***
Том Реддл всегда был самым сильным и одарённым магом на своём курсе. Не только на курсе, но и в школе. Чего только стоили знание Парселтанга, и то, что он являлся наследником Салазара Слизерина. Не было тайны, которую он не знал, и в крайних случаях он всегда добивался ответов. Не было вопросов, на которые он не мог ответить. Ну разве что один. И вчера прибавился второй. Первый вопрос: существует ли любовь? Он всегда давал себе отрицательный ответ, но окружающая его среда говорила обратное. Шептала: «Да, она существует». Он, конечно же, не верил, но в глубине души знал, что не прав. А второй вопрос поначалу казался лёгким и временным. Но почему-то он не может его разгадать. Зачем Вольтури нужны были эти леденцы? Ладно, если бы эти леденцы были простыми, карамельными или с другим, нормальным вкусом. Но нет, они были сделаны из крови. Он ещё не опознал, какая это кровь. Означает ли это, что… Ему надо бы посмотреть в библиотеке, какие твари или существа пьют кровь, или как-то с ней связаны. Догадки делать слишком рано.***
После обнаружения новыхклыков Рози так и не смогла заснуть. Обещав себе зайти после уроков в библиотеку и поискать информацию про змеиные клыки, она зашагала в ванную комнату. Приняв душ, Розабелла высушила волосы заклинанием, и начала приводить себя в порядок. Вглядевшись в зеркало, она подметила, что змеиных клыков видно не было. Открыв шкаф, Рози нашла более десяти разных вариантов для сегодняшнего образа. Она надела брюки, которые не сильно обтягивали её ноги и поверх рубашки затянула галстук с зелено-серебристым окрасом. И поверх всего надела мантию: чтобы с разбегу оказаться со стороны летучей мышью. И мысленно дав себе леща, за то, что чуть не забыла надеть перчатки, она покинула комнату.***
Рози шла по коридорам, попутно думая о том, кому в голову пришло влезть в её голову?! Барьеры по окклюменции Рози имела, чтобы противостоять леггилементу. Но сама она леггилименцией не владела. Это был профессор Оуэн? Хотя по его мирному и спокойному взгляду такого не скажешь. Либо это профессор Оуэн, либо же кто-то из учеников Рейвенкло или Слизерина. Но кто может владеть хорошей леггилименцией в семнадцать лет? Даже её учитель при домашнем обучении только после десяти минут попыток взломать её щиты добился успеха. Конечно, голова после этого болела адски, да и сейчас ситуация была не лучше. Выругавшись на родном итальянском, Розабелла поспешила на Защиту от Тёмных Искусств. Зайдя в кабинет, Розабелла нашла место возле той же Винды Мальсибер. Она, как всегда, угрюмо смотрела под себя. Даже не поздоровалась, хотя Рози поздоровалась. Через пять минут в кабинет зашел мужчина. Красивым его не назовешь, скорее человеком-которого-потрепала-жизнь. У него не было одного глаза и отсутствовала стопа. Вместо неё была какая-то металлическая. Отсутствие глаза он не пытался скрыть, поэтому по левому тянулся уродливый шрам. Даже Розабеллу, которая любила пытки, да и с детства участвовала в кровавых битвах, это слегка смутило. М-да, зрелище не из простых. Дойдя до доски, он резко повернулся, обводя всех учеников, своим цепким, пронизывающим взглядом. Многие вздрогнули, или опустили головы. Но не Розабелла. Этот взгляд её никак не будоражил. Он был ей знаком с детства. Таким окидывала её мачеха, когда она появлялась в поле зрения. Таким её окидывали люди в пансионате. Таким её окидывают большинство чистокровных девушек из Слизерина: как безродная полукровка блистательна на уроках, почему мальчики теряют рассудок при её виде? Почему она чистокровная, хуже этой наполовину магглы? Поэтому она даже не шелохнулась? Взгляд этого «профессора» прошёлся по классу и дольше положенного задержался на Рози. Посмотрев ей в глаза, он вздрогнул. Вздрогнул? Как такой человек-которого-явно-потрепала-жизнь мог испугаться ученицы? Да, шанс встретить человека с гетерохромией равен одному на миллион, но что такого в её глазах? Откинув эту мысль куда подальше, Розабелла обратила внимание на рядом сидящею Винду. Та, казалось, дрожала. Нет, понятно, после его взгляда не по себе, но чтобы дрожать… — Меня зовут Генри Треверс. Для вас, профессор Трэверс, — при этом он усмехнулся, расплывшись в оскале. — Я буду преподавать Защиту от Тёмных Искусств. Здесь не будет глупых маханий палочкой. Я могу научить вас накладывать и обезвреживать проклятия, познать истину магии, брать удовольствие от искусства дуэли… Сегодняшняя тема — Непростительные, — и мел коряво наскребал: Непростительные заклятия — Кто же хочет рассказать нам про эти преле. запретные заклятия? — спросил он. Этими словами профессор ещё больше вселил в Рози подозрение. Ни один нормальный человек не назовет столь ужасные вещи прелестными. В воздух быстрее остальных взмыло две руки: ответить желали Макгонагалл и Реддл. — Да, мисс?.. — Макгонагалл. Непростительные — три заклятия, которые являются незаконными в мире волшебников. Всего их три. Любое применение этих заклинаний к человеку карается пожизненным заключением в Азкабан, — отчеканила Макгонагалл и тут же добавила: — Все три заклятия относятся к разделу Тёмной магии. Решение об их запрете было принято ещё в тысяча семьсот семнадцатом году при первом министре магии Улике Гампе. — Пять баллов Гриффиндору за верный ответ. А теперь же про сами проклятия, — на этом моменте он на секунду ухмыльнулся. — Кто же хочет поделиться знаниями о них? Например, про Круциатус… Рук поднялось гораздо меньше, чем на первом вопросе. Наконец он обратил внимание на Реддла. — Да, мистер?.. — Реддл, сэр. Круциатус — одно из трёх Непростительных заклятий. Круциатус — заклинание ужасной, нестерпимой боли. Существует возможность выбирать место, где должна возникнуть боль, направив в это место волшебную палочку. Однако его можно отразить через защитное заклинание.*
Это заклятие было схоже с Даром Джейн, по совместительству, моим. Правда, палочка была мне не нужна, дабы человек визжал, как ненормальный, просил о скорой смерти и молился всем действующим богам. Пытала я мало, ведь о Даре моем копирующем никто не знал. Не скажу, что я беру от этого удовольствие, как это делает Джейн. Её шестьсот лет, ей простительно. Наслаждение от Дара Джейн я брала лишь раз. Это было, когда я первый раз его применила. На насильниках. Не хочу вспоминать. — Десять баллов Слизерину за правильный ответ, — мне кажется, или ему больше по душе слизеринцы? — А теперь давайте поговорим про Империус. Кто же хочет поделиться знаниями, как мистер Реддл? — спросил он. Рук поднялось только несколько. Профессор обратился к Вальбурге Блэк. Поистине, что меня восхищало в девушке, так это её голос, который никогда не терял уверенности. — Империус — одно из трёх «Непростительных заклятий». Полностью подчиняет человека воле наложившего это заклятие волшебника. Существо или человек ощущает бездумное блаженство, лёгкость, радость от того, что все вопросы отпали сами собой. Неправильно или плохо наложенное заклятие «Империус» может привести к помутнению рассудка. Небрежное, либо наложенное впопыхах, оно создаёт на лице жертвы бездумное выражение, по которому можно определить, что человек находится под Империусом. — Десять баллов Слизерину за правильный ответ. И последнее проклятие. Убивающее. Кто же хочет поделиться своими знаниями на этот раз? — он опять ухмыльнулся и на секунду его лицо приобрело безразличный вид. Руку поднял только Реддл. Я считаю, не подняли руку не из-за незнания проклятия, а из-за неприязни и не осозного страха перед самим произношением. Вместо того, чтобы дать возможность Реддлу ответить, профессор обратил взор на меня. Плечи его вздрогнули, но лицо осталось непроницаемым. — Не соизволите ответить, мисс?.. — Мисс Вольтури. Убивающее заклятие — одно из трёх непростительных, запрещённое Министерством магии. Любое применение к человеческому существу достаточно для пожизненного заключения в Азкабан. Представляет собой луч зелёного цвета. После применения живое существо мгновенно и без мучений умирает. При этом все органы остаются неповреждёнными, и причину смерти установить невозможно. При попадании в неживые объекты так же наносит повреждения, вплоть до уничтожения. Не имеет контрзаклинаний, однако при определённых обстоятельствах может быть отражено. Не каждый маг может применить это заклинание, так как оно требует огромной силы и искреннего желания убить, — ответила я, надеясь, что акцент не был слышен. — Десять баллов Слизерину. А какое слово маг произносит, если хочет его применит? — насмешливо протянул он. Конечно, нежная девушка не сможет ответить, она же хрупкая. Но меня с детства учили убивать, и вид моего приёма пищи не для нежненьких. — Авада Кедавра, — весь класс вздрогнул. Как же, ведь сказала я название, будто применяю его. Убивать мне с Авадой Кедаврой ещё не приходилось. В глазах профессора Трэверса промелькнуло удивление, но он умело его скрыл. — Итак, давайте перейдём к практике, — класс опять вздрогнул. — Мне нужен ассистент, и в этом мне поможет вот этот милый паучок, — зверь не был был простым: а был с волосинками на ногах, имел своеобразные клыки. По виду можно заметить, что он ядовитый. Так, кажется это бразильский странствующий паук. Я любила маггловские науки, а особенно географию. Казалось, читая книги по ней, я могла не заметить, как прошли несколько часов. Паук оказался в руке профессора. — Ассистентом моим будет милый домашний питомец Грегори, для тех, кто не в курсе, это бразильский странствующий паук, — я угадала. — На нём я применю Круциатус. — Круцио — паук начал визжать, но никто не услышал, кроме самого профессора. Мой вампирский слух… Эх. Слушать визжание было не то, что не приятно, а противно. Будто кошки сгребли когтями кафель. Человеческое визжание куда лучше, уж поверьте. Через минуту всё стихло. Я могла видеть испуганные и зашуганные лица девушек. О боже, такие хрупкие, да и с нежной душой. А девушка из Слизерина, как там её? Аннелиза Эйвери вроде и ещё две девочки упали в обморок. — Кто школьная староста девочек? — спросил профессор Треверс. — Я — ответила Макгонагалл. — Мисс Макгонагаллл, будьте добры, сопроводите этих девушек в больничное крыло. — Хорошо, — ответив, Макгонагалл подняла палочку и, левитируя девушек, ушла. — Итак, — потёр руки Трэверс. — Империо, — паук резко взлетел и сел на парту бедных грифффиндорцев, что были на первой парте. Там сидели две девушки, и обе завизжали, не тише паука. Резко паук сел на лицо Гойла. Тот так сморщил лицо, стал похож на шарпея, когда он щенок. Трэверс заговорил своим гаркающим голосом: — Не бойся она совершенно безобидна, — сказал он с фальшивыми нотками нежности. При этом класс смеялся. Я оставалась с непроницаемым лицом. Нарвусь ещё. А его укус смертоносный. Профессор переместил паука на руку девушки из Гриффиндора. Она начала задыхаться, пытаясь закричать. После чего Трэверс переместил бедного паука на мальчика из Гриффиндора. Уизли. Его лицо было ничуть не хуже, чем у Гойла. И он продолжил — Если укусит — это смертельно, — он обратил внимание на Малфоя. — Что смеёшься? — и паук прыгнул на его лицо. — Талантливо, правда? -спросил он, уже не сдерживая гиенского смеха. Не смеялись лишь три человека. Я, Реддл и Винда. Винда дрожала ещё с момента Круцио и отчаянно пыталась скрыть это. Трэверс пытался подсунуть паука в огонь камина, несколько раз погружал его в воду. — Эх, старичок Грегори, вырабатывать яд ты уже не можешь, поэтому пока, — я догадалась, что он собирается сделать. Как гром среди ясного неба раздался крик: — Авада Кедавра, — зелёный луч полетел в паука, и он упал замертво. Класс вздрогнул и начал шептаться. — Урок окончен. Домашнее задание — написать эссе на тему Непростительных заклятий и их истории в два фута.