***
Он очнулся только на следующий день, голодный и простуженный. У него была лихорадка, все тело словно обливалось жаром, хотелось скинуть с себя теплое одеяло, но без него было уже холодно. Он смотрел перед собой, словно ничего не видя, и едва ли понимал, где сейчас находился. Сперва он подумал, что оказался в больнице: он едва приподнял голову, чтобы осмотреться. Когда же он понял, что лежал в каком-то дорого обставленном кабинете, расслабился и уронил голову обратно на подушку, как вдруг в помещение зашел тот самый рыжеволосый юноша с подносом в руках. — О! Ты проснулся, — юноша красиво улыбнулся и подошел к кровати, поставив поднос с едой на тумбочку около нее. — Босс велел принести тебе поесть. Я в готовке не силен, конечно… — парень состроил виноватое лицо, — но я достал для тебя кое-что повкуснее! Тут картошка-фри, бургер и газировка, это ж просто закачаешься, — он взял одну картошину и закинул себе в рот. — В общем, угощайся, а босс тебя позже навестит! Юноша покинул загадочный кабинет. Он не хотел противиться: желудок неприятно скручивался и обливался желудочным соком, в горле было сухо, а перед глазами плыло. Он сделал над собой усилие и сел, дрожащими, ослабленными руками взяв поднос. Он съел все, что ему дали, а после опять лег спать. Во сне организм восстанавливался лучше, особенно после приема пищи. Еще через несколько часов в кабинет зашел так называемый «босс». — Ты все съел? Отлично, — он опять был с сигарой, но уже без бриллиантовых часов и в другом костюме. Он сел в кресло рядом с красивым столом и повернулся лицом к нему. Он уже не спал, потому как жар заставлял просыпаться. Он снова с усилием сел с ноющей болью в голове и во всем теле. — Мг, — он слабо кивнул, положив руку на свой лоб и проверяя наличие высокой температуры. — Я уже вызвал для тебя врача, не переживай, — «босс» затянулся и расслабленно откинулся на спинку кожаного кресла. — А теперь расскажи мне о себе. — Что вам от меня нужно? Я хотел остаться там. — Я хоть и не пример для подражания, но на умирающих детей смотреть не привык, — мужчина пожал плечами. — Так что? — Отпустите меня. В ответ послышался тяжелый вздох. Да, будет непросто с кем-то вроде него, но мужчина чувствовал, что из этого могло выйти нечто особенное, стоящее, полезное, то, что в будущем точно могло бы ему пригодиться при хорошем раскладе. — Ты видел, кто убил твоих родителей? Он рассказал. Рассказал все, что знал, все, что видел, а потом и то, как ему удалось сбежать. Мужчина внимательно слушал, а в конце едва приподнял уголки губ в странной, будто победной ухмылке. — Есть одно предложение, — он вальяжно потушил сигару о позолоченную пепельницу и сложил руки в замок, слегка наклонившись корпусом по направлению к нему. — Я дам тебе шанс. — Какой еще шанс?.. — мальчик воспаленными от простуды глазами глядел на своего собеседника. — Все просто: ты поможешь мне, а я помогу тебе.ГЛАВА 14. ФЛЭШБЭК: ШАНС
14 января 2021 г. в 00:00
1960-е.
— И откуда только вы его вытащили?.. — рослый мужчина с сигарой в руках стоял около дорогого авто и то и дело смахивал капли дождя со своей длинной, пышной и темной шевелюры, которая давно промокла. Он был одет в черное, с массивным перстнем на указательном пальце правой руки и с бриллиантовыми часами на левой. От него пахло табаком, хорошим коньяком и дорогим парфюмом. Его взгляд был грузным, тяжелым, таким, как и вся его мощная фигура, не выражавшая, казалось, ничего, кроме влияния, богатства и давления, какое он оказывал, смотря на него снизу вверх презрительно, немного с прищуром карих глаз, но все-таки как-то изучающе, с интересом, так, будто был готов испытать его или дать шанс на что-либо. Да хотя бы на жизнь, например.
Ему было неизвестно все это: ни деловые костюмы, ни машины, ни часы, ни парфюм — словом, ни одна составляющая роскошной жизни, той жизни, которую он никогда не знал.
Он рос совершенно обычным: порой схватывал на лету, порой чего-то не понимал, потому должен был стараться усерднее. Он любил свою семью, особенно — родителей, и они его любили безмерно, стараясь ни в чем не отказывать и осчастливить собственного ребенка. Его семья была самой обычной, стандартной: хороший достаток, частный дом в неплохом районе маленького городка, огромная сторожевая белая собака, хорошая школа, одежда, еда. По выходным — обязательно в кафе, парк или на каток всей семьей, обязательно вечерний просмотр фильмов с попкорном и чипсами, а в конце — любимая сказка на ночь.
— Мам, почитаешь? — он неуверенно потупил взгляд, опустив его в пол.
— Конечно, сынок, — отвечала красивая женщина, высокая, стройная, с немного уставшим лицом, но по-прежнему ласковыми голубыми глазами. — Пойдем к тебе в комнату.
А дальше — история одного замечательного человека из сказки, благородного рыцаря, героя, который путешествовал по миру и спасал тысячи жизней просто так: не потому, что искал выгоды, а потому, что хотел этого от всего сердца.
— Мам, когда я вырасту… — начинал привычно он, на что мать в очередной раз вздыхала. — Я стану таким же, как он! — он откинул одеяло и вскочил на кровать. — Я тоже буду спасать людей. Помогать им. Я буду… Врачом! — громко заключил он, а затем задумался, едва хмуря бровки. — Или, ну… Судьей. Полицейским! Точно, мам: я буду полицейским. Правда?
— Конечно правда, сынок, — весело и устало одновременно ответила женщина, после чего закрыла маленькую книжку и положила ее на прикроватную тумбочку. — А теперь — спать! Спокойной ночи, врач-судья-полицейский~, — женщина погасила свет в комнате и уже хотела выйти.
— Хе-хе… Спокойной ночи, мам!
— Мам… — тихо бормотал он себе под нос, стоя под проливным дождем и дрожа от холода и голода. На нем была какая-то голубая маечка и белые шорты с такими же белыми кроссовками, что абсолютно не соответствовало нынешней погоде.
Он обнимал себя маленькими, бледными ручонками, в грязи, местами с запекшейся кровью, и изо всех сил старался не заплакать перед этими страшными людьми, что в данный момент окружали его.
— О, это просто случайность, босс! — весело проговорил какой-то рыжеволосый юноша и сунул руки в карманы пиджака. — Но, мне показалось, что Вам может понравиться! Он увязался за нами, просил помощи… Денег там, ну, сами понимаете. Конечно же, мне было не до него! К слову, мы с Вами как раз обсуждали того ублюдка, Тича… В общем, я пригрозил мальчику пистолетом, а он как схватил его у меня из рук, что я аж там и офигел. Стою, как вкопанный, а он мне такой… — юноша повернулся к своему недовольному напарнику и процитировал его:
— «Что ты встал, придурок?!», а мальчик выстрелил в небо.
Мужчина с сигарой немного помолчал, сделал затяжку и выпустил густой клубок дыма изо рта, а остатки вышли носом. — Это правда?
— Совершенно верно, — отвечал второй, синеволосый юноша и гордо вытянул спину. — Я тут же отобрал у мальчика ружье.
— Отпустите меня!.. — вскрикнул он, не в силах больше слушать и терпеть это. — Отпустите… Я не хотел… Я больше ничего не попрошу… — он присел на корточки и отчаянно зарыдал, громко всхлипывая и размазывая по больному, бледному лицу слезы, кровь и грязь.
— Где твои родители? — задал довольно очевидный вопрос мужчина, а после лениво открыл дверь авто, кивнув двум своим подчиненным.
— …У меня нет родителей. Больше нет.
Его голос вмиг стал холодным, жестким и проницательным. Таким, какой мужчина точно не ожидал услышать: остервенелый, окаменелый, черствый, такой, который рубит и такой, который обычно по итогу кого-нибудь убивает.
— Как же это? Обязательно должны быть, — со спокойствием ответил мужчина, продолжая курить сигару.
— Их убили, — простодушно и с нотками истерии в голосе заключил он и безразлично повёл плечами. Он плюхнулся на пятую точку из полуприсяда, в котором был, и окончательно испачкал белые шортики. — Убили… — будто в беспамятстве повторял он так тихо, что это было едва различимо. — Я один остался, — он пустыми, большими глазами смотрел куда-то перед собой, но ничего не видел. Дождь и слезы застилали глаза, которые безынициативно смотрели в самое мрачное будущее. — Я умру тут. Отпустите меня.
Он лег. Опустился на мокрый асфальт в небольшую лужу и закрыл глаза, расслабив тело и руки. Казалось, больше его ничего не тревожило: он смирился со своей кончиной, будучи семилетним ребенком. Боль, обида, отчаяние заполняли каждую клеточку его еще детского, хрупкого тела, такого маленького и беззащитного. Хотелось снять с себя кожу, убежать от себя, хотелось вырезать сердце и вставить на место новое, здоровое, счастливое. Такое, чтобы оно жило, а не существовало, каждую секунду страдая.
Он чувствовал безутешное горе, такое, которое не мог утолить ни один фильм, ни один самый сладкий шоколад. Это было горе, граничащее с отчаянием, со смертью, с безумием. Он хотел умереть, потому как это казалось ему наилучшей перспективой: он нисколько не хотел клянчить деньги на улице или уж тем более отправляться в приют; он сбежал, как только его родители были убиты, и до сих пор был в розыске. Но сейчас, лежа на холодном, мокром асфальте, чувствуя, как одежда промокла насквозь, а капли больно били по заплаканному и грязному лицу, все казалось таким неважным, пустым, мелочным: эти дорогие костюмы, машины, бриллианты. Какой в этом всем был смысл, если теперь он был абсолютно одинок? Он умирал в прямом смысле слова, по-настоящему. Он чувствовал, как глаза не хотят открываться, как тело немеет от холода и слабости. Он перестал чувствовать ноги, а затем и руки. Сознание стремительно плыло, и даже чернота в глазах размывалась. Он не ел больше трех суток, и изредка ему удавалось попить. Он был невероятно бледен, худощав, весь в каких-то царапинах и ссадинах.
— В машину его, — приказал мужчина, сев за руль своего автомобиля.
— Слушаюсь! — выкрикнул рыжий парень, после чего подхватил его на руки и уложил на заднее сиденье машины босса.