«– это ты на фотке?»

NighTMare: ты дома? NighTMare: я могу прийти? NighTMare: я понимаю, что ты вряд ли будешь сейчас рад моей компании. Особенно после всего произошедшего, но… NighTMare: хей? NighTMare: ты где? NighTMare: как тот пацан? Его забрали в больницу? NighTMare: потеряшка, пожалуйста, прекрати меня игнорировать NighTMare: я знаю, что вы уже добрались бы до дома NighTMare: не смей так просто исчезать из сети! NighTMare: хочешь, я извинюсь за все лично? NighTMare: ты хотел объяснений! Я готов объясниться! NighTMare: просто ответь! NighTMare: с тобой все нормально, я уверен NighTMare: отпиши, когда доедешь, ладно? NighTMare: я волнуюсь NighTMare: с тобой все нормально! Я знаю! NighTMare: Уилл не посмел бы вас тронуть NighTMare: не посмел бы, чтоб его! NighTMare: зайди в сеть, пожалуйста NighTMare: я не верю, что с тобой могло что-то случиться, слышишь? NighTMare: это не может быть правдой NighTMare: спокойной ночи NighTMare: напиши утром, ладно? Я буду ждать NighTMare: ответь NighTMare: прошу тебя NighTMare: ты не можешь еще спать NighTMare: возьми блядский телефон в руки, мать его NighTMare: да, я мудак, но прекрати меня игнорировать NighTMare: ты не мог умереть NighTMare: пожалуйста NighTMare: пожалуйста NighTMare: пожалуйста NighTMare: я найду тебя NighTMare: ты не мог просто… NighTMare: блять NighTMare: я иду к тебе домой. Жди, ладно? Джорджа трясет, когда он, сидя в комнате, сжимает телефон в руке, снова и снова перечитывая десятки сообщений, что поступили ему после его «исчезновения». Дрим говорил, что он волновался, и Джордж не сомневался в правдивости этих слов, так как и сам скучал по постоянным перепискам, оказавшись запертым в этом доме с неугомонным подростком. Но то, что он видел на экране, никак нельзя было охарактеризовать, как нехватку общения. Это была самая что ни на есть настоящая паника. Даже, если такое слово подходит. Джордж бы мог назвать это… агонией. От последних сообщений веяло таким отчаяньем, что брюнету становилось не по себе. Что испытал Дрим, когда никого не обнаружил в доме? О чем он думал, зная, что Уиллбуру поручили их убить? А Джордж же мог этого избежать! Мог! Кто мешал ему, безмозглому идиоту, зайдя в дом, отправить несколько сообщений с компьютера, дабы не доводить человека до такого состояния. И мысль, что такое волнение от незнакомца является чем-то ненормальным больше не преследует Джорджа. Он больше не «тот парень из переписки», у него есть реальное лицо, горячие руки, и настоящее тело. Это не «просто какой-то друг из сети», это — Дрим. Странный, опасный человек с кучей тайн, что хранятся в нем, словно ком, постоянно накапливаясь. Человек с огнестрелом и руками, постоянно спрятанными в перчатки. Но Джордж не испытывает страха. И это, наверное, ненормально. Впрочем, кто из них двоих вообще нормальный? NighTMare: я уже скучаю :) Джордж не может сдержать улыбки, когда получает это сообщение. Глупое, словно детское, но такое… правильное. Да, если говорить о манере письма собеседника, это сообщение было чем-то, что Джордж мог бы назвать по-настоящему правильным. И оно так контрастирует с предыдущими, наполненными болью и отчаяньем, что становится как-то хорошо. Вот он, Найтмер. Вот тот парень, отправляющий ему разные глупые картинки, смеющийся в голосовых сообщениях. Вот тот человек, который потратил пятнадцать минут своего времени лишь для того, чтобы рассказать Джорджу разных историй из своей жизни, когда тот перепил и требовал общения. Вот он, человек, который приперся к нему в гости лишь для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке и, заодно, взъерошить его волосы. Это был он, а не та темная тень, что медленно погибала от отчаянья и страха (?), не получая ответа. И от понимания того, что все вернулось в норму, становилось легче дышать. Все правильно, хах? NicknameNotFound: Мы виделись несколько часов назад! NighTMare: и что? NicknameNotFound: Ты не успел бы соскучиться! NighTMare: с тобой было комфортнее. Теперь сижу один дома, смотрю ерунду какую-то по телеку. NighTMare: ощущаю себя такой стереотипной домохозяйкой из тупых комедий. Такой, в розовом халатике и с бигуди на голове, которая смотрит тупые шоу по телевизору NighTMare: и орет в экран имя настоящего отца ребенка NighTMare: лично я уже сделал ставку, что отцом будет Майк NicknameNotFound: Боже… NighTMare: что? NicknameNotFound: Я тебя представил в халате и с бигуди, и теперь не могу перестать смеяться. Джордж действительно силой сдерживает смех, так и рвущийся из груди. Но нельзя позволять себе заржать во весь голос, в соседней комнате спит Томми, который явно не будет доволен столь внезапным пробуждением. Тем временем, после небольшой паузы (собеседник, похоже, пытался осмыслить последнее сообщение), Дрим начинает печатать ответ. NighTMare: вау, вот это у тебя, конечно, фетиши, потеряшка :) Джордж давится воздухом от неожиданного подтекста, который собеседник умудрился отыскать в таком простом сообщении, и который он в него абсолютно точно НЕ вкладывал. Черт, что с этим парнем вообще не так?! И, пока брюнет пытался понять, как стоит на это реагировать: проигнорировать или возмутиться испорченностью Дрима, как приходит новый ответ, который, надо признать, ненамного лучше предыдущего. NighTMare: увы, боюсь, я не смогу угодить подобным фантазиям касательно меня NighTMare: но, если ты попросишь, возможно, украду халат у соседки NicknameNotFound: Боже, я и забыл, каким придурком ты иногда бываешь. NighTMare: ты первый это начал! Джордж не может сдержать смеха. Это все настолько абсурдно, что смешно. Томми определенно будет в ярости, проснувшись от хохота из соседней комнаты, но какая, к черту, разница, если парню так хорошо? И никакому сонному подростку не удастся испортить его настроение! Джордж, сидящий до этого на кровати, падает на подушку, прикрыв глаза, и думает. Стоило бы, наверное, ответить собеседнику, но в голову не лезет ни одной идеи для следующего сообщения, а потому парень просто гасит экран, тяжело выдыхая воздух. Лишь бы Дрим не расстроился из-за подобного игнора с его стороны. В комнате не стало теплее, а потому парню приходится сильнее кутаться в одеяло, пытаясь хоть как-то согреть озябшие конечности. Вчера этот холод ощущался не так сильно, или дело было в том, что Джордж был не один? Какие вообще эмоции он должен был испытывать по поводу всего происходящего? Парень не знал. Более того, даже здравый смысл, любящий ткнуть Джорджа в его недостатки и слабости, помалкивал, словно раздумывая, на какую сторону ему нужно встать. И это было попросту невероятно, если так подумать. Но брюнета волновали не сложные решения второго «я», нет. Его волновали его собственные ощущения, собственные чувства. И это все было до ужаса странно. Странно осознавать, что ты чувствовал себя счастливым лишь из-за того, что к тебе пришел кто-то в гости. Таким счастливым, что Джордж даже не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал настолько сильные чувства. Атмосферу портили лишь тайны, осевшие в воздухе, но Дрим сказал, что парню не о чем беспокоиться. И он верил. Он, мать твою, верил ему! Это было похоже на помешательство. Надо быть полнейшим психом, чтобы довериться такому же психу! Но Джордж верил. И, вполне возможно, это аукнется ему в будущем, но какая нахуй разница, если сейчас ему так хорошо? NicknameNotFound: Дрим? NighTMare: мм? Ответ приходит мгновенно. Как и раньше, до фестиваля. Дрим словно бы не отрывался от техники, постоянно находясь в сети, всегда готовый, в случае чего, помочь Джорджу, поддержать его, или просто поддержать разговор, если того неожиданно потянуло бы на болтовню в три часа ночи. И парню кажется, что в комнате, пожалуй, не так уж и холодно, словно бы одно общение с этим индивидом помогало ему согреться. NicknameNotFound: Спасибо, что продолжаешь со мной общаться. Это много для меня значит. NicknameNotFound: Я рад, что познакомился с тобой, знаешь… NicknameNotFound: Несмотря на все произошедшее. NighTMare: ох NighTMare: я тоже рад, потеряшка NighTMare: я рад, что мы наконец-то смогли встретиться, знаешь… NighTMare: мы виделись не единожды, знаешь, и каждый раз я пытался уйти как можно скорее NighTMare: а знаешь, почему? NighTMare: потому что я — идиот, который боялся, что останусь, что что-нибудь сделаю. Глупо, да? NicknameNotFound: Да не сказал бы… NicknameNotFound: Ладно, уже поздно, я спать. NicknameNotFound: Спокойной ночи. NighTMare: приятных NighTMare: буду ждать утром :) Телефон мигает новым сообщением, словно бы на прощанье, прежде чем Джордж выключает его, кладя рядом с подушкой, дабы утром, проснувшись, мгновенно отписать собеседнику. А может, и не один раз. Как пойдет. Спать хотелось, как оказалось, до жути, и Джордж радовался хотя бы тому, что завтра ему не нужно никуда вставать. Вот вам и плюсы нахождения в бегах — не нужно спешить на работу. Сомнительный, правда, плюс какой-то, но какой есть. И плевать, собственно, что он не перекрывает туеву хучу минусов, что неподъемным грузом свалились на парня. Какая разница, если сейчас он мог спать в свое удовольствие, и никто, кроме недовольного подростка, не мог ему помешать?

***

Это неправильно, попросту неправильно. Дрим даже думает, что у него едет крыша, прежде чем вспоминает, что она вообще-то уже. Парню хочется если не кричать, разбивая посуду об стол, то улыбаться — это уж точно. И причина этому — значок «online», рядом с ником, знакомым парню до последнего символа. Все возвращается в привычное русло, хах? Ночные переписки по нескольку часов, перебивающиеся редкими голосовыми сообщениями, а также ругань по поводу сбитого режима сна Джорджа. Все это было настолько правильным и привычным, что Дрим даже не заострял на этом особого внимания, не понимая истинную важность подобного общения. Не заострял, пока не лишился этого всего. Нет, не так. Пока САМ не лишил себя этого, бросив парня в ЧС, не в силах объясниться перед ним. Был ли он способен сделать это сейчас, когда общение было вновь налажено? Ммм… Нет. Дрим даже не мог представить, что мог бы сказать, задай Джордж ему вопрос об этом. «Я не мог себе объяснить, какого хера меня постоянно так тянуло к тебе, а потому я просто решил, что, дабы избавиться от этого гадского чувства, мне нужно прекратить общаться с тобой, в то же время оградив тебя от опасности». Что ж, с последним пунктом Дрим, похоже, конкретно так проебался, так как людей, которым не грозит никакая опасность, не приходится вытаскивать из-под артобстрела. И либо из парня хреновый телохранитель, либо проблема в том, что этого самого «тела», состоящего на семьдесят процентов из чая, двадцать процентов из недосыпа, и на остальные десять из недоверия, не было поблизости в моменты, когда ему требовалась защита. Дрим приходил, помогал. Каждый раз. Но каждый, сука, раз было слишком поздно! Каждый! Каждый раз, когда подмога поспевала, Джордж был на грани паники. И что Дрим делал, зная, в каком состоянии находился парень? Бросал его! Снова, и снова, и снова! Как брюнет вообще продолжал с ним общаться, не боясь вновь оказаться выкинутым, словно детская игрушка? Дрим зарывается слишком глубоко, и сам прекрасно понимает, что этого делать не стоит, но увы! Совесть, которая не просыпалась в нем с того момента, как он в десять лет украл конфету из магазина, неожиданно зашептала на ухо, что, если так подумать, вел он себя, как полнейший гондон. И вроде бы, новость не нова, но, когда тебе об этом говорит твое собственное подсознание, вынуждая безоговорочно признать правдивость данного высказывания, становится не по себе. С каких вообще пор Дрим перестал ощущать себя бесчувственным бревном, что ищет способы разнообразить свою скучную жизнь, а начал ощущать себя по-настоящему живым? Ячейкой, мать его, прогнившего общества. Общества, что продолжает скалить зубы на всех, кого только может, даже не догадываясь, насколько их потуги слабы и глупы. Но на Джорджа они действовали. И Джордж как никто ощущал, насколько это общество бывает несправедливым. Да даже те же алкаши и нарики, бок о бок с которыми тому приходилось жить. Ведь они, мать его, тоже часть общества. Просто «низший» сорт, который, сказать по правде, стоило бы скинуть в яму и закопать, предварительно облив бензином и чиркнув зажигалкой, подождав, пока их кожа, вздувшись, не полопается от невыносимого жара. Но от него не избавлялись, не пытались исправить. Нет, на них просто махнули рукой. Почему? Все тоже предельно просто. Это что-то на уровне школ, где за неуспеваемость или антисоциальные поступки тебя переводят в класс, что находится на ступень ниже того, что ты был. И, окончательно скатившись, ты попадаешь к мусору, а твой рейтинг в глазах других учащихся падает до самой низкой оценки. Зачем же нужно подобное распределение? А затем, дорогие мои, чтобы все понимали, что, не начни они учиться как следует, то станут такими же отбросами. И плевать, что ты болел, плевать, если лежал в коме, не в состоянии ходить на учебу. Ты — мусор, что не способен находится на верхушке «питания», а потому достоин лишь помойки. Рядом с равными себе по статусу. И, что бы не говорили учителя, улыбаясь своим «неудачным» ученикам, все прекрасно понимали — из этой помойки не выбраться. Эта атмосфера начнет, рано или поздно, поедать тебя изнутри, ломая. «Зачем нужно сражаться, для чего ты это вообще делаешь? Сдайся, так проще. Сдайся, как сделали это и другие». И то же самое происходило в городе, над которым уже давно повис занавес из грозовых туч, периодически сверкая молниями. Если ты не будешь работать, не будешь делать что-то полезное для общества — окажешься рядом с ними, с теми наркоманами и алкашами, что неспособны представить и день без бутылки какого-нибудь дешевого спиртного, из-за которого они впоследствии и сдохнут, словно крысы, нажравшиеся крысиного яда. Что ж, какой-никакой, но отбор. Не совсем естественный, правда, но… Так почему же Джордж, который пахал по двенадцать часов на проклятой работе, был вынужден жить в этом гадюшнике, каждый вечер опасаясь за свою жизнь, идя по темным переулкам? Что ж, в любой системе бывает сбой, и люди, достойные жить в достатке, оказываются погребены под пятиметровый слой земли обществом, что не находит для них правильного места, в то время как отбросы каким-то чудесным образом оказываются намного выше, чем, говоря откровенно, должны были. Дрим не был до конца уверен, как будут складываться отношения с Блейдом или Уиллбуром, что будет происходить в городе. Не был до конца уверен, останется ли жить в Ламанбурге, или свалит из этого протухшего городка обратно домой, но был уверен в одном — он ни за что не позволит Джорджу вернуться туда же, откуда и началось их знакомство. Не позволит снова ощущать это отчаянье и страх, что Дрим ощутил буквально кожей, когда увидел, как брюнета зажали в угол несколько алкашей, которым не хватило денег на бутылку. Тогда, направив пистолет в лоб одному из этих неадекватов, Дрим бы без колебаний нажал на курок, стоило кому-то лишний раз двинуться, сказать что-то не то. Дрим был нервным, а палец часто дергался, поглаживая заветный рычаг. Раз — и готово. Тогда, в тот вечер, парень впервые почувствовал, что без каких-либо колебаний убил бы человека. Да, потом бы у него были проблемы, но какая разница? Дрим готов был биться об заклад, что в местах, подобных тому, трупешники с простреленным башнями — в порядке вещей. Эдакая неприятная, но обязательная работенка для полицейских, на которую можно забить, если нет желания копаться в этом муравейнике, от которого несло запахом гнилого мяса. Тогда парень задался вопросом, что происходило с ним, раз уж он готов был нарушить свои правила лишь из-за какого-то парнишки, попавшего в беду. Сейчас же дела обстояли чуть иначе. Сейчас бы не было вопроса «зачем я это делаю», в голове бы билось лишь «надо защитить». И Дрим, пожалуй, даже против не был. Но Джордж бы вряд ли оценил такое решение проблем, а потому пришлось бы действовать более… Осторожно. Парень закрывает ноутбук, перебираясь из спальни на кухню, хотя желания есть совершенно не было. Хотелось просто, не знаю даже, сменить обстановку? Кот, дремавший на подоконнике, лениво открывает глаза, просыпаясь то ли от яркого света лампы, то ли от шагов хозяина, который будто бы специально шаркал по полу, не давая животине нормально поспать. Растворимый кофе — дерьмо полнейшее, так почему же Дрим упорно заваривал себе уже третью чашку за вечер, закидывая сразу три ложки сахара, дабы вкус казался не настолько ужасным? Делает глоток и привычно морщится, но упорно продолжает пить черную гущу. Сейчас ему плевать, какие средства использовать дабы хоть немного взбодрить засыпающий организм. Джордж исчез из сети уже часов семь, кажется, назад, небо на улице постепенно начинало светлеть, а Дрим все так и не спал, в очередной раз накручивая себя. Очередной глоток. Зачем он делает это все? Зачем сейчас, сидя за столом маленькой кухни, глотает кофе, лишь для того, чтобы дотерпеть до утра. Лишь для того, чтобы Джордж, проснувшись, мог получить привычное «с добрым утром», а не серый кружок, говорящий о том, что собеседник вне сети. И плевать, что ради этого простого действия Дриму пришлось бы пожертвовать своим сном. Это, определенно, стоило того. И чудовище в груди урчало не хуже кота, что вновь свернулся клубком, засыпая, соглашаясь с тем, что ради его человека не грех и здоровье покалечить. Парень уже даже перестал пытаться понять, почему его второе «я» настойчиво продолжало величать Джорджа «своим человеком», сдавшись с заведомым проигрышем. Кто же знал, что рыться в своей собственной голове может быть так трудно? Да и не профиль это Дрима… Глаза упрямо слипаются, но Дрим лишь делает очередной глоток горячего напитка. Нельзя спать. Джордж проснется всего через несколько часов, и плевать, что это время можно потратить на сон. Поспать всегда успеет. Постепенно начинают загораться огни за окном, сообщая, что город начинает просыпаться, стряхивая с себя сон. На дорогах все чаще сверкают фарами машины, из-под колес которых небольшими фонтанами разносятся брызги. Скоро весна, и снег на дорогах тает, превращаясь в бесконечные лужи и слякоть. Город просыпается, но Дрим на сто процентов уверен, что в том доме, где сейчас спокойно спит Джордж, до сих пор витает ощущение глубокой ночи. И, чтоб его, как бы ему сейчас тоже хотелось оказаться там!..