«– это ты на фотке?»

— Как далеко это все может зайти? — Дрим вздрагивает от неожиданного вопроса, удивленно косясь на парня. Электричка едет на удивление плавно, лишь слабо покачивается из стороны в сторону, укачивая своих малочисленных пассажиров. Кому, спрашивается, нужно будет ехать в пригород утром в будний день? Джордж выглядит как-то до ужаса спокойно. Веселье, так неожиданно настигнувшее совсем недавно, сходит на нет, сменяясь странным ощущением пустоты. Джордж уже через десять минут поездки заявил, что устал кататься туда-сюда, стащил с себя обувь и беззастенчиво забрался на кресло с ногами, обняв колени и уставившись в окно. Дриму даже пришлось поднять подлокотник между ними, когда до него дошло, что задумал парень. И теперь Джордж, удобно устроившись в кресле, упирался спиной в чужой бок, задумчиво глядя в окно на небольшие коттеджи, построенные городскими ради отдыха за городом. Среди голых веток уже ярко выделяются почки, грозя вот-вот взорваться яркой и свежей зеленью, спасая серо-коричневое окружение своими весенними красками. Скоро остатки грязного снега окончательно растают, лужи высохнут, а солнце начнет приятно обжигать кожу, сообщая о наступлении весны. Скоро придется менять одежду, матерясь, когда уважаемая природа вдруг внезапно решит инсценировать сценку под названием «Блядский Ноев ковчег» из небезызвестной детской книжки с веселыми сказками. Прошедший кондуктор смотрит на Джорджа неодобрительным взглядом и уже собирается что-то сказать о нормах поведения в общественном транспорте, но Дрим молча показывает тому билеты, насмешливо вскинув брови, и тот, заметив опасный огонек в глазах парня, поджимает губы и кивает, спешно отходя к следующему пассажиру. — О чем ты? — Джордж усмехается, качая головой, и даже не поворачивается. То ли не хочет во время разговора смотреть на парня, то ли не хочет отвлекаться от наблюдения за деревьями, которые мелькают перед окном. — О том, что происходит между нами. О том, что произошло на кухне, — парень выдыхает, складывая руки на груди в замок и замолкает на секунду, думая, как бы лучше выразить свои мысли. — Что было бы, не напиши мне Томми? Ну или если бы я проигнорировал сообщение? Что произошло бы, Клэй? Дрим не знает, что ответить. Не знает, что бы произошло, продолжись то безумие, окутавшее его на кухне, а потому молчит, задумавшись и, чуть повернувшись телом, аккуратно касается чужой макушки, принявшись перебирать волосы. Что бы произошло? А хер его знает. Дрим более-менее мог себя контролировать. Отчасти. Как минимум, он, поняв безучастность парня, не полез руками тому под одежду, хотя до ужаса хотелось. Слишком сильно. Контролировать себя становилось все труднее и труднее. Но он старался. Честно старался. Дерьмово получалось, хах? Наверное, Дриму бы стоило взять небольшой отдых от компании Джорджа, дабы не испытывать свою сущность внутри постоянным присутствием парня поблизости, но что ему сказать-то? «Прости, так уж получилось, что мне надо побыть недельку одному, иначе я сорвусь и изнасилую тебя на первой гладкой поверхности»? Звучит, откровенно говоря, так себе, и подобной фразой он только усугубит свое и без того не самое лучшее положение. Кожа, кажется, до сих пор горит от прикосновений Джорджа, который пытался его удержать на кухне, выставив свою руку вперед, но в итоге сдавшись. Это было похоже на то, что он сдался. Словно бы сам соглашаясь, словно бы давая Дриму шанс переубедить его. И это подействовало на парня, словно красная тряпка на быка. Слишком сладко, слишком близко. Слишком. Горячая кожа под губами, которая обжигает искусанные губы не хуже огня. Хочется одновременно и вгрызться в шею зубами, оставляя яркие укусы, дабы каждый знал, чей это человек, а в то же время хотелось аккуратно, смакуя момент, вылизывать, словно кот, солоноватую кожу, запечатляя запах его человека на языке. И Клэя тошнило от противоречивости желаний. Оттолкни меня, Джордж! Какого хрена ты просто стоишь, позволяя делать все это с тобой, зачем мучаешь? — Я не знаю, — Джордж на секунду забывает, как дышать. — Не думаю, что это зашло бы как-то слишком далеко, но… Откровенно говоря, я не знаю. — Ты ведь понимаешь, что это пугает? — Дрим усмехается, прикрыв глаза, и кивает, но, вспомнив что Джордж вообще-то не видел его, отвечает. — Понимаю, но… — глупо это говорить, не будучи уверенным в своих словах на сто процентов, конечно, но Клэем было решено рискнуть. Терять нечего. — Но ты же не боишься, так? Джордж как-то грустно усмехается, поудобнее облокачиваясь о парня. В этом, мать его, и заключается главная проблема! Проблема в том, что поведение Клэя, его странные взгляды и прикосновения не пугают. Бывают неожиданными, горячими или сладкими и тягучими, как мед, но не пугающими. Не хотелось сбежать, спрятаться в шкаф и, дрожа от ужаса, ждать, пока Дрим успокоится. А надо было бы! В этом и была самая главная проблема! Мозгом Джордж понимал, что все происходящее — ненормально. Что ему нужно драпать от греха подальше, обратиться в полицию и просто молиться, чтобы Дрим не нашел его. А что он делал заместо этого? Правильно, сейчас, сидя в электричке, жался к парню, кусая губы. Было глупо отрицать тот факт, что все это дерьмо, происходящее между ними, Джорджу было приятно. Не до бабочек в животе, конечно, но до гусениц — это точно. — Не боюсь. — А стоило бы… Джордж фыркает. Ага, стоило бы. Определенно стоило бы. Он не был совсем идиотом, чтобы не понимать, чего Клэй хочет. Вернее, кого он хочет. Его. Они оба взрослые парни, и было бы тупо закрываться от Дрима, словно от плохого сна рукой, делая вид, что ничего не происходит. Да, это было, пожалуй, вполне очевидно. Хоть и странно. Странно, знаете ли, осознавать, что тебя хочет завалить твой сожитель. Пусть и осознание четко ударило лишь после случая на диване. Пусть и «думалка» с «анализаторкой» включились только после того, как его засосали, слишком открыто показывая все желания. И Джордж думал. Думал, чем все закончится, согласись он на предложения Дрима начать что-то типа отношений. Что произойдет в таком случае? Да и вообще, нужно ли это Клэю? Нужны ли ему отношения, или он предложил это лишь из-за того, что только так он мог бы достигнуть желаемого? А что потом? Что будет потом, получи парень то, к чему так стремился? Продолжит ли он весь этот цирк, или попросту пошлет парня, который станет ему не нужен? Станет ли он для Клэя очередным контактом в соцсети, в который он будет заходить лишь ради бесплатного перепихона? И что будет делать Джордж, соглашаться? Да, наверное, соглашаться. Соглашаться, медленно и мучительно помирая внутри, но понимая, что либо так — либо никак вовсе. Не хотелось даже допускать в голову мысль о том, что для Дрима он мог просто стать использованной вещью, которой он найдет замену. Становилось противно и грязно. — Зачем это тебе? — Джордж, затаив дыхание, ждет ответа. Сейчас, наверное, от парня зависело его согласие или несогласие. Руки на секунду замирают в волосах. Клэй думает, что сказать. — Ты мне нравишься, — словно удар под дых, выбивающий сразу весь воздух из легких. Джордж, кажется, чуть не подавился от удивления. Так открыто, сходу? Или же это просто попытка его задобрить, подтолкнуть к «правильному», с точки зрения Клэя, разумеется, решению? — Знаю, звучит странно, но мы же вроде дохрена какие честные, да? Вот и я тебе открыто говорю — ты мне нравишься. — В каком смысле? — Джорджу казалось, что у него язык вот-вот отвалится — настолько трудно было выговорить три простых слова. Слишком резко, неожиданно. — Во всех, — в легких, в которых и до этого-то воздуха не было, образовался вакуум. — Ты потрясающий, я тебе уже когда-то говорил об этом, да? Так вот, я не беру своих слов назад. Никогда не встречал таких людей, как ты. И это так странно, знаешь? Ты вроде бы абсолютно обычный. Таких как ты — тысячи. И все равно меня тянет к тебе, словно магнитом, Джордж. Дрим шипит это в чужую макушку, склонив голову. Джордж косится на него, но способностью поворачивать голову на сто восемьдесят градусов он не обладает. Это звучит как-то странно, словно обреченно. Словно Клэй сам не до конца уверен, нормально ли то, что он сейчас говорит, нормальны ли его чувства. Чувства? Нет, это не так называется. Дрим не признался ему в любви, он сообщил о симпатии, а это — разные вещи. И все равно в груди становилось как-то тепло, приятно. Дрим бы не носился с ним так, если бы тот был интересен ему лишь в интимном плане, да? Не сидел бы сейчас, лениво перебирая волосы руками. Не шлялся бы постоянно с ним, отсиживаясь дома. Но он сидел, но он шлялся. Он создавал настолько комфортные условия для Джорджа, что тот иногда готов был замурлыкать от удовольствия, прижавшись к чужим рукам. И ничего, что платой за подобное была слишком интимная близость. Он готов был ее терпеть, наслаждаться ею, лишь бы это все не исчезало. Лишь бы Клэй не уходил. — Мне трудно принять решение, Клэй, — Дрим смеется ему в макушку. Привычно, правильно. Так, как всегда. — Я знаю, потеряшка. Я знаю. Я не тороплю тебя. Электричка постепенно сбавляет ход, останавливаясь. Конечная. Выходить парням не хочется.

***

За городом снега уже нет, он за эту неделю окончательно растаял, принося с собой лужи и грязь, а потому Джорджу и Дриму приходится изворачиваться, дабы не оказаться окончательно перепачканными до самых ушей. Джорджа пару раз ловят чужие руки, когда он, подскользнувшись, чуть не падает в грязь. Дрим смеется, держа его, говорит о том, что нужно быть осторожным, иначе Томми их нахрен выгонит, приди они все грязные, как хрен пойми кто. В поселке спокойно, слышатся чьи-то разговоры за железными заборами, из-под которых иногда появляются собачьи морды, следящие за проходящими людьми, да гомон животных, что заселяют чужие дома. Тут, в отличие от города, уже зеленеет свежая трава, выделяясь на фоне пожухлой яркими красками даже для Джорджа, что является достаточным показателем, а на клумбах, сделанных трудолюбивыми садовниками, синими огнями горят бутоны каких-то растений, готовые вот-вот раскрыться, являя на всеобщее обозрение цветы. И что, что те умрут, сгнив через несколько дней? Как минимум — это будет до ужаса красиво. Из открытой калитки какого-то дома неожиданно выбегает черный кот, сверкая огромными глазищами, и Джорджу на секунду кажется, что это тот же кот, как и животное, живущее около его старого дома. Но нет, это не он. Не мог быть он просто теоретически. Все, что было в прошлом — осталось в прошлом. Больше нет его старой жизни, нет котов, орущих под окном. Теперь есть только квартира на семнадцатом этаже, страдающий от постоянной жажды котяра, и Клэй, идущий сейчас рядом, сунув в одно ухо наушник. — Эй ты, — чужой оклик неожиданно портит весеннюю картину, возвращая Джорджа в реальность. Дрим же, нахмурившись, резким движением вынимает наушник и тянется левой рукой к своему рюкзаку, намереваясь что-то из него достать. И Джордж даже догадывается, что. Шипит тому, чтобы не смел, и Клэй послушно опускает руку, напряженным взглядом следя за парнем, что подходит к ним, принося со своим присутствием отвратный запах курева и алкоголя. — Если тот пацан, с которым ты приехал, не перестанет лазать по чужим участкам — я ему ноги переломаю! Следи за братом своим, ублюдок! Джордж на секунду замирает, но до него достаточно быстро доходит, о ком может идти речь. Разумеется, о Томми. Он даже не хочет знать, что тот натворил, сейчас хочется лишь одного — избавиться от неприятного человека напротив, который, брызгая слюной, орет ругательства ему в лицо. Это бесит. Джордж спиной чувствует, как Клэй чуть ли не рычит. В его голове сейчас бьется лишь одна мысль — «убить заразу». Но нужно держать себя в руках, нельзя сорваться и разбить этому уроду голову о первую же стену, наслаждаясь тем, как по виску издевательски медленно стекает алая жидкость, капая на землю и смешиваясь с грязью. Надо контролировать себя, быть аккуратным. Нельзя пугать Джорджа. — Я не до конца понимаю, о чем вы, — шипит в лицо какому-то из, очевидно, соседей Джордж, сжав руки в кулаки. — Это был я? Нет. Ко мне какие претензии? Я тут больше, в окружении существ, подобных вам, не живу. Дрим удивленно вскидывает брови, наблюдая за этой картиной, стоя рядом. Джордж злится? Достаточно занятное зрелище, ибо подобные эмоции тому еще не приходилось увидеть, а потому такой угрожающе-шипящий шепот стал настоящим открытием! А потом все происходит быстро. Слишком быстро, Дрим даже не успевает среагировать, за что потом себя корит — Джордж мог бы пострадать. Но не пострадал. Мужик неожиданно, покачнувшись, делает шаг вперед, пытаясь ухватить брюнета за плечо и тот, видимо, действует автоматически, включив режим «если битва неизбежна — бей первым». Нос мужчины ломается с громким хрустом, встречаясь с чужим кулаком. Не будь Клэй так обезоружен неожиданностью произошедшего — восхитился бы силе удара. У него из головы как-то совсем вышло, что Джордж — тоже взрослый парень, способный постоять за себя в экстренных ситуациях, умудрился же прожить целых два года в криминальном райончике города. Мужчина с воем подбитого зверя хватается за свой кровоточащий орган дыхания, который стараниями Джорджа был теперь сильно смещен в правую сторону, и с ненавистью в глазах смотрит на парней. Тут-то «думалка» у Дрима и включается, и он, схватив брюнета (который, по-видимому, тоже был удивлен подобным эффектом от своего удара), рванул к дому, вынуждая парня, придя в себя, побежать за ним. Бежать до дома совсем недолго, да и догоняющий их мужик падает в первую на пути лужу, запнувшись о собственные ноги и глотая кровь, затекающую в глотку, а потому у парней есть время отдышаться, стоя на крыльце. Джордж брезгливо вытирает правую руку о штанину, словно бы боясь оставить на кулаке чужую ДНК. — Это было красиво, — Дрим впечатлён. Нет, серьезно впечатлён! Нос сломать с одного удара, не прицеливаясь, надо признать, не самая легкая работенка, с которой Джордж справился на пять с жирным плюсом. Вау. Просто вау. — Боже, я разбил кому-то нос, — парень нервно трет свою переносицу, пытаясь отдышаться, но резко вздрагивает. Мужчина, по-видимому сумев встать на ноги, неровной походкой шел к ним, подрагивая от злобы. — Черт, заходим в дом! — Успокойся, — Клэй таки стягивает рюкзак с плеч, пряча то, что достал оттуда, за спиной, и насмешливо смотрит в глаза приближающемуся мужчине, провоцируя того на агрессию одним своим выражением лица. — Ого, ты еще можешь ходить? — Щенок, я вас двоих… — договорить мужчина не успевает, замолкая. Раздается громкий металлический щелчок, и дуло излюбленного пистолета оказывается направлено тому прямо лоб. В самую, сука, серединку. Тот сглатывает, мгновенно трезвея, и дергаясь назад. — Еще вопросы к нам есть? Нет? Потрясающе! Доброго вам дня, уважаемый! Дрим смеется. Смеется, глядя на испуганное лицо мужчины, готовый, в случае чего, выстрелить в небо. Но это будет лишним, привлечет ненужное внимание. Мужик медленно поднимает руки и пятится, сглатывая, в то время как Джордж за спиной Дрима спешно открывает дверь в дом. Находиться на улице больше нет ни сил, ни желания.

***

— Какого хуя? — Томми, вышедший в коридор, замирает, глядя на запыхавшегося Джорджа и Клэя, сжимающего в руке пушку. — Джордж, без обид, конечно, но когда кто-то заходит в дом со сраным пистолетом — этот «кто-то» нихера не безопасный человек! Что за нахуй?! — И тебе привет, — хмыкает Дрим, пряча оружие в кобуру на бедре. Зачем он вообще надел ее, если хранил пистолет в разобранном виде в рюкзаке? Томми морщится. — Что-то новое, помимо ненависти ко мне, случилось? Или ты опять собираешься весь вечер скалиться и орать, как ты меня ненавидишь? — Собираюсь! — Джордж, пошли отсюда, а? — Дрим смеется, картинно хватая Джорджа за запястье и дергая парня к двери, чем выводит подростка из себя лишь сильнее. — У них тут псина без намордника! — К… Дрим, хватит! — Джордж, слава Ктулху, вспоминает о просьбе парня не называть его по имени, и кое-как успевает заткнуться, сменив реальное имя на псевдоним. Это должно остаться тайной. Их с Дримом тайной, не так ли? — Чтобы ты знал, Том, на нас мужик какой-то пьяный чуть не напал из-за того, что ты почему-то лазаешь к нему на участок. Зачем? — Просто так, — пожимает плечами Томми, мгновенно меняясь в лице. — Ох, вам для этого пушка нужна была? Вы собирались убивать соседей? Радикальное решение, полностью поддерживаю! — Я просто его припугнул, — хмыкает Дрим, потягиваясь. — Правда у него теперь нос разбит. Ты знал, что Джордж умеет драться? Джордж уже готов устроить второй поединок, только на этот раз с этими двумя идиотами, сжимает кулаки, но резко выдыхает из легких всю злость. В коридоре появляется Туббо.

***

Джордж, надо признать, никогда не обращал особого внимания на чью-либо внешность, запоминая ее во всех деталях, но только слепой бы не заметил, насколько Туббо изменился. В плохую сторону. Бледный, словно призрак себя прошлого, с худым лицом и объёмными синяками под глазами. Но он улыбался, склонив голову, и смотря на Джорджа. В глазах, которые остались, кажется, единственным живым местом на теле, мелькнула радость. — Привет! — подросток делает несколько шагов вперед, дружелюбно обнимая Джорджа, опешившего от такого дружелюбия. Он как-то и позабыл, что Туббо, в отличии от боевого Томми, был достаточно милым в плане общения. — Черт, — ругается Джордж сквозь зубы. Туббо настолько тонкий, что тот боится его случайно сломать, хотя сам не обладает какой-то потрясающей физической силой. — Боже, ты выглядишь… — Херово, — заканчивает за парня Дрим, понимающие кивает головой. — А это нормально, что ты не в больнице? Выглядишь, словно вот-вот копыта откинешь. Тоби, отстранившись, удивленно смотрит на Дрима. О нем ему говорили, похоже, совсем немного, раз он удивлен подобной язвительности в голосе незнакомца. Он топчется на месте, не зная, что сказать, как в коридор входит Уиллбур. Входит и, поняв из-за кого весь хаос, закатывает глаза и выходит из коридора, сопровождаемый смешком Дрима. Слишком уж резкий поворот на сто восемьдесят градусов выглядел комично! Джордж закатывает глаза. Боже, он снова попал в этот сумасшедший дом. Туббо, хоть и выглядит больным, умудряется достаточно быстро и ловко вылить на Томми чашку с водой, когда тот, зазевавшись, отворачивается от него. С чем подобное баловство связано для Джорджа остается загадкой, но Уиллбур, увидев во взгляде хозяина дома удивление, лишь машет рукой, говоря забить. Скучно этим двум придуркам в доме, вот и занимаются непонятно чем. — Ты это, можешь с собой в следующий раз захватить мою гитару? Я же ее у тебя оставил, да? — Джордж, услышав эту просьбу от Уиллбура, замирает. И на это есть две причины. Во-первых, Уиллбур, заговоривший с ним впервые за день, который раньше выглядел каким-то больным, был больше похож на здорового человека. Заебанного, помирающего внутри, но здорового. Даже огонек жизни постепенно возвращался в глаза, но Джордж понятия не имел, с чем это связано. Неужто тот так рад приезду Туббо? А во-вторых… Во-вторых, Джордж, откровенно говоря, не был уверен, что в его доме остался настолько ценный предмет, как гитара. У него вынесли все, помимо некоторой большой и старой мебели, да нахрен никому не нужного ржавого обогревателя. Гитара, стоящая на самом видном месте, несомненно стала добычей номер один. — Эм, тут такое дело… — Джордж сглатывает, не зная, как сказать. Этот инструмент был явно дорог для парня, если судить о нем по внешнему виду — слишком яркий, слишком ухоженный. Видно, что хозяин с него пылинки сдувал. — Мой дом ограбили, пока я там не жил, и… — И? — Уиллбур понимает, к чему все идет. Понимает, и торопит парня, желая убедиться в том, что мысль, родившаяся в его голове — всего лишь глупая догадка. — Что «и»? Продолжай! — Твоя гитара была в числе тех предметов, что украли, — выпаливает парень, сжав кулаки. Уиллбур не кричит, не говорит. Не издает ни звука, услышав эту новость. Он просто падает на диван, уставившись в потолок. Падает, и это падение выглядит так слабо, так обреченно. Джорджу становится как-то не по себе от этого. — Ладно, плевать. Это не твоя вина, — через какое-то время говорит все-таки Уиллбур, и Дрим, молча наблюдавший за этой картиной, удивленно косится на парня. «Плевать»? — Все-равно она мне больше не нужна, просто хотелось… Плевать, короче. Забей. Джордж уже собирается спросить, что это должно было значить, но не получается, и он лишь бессильно смотрит на Дрима, который только пожимает плечами. Он тоже в растерянности.

***

Дрим чувствует себя странно, некомфортно в этой веселой компании, когда, сидя на кресле напротив Джорджа, вынужден слушать бесконечную болтовню. Туббо, как оказалось, любит поговорить не хуже, чем Томми, а потому теперь, сжав зубы, приходилось терпеть двух подростков. Интересно, как Уиллбур справляется? Может, он это, мазохист? Другого объяснения этому титаническому спокойствию и равнодушию у него не было. Хотелось подумать над этим странным «плевать», но времени и возможности на это не было, приходилось постоянно быть рядом с Джорджем, который, похоже, заразившись чужой гиперактивностью, самозабвенно заваривал чай снова и снова в таких объёмах, что этим чаем можно было бы напоить небольшое африканское поселение, что уж говорить о компании из пяти человек? Но сейчас Джордж успокоился. Выдохся, видимо, а потому просто сидел напротив, о чем-то напряженно думая и кидая на него, Дрима, странные взгляды. Это напрягало. Что ты задумал, потеряшка? Он вновь поднимает на него глаза, и Дрим замечает решимость, которая неожиданно загорается в брюнете. Какого хера? — Дрим? — тихо, почти беззвучно. Томми, о чем-то болтавший с Туббо, даже не перестает говорить, попросту не услышав, что его молчаливый друг неожиданно подал голос. А Клэй, внимательно следивший за парнем, слышит. Слышит и замирает. — Дрим… — Джордж на секунду замолкает, прежде чем закончить предложение, — …я согласен. Раз. Два. Три. Три мучительные секунды требуется на осознание чужих слов. Дрим дергается, распахнув от удивления глаза. Черт возьми!