и сметать неловкость начисто. Вряд ли кто-то когда-то замечал, насколько Эрен может быть обаятельным — даже в его сообщениях с инструкциями и отчетами это прослеживается. Микаса мотает головой и идет дальше. — Если что — мы об этом не говорили, — тихо произносит она. — Я просто очень сильно беспокоюсь. — Конечно, — Армин кивает, — я понимаю. — Он поехал на кладбище, — голос Микасы дрожит. — Когда же он… да нет, никогда. — Что? — Научится жить дальше, — Микаса усмехается. — Не научится, знаю. Но я… я сделаю все, чтобы он снова почувствовал себя человеком. — А я помогу, — обещает Армин за себя и за Эрена, — в конце концов, я скучаю по его тупым шуткам. Микаса смеется. Армин смотрит на нее и думает, как же сильно Эрену повезло с друзьями. Микаса ему очень нравится — она невероятно сильный человек, который умеет брать ответственность за происходящее. А еще она умеет заботиться — что об Эрене, что о Леви. Вряд ли кто-то еще может настолько сильно и при этом почти незаметно беспокоиться о старших братьях. — Спасибо тебе, — говорит Армин. — За все, что ты делаешь. И для меня тоже. — Я просто хочу, чтобы вы оба были счастливы, — Микаса пожимает плечами. Армин вдруг понимает — он говорит то, что сказал бы Эрен, но не пытается вжиться в роль. Он просто… он проживает жизнь Эрена так, как тот проживает его. И это уже не кажется пугающим. Армин привык. Армину впервые за долгое время кажется, что он — живой.