Смерть - единственный конец злодейки

Я настолько свыклась с происходящим в этой семье, что даже не задумывалась об этом. «А что станет с Пенелопой, если я сбегу?» Даже в игре с волшебством мёртвых никогда не оживляли. Это их семейное дело, но почему мне так трудно избавиться от мурашек, бегущих по спине. «Какова реальная история игры? Может ли героиня заполучить главных героев без Пенелопы?» Я еле соображала, но всё ещё понимала, что самым важным для меня был побег. «А что если…» Я чувствовала, будто блуждаю в лабиринте без единого выхода. — Действительно я смогу выбраться из этого? Моё дыхание стало тяжёлым. Герцог удивленно посмотрел на меня. — Это оговорка. Забудьте об этом, отец. Однако моё бушующее сердце всё никак не утихало. Глядя, как я бледнею, герцог настойчиво спросил: — Пенелопа, ты больна? Мне вызвать врача? — Нет… Нет, отец. Я с трудом покачал головой. И, как обычно, попыталась задержать дыхание, чтобы заставить сердце успокоиться. — Я просто немного удивлена тем, что мой отец знал обо всём. Герцог принял мои извинения с жёстким выражением на лице. Он сильно скривил губы, перед тем, как сказал: — Пенелопа, я… -… — Я такой незрелый и ужасный отец, ведь до сих пор не знаю, как мне вести себя с тобой. Я взглянула на него. Молча, затаив дыхание. — Я думал, что всё было бы хорошо, если бы я просто давал тебе всё, о чём ты только попросишь, и каждый раз позволял бы тебе выходить из гнева, не заботясь об этом, как и делал это раньше. -… — Я думал, что это сработает. Дело было не в этом, и теперь он это знал. Это было печальное осознание. Наконец, он взглянул мне прямо в глаза и спросил: — Этот Эклис, неужели он так хорош? Я поймала на себе его взгляд, когда он говорил что-то настолько странное. — Что ты такое… — Я понимаю, что ты ребёнок с непредвзятым мнением. -… — Но когда он привёл Ивонну, я боялся, что это ранит тебя. Вот почему я не позволял тебе встретиться с ним. -… — Но если ты действительно этого хочешь… Я верну его, верну его в качестве твоего эскорта, когда закончится церемония. Так что… Ешь вовремя. Я с мрачными глазами посмотрела на герцога. Ему нужно было сказать это три дня назад. Хотя нет, если бы мне тогда разрешили встретиться с Эклисом, то всё равно ничего бы не изменилось. Поскольку цвет шкалы был темно-красным, мне изначально не удалось бы пойти по руту Эклиса. — Это не так, отец. Я медленно покачала головой. — Я просто была так удивлена в тот день. Он просто благодетель, который помог в чрезвычайной ситуации, и стал более значимым человеком. — Я знаю, что ты так не думаешь. В целом, я была искренна, говоря это, но, раз герцог не сразу поверил моим словам, мне захотелось поинтересоваться, действительно ли это было потому, что Эклиса хотела я… — Ивонна… — начала я мрачным голосом. — Она ведь сказала, что хочет Эклиса. Герцог смутился от моих слов, но вскоре спокойно ответил: — Пока что она будет жить с нами в одном доме, и, как ты говоришь, сёстры должны поддерживать хорошие отношения. — Не знала, что то, что я и она — сёстры, уже решено. — Пенни. Он так мило позвал меня… Уже можно было подумать, что Ивонна и впрямь стала моей старшей сестрой. Готова поспорить, что как только она прибыла в герцогство, в её голову пришла идея «прозреть», вспомнив всё именно в день церемонии. Это подтверждали слова герцога, отличавшиеся от сказанного три дня назад. — Вы снова меняете свои слова. Ведь в то время вы уже были на полпути к тому, чтобы прикрепить Эклиса к Ивонне. Я пыталась понять, на чьей стороне герцог на самом деле. Но внезапно поняла, что это абсолютно бессмысленно. «Толку-то от этого сейчас?» Было упущено так много возможностей, но сейчас, когда я приближалась к концу жестокого режима: — Герцог. Я использовала давно отложенный звонок. Синие зрачки герцога сильно расширились после такого обращения спустя долгое время, а я спокойно продолжила свою речь: — Больше не беспокойтесь обо мне. — Пенелопа… — Я очень признательна вам за то, что вы позволили мне жить в герцогстве вместо Ивонны в течение этих шести лет. Я видела уже достаточно и знаю, когда стоит с достоинством отступить. — О чём ты вообще говоришь? Что значит «вместо»? — Я не хочу, чтобы вся герцогская семья стала посмешищем из-за меня. Я просто хочу тихо уйти. — Прекрати это сейчас же! Герцог, который только что смущался и заикался, перешёл на звериный рык. — Почему ты продолжаешь жить прошлым?! Куда незамужняя девушка без своего дома собирается уйти?! — Ваша дочь уже вернулась. — Фу-ух… Герцог глубоко вздохнул и потёр лоб. Даже я понимала, что он ещё никогда не был таким растерянным: — О чём ты говоришь, Пенелопа? Ты ведь также моя дочь… — Ещё не поздно, герцог. Пожалуйста, отмените церемонию совершеннолетия. — Пенелопа Эккарт! Он снова закричал. Это была не попытка избежать церемонии, ведь всё-таки уже было слишком поздно. Это был совет для герцога, созвавшего всех дворян Империи и даже жителей других стран. — Если вы боитесь потерять лицо перед другими, то можете просто перенести её, а вместо этого с размахом провести церемонию совершеннолетия Ивонны. — Я не отложу твою церемонию совершеннолетия и это не только ради своей репутации! Разгневанный до чёртиков герцог попытался прийти в себя. Он, до этого с яростью в глазах смотрящий на меня, вскоре успокоился, при этом стараясь избегать моего взгляда. Уже через несколько секунд после этого возгласа он выглядел так, будто постарел на лет десять, если не больше. — Я хотел сделать твою единственную церемонию совершеннолетия лучшей. Так он объяснил то, почему не может отменить её. — Ради твоего счастья… Я хочу попросить у тебя прощения, хотя уже и слишком поздно… Я не могла удержать своё лицо от очередного искажения. — Ивонна, да… -… — Я был рад, что моя дочь, которую я считал мертвой, вернулась. Я понимаю, что виноват во всём, что тебе пришлось пережить, и сожалею, что даже банкет по случаю твоего совершеннолетия, организовал без твоего на то согласия. -… — Но ты же моя дочь, Пенелопа. С тех пор, как я привёл тебя сюда, в герцогство, я никогда даже не думал, что ты не моя дочь. У меня в глазах помутилось. Мне было тяжело показать все те чувства, которые были вызваны творившейся всё это время несправедливостью, ведь не я была той, кто переживал всё это. — Так почему бы вам не сделать мне одолжение хотя бы раз? — Я снова делаю что-то не так? — устало спросил герцог. — Вы собираетесь скрыть от Ивонны то, что хотите сделать мою церемонию куда более зрелищной, чем у кого бы то ни было, герцог? -…мне жаль, что я не послушал тебя, когда ты просила отменить церемонию взросления… Но есть гости, которые уже прибыли, как мы можем отменить это? Герцог мягко, но решительно отказал в моей просьбе. — Я объявлю о возвращении Ивонны после того, как закончится твоя церемония и по прошествии длительного времени. Просто думай об этом как о своём дне… Герцог резко замолк. — Пенелопа? Зрачки голубых глаз расширились. Хнык- Герцог одним движением отодвинул стул и поднялся на ноги. — Эй… Что с тобой? Что такое? Беспокойный мужчина потянулся ко мне. Обжигающее тепло коснулось моих глаз. Только тогда я поняла, что из них лились слёзы. — Почему ты плачешь в свой счастливый день? -… — Детка, твой отец так виноват перед тобой… Прошу, не плачь, ладно? Не понимающий, что делать с потоком моих слёз, герцог всё же догадался обнять меня и утешить. Я не была опечалена, а потому никак не могла понять, почему из глаз рекой бегут слёзы. Он ведь персонаж игры. Но тем не менее, несмотря на то, что он пренебрегал Пенелопой и сделал меня бесконечно несчастной сразу после овладения мечом. В тот момент он действительно повёл себя как отец. — Отец… — Да? Ты можешь рассказать мне всё, что угодно. — Прощай, — одними губами пробормотала я то, что всё никак не могла сказать. В конце концов, герцог сделал так, как я и просила его. — Можешь прийти ко мне ранним утром и поздороваться? — Поздороваться? — Да. Попрощайся так со своей незрелой маленькой девочкой. На этом моё прощание с герцогом подошло к концу.