Двое - это... в самый раз

— Чертовы модели! Чертова река! Чертов мост! — рычала Сон Ён, вымокшая до нитки, в самом начале съемочного дня свалившись с хлипкого деревянного моста прямо в реку. И это еще спасибо, что река в том месте оказалась совсем мелкая, а реакция у девушки отличная — рука, державшая камеру, взметнулась вверх, прочно удерживая фотоаппарат стоимостью с хорошую машину высоко над водой. И даже спустя десять часов Сон Ён била мелкая дрожь — горячий душ не помог. — Выпей. — Тэхён протянул подруге большую чашку с бульоном, который как раз доставил официант непосредственно в номер. В тележке для румсервиса, оборудованной термобоксом, имелось еще много вкусного, и Тэхён с огромным аппетитом набросился на еду. Сон Ён же, закутавшись в огромный махровый халат, забралась с ногами на диван и пыталась вспомнить номер Чонгука. Свой телефон она уже мысленно похоронила — после падения вместе с хозяйкой в воду его настигла неминуемая смерть. Гаджет отказался включиться даже на минутку. Мысленно прокручивая в памяти комбинации цифр, Сон Ён набирала их на телефоне Тэхёна, но тут же удаляла, мотая головой — все не то! — Ну давай позвоним Мэй, попросим съездить к ним. Она и номер Чонгука узнает. — Ты на часы смотрел? — зло фыркнула девушка и снова чертыхнулась на ужасный день, завершение которого оказалось еще хуже, чем Сон Ён могла предположить — ко всем бедам она еще и с детьми не могла поговорить, и это при том, что с самого утра девушку не покидало ужасное предчувствие неотвратимой беды. — Знаю, что поздно, — проговорил Тэхён, — но ты же до утра спать не будешь, а завтра нам еще работать. — Ладно, — нехотя согласилась девушка, отдавая телефон активно жующему Тэхёну. Однако недобрый день решил оправдать себя до самого конца — телефон Мэй ответил на вызов несколькими длинными гудками, после чего включилась голосовая почта. Тэхён надиктовал просьбу перезвонить, как только девушка сможет, и отключился, виновато пожав плечами. — Наверное, уже спать легла и не слышит, — предположил он. — Или звук отключила. — Сон Ён поднялась с дивана и принялась мерить шагами комнату. — Не накручивай себя. Однако слова Тэхёна не успокоили Сон Ён. До самого утра девушка беспокойно ворочалась в постели, а как только стрелки перевалили за восемь, нашла в интернете телефон детского сада. — Госпожа Чон, это Ким Сон Ён, — быстро проговорила она, едва директор ответила. — Простите, что беспокою вас, но я хотела бы узнать, все ли в порядке. У меня вчера неприятность приключилась с телефоном, он пал смертью храбрых, — девушка все еще пыталась шутить, хотя тревога за несколько часов успела перерасти в панику. — В итоге я лишилась всех контактов и даже не смогла вчера поговорить с детьми. Вы не могли бы дать номер воспитателя Пака? — Сон Ён, я бы с удовольствием, но не могу дозвониться ему со вчерашнего дня, — с нескрываемым волнением ответила директор. — Он сегодня не вышел на работу. — Не вышел? Почему? — горло Сон Ён сдавило болезненным спазмом. — Я сама хотела бы знать. Звонила ему вчера до позднего вечера, хотела узнать, все ли в порядке с Тэён. — Стоп! — вскрикнула девушка настолько громко, что через секунду из второй спальни трехкомнатного номера показалась лохматая голова Тэхёна. — Что с Тэён? Она в порядке? — Вы ничего не знаете? — переспросила женщина, чувствуя неладное. — Говорю же, телефон утопила. Еще вчера утром. До позднего вечера были съемки, а номера Чонгука наизусть не помню. — Успокойтесь, Сон Ён, прошу вас, — попыталась усмирить девушку директор Чон. — Я уверена, что с детьми все в порядке. — Она сделала паузу, дождавшись, пока разъярённое пыхтение в трубке сменится на тяжелое, но все же более или менее размеренное дыхание. — Тэён вчера подралась с мальчиками, и Чимин отвез близнецов домой. Это произошло еще перед обедом. Он должен был дождаться, пока не вернется их… — женщина сделала паузу, раздумывая, правильно ли будет называть мужчину, на попечении которого остались дети, именно этим словом: — пока не вернется их отец. Я пыталась дозвониться Чимину часов с трех, но его телефон отключен. — Что с Тэён? — повторила девушка, едва сдерживая разрастающийся внутри гнев, а руки ее уже судорожно заталкивали одежду в чемодан, пока Сон Ён прижимала телефон к уху плечом. — Несколько ссадин и небольшое рассечение над бровью, — с сожалением проговорила директор Чон. — Мне, правда, очень жаль. Мы приносим вам свои извинения. — Послушайте, я не собираюсь вас ни в чем обвинять, — почти прокричала в трубку Сон Ён. — Я просто хочу узнать, что с детьми! Дайте мне номер Чимина, я сама попробую до него дозвониться. — Я вышлю вам номер сообщением, — проговорила женщина и попрощалась. — Тебе придется заканчивать съемки самому, — бросила Сон Ён, прижимая коленом крышку чемодана и застегивая молнию. — Ты фотограф! — только и смог выдохнуть парень, вытаращив на подругу глаза. — Брось, Тэ, мы оба прекрасно знаем, что ты снимаешь не хуже меня, просто с чего-то решил, что способен только на роль ассистента. — Нет, я не смогу, — продолжал шипеть Тэхён, хватая воздух широко раскрытыми губами. — Осталось всего пару дней. Закончи съемку. — Чимин увез детей из садика вчера днем, и до сих пор с ним нет связи. — Сон Ён вцепилась в футболку Тэхёна и тряхнула друга с такой силой, то парень едва не упал. — Как думаешь, мне есть дело до каких-то там безмозглых дур, которые только и умеют, что мордой перед камерой светить? — Тэ широко распахнутыми глазами смотрел на озверевшую Сон Ён. Впервые он видел ее такую, готовую порвать любого, кто встанет на ее пути. На какое-то мгновение взгляд карих глаз смягчился, и девушка почти умоляющим тоном проговорила: — Пожалуйста, Тэхён, закончи съемки сам. Ты же понимаешь, что неустойка уничтожит нас. — Хорошо, — ответил парень, осознавая, какая ответственность ложится на его плечи, и сгреб Сон Ён в охапку, прижимая к себе. Коснулся губами макушки и провел ладонью по спине, успокаивая. — Все будет хорошо. Уже через три часа Сон Ён смотрела в иллюминатор, как земля стремительно отдаляется, превращаясь в подобие разметки на бумаге, и постепенно скрывается за толщей лохматых облаков. Запихнув чемодан в багажник своей машины, оставленной на парковке аэропорта, Сон Ён уже через несколько минут мчалась на полной скорости домой. Влетев в квартиру, тут же позвала детей, затем Чонгука, но ответом ей послужила звенящая тишина. Кухня походила на поле боя: сломанный стул, разбитая посуда на полу и засохшие следы крови повсюду. — Твою мать, — даже не пытаясь сдерживать слезы, закричала Сон Ён, и голос ее сорвался на истерический визг. Девушка метнулась к двери, но вдруг замерла. Она понятия не имела, где искать Чонгука. Ни разу за минувшие с момента примирения недели ни она, ни дети не бывали у него дома. Сон Ён не знала номера его менеджера. Их совместная жизнь не выходила за пределы этой квартиры и детского сада. — Черт! Черт! Черт! Девушка металась по разгромленной квартире раненым зверем, пытаясь привести в порядок мысли и решить, как действовать дальше, однако уже через несколько минут осознала бесполезность собственных действий. Остановившись, она зажмурилась, заставив дыхание выровняться, и несколько минут прокручивала в голове мысли в поисках хотя бы одной трезвой. — Телефон, — выдохнула она. — Мне нужен телефон. Схватив кошелек и ключи, Сон Ён покинула квартиру и направилась в ближайший магазин сотовой связи. Уже через двадцать минут счастливая обладательница новенького телефона последней модели, предложенной предприимчивым консультантом, набирала номер, переписанный из сообщения, присланного директором Чон. Первые два вызова результата не принесли — автоматический голос сообщал, что абонент находится вне зоны действия сети. Разочарованная Сон Ён вернулась к дому, однако прежде чем подняться в квартиру, решила еще раз набрать Чимина. Длинные гудки заставили ее сердце застучать отбойным молотком в груди. — Где дети, сволочь?! — заорала Сон Ён, когда в трубке послышался мужской голос. — Что ты сделал с ними?! — Простите, вы кто? — настороженно поинтересовался мужской голос, совершенно не похожий на уже знакомый высокий голос Пака. Этот был низким, хрипловатым, а его обладатель немного шепелявил. — Чимин? — на всякий случай переспросила Сон Ён, хотя и знала, каков последует ответ. — Кем вы приходитесь Пак Чимину? — в ответ задал свой вопрос мужчина. — Он воспитатель в садике, куда ходят мои дети, — нетерпеливо проговорила Сон Ён. — А вы кто? — Старший инспектор Мин, — представился собеседник. Девушка едва не задохнулась от охватившего ее ужаса, сковавшего горло и грудь. — Представьтесь, пожалуйста. — Ким Сон Ён, — сипло ответила она, откинувшись на спинку и в изнеможении прикрыв глаза. — Ваши дети Ким Тэён и Ким Юонг? — Да, что с ними? — Сон Ён прикусила губу, чтобы не закричать и с такой силой сжала телефон в ладони, что корпус едва не треснул. — С детьми все хорошо, они сейчас находятся в больнице под присмотром медиков. — Почему они в больнице? Вы же сказали, что с ними… — Госпожа Ким, — резко прервал ее сотрудник полиции, — вам необходимо приехать в участок с документами, удостоверяющими вашу личность и подтверждающими, что вы являетесь матерью Тэён и Юонга. Запишите, пожалуйста, адрес. Сон Ён не стала спорить, вытащила из бардачка блокнот и ручку и быстро начеркала продиктованные полицейским данные. Табличка возле двери кабинета гласила: «Старший инспектор полиции Мин Юнги». Сон Ён постучалась и, не дождавшись разрешения, открыла дверь. Мужчина, сидевший за столом, заваленным бумагами и папками, проговорил, даже не подняв головы: — Подождите минуту. — Я Ким Сон Ён, — проигнорировав его просьбу, произнесла девушка и вошла, прикрыв за собой дверь. — Вот документы, — подойдя к столу, она сунула бумаги прямо под нос уже одарившего ее своим вниманием полицейского. Мужчина был не старше тридцати, а скорее всего даже моложе. Его черные волосы, непривычно длинные для полицейского, выдавали в нем кабинетного сотрудника. Как и физическая форма, далекая от спортивной. Слишком худощавый, слишком низкий, слишком мелкий для полицейского. Однако пронзительный взгляд черных глаз, пронизывающий до самого нутра, вполне соответствовал профессии. — Почему вы оставили малолетних детей без должной опеки? — внимательно изучив документы, строго спросил инспектор. — Вы фактически бросили их, госпожа Ким. Вы понимаете, что это уголовно наказуемо? — Я не бросала своих детей, инспектор, — едва сдерживая дрожь в голосе, проговорила девушка, нервно заламывая руки. — Мне срочно нужно было уехать в командировку, в Японию, а дети остались со своим отцом. — А их отец Чон Чонгук? — уточнил Мин Юнги, открывая папку и пробегая взглядом по протоколу. — Да, Чон Чонгук, — подтвердила девушка. — Почему дети в больнице, а не с ним? — К сожалению, у господина Чона не оказалось документов, подтверждающих, что он приходится близнецам отцом, — сообщил полицейский. — Тем более дети отказались с ним оставаться. — Что значит «отказались»? — недоумевала девушка, слушая слова инспектора, но не понимая их смысла. Мужчина сделал вдох, поняв, что должен объяснить все более подробно, но решая, с чего именно начать. — Вчера около часа дня в полицию поступило заявление о нанесении телесных повреждений средней тяжести господину Чону, а также о похищении малолетних Ким Тэён и Ким Юонг. Потерпевший в ходе допроса сообщил, что нападение совершил Пак Чимин, воспитатель детского сада, который посещают дети. Он же и увез их. Близнецы действительно были обнаружены в квартире Пака, где он проживает с отцом, однако он утверждал, что забрал детей к себе в целях их же безопасности. У девочки были обнаружены раны и ссадины… — Она подралась в садике, — выдохнула Сон Ён. — Откуда вам это известно? — тут же спросил полицейский, внимательно глядя на девушку. — Сегодня утром, прежде чем вернуться в Корею, я разговаривала с директором детского сада. — Да, Пак Чимин тоже именно так объяснил повреждения на теле девочки. В любом случае мы обязаны были показать ребенка врачу. После осмотра Чон Чонгук хотел забрать детей, однако они отказались ехать с ним. — Я ничего не понимаю, — помотав головой, пробормотала Сон Ён. — А где Чимин? — Его взяли под стражу, — сообщил Мин Юнги. — В данный момент он находится здесь, в камере предварительного заключения до выяснения обстоятельств дела. — А Чонгук? — Он уехал после допроса. У меня не было никаких причин для его задержания. — То есть он просто оставил детей в больнице и уехал? — недоуменно проговорила девушка. — Он пытался связаться с вами, но ваш телефон был отключен. — Он сломался, — быстро сообщила Сон Ён. — А Чимин здесь, в участке? — спросила она и, когда инспектор кивнул, добавила: — Я могу с ним поговорить? — Вообще-то это не предусмотрено… — Пожалуйста, инспектор. Я просто хочу понять, что произошло. Мин вздохнул, прежде чем проговорить: — Давайте попробуем, возможно, вам он поведает больше, чем мне. Полицейский проводил Сон Ён в комнату для допросов. Туда же спустя десять минут был доставлен Пак Чимин. Парень замер на пороге, уставившись виноватым взглядом на девушку. Она же смотрела на него с плохо скрываемой злостью. — У вас десять минут, — сообщил констебль, доставивший задержанного, и вышел, прикрыв дверь. Мин Юнги внимательно наблюдал за происходящим из соседнего помещения, соединенного с допросной большим окном, зеркальным с одной стороны. Чимин пересек комнату и занял стул напротив Сон Ён, нервозно крутившей в руках телефон. Парень молчал, не осмеливаясь поднять на девушку виноватый взгляд. — Что произошло? — не выдержав мучительного молчания, спросила Сон Ён. — А разве Чонгук тебе не рассказал? У него получилось сочинить прекрасную сказку для полицейских. — Его версия мне известна, — яростно сверкнув глазами, бросила Сон Ён. — Хотелось бы услышать твою. — Какая разница? — грустно усмехнулся парень, осмелившись поднять взгляд на Сон Ён. — Как думаешь, кому поверят быстрее: известному актеру или какому-то воспитателю, похитителю детей? Юнги устало потер ладонями лицо — Пак Чимин не сказал ничего нового, всего лишь повторил то, что уже сказал вчера ему на допросе. Больше за три часа ничего добиться не удалось. Вот только Сон Ён не удовлетворил подобный ответ. Она протянула руку и коснулась сомкнутых в замок ладоней парня, а когда он поднял на нее уставший взгляд, почти шепотом произнесла: — Чимин, пожалуйста, расскажи, что произошло. Я просто хочу понять. — Мы с господином Чоном не сошлись во мнениях относительно семейных ценностей, — проговорил Чимин настолько безэмоционально, словно не ему грозило тюремное заключение. — И за это ты избил его? — нервозно выпалила Сон Ён, приходя в бешенство от непоколебимого спокойствия, исходившего от парня. Чимин подумал о том, что за слезы малышей вполне мог бы переломать Чонгуку руки и ноги, но вслух произнес: — Мне всегда говорили, что я излишне эмоционален и все принимаю близко к сердцу. — Черт, Чимин, ты хоть раз можешь быть серьезным? — Сон Ён вскочила со стула и, упершись ладонями в металлическую столешницу, подалась вперед, пристально глядя в покрасневшие глаза. — Тебе грозит реальный срок! Однако Пак просто молчал, глядя на Сон Ён в ответ. Понимал, что такое поведение никому не пойдет на пользу, но так и не смог заставить себя повторить слова Чонгука, услышанные вчера. Достаточно было того, что они до сих пор звучали внутри него, вызывая тошнотворное ощущение. Но Сон Ён не заслуживала услышать их. Только не она. И не от Чимина. Пусть это сделает кто-то другой. — Ну и черт с тобой! — спустя долгих три минуты, в течение которых Сон Ён ждала хоть какой-то реакции от Чимина, бросила девушка и покинула допросную. Столкнувшись в коридоре с инспектором Мин, она постаралась сдержаться, чтобы не закричать, хотя удавалось это с трудом — раздражение выплескивалось из нее мощным фонтаном. — Я могу забрать детей? — Да, конечно, — ответил полицейский, — но мне придется поехать с вами. Я хотел бы поговорить с Тэён и Юонгом, выяснить подробности. — Какие еще подробности? Им по пять лет, — возмутилась девушка, но осеклась, когда мимо нее провели Чимина. — Госпожа Ким, я должен выяснить, что произошло, — продолжал инспектор. — Есть заявление о похищении малолетних. Это уголовное преступление, за которое предусмотрено наказание до двадцати лет лишения свободы. — Сколько? — недоверчиво переспросила девушка, переведя взгляд со спины Чимина на полицейского, но сразу же вновь глянула на Пака, когда тот крикнул, остановившись: — Я не похищал их. Дети поехали со мной добровольно, потому что не хотели оставаться с тем козлом. — Так расскажи все, не будь ребенком! — в тон ему бросила Сон Ён. — Сама спроси у своего Чонгука. Он же такой весь из себя красивый, благородный. Решил поиграть в семью. Только вот ему… — парень осекся, плотно сжав губы, развернулся и направился в камеру, сопровождаемый констеблем. — Чимин! — позвала его Сон Ён, однако Пак снова натянул на себя маску безразличия и продолжил гордое шествие к месту заключения. — Черт, как же меня бесит все это, — всплеснув руками, прошипела девушка и беспомощно глянула на инспектора Мина. — Да уж, — выдохнул тот, — непростая у вас сложилась ситуация. — Вздохнул, еще раз глянув в сторону задержанного, и спросил: — Вы на машине? — а когда Сон Ён кивнула, сообщил, в какой больнице пребывают дети. — Встретимся через полчаса у входа в центральное здание. Без меня вас все равно к ним никто не пустит. Всю дорогу девушка перебирала в уме возможные варианты развития вчерашних событий. Ей не давали покоя слова Чимина, брошенные в запале. И ладно еще, что он назвал Чона козлом. Это как раз вполне можно было бы понять — все-таки соперник. Однако фраза, что Чонгук решил поиграть в семью, все еще вызывала странное ощущение, как будто кто-то ударил под дых, не сильно, но ощутимо для того, чтобы воздух застревал в легких, вызывая боль. Близнецы находились в отдельной палате под постоянным присмотром медсестры, сидевшей за столом и заполнявшей медицинские карты, пока дети рисовали. — Мама! — в один голос закричали они, стоило Сон Ён переступить порог палаты, и бросились ей на шею, когда она опустилась на колени. — Маленькие мои, — шептала Сон Ён, целуя теплые детские щечки. Работая по пятнадцать часов в сутки в Японии, у нее просто не оставалось ни сил, ни времени задумываться о том, насколько сильно она скучает по детям. Однако сейчас, когда прижимала их к себе, слышала заветное слово «мама» и чувствовала прикосновения маленьких детских губ к щекам, в голове пронеслась одна единственная мысль — никогда больше она не оставит их так надолго. Никакие контракты не заменят ей времени, проведенного с детьми. — Простите, что прерываю, — негромко проговорил полицейский, откашлявшись, — но мне нужно возвращаться в отдел, а до этого я хотел бы… — Да, да, инспектор, — закивала Сон Ён, отодвигая от себя малышей. — Тэён, Юонг, это инспектор Мин, — представила она стоявшего на пороге палаты мужчину. — А я знаю его, — выпалила Тэён и одарила брюнета широкой улыбкой. — Он дал мне вчера леденец. — И мне тоже, — подхватил Юонг и протянул руку мужчине. Тот пожал детскую ладошку, присев на корточки, и спросил, обращаясь сразу к обоим детям: — Вы расскажете, что вчера произошло? — Тэён в садике подралась с мальчишками! — тут же выпалил Юонг, упоминая самое важное, по его мнению, событие прошедшего дня. — Представляете, она, одна девчонка, и трое мальчишек. И она им хорошо наваляла. Вот только поскользнулась и ударилась о раковину, и разбила бровь. Говорил все это мальчик, не скрывая гордости за сестру-воительницу, а девочка, напротив, смущенно покраснела и отвела взгляд, понимая, что мама будет не в восторге от случившегося. Однако Сон Ён прижала дочку к себе, уткнувшись носом в ее черные волосы и поглаживая по спине. Она позже разберется, из-за чего дочка сцепилась с мальчиками, не это сейчас волновало присутствовавших здесь взрослых. — Сынок, а что случилось потом? — погладив Юонга по растрепанным волосикам, приглаживая их, поинтересовалась девушка. — А потом прибежали медсестра и директор Чон. Медсестра сразу же принялась лепить этот, как его… — Пластырь, глупый, — подсказала сестра снисходительным тоном. — Да, точно пластыри. И сказала, что шить Тэён не надо, у нее все не страшно. Сон Ён облегченно вздохнула, слушая сбивчивую речь детей, а Юнги усмехнулся — его забавлял не рассказ о неприятном происшествии, а то, с каким энтузиазмом дети рассказывали о нем. У него не было семьи и в ближайшее время не предвиделось. Но если когда-нибудь у него будут дети, он бы хотел, чтобы они походили на этих сорванцов. Особенно нравилась ему девочка — умная не по годам, и при этом даст фору по смелости любому мальчишке. Такая точно не пропадет в современном мире, где порой необходимо выгрызать себе зубами место под солнцем. И он верил, что Тэён выгрызет себе самое комфортное. — Так, — протянул полицейский, когда рассказ об обработке ран завершился, и мальчик снова уставился на него, ожидая следующего вопроса. — После этого вы остались в садике или куда-то пошли? — Медсестра Мин Со сказала, что мне надо побыть с кем-то близким и отдохнуть, потому что я перенесла, — Тэён на мгновение задумалась, припоминая незнакомое для себя слово, — стресс. — Но директор Чон не могла дозвониться до мамы, поэтому Чимин-хён решил отвезти нас домой. — Чимин-хён? — удивленно переспросил инспектор. — Я думал, вы поехали с воспитателем Паком. — Вы такой взрослый, но все равно глупый, как и Юонг, — цокнула языком Тэён и покачала головой, тем самым пристыдив взрослого мужчину. — Чимин-хён и есть воспитатель Пак. — Но разве вы не должны называть его воспитатель Пак? — приподняв брови, поинтересовался Юнги, не обратив внимания на то, что пятилетка только что назвала его глупым. От нее он готов был слышать и не такое. — Мы называем его Чимин-хён, потому что он самый лучший и почти что брат всем нам, — пояснил Юонг, опередив сестру — ему тоже хотелось принять участие в разговоре о Чимине. — Самый лучший, говоришь? — с улыбкой переспросил полицейский. — А почему он самый лучший? — Он нам рассказывает много интересного, — поспешила ответить Тэён. — И еще учит мальчиков, что девочек бить нельзя. Он объяснял им, что такое быть опорой. — А еще Чимин-хён с нами поет и танцует! — воскликнул Юонг, несколько раз подпрыгнув на месте и звонко хлопнув в ладоши. — И даже родителей научил танцевать, и они показали нам классный номер на праздник лета! — добавила девочка. — Да-да! Всех-всех научил танцевать! И даже мама танцевала! — радостно улыбаясь, проговорил Юонг. — И Чон Чонгук тоже, — произнесла девочка, однако голос ее в отличие от брата не звучал весело и радостно, напротив, показался Юнги тусклым и даже грустным. А Сон Ён, до этого не вмешивавшаяся в разговор, насторожилась. К тому, что сын называл Чона по имени, она привыкла, но Тэён… — Чон Чонгук? — переспросила она, заглядывая дочери в личико. — Ты же называешь его па… — Он мне не папа! — выкрикнула вдруг Тэён, развернулась и бросилась к кровати. Забравшись на нее, уселась, поджав под себя ноги и скрестив руки на груди, и насупилась. — Почему, малышка? — почти шепотом проговорила Сон Ён, подходя и опускаясь на край кровати. — Что случилось? — Я не хочу об этом говорить! — крикнула снова дочь и отвернулась. Глянув на полицейского, Сон Ён растерянно пожала плечами, разведя руки в стороны. Мужчина уже хотел сам попытаться расспросить Тэён, но на помощь пришел брат, дернув полицейского за рукав. Обратив тем самым на себя внимание, мальчик затараторил: — Чимин-хён привез нас домой, потому что думал, что там никого нет. Он открыл дверь ключом, а когда мы вошли, услышали, как Чонгук разговаривает с каким-то дядей. Этот дядя спрашивал, что Чонгук будет делать с нами. А он сказал, что ничего. Мы маленькие и переживем. — Что переживете? — с нескрываемым ужасом в голосе протянула Сон Ён, опускаясь перед сыном на колени и беря его за плечи, но обернулась, услышав срывающийся на плач голосок Тэён: — Мальчики в садике были правы. Он не наш папа. — Девочка не сдерживала слезки, хрустальными капельками стекавшие по щекам. — Он просто актер, который получит деньги за то, что сыграет роль. Но я не хочу, чтобы он играл с нами! — пронзительно закричала малышка, умоляюще глядя на мать. — Это плохая роль! Мы же не в кино, мама! — Нет, конечно, мы не в кино, маленькая, — обнимая дочь в попытке успокоить, проговорила Сон Ён. — Я не хочу такого папу! — продолжала говорить Тэён сквозь плач. — Я хочу хорошего папу, такого как Чимин-хён! Потому что он сильный. Он побил Чонгука из-за того, что я плакала. А потом отвез нас к себе домой и познакомил с аджосси Минхо. — Это папа Чимин-хёна, — пояснил Юонг, с трудом сдерживая скопившиеся в глазках слезы, как настоящий маленький мужчина. — Да, и он тоже очень хороший! — сообщила девочка. — Только он очень болеет. У него болят ножки и спинка, а потому он не может выходить из дома совсем-совсем. Но Чимин-хён не хочет отдавать его в инвалидский дом, потому что очень любит его. — Тэён замолчала и, вытерев кулачками слезы, посмотрела влажными глазенками на маму. — Можно, Чимин-хён будет нашим папой? — прошептала она с нескрываемой надеждой в голосе. Сон Ён сглотнула подкативший к горлу ком, мешавший даже дышать, не то что говорить, но так и не смогла ничего ответить, сама с трудом сдерживала слезы. И злость на Чонгука, который снова предал ее. И пусть бы только ее, она уже большая девочка, переживет. Но то, как он поступил с детьми — не подлежит прощению. Когда близнецы немного успокоились, Сон Ён собрала их вещи, но, усадив их в машину, окликнула полицейского, а когда мужчина подошел к ней, спросила: — Что будет с Чимином, инспектор? — У меня на него заявление. — Но вы ведь слышали все, он никого не похищал, — прошипела девушка, едва сдерживаясь, чтобы не схватить мужчину за куртку и не встряхнуть хорошенько. — Обвинение в нанесении телесных поврежд… — Да эту тварь убить мало! Вы не понимаете, инспектор, этот гад влез в нашу семью, а потом… Вы же слышали! Вы видели, что с Тэён! — теперь уже девушка отчаянно сжала полы ветровки полицейского и трясла мужчину изо всех сил, не обращая внимания на его попытки отцепить ее руки от себя. — Хватит! Успокойтесь немедленно! — крикнул он, схватил девушку за плечи и несильно встряхнул. Это подействовало отрезвляюще. Сон Ён замолчала, хватая воздух раскрытым ртом. — Так-то лучше, — отпустив девушку и одернув куртку, бросил мужчина, про себя подумав: «Господи, ну почему все бабы — нервные истерички? Никогда в жизни не женюсь», — а вслух произнес: — Дайте мне время до вечера, я подумаю, что можно сделать. А пока поезжайте домой и побудьте с детьми. Еще несколько минут девушка простояла возле машины, пытаясь взять себя в руки и справиться с накатившей истерикой — детям наблюдать ее такую вовсе не обязательно. Однако сделать это оказалось не так просто — внутри все кипело от возмущения и злости на Чонгука, хотелось наброситься на него и расцарапать лицо в кровь, заставить умыться слезами и навсегда испортить его красивое актерское лицо, но, к собственному сожалению, Сон Ён даже не представляла, где его искать. Он снова трусливо сбежал и забился, небось, в свою комфортабельную нору. А Чимин по его милости протирает своим телом казённую циновку. — Мам, я домой хочу, — проскулил с заднего сиденья Юонг, выдергивая Сон Ён из невеселых размышлений. — А я хочу к аджосси Минхо. Он нам сказку начал рассказывать. — А потом пришли полицейские и забрали нас в больницу, — перебивая, но в то же время и дополняя друг друга, трещали близнецы. — А куда Чимина забрали? — негромко поинтересовалась Тэён, с опаской поглядывая на маму. Сон Ён вцепилась мертвой хваткой в руль, оставляя вмятины на кожаной оплетке. Выпрямив руки, она вжалась в спинку кресла и зажмурилась. У нее язык не поворачивался сообщить детям, что их Чимин-хён сейчас в тюрьме и вряд ли в ближайшие пару лет выйдет оттуда. Пусть в похищении его уже никто не сможет обвинить, но за избиение тоже полагается срок. — Чимину пришлось уехать на несколько дней, — скрепя сердце, солгала девушка и запустила двигатель, повернув ключ в замке зажигания, как вдруг ее дернуло что-то изнутри. — Вы сказали, что папа Чимина болен? — Да, — в один голос протянули близнецы, а Юонг добавил, опережая сестру: — Он уже почти три года не выходит на улицу. — Не ври, — стукнула брата кулачком в плечо Тэён. — Он выходит, просто не один, а с Чимином, потому что самому ему нельзя выходить. — Да, потому что у него ножки болят. — И спинка. — Ясно, — тяжело вздохнула Сон Ён. — А вы помните, где дом Чимина? — Да-а-а, — в один голос завизжали близнецы, предвкушая приятную встречу. — У него в доме всего шесть этажей, а во дворе большая-пребольшая горка, — сообщила Тэён, а брат добавил: — И еще через дорогу от его дома большой парк и фонтан с рыбками. — Отлично, — обреченно уставившись перед собой, выдохнула девушка, — большая-пребольшая горка и фонтан с рыбками. Когда телефон Мин Юнги зазвонил, полицейский сразу почуял недоброе, тем более когда понял, чей номер высветился на экране. — Простите, госпожа Ким, — немного нервно начал он, — но я еще даже до участка не успел доехать, не то что придумать… — Я не по этому поводу, инспектор, — поспешила успокоить мужчину Сон Ён. — Мне просто очень нужен домашний адрес Пак Чимина. — Девушка вполне могла узнать адрес Чимина и в детском саду, позвонив директору Чон, однако тогда пришлось бы придумывать достаточно вескую причину для отсутствия Пака. Причем такую, которая бы не повлекла за собой увольнение. Хотя тайное рано или поздно станет явным, а взятие под стражу не такое уж и тайное. В любом случае Сон Ён решила не торопиться и как можно дольше держать директора Чон в неведении, пока хотя бы что-нибудь не придумает. А вот помощь отцу Пака наверняка нужна была уже сейчас. — Записывайте, — вздохнул полицейский и продиктовал адрес. — Вы знаете его наизусть? — удивилась Сон Ён. — Знаете ли, не каждый день выезжаешь на поимку особо опасного преступника, избившего известного киноактера, — не скрывая сарказма, ответил Мин Юнги, и по тону его становилось ясно, что мужчина и сам не в восторге от сложившейся ситуации. Поблагодарив Мин Юнги, Сон Ён сбросила вызов, вбила в навигатор адрес и направилась прямиком туда.

***

Чонгук вошел в здание полиции и направился прямиком в кабинет, где пару дней назад давал показания против Пак Чимина, испоганившего ему все планы своим внезапным появлением в квартире Сон Ён. Все шло так прекрасно. Для подготовки к самой главной роли в своей жизни Чонгуку требовалось совсем немного — почувствовать себя мужем и отцом. Он был отличным актером, его обожали режиссеры и зрители. У него прекрасно получалось играть романтических персонажей и защитников обиженных и оскорбленных, потому что все это он пережил лично. А вот что чувствует глава семьи — эти ощущения были чужды мужчине. Первые пробы оказались не то чтобы провальными, просто не особо удачными. Хотя режиссер не скрывал, что хотел бы видеть именно его в главной роли своего нового фильма, который обещал стать настолько популярным, что вполне мог бы претендовать даже на «Оскар» за лучший зарубежный фильм. И по типажу Чонгук вполне подходил на эту роль. Вот только, по словам режиссера, мужчине не хватало чего-то внутри, искренности и эмоциональной зрелости, понимания того, что испытывает мужчина, когда обретает истинную любовь и семью, когда впервые видит улыбку своего сына, берет его на руки и прижимает к своей груди. Когда наблюдает, как растет тот, в ком течет его собственная кровь. Чонгук действительно не понимал, чего от него хотят. Он вспоминал тот день, когда узнал, что Сон Ён беременна — случайно увидел ее, выходящей из подъезда дома, где они снимали квартиру. Что он тогда почувствовал, когда увидел ее с большим животом? Первым, что пришло ему на ум, стала мысль о том, как сильно портит женскую красоту беременность. Землисто-серого цвета лицо, впалые щеки, уродливая фигура — от его любимой девушки, красивой, стройной Сон Ён не осталось ничего. Именно потому Чонгук даже не подошел к ней, даже несмотря на то, что возвращался в Пусан с твердым намерением вернуть жену, вымолить у нее прощение и попытаться наладить отношения. Но ее состояние перечеркнуло все его планы. Ему не нужна была семья, дети, лишние заботы и хлопоты. Вернувшись в Сеул, он сообщил менеджеру, что передумал, и пункт в контракте об отсутствии личных отношений вполне устраивает его. Хотя и продолжал следить за жизнью Сон Ён издалека. Знал, что она родила близнецов, даже видел их несколько раз, но сказать, что испытывал при этом радость или тем более гордость не мог — он ничего не испытывал. Ни тепла, ни желания обнять детей и жену, заботиться о них и делать так, чтобы они улыбались. Так и продолжал Чонгук жить в свое удовольствие, занимаясь любимым делом, закручивая интрижки и мимолетные связи, при этом предпринимая необходимые меры, чтобы не совершать ошибок, подобных той, которую совершил в отношениях с Сон Ён — семья и дети в его идеальную гламурную жизнь не вписывались. До тех пор, пока это не пригрозило обернуться личной катастрофой — потерей желанной роли, которая могла бы вывести его на новый уровень. Тогда-то менеджер и подал Чонгуку идею — вжиться в роль по-настоящему. Найти Сон Ён не составило никакого труда, а уж снова влюбить ее в себя и тем более завоевать расположение двух детишек — и подавно. Все шло идеально. Еще и осознание, что ради него Сон Ён дала от ворот поворот этому странному воспитателю, который больше походил на великовозрастного ребенка, нежели на взрослого мужчину, странным образом грело его самолюбие. Правда, отделал Пак его вовсе не по-детски, теперь на пару недель прибавится забот гримерам, которые вынуждены будут замазывать красоту, которой щедро одарил его этот выскочка. Постучавшись в дверь кабинет, Чон приоткрыл ее и заглянул внутрь. — Добрый день, инспектор Мин, — поприветствовал он полицейского, — вы просили меня приехать. — Да, господин Чон, — скупо улыбнувшись, словно через силу, ответил мужчина. — Надо уточнить кое-какие детали по вашему делу. — Только если это не займет много времени, — предупредил Чонгук. — У меня через час начинаются съемки, а надо еще избавиться от того, — он указал на уродливое пожелтевшее пятно, расплывшееся по всей левой стороне лица. Юнги сунул руки в карманы, сдерживая отчаянное желание разукрасить этому красавчику еще и вторую сторону его актерской морды. Вернувшись из больницы два дня назад, инспектор все же дожал Чимина, и тот выложил всю суть услышанного им разговора Чона с его менеджером, или кем там приходится ему этот Кихён. Пусть Мин Юнги не стремился сам обзавестись семьей, но такое поведение считал подлым и недостойным настоящего мужчины. В его глазах мягкий Пак Чимин, обвешанный серьгами и браслетами, с выкрашенными в фиолетовый волосами воспитатель детского сада заслуживал этого звания больше, нежели весь из себя накачанный, сурово-красивый Чон Чонгук. Но полицейский не имел возможности поступить так же, как Чимин — начистить мудаку пятак, зато мог повлиять со стороны закона. — Пройдемте за мной. Это не займет много времени, — проговорил Юнги, покидая кабинет и направляясь к допросной, где мизансцена томилась в ожидании главного героя. — До сих пор не понимаю, что ты здесь делаешь, — проворчал Чимин, зыркнув на Сон Ён из-под спадающей на глаза челки. — Сейчас все увидишь, — нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, бросила девушка и обернулась, когда дверь распахнулась, и на пороге допросной появились инспектор Мин и Чонгук, переменившийся в лице, стоило заметить дважды бывшую. — Какого… — выдохнул Пак, готовый повторить свой подвиг трехдневной давности, даже несмотря на тотальную слабость вследствие недосыпа и недоедания, однако Сон Ён положила руку ему на плечо, буквально припечатывая к стулу, и шепнула: — Не вздумай все испортить. — Проходите, господин Чон, — жестом пригласил его инспектор и прикрыл дверь, когда мужчина переступил порог. — Присаживайтесь. — Спасибо, я постою, — смерив презрительным взглядом присутствовавших здесь, выдохнул он и сунул руки в карманы. — Что ж, как пожелаете, — проговорил Мин Юнги и занял один из стульев за столом. — Как я уже говорил, нам надо уточнить некоторые нюансы по делу, господин Чон. — Какие еще нюансы? — взбеленился тот, косясь на Сон Ён, глядевшую на него спокойным взглядом с легкой улыбкой на губах. — В заявлении я все четко указал. Этот… — он замолчал, подбирая цензурное слово, — господин ворвался в квартиру моей жены… — Бывшей, — довольно громко поправила его Сон Ён, но Гук проигнорировал данное замечание, продолжив: — И напал на меня. — Ни с того, ни с сего? — уточнил Юнги. — Просто ворвался в квартиру и начал избивать? — Да, — твердо бросил Чонгук, пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре: он прекрасно знал причины, заставившие этого подростка, внешне отдаленно напоминавшего мужчину, озвереть. Только вот не понимал, почему тот отреагировал так остро. Ладно, Сон Ён он трахал до появления Чонгука, мог бы взбеситься. Но дети-то не его. Тогда что толкнуло его на их защиту? — А вот у Пак Чимина совершенно другая версия, — с трудом сохраняя спокойствие, проговорил полицейский. — И его версия совпадает с версией детей. Ваших детей, господин Чон, которых вы бросили однажды и сделали это снова спустя пять, если не ошибаюсь, лет. — Это не ваше собачье дело, инспектор, — злобно прошипел Чонгук, скалясь на полицейского. — Все, что вам надо знать — это то, что на меня напали. Теперь по его вине я не могу выполнять свою работу, чем срываю графики съемок, в результате чего страдают десятки людей. — Ну, со страданиями вы погорячились, я думаю, — задумчиво протянул Мин Юнги, почесывая подбородок. — А вот в причинах, которые заставили Пак Чимина поступить так, как он поступил, разобраться стоит. — Не в чем тут разбираться, — рявкнул Чонгук. — Заявление я не заберу, даже не пытайтесь, — мужчина прекрасно понял, к чему все это собрание. — Так что встретимся в суде. Он уже хотел выйти из допросной, даже взялся за ручку, но прозвучавший за спиной голос Сон Ён заставил его остановиться: — С удовольствием, — выпалила девушка. — Ты достаточно наследил в моей квартире, для анализа ДНК вполне хватит. Так что доказать твое отцовство не составит труда. — Говоря все это, Сон Ён испытывала откровенное наслаждение. — Уверена, твоим поклонникам понравится история о брошенной беременной жене. А уж режиссер Хван и вовсе проникнется этим слезливым рассказом: всем известно, какой он ценитель семейных ценностей. Как думаешь, тебе удастся получить после всего этого роль, которую ты так хочешь? Чонгук сцепил зубы настолько сильно, что, казалось, в тишине слышен противный лязг и хруст, а во взгляде черных глаз скопилось столько ненависти и злобы, что хватило бы разрушить целую вселенную. Перед глазами пронеслась вся его жизнь, особенно отчетливо — последние несколько лет, на протяжение которых он усердно работал, чтобы добиться того, что имел сейчас. И к чему пришел? Оказался на краю пропасти, в отчаянии наблюдая, как все в один момент может рухнуть. Мозг Чонгука судорожно переваривал события последних дней, кропотливо взвешивая лежавшее на чаше весов: лакомая роль против задетой гордости. Мужчине понадобилось всего пару минут для осознания ситуации и принятия решения. — Ладно, я заберу заявление, — прошипел он, на что Сон Ён лишь кивнула, удовлетворенно улыбнувшись, и направилась к выходу. Остановившись в опасной близости от Чона, смело посмотрела в лицо своему темному прошлому. — Это тебе за меня, — девушка залепила звонкую пощечину, и от ее ладони пострадавшая щека Чонгука заиграла новыми красками. — А это за моих детей, — добавила Сон Ён, все еще улыбаясь, и вдруг ее колено врезалось в пах мужчине, заставив того согнуться пополам и протяжно застонать. — Аривидерчи, милый. — А я бы еще пару миллионов алиментов содрал, — чуть слышно просипел Мин Юнги. Мужчина с трудом сдержался, чтобы либо не зааплодировать гениальной актрисе, умиравшей в Сон Ён, либо не выдать добавки гнилому мужичонке, корчившемуся на полу в допросной, держась за причинное место. В итоге не придумал ничего лучше, как достать телефон и заснять муки несчастного на видео, пригрозив, что если вдруг этот гад посмеет еще хоть на километр приблизиться к Сон Ён, детям или Чимину, данная видеозапись облетит всемирную паутину со скоростью звука. Вместе с подробностями улаженного в стенах этого помещения дела, ведь результаты теста на отцовство будут готовы уже через пару дней. Выйдя на улицу спустя час событий в допросной, Чимин остановился, подставив лицо заходящему солнцу, ласково пригревавшему, но уже не палящему, и вдохнул полной грудью. Три дня, проведенные в камере, казались вечностью. Недаром говорят, что человек не ценит свободу, пока не лишится ее. Вот и он испытал это на собственной шкуре. — Прости, что втянула тебя во все это, — проговорила Сон Ён, остановившись рядом, но боясь взглянуть на парня — опасалась увидеть в его взгляде упрек. Пак тоже избегал смотреть на Сон Ён, буравя взглядом оживленное движение вечернего Сеула. — Это ты прости, — выдавил все же он, испытывая необходимость сказать хоть что-то. — Я не имел права вмешиваться в твою жизнь. — Ты о чем? — выдохнула девушка, поворачиваясь к Чимину и удивленно взирая на него. — Если бы не ты, неизвестно, как далеко зашла бы его ложь. Я благодарна тебе. И искренне прошу у тебя прощения. — Сон Ён поймала его прохладные пальцы, сжимая их в своей ладони. — Прости, что отпустила тебя. Прости, что позволила ему одурачить себя и отказаться от того, что испытывала к тебе. Я просто запуталась, — прошептала Сон Ён, положив ладони на щеки Чимина, не позволяя парню отвернуться. — Но теперь я все поняла. Я никогда не любила его, мне просто было уютно рядом с ним, спокойно. И мне, наверное, просто захотелось снова испытать это забытое чувство. Я просто устала, — выдохнула девушка. — Устала быть сильной, устала нести ответственность за себя, за детей, за студию. А с ним так легко было забыться, спрятаться. Но теперь я понимаю, что это было глупо. Глупо было отказываться от тебя, настоящего, живого. — Сон Ён замолчала, чтобы перевести сбившееся дыхание. — Тэён рассказала, как ты объяснял мальчишкам, что значит быть опорой для девочки. Так вот ты и есть опора. Ты не позволишь мне прятаться за своей спиной, просто будешь идти рядом, поддерживая… Чимин слушал сбивчивую речь девушки, но перед глазами стояла его собственная семья, развалившаяся на части из-за бесплодия отца. Приемный ребенок не спас ситуацию, а только усугубил ее. А потому выросший в этой давящей атмосфере Чимин принял для себя решение сразу, как только врачи вынесли ему приговор несколько лет назад — бесплодие в результате полученной травмы. У Пака ушло несколько лет на то, чтобы смириться с этим решением, но он не хотел тянуть за собой Сон ЁН, а потому выпалил, прерывая поток ее откровений: — Нет, Сон Ён, не буду. Девушка опешила и замерла, глядя в такое спокойное лицо Пак Чимина. Он не злился, не радовался, казалось, вообще не испытывал ни единой эмоции. И напоминал сейчас воздушный шарик наутро после вечеринки — опустошенный, безжизненный, безразличный ко всему. — Чимин, прости, — девушка отказывалась отпускать его, хотя понимала, что ее поступок вряд ли можно загладить обычными словами. Она бросилась в объятия своего прошлого, оттолкнув настоящее. Не разглядела. Не удержала. И теперь это настоящее неумолимо ускользало, просыпалось сквозь пальцы, словно песок. — Мне не за что тебя прощать, Сон Ён, — покачал головой Чимин, и на мгновение на губах его появилась улыбка. — Мы ничего друг другу не обещали, не клялись в вечной любви. — Но как же та ночь, — чуть слышно произнесла девушка, теряясь в его словах, таких правильных, но таких жестоких. — И тот день на ферме… — Нам просто было хорошо вместе, — пожав плечами, ответил парень. — Прости, если заставил тебя поверить во что-то большее. — Чимин чувствовал боль Сон Ён, понимал, что поступает с ней так же, как и Чонгук — предает. Но по-другому не мог. Не имел права. Для ее же блага. — Прости, — снова шепнул он и ушел, оставив девушку одну посреди оживленной улицы, а сам растворился в толпе.