***
В комнате царит полумрак, плотные шторы задернуты, и это кажется странным. Разве он, засыпая, не жаловался на свет, бивший в глаза? Но темнота сейчас волнует не так сильно. Нет, сильнее его волнует тот факт, что ощущение из сна никуда не исчезает. Парень перестает на секунду дышать, когда понимает, что на нем все так же кто-то сидит, упершись лапами в грудь. Клэй мгновенно прикрывает глаза, делая вид, что все еще спит, и судорожно думает, что бы предпринять. Попытаться ударить? Скинуть? Сбежать? Дриму кажется, что оно меньше того зверя, что гнался за ним, словно за слабым олененком, в лесу. Меньше и хрупче, что ли? Страшный сон постепенно забывается мозгом, и до парня медленно начинает доходить, что конечности, упирающиеся ему в грудь, не когтистые лапы, готовые разорвать кожу и вырвать из тела сердце, а руки! Руки с тонкими пальцами, которыми за него держатся, дабы не свалиться. Только один-единственный человек мог позволить себе такую наглость. Только один человек на всей злоебучей планете имел такие руки. Только он мог так бесстрашно полезть к спящему Клэю, не боясь получить массу нелестных высказываний в свой адрес. Почему? Да все просто. Дрим не позволит себе сказать ему хоть слово, разрешит так нагло будить его. Разрешит смотреть. Наверное, он разрешил бы ему слишком многое, если бы Джордж попросил. Это ненормально? Что же, Дрим и не позиционировал себя, как нормального человека. Да и если смотреть на ситуацию с точки зрения встречающихся людей… Разве вы не будете позволять своей второй половинке чуть больше, чем позволяете остальным людям? — Доброе утро, — хриплый после сна голос заставляет Джорджа дернуться от неожиданности. Глаза спящего, как ему казалось, парня открываются, и брюнет сглатывает слюну, понимая, насколько все происходящее сейчас странно выглядит. Особенно со стороны Дрима. — Ты зачем шторы занавесил? Клэй бесстрашно улыбается, чуть склонив голову, словно его вообще не смущает тело, сидевшее на нем. Словно вопрос про шторы сейчас более уместен, чем «какого хера ты делаешь?». — Ты дергался во сне. Я подумал, что это из-за света, — после небольшой паузы произносит Джордж, и Клэй прямо-таки кожей чувствует, что парень, сидящий на нем, смущен его неожиданным пробуждением. Что же ты задумал, маленький засранец? Дрим тянет руку к чужому лицу, улыбаясь, проводит пальцем по горящей румянцем щеке, аккуратно касается губ, словно бы впервые. Словно бы не он еще несколько часов назад, чуть ли не рыча, впивался в них поцелуем, подчиняя своей воле выгибающегося парня под ним. — Неужто заботился обо мне? Я польщен, — Джордж, саркастично фыркнув, картинно отворачивает голову, не слезая, впрочем, с чужого тела. А Дрим, пожалуй, и не против. — И что тебе от меня надо, что мое пробуждение выглядит… Хм… Так? Джордж вздрагивает, словно от пощёчины, словно бы растеряв весь свой боевой настрой, и подозрительно оглядывается, намереваясь, по всей видимости, слезть с парня и убежать от его язвительных насмешек куда подальше. Но от загребущих рук Дрима, обхватывающих парня и прижимающих его к себе, до ужаса трудно убежать. Правильнее даже сказать — невозможно. — Ну так что, поделишься со мной своим планом? — Джордж поджимает губы, когда комнату наполняет хрипловатый шепот Клэя, выбивающий из головы все нормальные мысли. Парень понятия не имеет, почему ему становится настолько хорошо, когда Дрим говорит так. Неторопливо, насмешливо, растягивая слова. Это звучит до жути, до чертиков перед глазами сладко, это сводит с ума, запускает в живот этих глупых, пресловутых бабочек, которые, залетая в легкие, оседают там, не давая нормально вздохнуть, щекоча бархатными крылышками организм изнутри. Джордж тяжело выдыхает воздух. Его несет куда-то, куда не должно, но поделать он с собой ничего не может. Дабы избавиться от всех этих ощущений, сводящих его с ума, ему нужно сделать одну вещь. Одну вещь, даже осознание которой бросает в дрожь. Если он хочет избавиться от этих ощущений — ему нужно расстаться с Дримом. Но он не хочет. Он не хочет расставаться с Дримом, он не хочет лишать себя всех этих ощущений. Это странно? Наверное, да. Но сейчас ему плевать на это. В глазах медленно загорается огонек былой решимости. — Могу я… — парень тяжело сглатывает, сгорая от стыда под внимательным взглядом желтых глаз за свой глупый вопрос. — Могу я тебя укусить? — Что прости? — Дрим удивленно вскидывает брови, пытаясь понять, не прикалывается ли над ним парень. — Могу ли я тебя укусить? — Джордж нервно закусывает губу, ожидая ответа и ощущая себя полнейшим болваном. Раньше он и подумать не мог, что задаст кому-то настолько тупой вопрос. Что задаст его парню, который с удивлением смотрел на него. Парню, с которым он, мать его, встречался. И с которым переспал по собственной воле, хотя знал, что, попроси он — Дрим остановится, уйдет. Он попросил? Джордж мысленно усмехается. В тот момент он не мог ни о чем просить. Ни о чем, кроме как о продолжении этого безумия, которое накатывало на него словно волнами, смывая в океан, заставляя захлебываться соленой водой. — Валяй, — Дрим крепче сжимает чужое тело в объятьях и, чуть подумав откидывает голову назад, подставляя шею брюнету, который странно замирает и, кажется, даже перестает дышать, получив разрешение на свою маленькую шалость. — Кусай, звереныш. Джорджа словно кувалдой по голове бьют. Почему-то, при всей близости, которую ему позволял Клэй, парню казалось, что подобное он не позволит сделать. Не позволит сделать что-то, что поставит под вопрос его лидерство, что позволит Джорджу вновь ощутить себя главным. Но факт оставался фактом — сейчас парень смотрел на чужую шею, подставленную ему специально для укуса. И будь Дрим на его месте, то Джордж бы уже давно был загрызен. Не покусан, именно загрызен. Парень бы не стал терпеть, получив подобное приглашение. А Джордж терпел. Вернее, мялся, неуверенный, как сделать это правильно. Да и вообще, наклоняться так было до ужаса неудобно, потому решено было отсесть чуть дальше, на чужие бедра, заставляя Дрима как-то странно дернуться и замереть. Все это ощущалось до ужаса неправильным и грязным, каким-то ненормальным, но ни Джордж, ни Дрим уже давно не считали себя нормальными. Дрим с подросткового возраста уже понял, что он припизднутый на голову, а Джордж считал себя ненормальным с того момента, как познакомился с Дримом. Можно сказать, заразился. Вот и сейчас он, буквально лежа животом на чужой груди, дышал в чужую шею, подставленную ему на растерзание. Руки Клэя, держащие его, аккуратно поглаживают спину, спускаются на поясницу. Не торопят, не заходят дальше положенного. Просто поглаживают, позволяя парню делать все так, как ему самому угодно. Джордж аккуратно касается губами кожи, ощущая, как рефлекторно дергается чужой кадык, и аккуратно целует, словно врач, проводящий ватой по коже, прежде чем воткнуть в нее иглу. Джордж никогда не кусался. Не кусал своих партнеров, не кусал сверстников в младшей школе. Он вообще был не самым конфликтным, пусть и шумным, ребенком. Но сейчас он с каким-то странным, жадным наслаждением вонзил зубы в чужую шею, ощущая, как пальцы Дрима сжали его сильнее, а сам парень поморщился от боли. И это сразу же отрезвляет, заставляет оторваться, не сжимать челюсти сильнее. — Прости, — извиняется парень, но в его глазах столько щенячьего восторга, что становится сразу понятно, что тот вовсе не сожалеет о содеянном. Дрим аккуратно проводит по месту укуса пальцами, и Джордж замирает, не сводя с этого завораживающего зрелища восхищенного взгляда. — Не слишком больно? — Да не очень, — парень трет укус, уставившись на Джорджа каким-то хитрым взглядом, и тот совсем скоро жалеет, что не заметил его, изучая краснеющий укус на коже. — Давай кое-что проясним, а, Джордж? — О чем ты… Клэй! — Джордж, успев лишь дернуть ногой в воздухе, быстро оказывается сброшен с чужой груди и прижат лопатками к матрасу, не сразу понимая, что вообще произошло и смотря на Дрима, который, усевшись между его ног, жадно облизывается, глядя на него, словно на сочный стейк. — Клэй?.. — Давай кое-что проясним, — повторяет Дрим, подтягивая брюнета к себе настолько близко, что тот оказывается вжат в чужие бедра, согнув ноги в коленях. В комнате становится как-то слишком жарко, и Джордж думает, не будет ли неуместным попросить Дрима открыть окно, но сделать ему этого не дают, упираясь ладонью в грудь и вынуждая лежать, пока парень бесстыже лапал тело каким-то странным, горячим взглядом, заставляющим щеки вспыхнуть, словно алый цвет, а слишком близкий контакт и вовсе заставлял подрагивать. Но не от страха. От странного нетерпения, за которое Джорджу, пожалуй, даже было немного стыдно. — Ты ведь понимаешь, что главный среди нас двоих я, так? Джорджу кажется, что он задыхается, когда Дрим, неторопливо забираясь пальцами под чужую футболку, чуть склоняет голову вбок, насмешливо наблюдая за метаниями парня, лежащего под ним. — И если ты попробуешь оспорить мое командование, Джордж, — склонившись, Клэй выдыхает эти слова в чужие губы, которые брюнет нервно облизывает, сводя парня с ума еще сильнее. — Если ты попробуешь… Что же, в таком случае это может превратиться в самую настоящую войну. Поцелуй не стал чем-то неожиданным, их уже можно было считать эдакой обыденностью. Неожиданностью стало то, как Дрим целовал. В поцелуе не было напора, не было желания подчинить себе. В нем доминировала какая-то странная, горячая сладость, которая пожирала изнутри, заставляя выгибаться и сильнее прижиматься к чужому телу, ощущая, как внутри него закручивается не менее сладкий ком, заставляющий заскулить сквозь поцелуй от странного чувства, которого обычно не происходило от поцелуев. От сраного возбуждения, сводящего парня с ума, заставляющего, скуля, выгибаться, лишь бы быть ближе к парню, безжалостно целующему, хотя скорее вылизывающему, его рот. Жарко, сладко, мокро. Джордж задыхается от чужого запаха, который, забиваясь в ноздри, не дает выдохнуть, и Джорджу только и остается, что жалобно скулить в чужие губы, без слов прося продолжения. Чужие руки, беззастенчиво задрав рубашку, уже во всю лапали изящное тело, сводя Джорджа с ума лишь сильнее, а влажные от слюны губы спустились на подбородок, а после и ниже, на шею. — Но вот, собственно, сам вопрос, Джордж. А сам-то ты хочешь, чтобы это превратилось в войну? — толчок бедрами. Сладко. Пошло. А вкупе с пронзительным шепотом это и вовсе ощущается, как что-то попросту нереальное. — Потому что мне лично кажется, что ты вполне доволен ролью, что выпала тебе. Или я не прав, а? — Черт, — ругается вместо ответа парень, задыхаясь от ощущений, от слишком интимной обстановки. От жара, что окутал комнату, не давая вздохнуть. — Ответь мне, — Джордж чувствует, как его приоткрытого рта касаются чужие пальцы и неосознанно открывает его шире, позволяя Дриму делать с его телом все, что тому вздумается. Даже если это значит позволить ему выебать его рот пальцами, продолжая требовать от него ответа. Джордж чувствует себя дешевой шлюхой, готовой позволить что угодно, лишь бы заплатили побольше, но поделать с собой ничего не может. Пальцы, двигающиеся во рту, на секунду замирают. — Ответь мне, Джордж. Ты считаешь, что я неправ? Что ты можешь быть главным? Джордж понимает, на что обрекает себя этим ответом, и тяжело выдыхает. Что же, что будет — то будет. Бегать от Дрима бесконечно попросту невозможно. — Ты… — язык, которому мешают пальцы, слушается плохо. — Ты прав, Клэй. — Прекрасно, — и Дрим, хитро сверкнув глазами, вынимает свои пальцы изо рта, вытирая их о свою футболку, и отодвигается от парня, заставив того, вскинув брови, недовольно заскулить. Слишком жарко, слишком хорошо, слишком хочется продолжения. — Просто прекрасно, Джордж. Повторяет парень и, вставая с кровати, начинает как-то слишком неторопливо надевать свою излюбленную кофту, словно красуясь под мутноватым от возбуждения взглядом чужих глаз. — Когда придешь в себя — иди на кухню, ладно? Не знаю, как ты, а лично я голоден, — и парень, взяв телефон с пола и открыв дверь, выходит из комнаты, оставляя Джорджа удивленно хлопать глазами, пытаясь понять, что вообще произошло. — Мудак, — бормочет Джордж себе под нос, пытаясь отдышаться, и стирает слюну, что течет по подбородку. — Самовлюбленный мудак! «А ты — глупый идиот, привязавшийся к нему так сильно. Я бы даже сказал — влю…» — Заткнись! — шипит парень, закрывая уши, забывая, что от голоса в голове так просто не спрятаться. Но это, на удивление, работает, и здравый смысл послушно замолкает, насмешливо выгнув бровь. — И без тебя, падлы, хреново! «Ну да, я вижу, как тебе хреново. Вернее, от чего» Джордж в сердцах показывает пустой комнате средний палец, тут же понимая, что здравый смысл, пожалуй, прав. Он действительно идиот.***
На кухне приятно пахнет омлетом. Слишком приятно. Джордж голодно облизывается, стараясь сохранить лицо и не наброситься на тарелку, специально поставленную на тот край стола, где Джордж обычно и сидел. «Он заботится о тебе» Но брюнет, стойко игнорируя весеннюю трель голодного желудка и насмешливый голос в голове, опирается о стену, смерив тяжелым взглядом парня, который, откинувшись на спинку стула, лениво что-то печатает в мобильнике, но, ощутив на себе внимательный взгляд, насмешливо склоняет голову, откладывая телефон в сторону. — Ты что-то долго, — Дрим, прикусив губу, проводит по парню каким-то любопытно-горячим взглядом, а после возвращает свое внимание к лицу. — Я тебе поесть приготовил. Надеюсь ты не против, что мы опять омлет есть будем, да? — Нет, я не… — Джордж уже готов поблагодарить парня за заботу, как вдруг вспоминает произошедшее минут пятнадцать назад в спальне. — В смысле, какого хрена это вообще было? Парень шипит настолько громко и яростно, что даже Патчес, проходя мимо, удивленно на него косится и замирает, почувствовав в парне, по-видимому, кошачью душу. — Что именно? — тягуче уточняет Дрим, и Джордж, пожалуй, сейчас безумно рад, что ножи находятся от него на достаточном расстоянии. Иначе один из них точно оказался бы в кое-чьей глотке! — Что именно? Серьезно?! Ты меня чуть… Чуть не трахнул! — и, помедлив, чуть тише добавляет. — Снова… Дрим смеется, откинув голову назад. Смеется под недовольным взглядом парня так, словно ему рассказали лучшую в мире шутку, а не обвинили в избытке сексуальной энергии на один квадратный метр. Джордж смотрит на него, недовольно поджав губы, и уже как-то подозрительно косится на вилку, что лежит на столе. Интересно, его оправдают, скажи он, что совершил преступление в состоянии аффекта? — Могу я просто уточнить кое-что? — отсмеявшись, произносит парень, хотя улыбка с лица все еще не сползает, будучи для Джорджа, как бельмо на глазу. — Ты возмущен из-за того, что я тебя чуть не трахнул, или из-за этого «чуть»? Джордж чувствует, как щеки предательски заливаются краской, а дыхание сбивается. Да, ощущать себя девушкой легкого поведения, что послушно стелется под покупателя, позволяя себя беспардонно лапать, быть может, и не очень приятно, но оказаться брошенным один на один с возбуждением, поглотившим все его существо, надо признать, чуть более неприятно. Самую капельку. Чуть-чуть. — Понятно, — Дрим кивает, увидев в лице брюнета ответ. — Джордж, ты же не маленький. Ты сам понимаешь, что еще не отошел после вчерашнего и повторять, рискуя, что тебе будет хреново, я не готов. — Но ты готов сделать все то, что сделал в спальне, и бросить меня одного, так какого хрена… — Джордж, чуть поморщившись, садится на стул и берет в руки вилку. Дрим, заметив опасный огонек, сверкнувший в чужих глазах, встает со стула и отходит к стене. Во избежание, так сказать, инцидента. — Считай это маленьким уроком, ладно? Напоминанием, кто из нас главный, — смеется Дрим и ловко уворачивает от куска омлета, брошенного ему точно в голову. — Хей! Я же старался! — Старался он! — Джордж яростно начинает набивать рот омлетом, неожиданно жалея о том, что потратил кусок этой вкуснотищи на этого недоумка. — Ерунда, а не омлет, чтобы ты знал… Дрим лишь улыбается, наблюдая за этой маленькой истерикой. Наверное, он слишком рад тому факту, что Джорджу произошедшее вчера понравилось настолько сильно, что он был не против повторения. Он больше не чувствует запаха крови, щекочущего ноздри, и забывает о трупах, которые уже, наверное, начали наполняться личинками мух. Вернее, не так. Он помнит о них, но немного в другом ключе. Он думает, что, пожалуй, сможет убить еще кого-то. Кого-то, кто посмеет хоть пальцем тронуть Джорджа. И он искренне надеется, что и Блейд, и Ник окажутся умнее тех двух недоумков, создавших угрозу для Джорджа.***
Как они помирились? А хер его знает. Дрим просто в какой-то момент, лежа на диване, осознал, что под боком у него удобно устроился Джордж, пялившийся в телевизор, которого парень ласково поглаживал, обнимая, словно плюшевого медведя. Иногда Джордж комментировал происходящее на экране, и Клэю ничего не оставалось, как поддакивать, не желая признаваться в том, что вообще не следил за происходящим на экране, а бесстыже залипал в чужую макушку, вдыхая чужой запах, смешанный с каким-то «мужским» запахом его, Дрима, шампуня и чаем. Джордж пользуется его вещами, Джордж пропитывается запахом Клэя, ароматом свежесваренного кофе и лежит рядом с ним. Джордж его. Только его. Монстр в груди, еще недавно давившийся человечиной, сейчас мурлыкает, словно ласковый котенок, и Дриму хочется тоже мурчать от удовольствия. — Слушай, Джордж… — помедлив, начинает парень, положив руку на чужую макушку и пропуская волосы сквозь пальцы, внимательно наблюдая за процессом, закусив губу. Задавать подобный вопрос было слишком странно, слишком необычно для такого человека, как Дрим, но с кем черт не шутит? — Мм? — Как ты смотришь на то, чтобы уехать из Ламанбурга?