Джордж не бежит, замерев на месте и, не моргая, смотря на сцену, с которой красными каплями капала, пачкая только-только выпавший снег, кровь. Несмотря на хаос, творившийся вокруг, парень не испытывает страха. Точнее, он не может до конца осознать, что происходит. В ушах — блядская вата, которая глушит звуки, не давая тем самым инстинкту самосохранения дать одну-единственную команду, которая жизненно необходима в данный момент: «Беги, придурок!».
Томми кричит рядом, не решаясь бежать, смотрит, как и Джордж, на сцену. Но рассматривает не кровь, издевательски медленно стекающую в сугроб, а тела, кучей валяющиеся за трупом бывшего президента. Некоторые из них не подают никаких признаков жизни, другие же стараются выползти из-под тел товарищей, хватаясь за раны, которые бардовыми пятнами ярко выделяются на одежде. Джордж видит Туббо, который, кашляя, пытается выбраться из своеобразной ловушки, зажимая кровоточащий бок рукой, стараясь хоть как-то спастись. Он жив?..
Брюнета словно по голове чем-то тяжелым бьют, возвращая в реальность. Он вздрагивает, освобождаясь, наконец, от оцепенения, охватившего его бренное тельце, с ужасом осознавая, в какой ситуации находится. Ему словно включили звук, и парень оказывается оглушен шумом, который не замечал до этого. Крики людей почти что перекрывают выстрелы. Кто-то вопит от страха, кто-то — от боли. Тело, упавшее буквально в полуметре от Джорджа, противно хрипит, прощаясь со своей жизнью, и парень вздрагивает ни то от ужаса, ни то от отвращения, когда кровь из пробитой головы, пропитав снег, начинает подбираться к ногам парня. Джордж выдыхает, решаясь на поступок, который может стоить и ему, и Томми жизни, уже поворачивается к выходу из парка, схватив подростка за рукав и собираясь бежать, как вдруг слышит громкое: «На землю падай! Живо!». Парень оглядывается, в спешке ища глазами человека, крикнувшего это, ничего не соображая в данный момент, но тут же оказывается сильным толчком повален на землю, а за ним следом, тоже получив ощутимый толчок, летит Томми. Джордж постепенно приходит в себя, слыша выстрелы над головой, не пытаясь подняться. Медленно до него доходит и тот факт, что, побеги он, как и планировал, на выход — шансы выжить были бы минимальны. Ему просто прострелили бы черепушку. Так что лечь на землю, притворяясь мертвым, пожалуй, было самым лучшим решением. Если, конечно, целью террористов, напавших на них, не являлось полное уничтожение всех людей на площади. Томми, явно ошарашенный всем произошедшим, ёрзает, стараясь подняться на ноги, и Джордж, лежа на животе, краем глаза видит, как Томми утыкают лицом в снег, заставляя лечь.
— Не вставай, идиот. Пристрелят, — шипит человек рядом, и брюнет замирает, обратившись в слух. Даже сейчас, лежа на снегу, покрасневшим от крови, и слыша, как убивают его сограждан, он не мог
НЕ узнать этот голос. Он видел руку в перчатке, которая держала Томми за затылок, приказывая тем самым не подниматься, с ужасом осознавая, кем являлся их внезапный спаситель.
— Какого…? — шепчет парень, не отводя растерянного и испуганного взгляда с человека, который сидит совсем рядом. Сидит? Его что, вообще не смущает тот факт, что над головой пули летают?
— Тихо, сейчас должно закончиться, — для Джорджа остается загадкой, как тот вообще сумел расслышать его вопрос, не заданный до конца, в подобном хаосе. Но он услышал, повернувшись к парню, стараясь его успокоить. Закончиться? Почему? Брюнет испуганно смотрел в лицо говорившего, наполовину скрытое на кой-то хер медицинской маской. Дёргается, старясь ни то отползти подальше, ни то напротив — приблизится к человеку, сидящему так близко. Как и в прошлые два раза, чтоб его. Так близко — протяни руку, а на деле пересечь этот чертов метр оказывается непосильной задачей. По телу бегает табун мурашек, и парень сжимает зубы, неожиданно понимая, что не слышит больше звуков выстрелов, лишь крики и предсмертные хрипы окружающих. Они не собирались убивать всех, или им просто дали команду закончить беспочвенное уничтожение населения?
Джордж кашляет, противный запах пороха щекочет ноздри. Пороха и металла, окутавший всю площадь. Брюнет знает, что это — запах крови. Он помнит, как в детстве однажды нашел кошку в заброшенном сарае, забитую камнями. Помнил, как запах, впитавшись во влажные после дождя доски, еще несколько недель не давал ему вздохнуть, стоило только зайти в помещение, когда тот играл с другими детьми. Самое, пожалуй, интересное в этой ситуации было то, что другие дети перестали чувствовать вонь металла уже через два дня, в то время как Джордж, заходя в сарай, играя в прятки, мгновенно видел перед собой и труп кошки, и лужу крови, и ощущал этот противный запах. Психологическое. Парень понимает, что вряд ли когда-нибудь в жизни сможет зайти на эту площадь еще раз. Зайти, не испытывая огромного отвращения от образов, мелькающих перед глазами. Он пытается подняться на ноги, но тело, словно ослабев, отказывается слушаться, и парень вновь падает в сугроб, не в силах сделать такое простое и естественное действие, как подъем. Он поворачивает голову, видя в полуметре от себя то самое тело мужчины, которое лишилось жизни на его, Джорджа, глазах. Голова пробита, кажется, насквозь. Стеклянные глаза, выпученные от ужаса, смотрят прямо на брюнета. Точнее — сквозь него. Куда-то, до куда не доходит взгляд простого смертного. Губы, нос, шея — все покрыто нитями крови, которые, стекая с тела, раскрашивают свежий снег, выпавший минут десять назад, создавая причудливую паутину, которую искусный паук плетет из веревочек, создавая завораживающую картину.
Томми, поднявшись на ноги, на секунду замирает, глядя на парня, прежде чем кинуться к сцене. Джордж знал, что тот так и поступит. Выбирая между им и Туббо — подросток без колебаний выберет Туббо, он его и не винит. Впрочем, на помощь приходит чужая рука в перчатке, которая вновь, как и вчера, хватает его за запястье, поднимая. Снова. Джорджу даже кажется, что, если и в этот раз на коже останутся следы — они будут идентичны прошлым синякам. Он не сопротивляется, но и не помогает, тело словно превратилось в мешок с картошкой, отказываясь выполнять простейшие команды, потому его усаживают на снег, с силой тряхнув за плечи, пытаясь привести в себя. Джордж что-то неразборчиво шипит сквозь зубы, глядя на человека перед собой, чувствуя себя полнейшим идиотом и разрываясь от противоречивых эмоций. Ярость, раздражение, непонимание и, мать его, страх — это все, что должен был парень испытывать на данный момент, но тогда почему так ярко, выбиваясь перед всеми негативными чувствами, бьется облегчение, и, мать его, радость? Чему радоваться-то? Тому, что завравшийся идиот с охрененным голосом опять рядом? Опять вытаскивает его из какого-то дерьма, в котором Джордж погряз по пояс?
Хочется что-то сказать, брюнет открывает рот, но тут же его закрывает — хотется-то хочется, но словарный запас словно бы опустел, так что парень понятия не имеет, что нужно говорить. Да и что, откровенно говоря, нужно делать. В такой-то ситуации! Тупой болью тянет колено, и Джордж морщится, опуская взгляд, но мгновенно выдыхая — видимо просто отбил во время падения, никаких следов крови, да и металлической пули в плоти парень не чувствует (к величайшему облегчению!). А Найтмер… Он просто стоит рядом, то смотря сверху вниз на парня, сидящего на снегу, то быстро оглядываясь на сцену, к которой уже подбежал Томми, хватая Туббо за руку и стараясь помочь вылезти из-под мертвых и бессознательных тел.
— Ты сам-то не устал попадать в неприятности? — тихо, почти беззвучно. Джордж не знает, что надо ответить, а потому лишь странно, по-детски, сжимается всем телом. По коже вновь пробегает табун мурашек, причем настолько сильный, что он уверен — коснись Найтмер его сейчас, то непременно почувствует его тоже. — Вставай. Вам нужно добраться до аптеки какой-нибудь. Не думаю, что вы сумеете дозвониться до скорой.
— Почему? — хрипло, надломленно. Джордж сглатывает, не узнавая собственный голос. Ну не может он говорить так слабо, так по-детски. Но, впрочем, хватается за протянутую ему руку, морщась от боли. Неужто ногу вывернул?
— Слышал взрыв? — Джордж медленно кивает, перед глазами возникает Уиллбур, считавший до десяти. — Связь отключили. Сейчас только экстренные вызовы работают, но я не думаю, что машин скорой помощи хватит на всех раненых. Так что вам лучше добраться до ближайшей аптеки, купить какого-нибудь антишоковое обезболивающее,
и там уже ждать помощи.
— Почему ты тут? — голова раскалывается. Джорджу кажется, что он бредит, что у него жар, галлюцинации. Все это кажется настолько нереальным, неправильным, что поверить во все происходящее почти невозможно. Но рука, за которую он ухватился, поднимаясь, реальная. И все такая же холодная.
— Тебе серьезно кажется, что сейчас самое время для обсуждения этого? — нервно фыркает собеседник, и Джордж поджимает губы. Так странно слышать этот голос вживую, эту насмешку, которая изредка мелькала в голосовых сообщениях, отправленных ему. Брюнет на секунду замирает, прежде чем с силой вцепиться в парня перед собой. Тот явно не ожидает подобного. Да что там, Джордж и сам от себя подобной прыти не ожидал, схватив человека перед собой за грудки.
— Ответь! Ответь, мать его! Почему ты тут, почему ты в Ламанбурге, мать его?! Почему врал тогда, почему был около моего дома, когда меня пытались грабануть, какого хера помог вчера? Что происходит? Я просто… Я просто хочу если не оправдать тебя, то хоть как-то понять… — парень почти шепчет, чувствуя, как его хватают за руки, не позволяя больше растягивать одежду. Чувствует себя таким слабым, что в горле вновь надувается противный ком, которому плевать, на желания хозяина организма.
— Успокойся, у тебя истерика, — парень выдыхает. Странно, неестественно, рвано. — Потом. Просто позже.
— Позже?
— Ага. Мне кажется, нам стоит обсудить достаточно вещей, ты так не считаешь? — хмыкает парень. Вот так легко и просто, словно они сейчас стоят не по колено в трупаках, а случайно встретились в парке. — Но, кажется, разговор придется отложить до лучших времен. А ты как считаешь?
Джордж не знает, что ответить. Решимость, которая появилась в нем несколько минут назад, вытекла из него без остатка, словно раскаленная лава, стекая куда-то вниз, ближе к больной ноге. Приходится в качестве компромисса пожать плечами, мол: «если хочешь, то ладно». В любом случае, в конкретно этот промежуток времени его на секунду перестает волновать человек, схвативший его за руки. Боковым зрением он замечает странное движение на сцене и замирает, резко развернувшись в ту сторону. Томми, получив удар тяжелым ботинком в бок, летит на землю, словно отброшенный носком щенок. Туббо, потеряв опору, оседает на землю, испуганно обернувшись в сторону друга, который, пытаясь подняться, получает второй удар, но на этот раз в живот, и сгибается пополам, скуля от боли. Человек, стоящий над подростком, направляет в его сторону пистолет, картинно снимая его с предохранителя. Глаза, мелькающие в глазницах странного вида маски, которая представляет собой череп какого-то животного, на секунду кажутся Томми красными. Джордж дергается, и, вроде как, что-то кричит, не уверенный в том, что вообще следует делать, не сразу замечая, что человек, секунду назад стоявший рядом, пропал. Вот так просто, как и в прошлые разы. Ушел, не попрощавшись, оставляя парня один на один с его мыслями и страхами, которые с головой начинали окутывать его, стоило ему лишь вновь посмотреть на сцену.
Мужчина, ударивший Томми, что-то кричал тому в лицо, тыкая пистолетом, а подросток, кажется, старался отвечать тем же, но Джордж не мог расслышать, о чем они говорят, будучи словно оглушенным из-за всего, что произошло за последние минут… десять? Казалось, что прошел, как минимум, час. А потом… Потом… Джордж не успевает понять, что, в общем-то, произошло «потом». Видит, как Томми резко поднимается с земли, хватая раненного друга за руку, и, под насмешливым взглядом мужчины, бросается прочь с площади. Это получается у него не быстро — удары ногой были явно нешуточными, да и Туббо не в состоянии как следует двигаться — попробуй побегать с дырой в боку. Но они явно спешат, и парень, проникнувшись этой спешкой, бросается следом, в последний раз обернувшись на сцену. На нее поднимаются еще два человека. Два человека, которые прекрасно, как казалось совсем недавно, знакомы Джорджу. Найтмер хватает незнакомого мужчину в маске за плечо, тряхнув, обращая внимание к себе, и что-то спешно говорит, мотнув головой в сторону покидающей площадь троицы. А еще Джордж видит Уиллбура, который, стоя чуть поодаль, перезаряжает пистолет. И становится страшно.
***
С трудом троица добирается до какого-то переулка, в котором Туббо, не в силах больше держаться на ногах, падает на снег, тяжело хватая ртом воздух. Одежда пропитана кровью, а лицо бледнеет — слишком велика потеря жизненно-важной для организма жидкости. Томми стаскивает с себя куртку, надевая ее на дрожащего друга, который слабо сопротивляется, что-то бормоча, но слов не разобрать. У парня полуобморочное-полубредовое состояние. Джордж сует руки в карманы, собираясь достать телефон и, несмотря на слова Найтмера, хотя бы попытался вызвать скорую (не представляя даже, где они находятся), но не обнаруживает его там, начиная в спешке оглядываться, но увы! Черной коробочки с экраном на снегу он не видит, вновь проверяя куртку. Выронил или украли в толкучке? Парень понятия не имеет, чуть ли не плача от коктейля чувств, которые ему принес этот фестиваль. Чувствует себя по-настоящему разбитым. Морально. А потерянный телефон словно бы становится последней каплей. Апогеем. Блядским апофеозом, после которого, по всем правилам, спектакль должен быть закончен, но он, как самый страшный кошмар, никак не заканчивается. И Джорджу приходится сидеть в первых рядах привязанным к креслу, стараясь уйти, но сделать этого нет возможности, а потому остается лишь смотреть на то, как рушится такой знакомый всего несколько недель назад мир. Уиллбур находит их достаточно быстро, буквально через три-четыре минуты. Джордж, осевший на снег, слышит, как шуршит снег под тяжелыми подошвами, и кривится от отвращения, подняв голову на человека, вошедшего в переулок. Руки, сжимающие пистолет, напряжены и, кажется, даже подрагивают. Он нервничает?
Томми замечает подошедшего к их компании чуть позже, буквально через секунду. Резко оглядывается, проверяя, нет ли за ними погони, и почти шепчет, испуганно хватаясь за Туббо, стремительно терявшего связь с реальностью.
— Уилл! Там! Там… Там человек, начавший пальбу на сцене, он… Он ударил меня и сказал… Сказал, что… — Джордж ни черта не понимает, а Уиллбур — тем более, а потому подросток выдыхает и, со вздохом набрав в грудь как можно больше воздуха, четко, как в школе перед доской, выдает. — Нас хотят грохнуть. За нами гонится какой-то неадекват. Нам надо бежать.
— Можешь не спешить.
— Что? — удивлённо переспрашивает Томми, не понимая, о чем вообще идет речь, а у Джорджа перед глазами мелькает троица, стоящая на сцене, залитой кровью Шлатта и его подчиненных. Три всадника апокалипсиса.
— Они с тем типом заодно, — выдыхает брюнет, с яростью смотря на Уиллбура, повернувшего к нему голову. Томми удивленно переводит взгляд с одного парня на другого, словно не расслышав Джорджа, а после резко подается назад, спиной закрывая Туббо. — Он… Они стояли на сцене вместе.
— Не трожь его, — шипит подросток, подразумевая своего друга, и Уилл внимательно смотрит на бледного от потери крови подростка, который из последних сил старается поддерживать свой организм в сознании.
— Пошли, — парень неожиданно убирает пистолет куда-то за пояс, махнув рукой парням и, уже выходя из проулка, кричит. — Его нужно доставить в больницу. К аптеке уже подъехали несколько машин скорой помощи.
Никто не решается сделать и шагу, потому парень, вздохнув, возвращается и, несмотря на яростную ругань в его адрес, взваливает на спину Туббо, кряхтя, словно старый дед. Но когда Томми пытается ударить его в живот, стараясь отбить товарища, тот не сдерживает возмущенный рык.
— Дубина! Я хочу вам помочь! — а потом, словно поняв, какой произвел эффект на парней, говорит чуть тише и спокойней. — Сейчас мне плевать, что кто обо мне думает. И ты, Томми, сейчас должен волноваться не обо мне, а о Туббо, который вот-вот умрет! Так что прекращай вести себя, как ребенок. Хотел поиграть по-взрослому — валяй, вот твой шанс.
Томми рвано выдыхает и, чуть помедлив, кивает. Туббо умирает, Уилл прав. Не время на выяснение отношений. Джорджу не нравится это дерьмо от слова совсем.
Но кто его будет слушать?
***
— Вам нужно уходить из города, — неожиданно выдает Уиллбур, когда они добираются до ближайшей кареты скорой помощи, и Туббо, уже окончательно потерявший сознание, передан врачам. — Я больше понятия не имею, что на уме у Блейда. Оставаясь здесь, вы подвергаете себя опасности, к тому же…
— Что? — язык Томми почти не двигается. Подросток напуган, измотан. Джордж прекрасно видит, что на ногах он держится исключительно из-за собственного упорства — его ноги уже подрагивают от усталости.
— К тому же, мне поручили ваше убийство.
— Чего?! — Томми, отшатнувшись, раскрытыми от ужаса глазами смотрит на Уилла, а Джордж лишь поджимает губы. Он знал это. Понял, когда тот человек кивнул в сторону убегающей троицы головой, а Уиллбур начал перезаряжать пистолет. Джордж был готов к смерти. Наверное. Но не был готов к тому, что парень так честно признается подростку в своих планах. К тому, что пощадит, поможет, а не пристрелит, как охотник неугодную псину.
— Помнишь, как мы попросили тебя, в случае чего, предоставить убежище? — Джордж кивает. Кадык предательски дрожит. Ну почему он такая тряпка?.. — Вот сейчас оно как никогда кстати. Я не хочу, чтобы и Томми пострадал. Спрячетесь там. Не знаю, на сколько. На две недели, на три. Неважно. Просто… Просто будь в безопасности, ладно?
Уиллбур натянуто улыбается, смотря на испуганного Томми, протягивает руку, треплет его за волосы. И хмыкает. И Джорджу кажется, что он не врет. Не сейчас. Он врал десятки, сотни раз. Им всем. Но не сейчас. Сейчас он до ужаса честен. Почему? Из-за Туббо, которого еле откачали врачи и, подключив к капельницам, с сиренами отвезли в больницу? Неужто он действительно боится увидеть бессознательное тело блондина где-то на снегу?
— Это не конец? — Томми не сопротивляется, лишь пустыми глазами смотрит куда-то сквозь Уиллбура, и Джордж чувствует, что тот тоже сломлен. Что не он один сидит, привязанный к креслу, в блядском театре, пытаясь сбежать. Но не получается. Да и сил на новые попытки больше нет, сказать по правде.
Уиллбур мотает головой и, хлопнув на прощание Джорджа по плечу, желая этим жестом удачи, исчезает в закоулке. Быстро, спешно. Ни то, чтобы его не успели остановить, ни то, чтобы не решить остаться.
Томми оседает на снег, закрывая лицо руками. И Джордж еле сдерживается, чтобы не сделать того же.
Дерьмо.
