Многогранник

После возвращения из круиза они расстались почти на неделю. К концу этой недели Бэла летела на встречу с Янкой как сумасшедшая. Они поехали погулять в лесопарк. Сидя на поваленном бревне и наблюдая за мелькающей среди кустов Янкиной собакой, Изабель чувствовала себя такой расслабленно-счастливой, что самой становилось страшно. Янка сидела рядом, привалившись спиной к её боку: – Бэла, я чертовски скучала по тебе! – А как же иначе? - грубовато ответила она, а сама чувствовала себя облитой теплым светом. Желтые листья берез медленно падали и два из них запутались у Янки в волосах. Бэла схватилась за камеру: – Сиди, сиди! Она торопливо снимала, боясь упустить каждое мгновенье, а забив флешку, вдруг почувствовала, что ей хочется поскорей оказаться дома, загрузить снимки в компьютер и засесть с сигаретой и кофе на долгие часы в обществе Янкиных глаз и улыбок. Но, глянув на живую Янку, решила, что с этим можно подождать. Тем более что та прижалась к её груди и шепнула: – Поехали куда-нибудь. Они завезли собаку к Янке домой, а сами отправились к Бэле. Походив по шикарно отделанной квартире, Янка почему-то потускнела. Бэла ничего не могла понять, глядя, как она сидит на кухне на угловом диванчике и пустыми глазами смотрит вокруг. – Яна, - Бэла села рядом, - что случилось? – Ничего, ничего, все в порядке, – Янка попыталась улыбнуться, но у нее это не очень получилось. – Какое там в порядке?! Я же вижу! Давай, рассказывай, что тебя расстраивает. Янка как-то испуганно огляделась и начала сбивчиво говорить, что чувствует себя полной неудачницей, что к её годам люди добиваются многого, а она, не смотря не все свои таланты и учебные успехи, ничего не смогла достичь. Бэла не перебивала, чувствуя, что надо дать ей выговориться, выплеснуть все из себя, но когда она услышала, что в любимом голосе зазвенели слезы, она встала, решительно подошла к Янке и взяла ее за плечи. – Это опять в тебе проснулась Таня. Пойми, это все не твоя вина, это вопрос везения. Но теперь всё кончилось. Отныне у тебя всё будет хорошо. Я тебе обещаю. И ни на кого богатого, успешного и знаменитого я тебя ни за что не променяю! Янка заулыбалась и прижалась теплой щекой к её плечу. А спустя два месяца позвонили администраторы Светы договориться о фотосессии. Бэла какое-то время после звонка находилась в столбняке. Предложение было неожиданным, очень лестным и волнующим. Так хотелось оказаться рядом с человеком, которого видишь только на расстоянии или приближенным мощными линзами объектива! Янка, услышав об этом, вытаращила глаза: – Бэлка, да ты что!!! Это же здорово! Как я тебе завидую! – Янка, я бы взяла тебя с собой, но, боюсь, это будет неудобно. – Нет, конечно, я и не думала. Но ты мне потом расскажешь, как все прошло! – Обязательно расскажу! – заверила она, не подозревая, что никак не сможет выполнить этого обещания.

***

Бэла хотела и боялась Светиного приезда одновременно. Она уже «заболела» ею, ей нужно было снова почувствовать прикосновение её рук, увидеть глаза и улыбку, и в то же время было страшно, что Света наверняка разрушит тот мир, который Бэла строила для себя и для Янки. Их отношения были бесперспективными, но отказаться от них не было сил. Поэтому, услышав звонок, она на секунду задержалась, прежде чем пошла открывать дверь. Света не сразу вошла, а сначала огляделась, прислонившись к косяку. Она была одета в черную футболку с длинными рукавами и широкие штаны на низком поясе. В руке она держала темные очки и бутылку вина. – Заходи, не бойся, – улыбнулась хозяйка. – Вот уж что я буду делать в последнюю очередь, так это бояться, – в Светиных глазах засияли веселые искры, и она, наконец, перешагнула через порог. Бэла пропустила её вперед, а сама осталась у двери. Света не оглянулась на неё, пошла в комнату, осмотрелась. – У тебя классно! Кто тебе делал квартиру? – Проектировала моя сестра, а делала я сама. Мы занимаемся дизайном помещений. – А мне сделаешь ремонт? – Надо будет – позвони. Не вопрос. – Считай, что я позвонила. Света поставила вино на низкий столик, а сама остановилась перед фотографиями, висящими на стене: – Это твоя сестра? – Нет. Это Янка. Снимок, который заинтересовал Свету, был сделан, когда сидящая на коленях обнаженная Янка обернулась на голос фотографа. – А меня так снимешь? – Света посмотрела на Бэлу, – Только это нельзя будет публиковать. – Попробую. Только для начала мне придется снять все это, – и она жестом показала на Светину одежду. – Я догадываюсь. Не вопрос. Бэла открыла вино, налила его в бокалы, и села на диван: – Иди сюда. Света обошла столик, взяла бокал и опустилась на колени к хозяйке дома. После этого смешно было задавать вопросы из серии: «Что ты хочешь?» Бэла обняла ее свободной рукой, прижала к себе и вдохнула запах ее кожи. Света была так одета, что рука, казалось, сама скользнула по гладкой ткани, и коснулась обнаженного бока. Бэла подцепила подол футболки и потянула его наверх. Под футболкой, понятное дело, ничего не было надето. Света хотела совсем её снять, но её остановили: – Погоди, – Бэла посадила Свету на диван и потянулась за камерой. И опять ощущение работы послужило противоядием. Перед фотографом была модель, изумительная и манящая, но все-таки модель. А Света разошлась. Это был восхитительный и в то же время какой-то озорной стриптиз. Иногда Бэла поправляла Светину руку или ногу, но обычно этого не требовалось. Наконец, выбирая какой-то немыслимый ракурс съемки, она коснулась Светиного колена и будто проснулась. Сделав кадр, она отложила камеру, шепнула: «Иди ко мне!», и Света тут же оказалась рядом, как будто стекла с дивана прямо ей в руки. Её идеальный ровный загар по всему телу говорил о том, что загорала она без купальника. И, представив ее лежащей на шезлонге у бассейна частного дома, Бэла вздрогнула, потому что вспомнила Янку, загорающую на теплой палубе. A Света тем временем неторопливо её раздела, тесно прижалась и зашептала: – Что ты любишь? Как тебе нравится? Что ласкать в первую очередь – плечи, грудь, живот, бедра? Языком или руками? Бэла взвыла и потянула Светину голову вниз. – Вот так сразу? – удивилась Света, – Ну пусть будет так для первого раза. Впрочем, иначе, боюсь, ты у меня сегодня взорвешься! – Не надейся, – шепнула Бэла и сжала Светины плечи. – Ого, смотри, синяки будут! – У тебя все время синяки на плечах и шее, все уже привыкли. Света засмеялась: – Вообще-то ты права. Её смех, с одной стороны, низкий, а с другой - по-девчоночьи звонкий, как-то ослабил повисшее в воздухе электричество, но ненадолго, ровно до того момента, как её дыхание обожгло кожу живота Бэлы. Спустя какое-то время Света глянула в окно и коротко сказала: – Ночь. – Тебя отвезти домой? – Бэла ворошила короткие Светкины волосы, и ей безумно нравилось пропускать легкие пряди между пальцами. – Зачем? Я на машине. – Но ты пила. – Ты тоже. Ты хочешь, чтобы я уехала? Бэла медленно покачала головой. Представить, что Светка сейчас встанет, оденется, откроет дверь и исчезнет, оставив её одну с мыслями в том числе и о Янке, было абсолютно невозможно. Они почти не говорили. Сидели на подушках, разбросанных по мягкому ковру, заворачивались вдвоём в пушистый плед, наслаждаясь соприкосновением своих тел. Когда за окном стало отчётливо светлеть, Света взяла лицо Бэлы в свои маленькие ладони, поцеловала и тихонько сказала: – Мне пора. В самом деле пора. Но я ещё приду, если ты не против. – Не говори ерунды. Давай, я всё-таки отвезу тебя? – Не надо. Не такой уж я беззащитный ребёнок, которым кажусь. – Мне не кажешься. – Значит, ты – исключение.