Смерть - единственный конец злодейки

Мои слова мгновенно усмирили шум. Лицо герцога, бушевавшее ещё некоторое время назад, побледнело. Он даже начал заикаться, что казалось просто невероятным. — Т-ты только что сказала, что ты — козёл отпущения, Пенелопа? — Да, — легко согласилась я. — Разве вы не позвали меня сюда за тем, чтобы признать мои грехи? — Это не так! Я звал тебя не для этого! — герцог широко открыл глаза. — Я сделал это, чтобы предотвратить подобное в будущем! Я боялся, что кто-то мог нацелиться на Эккартов… — Этот инцидент не имеет ничего общего с посторонним. Я поспешно перебила герцога. Этот поворот событий немного отличался от ожидаемого: его дочь вернулась, и я думала, что если скажу так, то всё быстро закончится. Герцогу было нелегко. Похоже, ему ещё не промыли мозги. — Я же сказала вам, что это всё моих рук дело. Нет необходимости в дальнейших расследованиях. Это моя вина, так что я позабочусь обо всём. — Как… — Нет, ты не можешь уйти. Кто-то решительно отклонил моё предложение вместо беспомощно застывшего герцога. Когда я повернул голову, Деррек смотрел на меня, словно хотел убить: его глаза налились кровью ещё до того, как он осознал это. — Зачем? Я думала, что все с радостью согласятся со мной, а потому совершенно не могла понять их реакции сейчас. Мне оставалось только прямо спросить: — Как всегда, вы тщательно и вдумчиво свалили всю вину на меня, так что будет лучше, если я сама уйду из дома… — Никуда ты не уйдёшь! В какой-то момент он завопил, как герцог прежде. — Почему ты кричишь? Я потерялась, смотря на него. — Если это была твоя собственная игра, нам лучше опровергнуть слухи и раскрыть правду. Сейчас любые твои действия повлияют на престиж Эккартов! — … — Не забывай о своей репутации! Деррек внезапно замолчал, покрывшись холодным потом, как человек, убегавший от погони. Чувствуя собственное возбуждение, он перешёл на более мягкий тон, грубо откинув чёлку рукой. — Есть предел нашей защиты, если ты оставишь семью. — С каких это пор ты так заботишься о моей репутации? — Да ты действительно!.. Что мне не понравилось в его возражении, так это то, что его лицо стало ужасным. То же самое и со мной, что эта ситуация становилась все более и более раздражающей. — Деррек прав, Пенелопа. Из-за атмосферы надвигающейся бури герцогу пришлось вмешаться. — Детка, давай сначала успокоимся. Даже если это придуманная тобой игра, я не хочу и не буду винить тебя, хорошо? — ласково проговорил герцог, будто успокаивая угрюмого ребенка. Когда всё пришло в норму, Ивонна перестала рыдать и посмотрела на Деррека со странным выражением. Я чувствовала жуть, исходящую от этой сцены, больше похожей на шоу. Я до сих пор точно не знаю, что делает Ивонна и как ей удалось настолько быстро войти в герцогство. Как бы там ни было, я ни разу не слышала о том, чтобы кому-то удалось пройти через это и победить. Пока мне не удаётся сбежать, я должна хотя бы сохранить свою жизнь. Но, не зная моих намерений, этот проклятый герцог и его сыновья до самого конца пытались встать у меня на пути. — Ха-а… Я глубоко вздохнула и голосом, полным усталости, произнесла: — Вы не можете посадить меня в тюрьму, тогда что хотите, чтобы я сделала? — Эй, ты… Но вместо герцога мне ответил кто-то с другой стороны. Это был до сих пор державший рот на замке Рейнольд. — Ты ведь только что говорила, что не хочешь терять своё положение «леди». — … — Но тогда почему так легко говоришь, что собираешься уйти из дома? Когда наши взгляды встретились, его лицо просто ужасало. Прямо как во время нашей стычки на чердаке. Что бы я ни сказала, максимально спонтанный Рейнольд, казалось, вообще не мог принять мои слова и продолжал цепляться к ним. Просчёты в моих фразах были ожидаемы, ведь я говорила всё что угодно, лишь бы убраться отсюда. — Я и так уже чуть не погибла, мне всё это надоело. Я повторила уже сказанную ему однажды фразу. Другого оправдания у меня не нашлось. Реакция на мои слова не заставила себя долго ждать, но рефлексировал уже не Рейнольд, а Деррек. — Что?.. — Всё. Я произнесла тщательно подготовленный ответ, отчеканивая каждую букву: — Быть фальшивой леди только для того, чтобы с ней обращались как с мусором. Нет уж, мне надоело находиться в этом доме. — Пенелопа. — Теперь Ивонна вернулась. Мне нужно остаться подольше? В конце концов, уже пора отпустить меня. — Я не могу поверить, что ты действительно так!.. Первоначальный возглас герцога в ответ на мою просьбу в итоге был несколько смягчён. Он попытался убедить меня: — Пенелопа, детка. Ты тоже моя дочь, что бы кто ни говорил. Что-то произошло до церемонии совершеннолетия? У меня заболела голова в ситуации, которая пошла не так, как я рассчитывала. Я тихо вздохнула и поднялась с места. — Нам больше не о чем говорить. — Мы ещё не закончили. Сядь. Не обращая внимания на жёсткие приказы Деррека, поворачиваю голову к герцогу со словами: — Я больна, отец. Я знала, что это было довольно грубо, в сравнении с тем, как я вела себя раньше. Но если я проснулась некоторое время назад после того, как приняла яд, в чем дело, если мне не хватало манер? Кроме того, слово «больна» в такой ситуации не могло быть для них пустым звуком. Держась за все более пульсирующую голову, герцог неохотно позволил. — Давайте остановимся на этом. Можешь пойти в свою комнату, Пенелопа. — Но… — Прекрати это! Сейчас она больна, — возразил герцог первому в очереди опровергающих. Если бы его падчерица умерла только очнувшись, он оказался бы в очень тяжёлом положении. В этом смысле слово «больна» было весьма полезным. Вскоре я без промедления покинула это душное помещение. Но перед тем, как окончательно покинуть кабинет герцога, я взглянула на сидящих мужчин: Деррек, который всё ещё смотрел на меня с непонятными эмоциями, Рейнольд с пустым и усталым взглядом и Винтер со странным выражением любопытства на лице. — Этого достаточно, не правда ли? Я не пожалею о том, что оставлю своё положение и этот дом, поэтому, пожалуйста, оставьте меня в покое. Хорошо? Я поспешила прочь из кабинета, молясь, чтобы моя серьёзность достигла их. Ск-кр~ После того, как дверь закрылась, заговорил герцог: — Рейнольд, не оглашай это какое-то время. — Отец! Рейнольд посмотрел на герцога широко раскрытыми глазами. Также поступил и маркиз Винтер Верданди, который старался особо не вмешиваться в семейный разговор. — Вы хотите сказать, что пустите всё на самотёк, даже после признания в том, что она действовала сама по себе? — возразил отцу Деррек, яростно нахмурившись. — Тебе не кажется, что ты излишне самоуверен? Прекратите расследование и прочее, пока здоровье Пенелопы полностью не восстановиться. — Но осталось исследовать ещё кое-что. Деррек продолжил вопреки приказу герцога. — Как и сказал маркиз, мы ещё не обыскивали комнату Ивонны. — Ах, брат! Ивонна, которая непрестанно закатывала глаза, внезапно перевела взгляд на Деррека, который указывал на неё. — Укх… К-как? П-почему? Она продолжала бормотать что-то, глядя на него с невероятно удивленным выражением. В глазах других она казалась шокированной. Деррек же быстро проговорил, отвернувшись от неё: — Мы не можем полностью исключить возможность того, что горничная была спровоцирована внешними силами. — Ты думаешь, я какой-то идиот, который расследование провести не может?! — последовал нервный крик Рейнольда. — Я изучил все действия мертвой горничной вместе с маркизом, но ничего не вышло! Чисто! — … — В любом случае у тебя нет полномочий на расследование. Отец прав, прекрати это. Не заставляй её страдать. — Что значит «прекрати»? Пока что ведь ничего не решено… — Пенелопа не хочет, чтобы что-то решалось! Рейнольд был разъярён словами Деррека. — Каждый раз, когда ты открываешь рот, всё идёт не по плану! Что, если она снова решит выпить яд! Что ты собираешься делать тогда?! — … — Как и сказал отец, просто оставь это. Так будет лучше, нежели она начнёт ещё сильнее суетиться из-за своего ухода. Закончив свою тираду, Рейнольд грубо хмыкнул. Он внезапно вспомнил лицо Пенелопы, когда она также, как и в тот раз, говорила, что ей всё надоело. Когда он застал её за поеданием сгнившей еды, принесённой преданной служанкой. — Разве ты не этого ждал с тех пор, как подложил ожерелье своей сестры в мою комнату? Он никогда не думал, что она знает всю историю. Тогда он был смущён и не смог рассердиться. Даже когда он побежал к герцогу и признался во всем, что сделал, у неё был такой болезненный вид, будто она до сих пор молча терпела всё. — Мне всё это надоело. То же было и на чердаке. Вместо того чтобы проклинать его, она с равнодушным видом сказала: — Ты всегда делаешь меня несчастной, заставляя чувствовать хуже раба. Но почему-то он не мог избавиться от чувства несовместимости: будто эти слова имели отношение не только к нему. Рейнольд, казалось, вспомнил жуткое чувство, которое он испытал тогда… — Вы думаете, она говорила об этом раз или два? Что произойдет, если однажды она действительно соберёт свои вещи и сбежит? — … — Если кто-то действительно будет убит, его уже нигде не найти. Он понимал, что у этой девушки достаточно решимости, чтобы собраться и покинуть дом после любой провокации, которая последует после этого дня. — Следи за своим ртом и не провоцируй Пенелопу, пока она не поправится. После слов Рейнольда, герцог вздрогнул от страха, что снова сделает неправильный шаг. Атмосфера в офисе мгновенно стала угнетающей. — Если хотите… Повисшее молчание прервал дрожащий голос. — В-вы можете обыскать мою комнату. Всё в порядке. Девушка с ярко-голубыми глазами оглядела присутствующих, нерешительно проговаривая эти слова. Лицо Деррека в этот момент помрачнело. — Ты… Умолкни! Когда Рейнольд раздраженно прикрикнул на неё, она испуганно запищала, но почему-то Деррек и на этот раз не принял чью-то сторону. После слов Рейнольда в комнате воцарилась тяжёлая тишина. Каждый из них задумался, и никто не обращал внимания на её дрожащие мягкие руки с плотно зажатой юбкой. — Извините, что прерываю, но мне пора идти. Винтер встал с встревоженным выражением лица, неловко поправляя одежду. — Да, маркиз. Прощайте. Только тогда герцог понял, что он стал свидетелем их семейной драмы, и поспешил выслать его. Винтер вышел из кабинета герцога, затем пронёсся через зал. К счастью, он смог догнать силуэт молодой девушки на главной лестнице. Она ещё не полностью восстановилась, а потому была крайне медлительна, потому он сумел нагнать её. — Леди Пенелопа.