Смерть - единственный конец злодейки

Дзынь! — Брошенное кольцо покатилось прямо во мрак. Послышался вой ветра, дувшего где-то вдали. Когда она повернула голову, её тёмно-розовые волосы встрепенулись, как падающие лепестки цветов. — Подожди… Эклис потянулся вперёд. Он должен был схватить её. — Госп… Хозяин. Но прежде, чем он успел схватить её, Пенелопа повернулась к нему спиной. Зрачки Эклиса неистово затряслись. Ему нужно найти кольцо и вернуть его той, кто уже ушёл слишком далеко и даже не оглянулся. — Не уходи. Не уходи, хозяин! Подожди… Его хозяйка всё ещё уходит, а Эклис всё ещё зовёт её. Даже его сухой и жёсткий голос был не в состоянии скрыть обиду пылающего сердца. — Госпожа… Это казалось ему странным. Раньше она бы уже давно оглянулась назад… Она всегда оглядывалась назад. Хоть она и вела себя так, будто хотела отправить его в аукционный дом, говоря резкие слова, но, в конце концов, прощала его. Она выслушивала всё, чего он желал, и, даже если он переступал черту, всегда оставляла для него место. Она всегда прощала его. Поэтому он никак не мог отказаться от неуправляемого зова сердца. Но хозяйка, приручившая его, так и не оглянулась, заставив этого щенка в непонимании ползать взад-вперёд. Стройная фигура всё отдалялась, не подавая никаких признаков остановки. Внезапно он почувствовал, что что-то не так. — Хозяин! Не уходи, хозяин! Н-не уходи! Мне нужно сказать тебе ещё кое-что… Когда он пришёл в себя, его будто ударило по голове чем-то тяжёлым. Хаотичные мысли постепенно прояснились. «Почему госпожа бросила кольцо?» — Пенелопа. Как я выглядел в тот момент? — Пенелопа, не уходи! Эклис протянул руку сквозь узкую решётку, чтобы поймать уходящую девушку. Вшу- Лязг! Брень- Может быть, потому что он прилагал так много усилий, из него вырывались ужасающие стоны, полный боли. Его руки тянулись к вьющимся на ветру тёмно-розовым волосам, которые были уже слишком далеко. Конечно же, он не мог дотянуться до неё. — Пенелопа! Впервые с тех пор, как его привезли в Империю, его охватил страх. — Пенелопа! Топ-топ-вшу… Шаги всё удалялись и удалялись, пока не наступила полная тишина. Это был конец. Его единственный хозяин ушёл. В этой холодной, темной тюремной камере осталось лишь одно свидетельство его близких отношений с ней. «…кольцо.» Его охватило отчаяние. Он бросился в самый дальний уголок, откуда ранее доносился звон брошенного кольца. В глубине клетки было так темно, что он не видел ничего впереди себя. Не задумываясь, Эклис рухнул на грязный пол. Он ползал внизу как собака, возившаяся в земле. К счастью, кольцо застряло в трещине прямо перед самой ямой. Он сжал его в руке и вернулся на свет, где только что стоял его хозяин. Камень не пострадал, но само золотое кольцо было страшно изогнуто. Его больше нельзя было надеть на палец. Он видел, с какой силой его хозяйка бросила кольцо. Эклис вздрогнул, осматривая его. — …почему? Он покачал головой и пробормотал что-то себе под нос. Он не особо понимал свою хозяйку. Он знал только то, что она — его хозяйка. Он догадывался, что если приведёт Ивонну, то хозяйка рассердится на него. Но это не должно было дойти до того, что она соберётся отказаться от него. «Мой хозяин не бросит меня…» — Ты должна продолжить использовать меня, Пенелопа. Она не могла бросить его из-за такого. Такого не могло произойти… — Ты умер для меня, Эклис. Взгляд, с которым она швыряла кольцо, её отворачивающееся лицо, которое, казалось, изображало некоторое облегчение, будто так было лучше. — Почему… Почему? Почему, Пенелопа? Твёрдая уверенность в том, что хозяйка не откажется от него, после прихода Ивонны в особняк, понемногу начала расшатываться. «Этого не может быть.» Эклис отрицал реальность. Он с растерянностью держал кольцо. Это только потому, что его хозяйка сейчас сердится, вот и все. Она вернется, когда её гнев пройдет, и, как всегда, с красивой улыбкой, похожей на распустившийся цветок, скажет… — Эклис. Это было тогда. Его собственное имя, витавшее в туманном воображении, стало реальностью, в которой растворились его уши. В ногах закружилась мягкая юбка. Но вместо радости в него просочилось ещё большее отчаяние. Потому что тело раньше головы осознало, что это не был голос человека, который счастливо смеялся в его воображении. — Ты болен, Эклис? Услышав нежный голос, Эклис медленно приподнял прислоненную к решетке голову. Под лампами развевались светло-розовые волосы. Голубые глаза с тревогой смотрели на него. При её внезапном появлении его охватил невообразимый гнев. Эклис вскочил на ноги. И, протянув руку сквозь прутья, схватился за её шею. — Укх… Женщина, не ожидавшая такого, впилась в него широко распахнутыми голубыми глазами. Эклис же бесчувственно смотрел на маленькое тельце, трепещущее в его руках от изумления. — Ты говорила, что если я не убью тебя, а отвезу к герцогу, то всё будет хорошо. — Экх… Эк… Лис! — Я не сказал, что использовал свою силу, ведь мой хозяин мог быть разочарован, я продал всех своих соотечественников. — Кх… Экх… — Я сделал всё, как ты сказала, Ивонна. Если бы человека можно было убить одним лишь взглядом, то она бы уже много раз была разорвана на мелкие кусочки. Он сдавливал её шею настолько, что у него самого побежали мурашки. — Но мой хозяин ведёт себя так, будто не желает меня больше видеть. Она сказала, что я мертв для неё. — Экли… Эк. Хк… — Но почему? Бледное лицо Ивонны стало красным, готовым лопнуть в любую секунду. Её ясные глаза налились мерзкой кровью. Его не волновало состояние хилого тела девушки, которая вот-вот должна была умереть. Он продолжал сдавливать её шею. — Что случилось с Пенелопой? А? — Кх… Х-х… — Ответь мне. Когда её зрачки потускнели, она в отчаянии похлопала по руке настойчивого Эклиса. Она пыталась дать понять Эклису что сможет ответить, только если он отпустит её. Яростно прожигая её взглядом, Эклис неохотно убрал обе руки с её шеи. — Кхав! Кху… Ха… Ивонна дико закашливалась. Только спустя долгое время кашель наконец утих. Тогда она коснулась своей шеи с чёткими отпечатками пальцев. — В чём? В чём проблема? — А в чём проблема? Глаза Эклиса наполнились животной яростью после её слов. — Если бы вы сразу сказали, что знаете, как этим пользоваться, вам бы сразу же дали её. Я бы мог быть официально посвящён в рыцари, благодаря своим собственным силам, а не выполнению грязной работы по продаже своих же соотечественников… — Думаешь? Ивонна оборвала его на полуслове. — Даже если у тебя будет рыцарское звание, ты всё равно не сможешь стоять рядом с принцессой. Ивонна смотрела на него с печальным выражением лица, хотя именно он чуть не задушил её. — Я уверена, что стать рыцарем, будучи рабом из вражеской страны, это здорово. Но даже такой человек без богатства ничем не отличается от простолюдина, Эклис. Принцесса всё ещё находится на куда более высоком уровне. — … — Бедняга… Но ты ведь знаешь, что мы в одной лодке. — Почему мы с тобой в одной лодке? Эклис спросил это так, будто услышал полную околесицу. Ивонна же только посмотрела на него печальными глазами и ничего не ответила. Это было неприятно, но у него не было другого выбора, кроме как признать, что они ползут по одному и тому же дну, пытаясь выкарабкаться. Однажды ему приснился сон, будто он познал мастерство владения мечом и доказал свои способности, и теперь стоит подле своей госпожи как рыцарь, а не как раб. Это была наивная и чистая мечта. Но когда это началось? Как бы он ни старался, он не видел никаких признаков приближения к своей хозяйке. Даже если он будет умолять её найти учителя для него, получит уроки, станет мастером меча, он все равно останется рабом. Всем нужны деньги, чтобы подняться выше. Именно Ивонна поощряла его таким образом. В тот день, когда чудовища появились на ферме, рабы позаботились о ней, раненой во время нападения. Это была их первая встреча. Эклис с первого взгляда понял, что она настоящая дочь герцога. Поэтому он попытался избавиться от нее ради Пенелопы. Однако Ивонна сочувствовала его тщетной мечте даже в тот момент, когда его руки душили её. — Принцесса… Она в замешательстве. Возможно, из-за боли в горле Ивонна успокаивала Эклиса дрожащим голосом. — Ты, должно быть, удивлён и расстроен тем, что я вот так внезапно появилась, ещё и всё так совпало. — … — Печально, что была казнь, но это к лучшему, Эклис. Они ведь пытались бежать. — … — Принцесса скоро осознает твою искренность, потому что никто в этом доме не заботится о ней так, как ты. Ведь именно так всё и должно быть? С ангельским лицом она утешала и прибавляла надежды человеку, который душил её. Ивонне нужна была семья, а Эклису — Пенелопа. Сделка была заключена в одно мгновение. Она смогла проникнуть в герцогство через него, а он — взять Пенелопу себе через Ивонну. Нет, ещё не смог, но это должно было произойти очень скоро. Однако Эклис часто задавалась вопросом: действительно ли это правильный путь? Может быть, она заметила его нерешительность: — Подумай об этом, Эклис. Если бы ты этого не сделал, что бы случилось с твоим учителем? Ивонна тихо заговорила с ним, будто напевая колыбельную. Эклис, словно одержимый её словами, погрузился в свои мысли. В тот день, когда Пенелопа вернулась одна из императорского дворца, причём даже без экипажа, всё стало ясно: он не мог оставить девушку, которая закрывала лицо руками и рыдала. Если бы он сделал это, она бы сгинула в презрении этих напыщенных аристократических ничтожеств. Перед глазами Эклиса предстал образ Пенелопы, кричащей от несправедливости и неудачи. — Пожалуйста, помогите мне. Спасите! Нет, помоги мне. Спаси меня… Он должен был спасти её, вытащить отсюда, чтобы она могла жить. Глаза Эклиса, представившего свою несчастную госпожу, постепенно погрузились в раздумья. Поэтому, когда Ивонна тайком достала что-то и пробормотала нечто непонятное, он ничего не заметил. — …ди Оссум. Это был шёпот заклинания.