Двое - это... в самый раз

Утро встретило Сон Ён хмурым небом, затянутым плотными тучами, и плохим настроением. Вечерний разговор с Чонгуком выбил ее из колеи настолько, что она ни за что ни про что обидела Чимина, просто ушла, даже не поблагодарив его за чудесный день. Навалившееся чувство вины заставило ее ретироваться сразу же, как дети вошли в раздевалку — не готова она была встречаться с Чимином. Зато Пак, наблюдая спешный побег Сон Ён из окна, вовсе не чувствовал себя обиженным. Он до сих пор с трудом воспринимал информацию о том, что Чон Чонгук — отец близнецов. Увидев его в прошлый раз, не сразу сообразил, почему лицо мужчины кажется ему знакомым, не настолько часто смотрит телевизор, да и в темноте без грима соперник выглядел совершенно по-иному, не так, как на рекламных билбордах. Однако вчера имя его всплыло в памяти. Первый шок прошел, и теперь Чимину хотелось поговорить с Сон Ён. Ведь, по сути, он ничего о ней не знает. Разве что только то, что она предпочитает карамельный латте горячему шоколаду, не занимается сексом без презерватива и смущается и краснеет, стоит ей услышать крохотный комплимент в свою сторону. Девушка-загадка. А загадки Чимин не то что любил — ему нравилось пробираться в самую суть, докапываться до живого. Однако раздевалка детского сада никак не подходила для серьезных разговоров, именно поэтому Пак, заметив Сон Ён с детьми на подходе к зданию, не вышел поприветствовать их — не хотел смущать. Но намеревался устроить допрос в легкой форме чуть позже. Тэхён сразу заметил, что Сон Ён не в духе. Еще когда она, споткнувшись о коробку с листовками, подготовленную к отправке, выругалась так, что у бедной Юнг Со чуть уши не отвалились. — Что у нас плохого? — поинтересовался парень, усаживаясь на стол рядом с ноутбуком, за которым Сон Ён решила провести первую половину дня, обрабатывая фотографии с последних сессий. — Все нормально, — буркнула девушка, однако Тэ таким ответом не удовлетворился, продолжая докапываться до истинной причины. В итоге девушку прорвало, и она выложила ему все: и про ночной визит Чимина, и про поездку за город, и про милый разговор с Чонгуком, едва не завершившийся бойней. А может, и завершившийся — когда Сон Ён входила в дом, мужчины все еще сверлили друг друга взглядами. — Слава «Никону»! — возведя руки к потолку, пробасил Тэхён. — Неужели я дожил до того дня, когда тебя можно поздравить с бурно проведенной ночью? — Тоже мне повод, — фыркнула девушка, откинувшись в кресле с чашкой крепкого кофе — сейчас ей жизненно необходима была энергия, а для этого подходил исключительно черный, без сахара, настолько крепкий напиток, чтобы скулы сводило от горечи. — Конечно, повод. — Тэ хлопнул ладонью по колену. — Тебе двадцать шесть, а ты от слова «секс» краснеешь, как подросток. — Вот только не начинай, — взмолилась Сон Ён, предчувствуя очередную лекцию на тему полового воспитания. — Лучше расскажи, что планируешь делать дальше, — вместо ожидаемого разговора об интимной жизни подруги изрек Тэхён. — Планирую подготовить снимки и завтра отдать заказчику. — А с Чимином? Он вроде неплохой малый, и к детям подход нашел, — продолжал разглагольствовать парень, проигнорировав неловкую попытку перевести разговор в другое русло. — Да и к тебе тоже подобрался. — Перестань, — одернула его девушка, но все же задумалась и спустя пару минут проговорила: — Для начала, наверное, стоит извиниться за вчерашнее. Но это не точно. — А с Чонгуком что? Сон Ён притихла при упоминании имени бывшего. Внутри все сжалось. Прошлое с завидной регулярностью проникало в мозг, мешая трезво мыслить. И как бы ни пыталась Сон Ён убеждать себя и окружающих в том, что за столько лет научилась жить без Чона, душа кричала об обратном, скручиваясь тянущим узлом в груди. — А что с ним? — выдавила она, подспудно желая развить тему. — Судя по всему, он так просто не отступит, — предположил Тэ, болтая ногой. — Расскажешь детям? — Я не знаю, — честно призналась девушка. — Понимаю, что рано или поздно нужно будет это сделать, но в то же время… — Она запнулась, уткнувшись взглядом в темную кофейную жижу. — Не хочу, чтобы он причинил им боль так же, как мне тогда. Разговор продлился еще около получаса, прежде чем новый день закрутился, утаскивая их в свой водоворот. Новые заказы, переговоры, съемки не давали возможности думать о проблемах личного характера, и Сон Ён удалось отвлечься. Однако ближе к вечеру девушка все чаще ловила себя на мысли о приближающейся репетиции, после которой, как ни крути, а поговорить с Чимином придется. — Сможешь забрать сегодня мелких? — спросила она, когда они с Тэхёном уже закрывали студию, и добавила: — С ночевкой. — Оу, кто-то планирует ночное рандеву, — с придыханием проговорил парень, но, заметив, как Сон Ён сжалась от его слов, похлопал ее по плечу, бросив: — Расслабься. Конечно, заберу. И даже завтра ни разу не упомяну о том, что кому-то этой ночью повезет. — Спасибо, — шепнула Сон Ён и направилась к машине. Однако в садике ее ожидало новое потрясение. В актовом зале было непривычно шумно, и Сон Ён заинтересованно вытянула шею, остановившись на пороге, чтобы понять, что так взволновало мило щебетавших мамочек, столпившихся в самом центре. Девушка уже собиралась шагнуть внутрь, как сквозь шум прорвалось: «Чон Чонгук, вы, правда, будете с нами заниматься?» — Конечно, — раздался знакомый низкий голос. Стоявший до этого спиной ко входу, Чон словно почувствовал присутствие Сон Ён и повернулся, поглядывая поверх окруживших его женщин. Возвышаясь над родительницами, толпившимися вокруг, благоговейно поглядывая на знаменитость, он устремил взор на бывшую жену и растянул губы в улыбке. — Я бы раньше присоединился, но, к сожалению, плотный рабочий график… — Чонгук пожал плечами и при этом все еще не сводил взгляда с Сон Ён. — Но в ближайшие несколько недель съемок не предвидится, — завершил он свой монолог и подошел к девушке. — Сейчас у меня достаточно времени, чтобы провести время со своей семьей, — произнес Чон почти шепотом, прежде чем коснуться легким поцелуем алевшей щеки. — Ты что здесь делаешь? — прошипела Сон Ён, сжав ладони в кулаки, только бы не вцепиться бывшему в глаза. Бесцеремонность, с какой он вторгся в ее жизнь, раздражала, волновала и пугала одновременно. — Кто дал тебе право?.. — Это мои дети, и я хочу принимать участие в их жизни, — спокойно пояснил свои намерения мужчина. — Это только мои дети, понял? — Сон Ён, прошу, давай поговорим об этом наедине. — Голос мужчины звучал тихо и ровно, словно он говорил о погоде. — Не думаю, что присутствующим необходимо вникать в наши непростые отношения. — Между нами давно уже нет отношений, — фыркнула девушка. — Убирайся из нашей жизни. — У тебя ничего не выйдет, Сон Ён, — с легкой улыбкой Чонгук покачал головой. — Только не теперь, когда я знаю о существовании Тэён и Юонга. Второй раз я не совершу одну и ту же ошибку. Чимин замер, не дойдя до края лестницы, наткнувшись взглядом на Сон Ён и ее бывшего мужа, беседовавших на пороге зала. А он что здесь делает? Этого еще не хватало. Появление чертового Чон Чонгука спутало ему все карты — у Пака имелись вполне определенные планы на вечер, а соперник одним своим присутствием рушил все на корню. Взор почти черных глаз поверх рыжей макушки Сон Ён, направленный на Пака, заставил того продолжить свой путь в зал. — Добрый вечер, — громко поприветствовал парень, избегая смотреть на Сон Ён и стараясь не задеть ее, протискиваясь мимо девушки в двери. — Ну что, начнем? Родители послушно заняли свои места, все, кроме Чонгука. Мужчина остался стоять возле входа, сунув руки в карманы брюк. — Простите, но посторонним нельзя здесь находиться, — попытался избавиться от соперника Чимин, однако в ответ ему Чон послал ехидную ухмылку, проговорив: — Я такой же родитель, как и все присутствующие здесь. — Давно ли? — буркнул себе под нос Пак, надеясь, что никто больше этого не услышал, а громче поинтересовался: — Не слишком ли вы занятой человек? У нас, конечно, скромный номер, однако времени на репетиции уходит довольно много. — Не переживайте, воспитатель Пак, — в тон ему съехидничал Гук, — я найду достаточно времени для своей семьи. Мужчина скинул туфли, оставшись, как и все, в носках, и встал рядом с Сон Ён. — Мы уже почти полностью выучили танец, — все еще не терял надежды избавиться от непрошенного гостя Чимин, однако Чонгук не оставлял ему ни единого шанса: — Я быстро учусь. Тем более что в актерской школе я в том числе проходил и курс танца. И уже к концу занятия Гук подтвердил свои слова действиями — выучил композицию наравне со всеми и исполнял ее едва ли не лучше всех, ловя на себе восторженные взгляды присутствовавших тут женщин. Всех, кроме Сон Ён. Бывшая жена старательно избегала смотреть на него лично и на отражение в зеркальной стене, напротив которой они танцевали. Зато Чимин буквально прожигал его глазами, но Чонгук выглядел настолько равнодушным к такому вниманию со стороны соперника, что еще сильнее выводил того из себя. По истечении двух часов Пак поблагодарил всех за работу и попрощался. Родители нехотя поплелись к выходу, толпясь у дверей в поисках своей пары обуви, и только Сон Ён не торопилась покидать зал. Подойдя к Чимину, шепнула: — Прости, я понятия не имела, что он сюда придет. — Тебе не за что извиняться, — не поворачиваясь, буркнул парень. — В конце концов, он такой же отец, как и все остальные. — Нет, не такой же, — воспротивилась девушка. — Ты же ничего не знаешь. — А мне и не обязательно ничего знать. Я же просто воспитатель. — А где дети? — недоуменно поинтересовался Чонгук, который, поднявшись в группу, из которой остальные родители забирали своих чад, если их больше негде было оставить на время репетиций, и не обнаружив там близнецов, вернулся в зал. — Тэхён их забрал, — пояснила Сон Ён, пожав плечами. — Прости, что забыли тебе доложить. Чонгук проглотил нанесенный ему укол — он и не ожидал, что будет легко. Все же его поступок сложно забыть и простить, для этого как минимум нужно время. И отступать Чон не собирался, всего лишь сделать маленький шажок назад, но лишь затем, чтобы снова продвинуться вперед, пусть и совсем немного. — Можно тебя на пару слов? — спросил мужчина, пристально глядя ей в глаза, в которых плескалось не то удовлетворение от маленькой победы, не то восхищение своими стойкостью и напором. — Я сейчас вернусь, дождись меня, пожалуйста, — посмотрев на Пака, попросила девушка, а когда он кивнул, вышла в коридор следом за бывшим мужем. — Я вся внимание, — скрестив руки под грудью, проговорила Сон Ён, хотя всем своим видом пыталась показать: ей уже неинтересно все, что он только собирается поведать. — Давай заключим перемирие, хотя бы временно, — начал мужчина. — А я и не воюю с тобой. — Да, но и не даешь мне даже малейшего шанса. — Может, потому что ты его не заслужил? — предположила Сон Ён, вскинув брови. — А может, потому что ты боишься? — в тон ей бросил Чон, сверля черным взглядом. — Я не боюсь тебя, Чонгук, — вскипела девушка. — А я и не говорил, что ты боишься меня. Ты себя боишься. Боишься, что все еще любишь, но обида настолько глубока, что… — Ты несешь бред! — вскрикнула она. — Я прекрасно обходилась без тебя все эти годы. И мои, — она намеренно сделала акцент, — дети тоже. Ты не нужен нам. — Зато вы нужны мне, — все еще продолжал настаивать мужчина. — И я не отступлю. — Я вижу, — фыркнула Сон Ён. — Надо же было этот цирк сегодня устроить. — Я просто хотел увидеть детей, угостить их мороженым, в конце концов, но мамочки рассказали мне о сюрпризе, который вы хотите сделать детям, и я подумал… — Лучше бы не делал этого, — Сон Ён даже не пыталась быть сдержанней. — Не подумал, как потом будешь выкручиваться из всего этого? Как быть с контрактом, по которому ты не имеешь права на личные отношения? — В моем нынешнем контракте больше нет этого условия, — сообщил Чонгук как бы между прочим. — Я уже заслужил право решать такие вопросы сам. — Поздравляю, — бросила девушка, — но мне это неинтересно. Мне безразлично все, что связано с тобой, Чон Чонгук. Меня перестало это волновать, когда ты бросил меня, оставил одну, без денег, и даже не поинтересовался, как я живу. — Я знаю, ты регулярно напоминаешь мне об этом. Но снова повторю — я хочу все исправить. Давай сядем и спокойно обсудим сложившуюся ситуацию. Как цивилизованные люди. Несколько секунд Сон Ён молчала, обдумывая его слова. Девушка понимала, что он не отступит, так стоит ли пытаться устоять против локомотива, несущегося на всех парах? Или проще сделать остановку и постараться развернуть его в другую сторону? — Ладно, — сдалась, наконец, она. — Завтра в два встретимся возле того ресторана, куда ты возил меня. — Спасибо, — шепнул чуть слышно Чонгук, облегченно вздохнув. — Не благодари, — отрезала девушка. — Я ничего не обещаю. Мы просто поговорим. — Но это уже что-то, — раздалось за ее спиной, когда Сон Ён уже входила в зал. Чимин старательно отворачивался от двери, при этом поглядывая в отражение в окне, за которым сгущались сумерки, и улицу уже подсвечивали фонари и окна редких домов. Девушка медленно приближалась к Паку, неотрывно глядя ему в спину и нервно заламывая при этом руки. Неловкость от создавшейся ситуации сквозила еще сильнее, чем прошлым вечером. В голове ее все смешалось: мысли о Чонгуке и завтрашней встрече, воспоминания о вчерашнем дне, проведенном с Чимином, предстоящий разговор с ним же и неопределенность. Будущее словно затянуло туманом. Если еще несколько недель назад Сон Ён вполне отчетливо представляла следующие лет десять, то сегодня она боялась даже предположить, чем завершится этот день. Словно ощутив натянутость атмосферы, Чимин повернулся и мягко проговорил: — Только не надо снова извиняться. Я все понимаю, правда, и не претендую на какое-то особое отношение к себе и определенное место в твоей жизни. — Парень перевел дыхание, потому что легкие сдавливало так сильно, что, казалось, он пробежал марафон. — Я не знаю, что произошло, почему вы разошлись, но… — Я расскажу, — выпалила Сон Ён, взглянув парню в глаза, но замялась. — Если захочешь. Чимин подошел вплотную к девушке и, обняв ее за шею, притянул к себе, уткнувшись носом в макушку. — Захочу, — шепнул он. Сон Ён вцепилась в просторную футболку, отчаянно сжимая ткань пальцами, и вздохнула. В такие моменты Чимин казался ей совершенно другим человеком. С детьми это был беззаботный мальчишка, умевший переговорить даже самого болтливого ребенка, отвечавший на любые вопросы детворы искренне, понятно для них, с удовольствием и без малейшей тени раздражения. Однако стоило ему остаться наедине с Сон Ён — он превращался в молодого мужчину, настойчивого и обезоруживающего, понимающего и рассудительного. Девушка в который раз удивлялась, как в Чимине уживались две абсолютно противоположные личности, но в данный момент была просто благодарна ему за эти объятия, которые дарили ощущение безопасности, так необходимое сейчас, когда она наиболее уязвима перед собственным прошлым. Даже не спрашивая, Чимин поехал к дому Сон Ён, однако, проводив девушку до подъезда, не спешил входить следом, пока она сама не позвала его. А оказавшись в квартире, молча уселся за стол в кухне, наблюдая, как Сон Ён достает вино и бокалы. — Ты голоден? — спросила девушка, но Чимину сейчас кусок в горло не полез бы. Ожидание долгого, непростого разговора сдавливало внутренности грубой хваткой, причиняя боль. Он помотал головой, вежливо отказавшись, и, откупорив бутылку, разлил крепкий, издающий терпковатый аромат напиток в бокалы. Рубиновая жидкость заиграла, отражая светильники и пропуская через стеклянные стенки тонкие лучики. Первые несколько минут прошли в тишине: Сон Ён требовалось некоторое время, прежде чем решиться произнести вслух то, что она долго прятала в самые дальние уголки своего сознания. Но когда заговорила, остановиться уже казалось невозможным. Она раскрывалась перед Чимином, повествуя обо всем, начиная с самого детства, счастливого и незамутненного, сбивчиво рассказывала о смерти родителей и том дне, когда службы опеки привезли ее в приют, поздним вечером, ткнув в руки сумку с наскоро собранными вещами и указав на одну из двух десятков кроватей, стоявших в большом помещении. Затем последовало знакомство с другими детьми, с первого взгляда невзлюбившими Сон Ён, видевшими в ней лишь еще один голодный рот, с которым придется делиться. Встречу с Чонгуком она вспоминала с тоской, но при этом в голосе ее чувствовалось тепло. Годы, проведенные в приюте, уместились в несколько коротких предложений, словно Сон Ён старалась как можно скорее пробежать тот отрезок своей жизни и больше никогда не вспоминать его. Начало семейной жизни отразилось на лице девушки улыбкой, она говорила негромко, обильно приправляя свой рассказ романтическими воспоминаниями. А потом словно что-то надломилось в ней. Голос наполнился металлическими нотками, когда она добралась до того вечера, когда обнаружила дома документы на развод вместо любимого мужчины. Следующие несколько лет заслужили сухого пересказа событий, хотя Чимин чувствовал, что именно этот отрезок жизни стал определяющим для Сон Ён. До этого находившаяся под постоянной опекой родителей, воспитателей детского дома, Чонгука, девушка, наконец, обрела реальную власть над собственной жизнью, смогла расправить крылья, пусть и не без помощи посторонних людей, добиться того, что имела сейчас, и не сломаться при этом. Казалось, она и сама не понимала, что именно в эти годы жила по-настоящему, следуя исключительно собственным правилам, подчиняясь своим желаниям. Так почему же, рассказывая о самом значимом времени, она стремительно отдалялась от всего, что происходило с ней? Дети и Тэхён — лишь они отдавались теплом в голосе Сон Ён, и только когда она говорила об этих людях, взгляд девушки смягчался, а на губах появлялась улыбка. Встреча с Чонгуком в студии стала еще одним переломным моментом, когда рассказ Сон Ён вновь наполнился эмоциями. Она испытывала раздражение, ярость, недовольство, однако в то же время словно ожила, очнулась от летаргического сна. Время приближалось к полуночи, когда Сон Ён завершила повествование и замолчала, допив последний глоток вина. Глаза ее, влажные от слез, то и дело срывавшихся с ресниц, смотрели на Чимина, взглядом девушка просила его сказать хоть что-то в ответ на ее откровения, давшиеся непросто, но парень молчал, не зная, как реагировать. Он и не думал, что за красивой, уверенной в себе оболочкой скрывается израненная душа, покрытая рубцами и отметинами, которыми наградила ее непростая жизнь. Только сомневался, что жалость — это именно то, в чем Сон Ён нуждается сейчас. — Так ничего и не скажешь? — спросила девушка, сжимая в пальцах тонкую ножку бокала. — Я думаю, — с оттенком неуверенности в голосе заговорил Чимин, — тебе и правда нужно дать Чонгуку второй шанс. Все мы ошибаемся, кто-то в меньшей степени, кто-то конкретно косячит, но… — Парню тяжело давались эти слова, ведь сейчас, в эту минуту, Пак собственными руками отталкивал от себя девушку, которая вытащила из него все те чувства и эмоции, которые он так упорно прятал глубоко в себе, запрещая им проявляться. — Каждый человек заслуживает попытку исправить свои ошибки. Чимину больно было признаваться в этом даже самому себе, но в глазах Сон Ён промелькнуло нечто, чего он раньше не замечал, и это было больше, чем просто сексуальное влечение или интерес. Это было похоже на любовь. И вызывал это чувство не он. Что ж, так, наверное, даже проще. Ему не придется выбирать между счастьем той, в которую влюбился без оглядки, и собственными эгоистическими мотивами. — Спасибо, что рассказала мне все, — проговорил Чимин, поднимаясь и направляясь к выходу. — И ты уйдешь? Вот так просто? — Сон Ён не могла поверить в происходящее. Она вывернула душу наизнанку, а он просто уходит, сухо поблагодарив ее за это. — Сон Ён, — позвал Чимин негромко, кладя ладони на ее плечи, — так будет лучше, поверь. Я должен сейчас уйти, чтобы дать тебе возможность разобраться в том, что происходит в твоей жизни, и принять правильное решение. Не хочу становиться камнем преткновения. Пойми, мое присутствие лишь накаляет обстановку, а тебе надо спокойно подумать обо всем, поговорить с Чонгуком и понять, чего хочешь ты. Не как будет лучше для детей и окружающих, а как будет лучше для тебя. И в этом вопросе никто не может разобраться лучше тебя самой. Первым порывом, когда за Чимином закрылась дверь, стало отчаянное желание позвонить Тэхёну, прореветься в трубку, попросить друга приехать, но слова, сказанные Паком напоследок, заставили Сон Ён отказаться от этой затеи. Ей действительно нужно побыть наедине с тем, что случилось в последние недели, разобраться в своих чувствах, в которых она запутывалась все сильнее с каждым днем, осознать собственные желания и понять, чего же хочется ей.

***

Две недели спустя — Ну что, все готовы? — спросил Чимин, оглядывая нервно переминающихся и перешептывающихся в коридоре родителей. В зале шумели дети, слышался их задорный смех и голоса директора Чон и ее мужа. — Что вы как маленькие? — попытался подбодрить нервно дергавшихся взрослых Пак. — Это ваши дети, и они будут счастливы, даже если вы накосячите и не вспомните ни единого движения. Просто наслаждайтесь происходящим, это должно быть весело, помните? — Будет весело, — шепнул Чонгук, наклонившись к лицу Сон Ён и обняв ее за талию со спины. — Ничего не бойся, я с тобой. Девушка улыбнулась, хотя улыбка вышла несколько натянутой — от нее не укрылся брошенный вскользь взгляд Чимина, под которым она все еще внутренне сжималась. После того вечера, когда она рассказала ему о своей жизни, они больше не оставались наедине, не разговаривали ни о чем, кроме детей и предстоящего праздника. Но даже в эти редкие моменты рядом был Чонгук, ни на секунду не оставляя Сон Ён наедине с Паком. — Успели, — прозвучал прямо за спиной взволнованный голос. — Тэхён, — повернувшись, протянула Сон Ён, — я же просила! — Мало ли что ты просила, — усмехнулся парень, сжимая в ладони руку Мэй, послушно следовавшую за ним. — А я не мог упустить такой момент! — Парень заглянул в зал и тут же отыскал в толпе ребятишек Тэён, наряженную в костюм феи, и Юонга в образе кузнечика. — Ты серьезно? — едва сдерживая смех, прошипел Тэ. — Фея? — Ты против? — Боюсь, что мир не выдержит, если она вдруг решит серьезно нафеячить, — прыснул Тэхён. — Эй, ты говоришь о моей дочери! — Спокойно, — Тэ выставил руки перед собой, сдерживая натиск разгневанной мамаши, — она просто ангел. Сон Ён довольно кивнула, хотя сама едва сдерживалась от истерического хохота, как и Чонгук. Он тоже успел на собственной шкуре испытать «ангельское» воздействие дочери два дня назад, когда проснулся от резкого крика прямо над ухом, а секундой позже почувствовал, как ее тельце приземлилось на него: коленки дочки угодили туда, куда не следовало, и ровно с такой силой, чтобы он сумел сдержаться и не завыть раненым китом. — А почему ты спишь тут, а не на диване, как Тэхён? — распластавшись на груди Чонгука, смущенно натянувшего одеяло повыше, полюбопытствовала малышка, пристально глядя в сонные глаза мужчины. — Тэён! — одернула дочку Сон Ён, утыкаясь лицом в подушку, чтобы скрыть собственное смущение. — Маме приснился плохой сон, и я лег рядом, чтобы ей не было страшно, — терпеливо пояснил Чонгук, игнорируя недовольное шипение. — А почему вы раздетые? — не унималась девчушка. — Мама никогда не спит раздетая, всегда в пижаме с мишками. Это ее любимая пижама. — С мишками, говоришь? — переспросил Гук, бросив искоса взгляд на Сон Ён, все еще прятавшую лицо в подушке. — Я обязательно должен это увидеть. — Мама тебе покажет, правда, мам? — пропищала плутовка, дергая за край одеяла, которым Сон Ён прикрывала наготу. — А ты уже умывалась? — строго нахмурившись, поинтересовался Чонгук. — Еще нет, я только проснулась и сразу прибежала сюда. Даже Юонга еще не видела. — Ну вот, — покачал головой мужчина. — Буди брата, умывайтесь, одевайтесь, и будем завтракать. — А что мы будем завтракать? Мама же еще спит? — А мы поедем в одно очень уютное кафе, где подают просто обалденные хоттоки с клубничным джемом и такое вкусное какао, которого ты никогда в жизни не пробовала. — Ура! — закричала девчушка, спрыгивая с кровати, напоследок снова угодив коленом Чонгуку в пах, заставив его согнуться чуть ли не пополам. — Юонг, вставай, мы поедем завтракать в кафе! — Так что, покажешь пижаму с мишками? — прошептал Гук, обнимая Сон Ён и обжигая ее шею горячим дыханием. — Посмотрим, — фыркнула она, настойчиво выпутываясь из крепких объятий и натягивая футболку, доходившую ей почти до колен. — Я же просила тебя вчера закрыть дверь. — Прости, я забыл, — с наигранным чувством вины в голосе пробормотал Чонгук, протянул руку и, схватив Сон Ён за запястье, дернул на себя. Девушка не удержалась, рухнув на кровать, и мужские губы тут же накрыли ее рот. — Похоже, кому-то везет уже третью ночь подряд, — вырывая подругу из воспоминаний, проговорил Тэхён, прежде чем пройти в зал, и ойкнул, получив ощутимый тычок под ребра. — За что? — За то, что слишком много разговариваешь, — прошипела Сон Ён с наигранным недовольством и оскалилась, показав другу зубы. Праздник прошел на ура. Дети были просто в восторге от номера, который так тщательно готовили родители. И Чимин оказался прав: малышей не волновало, что два папы постоянно сталкивались, забывая, в какую сторону им двигаться, еще один вообще напрочь запамятовал все движения и просто маячил на заднем плане, изображая не то волну, не то пьяную утку. Зато мамы смотрелись великолепно все до единой — хоть сейчас на сцену. Когда взрослые дотанцевали, ребятишки взорвались шквалом аплодисментов и эмоций, пища от радости и бегая между родителями, отыскивая своих. Близнецы тоже не растерялись: Юонг подбежал к маме, обхватив ручками за шею, когда Сон Ён присела, а Тэён мотанула к Чонгуку с криком: «Папа!» Опешили все, когда ее звонкий голосок перебил общий гул. Сон Ён уставилась на Гука, поднявшего малышку, прижимая к себе, а тот лишь виновато пожал плечами и покачал головой, давая понять, что он ничего не говорил. Чимин, сцепив зубы, наблюдал за разворачивающейся у всех на глазах трогательной сценой, оставаясь поодаль. Он не верил во внезапно вернувшуюся любовь Чонгука и в его раскаяние, хотя со стороны все выглядело именно так. Чон окружал заботой и вниманием Сон Ён на репетициях. В те дни, когда тренировок не было, забирал детей из сада. Близнецы тоже попали под очарование знаменитого актера, ворвавшегося в их жизнь, и смотрели на него едва ли не с обожанием. А Чимин, наблюдая издалека, желал одного — чтобы мужчина не ранил их нежные души, потянувшиеся ему навстречу, потому что знал, насколько сильно может травмировать предательство близкого человека. Парень испытал это на собственной шкуре, когда мама ушла, оставив их с отцом. Умом он понимал, что она вправе была так поступить, женщина сделала свой выбор в пользу лучшей жизни, в пользу настоящей семьи. Но до сих пор душа его не оправилась от этой потери. И Чимин никому не пожелал бы испытать подобное. Особенно открытым и искренним Юонгу и Тэён. Но все, что ему оставалось — смотреть, как Чонгук пробирается в души к этим малышам, прочно привязывая их к себе. Когда все ушли, парень вместе с четой Чон убрал украшения в зале и вышел на улицу. В лицо подул прохладный ветерок — настоящее блаженство после трех дней удушающей жары. Жизнь Чимина вошла в прежнее русло. Вот и сегодня он заехал в супермаркет за продуктами и отправился домой, в маленькую квартирку на окраине Сеула. — Пап, я дома, — с порога крикнул он и улыбнулся, когда на пороге комнаты появилась сгорбленная фигурка отца. — Сегодня пируем, — парень продемонстрировал пакет, набитый любимыми папой морепродуктами и самой дорогой лапшой. — Сейчас приму душ и приготовлю ужин. — Как прошел праздник? — поинтересовался мужчина, пока Чимин крутился на кухне, по-хозяйски повязав фартук. — Отлично, — ответил парень, закидывая в кипящую воду мидии и креветки. — Дети просто в восторге, и родители… — Он улыбнулся, вспоминая выражения лиц, светившихся гордостью. — Я знал, что у тебя все получится, — мужчина с ласковой улыбкой на губах пристально следил за сыном, в который раз благодаря судьбу за то, что подарила ему этого чудного ребенка. А ведь он уже отчаялся обрести наследника, когда в их дом попал пятилетний мальчик, испуганный, выброшенный на обочину жизни, как ненужная вещь. И тогда у Минхо появился новый смысл жизни. Сожалел мужчина лишь об одном: что жена так и не смогла полюбить ребенка, который оказался нежным и ласковым, как котенок. Нет, он не винил жену. Ни в том, что она так и не смогла увидеть в Чимине сына, ни в измене, а позднее — в уходе, когда женщина узнала, что носит ребенка от любовника. Ребенка, которого так и не смог подарить ей он сам. Чимину тогда было тринадцать — опасный возраст для подобных перемен в жизни подростка. Отец тогда приложил максимум усилий, чтобы мальчишка вновь не почувствовал себя отброшенным за ненадобностью. Было сложно, однако Минхо своей любовью сумел заполнить пустоту, образовавшуюся после ухода жены. И вот сейчас он смотрел на сына, и его переполняла настоящая отеческая гордость — Чимин превратился в молодого мужчину, красивого, доброго и отзывчивого, но при этом умеющего принимать ответственность за жизни тех, кто рядом, но слабее. За соседскую девчонку, которую периодически поколачивает отец, когда махнет соджу сверх меры. За бездомного пса, которого притащил в дом, вылечил, и теперь тот души не чает в новом хозяине, готовый за него порвать любого. За отца, который свалился на руки двадцатилетнего мальчишки, перенеся внезапное серьезное заболевание, в результате которого стал инвалидом, не способным выполнять даже работу по дому — спасибо, что хоть сам себя обслуживает. Но ни разу за пять лет Чимин не показал даже жестом, что его напрягает отец, хотя тот уже всерьез подумывал о доме для инвалидов — его пенсия покрывала бы большую часть расходов, а Чимин просто доплачивал бы недостающую сумму, но, по крайней мере, не был бы привязан к дому. Больше всего Минхо переживал за личную жизнь сына. Мало того, что с больным отцом на руках практически невозможно поддерживать более или менее постоянные отношения, так еще и перспектива кончить так же, как и отец, заставляла парня держаться на расстоянии вытянутой руки от потенциальных невест. Некоторое время назад мужчине показалось, что Чимин стал больше улыбаться, еще и пару раз не пришел домой ночевать, но все завершилось, не успев начаться. Вот Чимин снова видит исключительно работу и дом, по вечерам играя на компьютере или вместе со стариком просматривая очередную серию новой дорамы. Минхо боялся спрашивать сына о чем-то, надеясь, что тот сам расскажет, однако парень упорно молчал, не желая никого посвящать в свои личные дела, даже отца, которого любил всем сердцем. — Ты бы сходил куда-нибудь, — поблагодарив сына за вкусный ужин, предложил старший Пак. — Куда? — усмехнулся Чимин, удивленно приподняв брови. — Ну не знаю, куда там молодежь сейчас ходит — в кафе, в клуб. Познакомился бы с какой-нибудь милой девушкой. Папа то и дело пытался заводить разговоры на подобную тему, но Чимин всегда рубил их на корню, пусть и достаточно мягко: — Пап, ну какой клуб? Меня полтора десятка пятилеток так выматывают за день, что хочется лишь до кровати добраться и уснуть. — Нельзя так, сынок, — не унимался отец. — Ты же молодой парень, тебе нужны отношения. — Нет, пап, отношения мне не нужны, — настойчиво отрезал парень. — Мы сто раз уже говорили на эту тему. Не хочу повторять твою судьбу. Уж лучше одному, чем… Чимин не договорил, слова застряли у него в горле, сдавливая, мешая дышать. Он молча поднялся и принялся мыть тарелки и чашки после ужина. Минхо понял, что зацепил сына за больное, сам того не желая. Поднялся следом, подошел и, перекрыв воду, повернул Чимина к себе лицом. — Ты — самое лучшее, что могло случиться в моей жизни, — проговорил он, положив морщинистую ладонь на теплую щеку. — И знай — я ни о чем не жалею и не жалел никогда. — Но мама… Она ушла из-за меня, — едва сдерживая дрожь в голосе, проговорил Чим, но отец покачал головой, отрицая этот факт: — Она бы ушла в любом случае, и ты здесь ни при чем. — Мужчина слегка похлопал сына по плечу. — Ли приняла это решение еще до твоего появления в нашем доме, просто слишком долго не решалась признаваться в этом даже самой себе. Мы вместе пытались бороться против этого. Теперь я понимаю, что зря. Но ты… Ты стал для меня настоящим сыном, и пусть в тебе течет не моя кровь, но часть моей души в тебе точно есть, а это намного важнее. Чимин зажмурился, отчаянно пытаясь сдерживать слезы, но все же две хрустальные капли сорвались с темных ресниц и скатились вниз, оставляя за собой на смуглой коже влажные дорожки. Обняв отца за шею, Чимин уткнулся лицом в его плечи и прошептал: — Прости меня, пап, я иногда бываю таким придурком. — Нет, Чимин-и, ты самый лучший, — ответил отец, обнимая сына в ответ и поглаживая его по спине. — И заслуживаешь всего самого-самого.