Не гуляй ночью одна. Это опасно
Смерть смотрела на них с высока, с помесью насмешки и интереса. Смотрела пронзительно, словно не хотела упустить любой возможности настигнуть их. Определённо, эти двое ей нравились, они заставляли старые костяшки нехило затрепещать. Смерть шла за ними по пятам, запоминая каждый их вдох и выдох. Вдруг, на этот раз он будет последним? Но они не прекращали игнорировать её, будто пытались всем своим видом показать ей свою непоколебимость. Может, выходит не правдоподобно, может местами сыровато и наигранно, но в этом спектакле занавес опустится ещё не скоро. Определённо, не скоро. В этот раз им не приходится идти в одиночку. На этот раз они прекрасно знали, что не одни проходят этот тяжкий труд, а точнее, бытие. Саманта не привыкла следовать за кем-то, кроме как за своей тенью. Не привыкла ждать кого-то, догонять, подстраиваться под чей-либо ритм. Ей было чуждо это чувство, даже если былое одиночество сжирало её изнутри. Но что самое главное — они должны найти что-то съедобное перед тем, как силы окончательно покинут их. Плевать, что именно ты собираешься найти. Уцелевший продуктовый магазин, а может ещё не сгнивших насекомых. Еда — есть еда. Путь вкусная, пусть до безобразия отвратительная. Чистая, грязная, какая к черту разница. Они чувствуют, как желудок беспощадно поедает сам себя, словно корчась внутри от отчаяния. Ты то, что ты ешь. И кем же стали Пятый и Сэм? Никем? Тишина окружающего "ничего" давит на уши, урчание живота уже никак не скрыть, да и они ничем не стыдились. Пятый прекрасно понимал, что теперь еды нужно искать куда больше, чтобы продлить этот период на жизнь не только себе, но ещё и Саманте. Может, она далеко не сговорчивая, но само её существование даёт ему еле ощутимую поддержку. — Нашла что-нибудь? — кричит тихо, с хрипотой и болью от долгого молчания. Но в этой глуши мира Сэм смогла расслышать его через дорогу. Пугающее молчание в ответ заставляет сердце парня спрыгнуть в настоящий обрыв. Пятый встрепенулся, не видя даже и намёка на Сэм в округе. Секунда для ступора, секунда на обдумывание, минута для паники. «Нет. Где… Где она?! » — Тут какой-то подвал, я пытаюсь открыть люк! — приглушенный расстоянием голос, заставляющий выдохнуть с облегчением. Пятый вздыхает, небрежно поправляет отросшие волосы за ухо, а после шагает в сторону одного из здания. На секунду парень застыл, чуя странный запах, но всё же продолжает идти на помощь. Пусть он старается скрыть это, но идёт он уже не так уверенно. Чутьё подсказывало что-то неладное, поэтому ему нужно быстрее добраться до Саманты. Шаг, второй, третий. Он мог слышать, как бедная Сэм пытается поднять тяжёлый люк. Глаза недобро сверкнули, губы невольно скривились в оскале, даже казалось, что волосы на руках встали дыбом. Может, он уже давно перестал походить на человека, но его чувство опасности могло бы побороться с любым хищником. Если он уже не стал им. Запах знаком, еле ощутим, но парню потребовалась всего секунда, чтобы узнать в нём зловонье сигарет. «Какого хера…» Сэм что-то ворчит под нос, ожидая помощи от того, кто не торопится ей оказать её. Не в силах справиться с злополучным люком, она идёт в сторону застывшего на месте парня. Может, сначала Роллинз не придала этому значения, но с каждым пройденным метром его настороженность всё сильнее наполняло воздух своим напряжением. Протребовался один осторожный взгляд на нового знакомого, чтобы вся его тревога передалась и ей, пускай она и не понимает причины такого поведения. Он повернулся к ней резко, да настолько внезапно и по дикому, что в тот же момент его шея издала нездоровый хруст. Принюхивается без наличия всякой воспитанности, приближается за несколько шагов. Чуть ли не утыкается в её одежду, что заставляет Саманту сделать встревоженный шаг назад. — Ты куришь? — голос всё также хрип, но теперь уже с нотками мелкого безумия. Сэм стоит, не понимая ни малейшую долю его до боли подшатанной личности. Несколько минут назад они шли в умиротворенной тишине, как вдруг он начинает вести себя как психопат. — Нет, — неуверенный ответ на уверенный в своём безумии вопрос. — Что случилось? Я не понимаю. — Не знаю. Просто почуял… — он запнулся, понимая, что запах исчез, —… дым от сигарет. Наверное, показалось.Саманта
Руки трясутся от усталости, ладони режет ржавчина, но с помощью Пятого мы смогли открыть чёртов люк. Хоть парень и вернулся в нормальное состояние, меня всё же напрягают его перепады настроения. Знаю, что долгие годы здесь могли любому снести голову. Но всё же меня это пугает. Он первый спрыгивает вниз к неизвестности, игнорируя лестницу. Темно, в нос ударил запах долговечной сырости и пыли. Парень и вовсе разорвался в приступе кашля от резкой перемены «свежего» воздуха поверхности с затхлостью этого странного места. Я спускаюсь вслед за ним, понимая, что это последний шанс найти что-то съестное. Темно. Мрак царил здесь более четырёх лет, так что даже представить страшно, что именно скрывается здесь. Самое главное — не наткнуться на труп. Что угодно, но только не это. Лоб покрылся испариной, пока Пятый доставал из кармана фонарик. Настолько сильно я боялась увидеть хоть малейший намёк на труп, даже если в этом месте нет запаха разлагавшейся плоти. Страх встретиться с очередным следом смерти слишком глубоко пустил корни в моё нутро, будь то скованное сердце или переплетенная с ним нервная система. Рвано выдыхаю, стираю пот грязным рукавом и сжимаю пальцы на ногах. Почему он такой медленный? — Уверена, что хочешь узнать… — я не видела, но могла предположить, что он смотрел прямо на мою жалкую попытку сдержать себя в руках, –… что там находится? «Говорит прямо как отец» Ловлю себя на дурной мысли, тут же разгоняя её прочь. Неоднозначно киваю, или же просто пытаюсь сделать что-то похожее на кивок. Кажется, он тоже не уверен в своих действиях, но всё равно нажимает на кнопку, после чего характерный щелчок заполнил тишину этого убежища. Сначала мы не понимали, что именно предстало перед нами. Но спустя несколько секунд всё моё нутро затрепещало от радости, сравнимой только с первой встречей с Келли. Настоящая, не совсем свежая, но целая кровать. Плевать на пыль, на грязь и затхлый воздух. Кровать, на которой можно впервые спокойно заснуть, не корчась от боли в спине — вот, что мы не могли себе представить. Я даже на секунду осмелилась сделать шаг вперёд, пока не поняла, что свет ускользнул из-под моих ног. — Осмотрись здесь, а я пока налью сюда твою воду, – он протянул мне фонарик, а сам повертел у себя в руках найденную на полу флягу. — По всей видимости, кто-то готовился к апокалипсису или что-то вроде того. Пятый направился к лестнице, но любые остатки эмоций исчезли с его лица. Каменное, сосредаточенное на чем-то лицо не давало особых надежд, но мне не дано узнать то, о чем же думает этот парень. Может, пока не дано. —… но не успел, – тихо добавил он, перед тем как удалился из моего поля зрения. И вновь, как только еле слышимые шаги на поверхности затихли, я осталась наедине со своими мыслями и давящей на них темнотой. Пытаюсь хоть как-то занять себя обысками, рыская по полкам с техслойной пылью. Ничего необычного. Какие-то кипы бумаг, пыль, паутина и ещё раз пыль, но всё же что-то я сумела случайно уронить с гулким звуком. Устало выдыхаю, но решаюсь поднять какие-то бумажки. Из любопытства навожу на них свет от фонарика, что было опредеденно лишним. «Детские рисунки…» Сердце мгновенно пронзила боль. Невольно согнувшись от колющего чувства в груди, я схватилаль за полку, но та обрушилась на пол при первой же возможности. Фонарик выпал из рук и укатился под кровать, пока моя попытка утихомирить непослушное сердце провалилась с первой же секунжы. Так сильно пытаться запечатать воспоминания, не прикасаться к ним ещё пару годиков, чтобы в итоге я вновь нарушила собственный договор. Зажимаю рот рукой, щипаю себя за ногу и сажусь на плевать какой чистоты пол. Темно. Сыро. Больно. «Сара рисовала похожие» Тело пронзает холод, а пришедшие из прошлой жизни воспоминания сплетаются на шее тугим узлом. Ненавижу чертов мир, ненавижу жизнь, ненавижу апокалипсис за то, что он отнял у меня всё. Не оставил ничего, кроме душевной утраты и ярких воспоминаний, что с каждым днём блекли перед пропитанным смертью настоящим. Сквозь попытки успокоится чувствуется странный запах, пока в какой-то момент "убежище" не наполнилось жутким грохотом. «…» Тишина. Абсолютное опустошение и скоротечное непонимание, что даже внутренний голос затих впервые за долгое время. Люк захлопнулся, отголоски сильного удара прошлись по костям мелкой вибрацией. Всепоглощающая мгла накрыла меня с головой, когда единственный источник света укатился куда-то далеко. Нет, только не это. Что-то внутри пищит. Скованно, но в тоже время не прекращая. Я нахожусь одна под землёй в кромешной тьме, а открыть единственный выход мне не по силам. — Одна, – шепчу себе под нос, всё ещё находясь в тумане. Нужно что-то делать, иначе я вовсе сойду с ума в этом месте. Встаю, но понимаю, что не ощущаю пространство. Страшно просто видеть перед собой абсолютную пустоту, уже не говорю о первом шаге. Маленькая паника начинает стучать в ушах. Пятый вряд ли скоро придёт. Мы снова порознь. Похолодевшими кончиками пальцев пытаюсь найти точку опоры, мгновенно собирая с полок пыль. Кровать. Вижу откуда исходит тонкая линия света, но как только я делаю пару шагов в его сторону, он исчезает. Батарейки. Чертовы батарейки! Стоя теперь уже по среди комнаты, я не могла сделать и вдоха. Что-то мешало, перекрыло проход воздуху. В висках отзываются невообразимые удары, словно раздаются эхом в этом замкнутом пространстве. Сейчас в этой ловушке тьмы мне мерещатся всякие силуэты, хоть я давно уже поняла, что это моё воображение. Именно сейчас, когда я не вижу даже выставленные вперед руки, кажется, что меня съест какой-нибудь монстр. Его острые клыки, смрад изо рта, горящие животным гневом глаза, длинные когти — всё представало перед глазами размытыми очертаниями. Жмурю глаза, вбирая сквозь сжатые зубы как можно больше воздуха. — Да отстань от меня уже! — впервые за последний год кричу, до боли надрывая связки. Кашляю, в уголках глаз собрались остатки слёз. Больше не хочу его видеть. Не хочу, не хочу, не хочу, не хочу, не хочу, не хочу, не хочу, не хочу. — Да мы вроде только недавно встретились, – сквозь внутренний голос слышится совсем другой, знакомый, но достаточно новый для меня. — Не то чтобы я самый лучший собеседник, но являюсь единственным, с кем ты можешь поговорить. Не слишком ли большая потеря? Открываю глаза, но до сих пор ничего не вижу. Могу лишь по звукам предположить где он, но само его нахождение рядом знатно облегчает. Бункер озарился мигающим светом, пока Пятый не ударил фонарик пару раз достаточно сильными ударами. Тогда-то свет перестал мигать. — Тебе повезло, что мои глаза привыкли к темноте, и я смог с легкостью найти его, – он потряс в одной руке фонарь, а в другой на четверть целую упаковку батареек. — Вставай, нужно убрать твой беспорядок.Пятый
Она без слов встала и начала собирать всё то, что успела разбросать за моё отсутствие. Догадывался, что она боится темноты, но всё же оставил одну под землёй. Дурак. Но кто же знал, что люк закроется? Он не мог закрыться сам по себе, только не эта тяжелющая хренотень. Да кто же знал, что она настолько боится темноты. Было бы лучше люк открыть, от него света больше, но я не подумав сразу телепортировался на крик Сэм. Теперь силы только на уборку. Отлично. Саманта. Её руки до сих пор потряхивает, глаза бегают, а на лбу выступил пот. Напоминает... меня. Я постарался поставить фонарик в дальний угол, чтобы он светил в нужное нам место, но когда я уже собирался помочь Сэм, то заметил краем глаза что-то... «Генератор. Твою мать, это генератор! »