— Кое-кто придет…
— Что? Кто? — Эйс заметно напрягся, как и все присутствующие. Сабо не отрывался от капучино, но внимательно слушал, пока Трафальгар отпил остывший кофе.
— Он…
Эйс вмиг побледнел. — Он?..
Трафальгар гневно поставил чашку на стол, да так, что на ее поверхности образовалась маленькая трещина. — Может, блять, я тоже имею право быть в курсе происходящего?
В этот момент дверь кабинета тихо отворилась, а за ней показалась таинственная фигура.
В помещении появился незнакомый престарелый человек высокого роста. Он был в обычном деловом костюме черного цвета, без аксессуаров, с медалями на воротнике пиджака и полукруглым шрамом около правого глаза. Казалось, он улыбался одним лишь взглядом, вовсе не поднимая уголки губ, около которых уже проявлялись морщины. Его глаза казались уверенными, строгими, но выражали как будто какую-то глубинную заботу, исходившую изнутри. Его фигура выражала силу, справедливость и доброту, но сам он оставался неясным для некоторых из присутствующих.
Трафальгар помолчал с секунду. — …Чем могу помочь? — он смотрел на странного старика с легким презрением и непониманием. Кто посмел так нагло и без стука зайти в его кабинет? Это было проявлением неуважения для Ло, и ему уже не нравился этот человек: ему не нравилась его мощная фигура, смеющиеся глаза, да даже эти пять медалей на его пиджаке казались детективу фарсом, показухой, которая не имела никакого веса в реальной жизни. Он даже подумал о том, что это могли быть пластиковые медальки.
Луффи издал непонятный писк и в ужасе округлил глаза, а дыхание перехватило от того, как все внутри упало вниз от страха. Он посмотрел на Эйса глазами, полными непонимания и испуга, и поспешил к его столу, чтобы спрятаться, но не успел, потому как полицейский сам поднялся с места, намереваясь бежать как можно дальше. Желательно домой. А еще более желательно — из Нью-Йорка на пару-тройку дней… Недель, месяцев.
Сабо не выражал абсолютно никаких эмоций. Если Трафальгар был зол, а Луффи с Эйсом напуганы, то он пребывал в спокойном состоянии и как раз допивал свой капучино. Несомненно, его насторожила незнакомая фигура, но в таких ситуациях он уже давно привык «держать лицо».
— Луффи! Эйс! — закричал на весь кабинет незнакомец и быстрым шагом направился к Луффи.
«Что?» — спрашивал в своей голове Ло и выходил из себя с каждой секундой все больше. Почему его игнорируют? — Кхм-кхм… Мистер, — начал было он, как незнакомый схватил Луффи и Эйса за воротники их одежды и попытался обнять, что больше походило на весьма странный акт насилия.
— Н-нет, старик, не трогай меня! — тоненьким голосом пищал Эйс, съеживаясь от страха в чужих крепких объятиях.
— Деда!.. — потерянно восклицал Луффи, аналогично Эйсу сжимаясь в чужих руках и безуспешно пытаясь выпутаться, чтобы сбежать, и в таком положении он казался еще меньше и хрупче, чем был на самом деле.
Трафальгар шокированно пялился на происходящее. Теперь своих эмоций не мог сдержать и Сабо: они молча переглянулись, как будто ища ответы на вопросы друг в друге, но так ничего и не поняли.
Через полчаса все сидели за столом Ло за чашкой чая.
— Я тоже считаю, что современные средства связи слишком пугают, — соглашался со стариком Ло, вдумчиво кивая и отпивая свежезаваренный кофе.
Сабо сидел рядом с Эйсом и чувствовал себя несколько неуютно. Он и сам не мог толком понять природу этого дискомфорта, но списывал это на то, что их новый знакомый был на порядок старше, опытнее и мудрее, а потому все присутствующие выглядели в его глазах детьми, в том числи и Вандер.
«Хороший мужчина. Есть, о чем поговорить», — думал детектив, оставаясь вообще единственным, кто наслаждался данной странной беседой. Что ж, первое впечатление бывает порой обманчиво.
Луффи сидел как в воду опущенный: он прикрывал лицо рукой, будто боясь, что его дед уличит его за чем-нибудь неприличным. И как он только узнал, где работает его внук? Это пугало, и Луффи всегда старался избегать подобных встреч, ровно как и Эйс, который, словно отзеркаливая Луффи, тоже прикрывал лицо ладонью, только с противоположной стороны, а сторона, рядом с которой сидел Сабо, была открыта.
«Он воспитывал Луффи?» — Ло беззастенчиво закурил перед новым знакомым и даже предложил ему присоединиться. — «Тогда неудивительно, откуда в нем задатки детектива… Человек явно военный», — Трафальгар с интересом рассматривал пять медалей на пиджаке старика и теперь мог разглядеть их детальнее. Ему больше не казалось это показухой или пластиковыми игрушками, потому как он знал, что это были за награды. Первая была Крестом выдающейся службы*, вторая — Крестом Военно-морского флота**, третья же была Медалью Министерства обороны за выдающуюся службу***, четвертая — к удивлению детектива — Медаль военнопленного****, и пятая, самая почетная, которую хотел и стремился получить каждый –Медаль почета*****.
Беседа велась оживленная, правда, только между самим Ло и непосредственно Гарпом, но они были так увлечены, что, кажется, вовсе не замечали испуганных и обескураженных лиц рядом с собой. Было непринужденно, даже как-то весело, и Трафальгар не на шутку заинтересовался своим новым знакомым, таким важным, серьезным человеком, который был военным, к тому же — служил в морском флоте, а это говорило ему о многом и заставляло проявить уважение. Детектив всегда любил знакомиться и беседовать с людьми старше него. В таких людях он всегда искал, вероятно, поддержку, мудрый совет, опору. Он знал, что на таких людей всегда можно положиться, доверить им что-то. Особенно он любил слушать их рассказы о жизни, из которых Ло впоследствии извлекал уроки и делал собственные выводы, ориентируясь на чужие ошибки, потому как сам ошибаться крайне не любил и делал это весьма редко. Если Трафальгар и ошибался, то никогда этого не признавал. Его самолюбие, ум и его острота были бы задеты, и тогда у него появилось бы еще больше причин ненавидеть и презирать себя, чем имелось на данный момент.
— Я надеюсь, папа сюда не приехал? — Луффи неожиданно вмешался в диалог в тот момент, когда Гарп отпил чай, чтобы смочить горло после длинного и эмоционального рассказа о военно-морском флоте и о том, как он вытащил товарища изо льда.
— Мои уши не воспринимают стариковские звуковые волны… — шептал Сабо на ухо Эйсу как можно тише, едва ли не прислонившись губами к его ушной раковине. Полицейский ощутил, как нечто мягкое и нежное слабо проехалось по коже уха, а по телу отчего-то пробежал табун мурашек. Он поспешил отпрянуть от журналиста и грозно приказал тому молчать, если жизнь дорога.
— А кто он?~ — беззаботно поинтересовался Ло, явно развеселившийся после всего, а Луффи думал, что почти никогда не видел своего босса в таком приподнятом настроении и с такой красивой улыбкой на уставшем лице.
— Монки Д. Драгон! — весело прокричал Гарп, хохоча по непонятной для всех причине и теперь уже улыбаясь так широко, как только мог, от уха до уха.
Трафальгар в первый раз за полгода схватил в руки пончик, чтобы съесть его за такой душевной беседой, но ничего не вышло, потому как он подавился сразу же после того, как услышал, кто являлся отцом Луффи. Сабо вмиг побледнел и стал выглядеть так, будто вот-вот потеряет сознание.
— Шериф Драгон — твой отец?! — в ужасе завопил до этого молчавший журналист и вскочил со своего места, слабо ударив руками в перчатках о стол. Эйс вздрогнул от неожиданности, обратив внимание на предмет одежды Сабо. И правда, зачем тот постоянно носил перчатки?
Луффи сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул, едва прикрыв глаза. — Вы бы хоть позвонили, а не как всегда! — пищал он, обиженно смотря на деда и дуя щеки.
— А ты с ним знаком?! — громко обратился Гарп к Сабо и опять отчего-то рассмеялся.
— К-конечно! Мы с ним… Расследовали пару дел, — Вандер стушевался и поспешил сесть на место. В голове творился полный бардак, и мысли, хаотично проносящиеся в мозгах со скоростью света, никак не могли прийти в порядок. — «Драгон — отец Луффи… И почему я не задумывался об этом? Я же знал их фамилии… Такая фамилия — редкость, и вероятность совпадения…» — о чем-то таком он думал, скрестив руки на груди и нервно кусая нижнюю губу до тех пор, пока на ней не выступили первые капельки крови.
Эйс, как говорится, «молчал в тряпочку», потому как Гарпа он боялся, наверное, больше всего в своей жизни. Познакомился он с ним абсолютно случайно, когда шериф Эдвард Ньюгейт поручил ему задание отправиться в военно-морской корпус и запросить информацию о неком Джизусе Бёрджессе по прозвищу «Чемпион», который пересекал Северную часть Атлантического океана, спрятавшись на военном корабле Монки Д. Гарпа, плывшего из Марокко в Штаты. Это было в не таком уж и далеком 1979-м, когда неизвестный пристрелил Бёрджесса и скрылся с места преступления. Тогда это дело не мог раскрыть даже гениальный Ло, потому оно до сих пор пылится в архиве в полке под названием «Нераскрытое».
Суть была в том, что Джизус Бёрджесс намеревался вернуться в США после задания Тича, печально известного босса мафии по прозвищу «Черная борода». Его задание состояло в тайных переговорах на территории Алжира от лица босса, поскольку Джизус был его правой рукой. Переговоры провалились, и он был вынужден бежать из Алжира. Ему сообщили, что корабль военно-морского флота США под началом Монки Д. Гарпа отчаливает к родным берегам из порта Марокко через два дня, и, воспользовавшись данным стечением обстоятельств, он вернулся в Штаты. Его обнаружили на корабле, когда тот уже причалил к берегам, но Бёрджессу удалось сбежать, убив двух военных и ранив капитана — то бишь самого Гарпа — в левое плечо. Спустя четыре дня Джизус Бёрджесс был застрелен неизвестным из винтовки немецкого производства аккурат посередине лба — просто и со вкусом. Расследование шло глухо, на след убийцы выйти так и не удалось, и Трафальгар выдвинул предположение, что подчиненного убил сам Тич за неисполнение важного задания, но доказательств не было или было недостаточно для того, чтобы вынести вердикт. Да и никого уже не волновал Бёрджесс — одним убийцей меньше, другим больше.
Шериф Эдвард Ньюгейт, кумир и названный отец Эйса, не хотел оставлять данное дело нераскрытым, потому как считал его крайне важным для выхода на след мафиозной группировки Тича. Будучи уже в Нью-Йорке, он отправил своего лучшего сотрудника в военно-морской корпус в Арлингтоне, Штат Виргиния, для сбора информации об убитом преступнике. Эйс получил специальное разрешение для въезда в округ и на предоставление ему архивов, но никак не думал, что привлечет к себе внимание самого Монки Д. Гарпа, выдающегося военного и капитана, который в последующем заметит схожесть Эйса с его любимым внуком и потому задержит его в Арлингтоне на ближайшие два месяца, дабы научить «уму-разуму» и отжиматься от пола так, чтобы успеть сделать два хлопка: за спиной и перед грудью.
За эти два долгих месяца Эйс познакомился с внуком Гарпа — Луффи, который приехал в Арлингтон лишь с той целью, чтобы сообщить своему деду о том, что он собирается переезжать в Нью-Йорк для поиска работы в погоне за лучшей жизнью. Разумеется, эта идея не была одобрена ни Гарпом, ни Драгоном, но Эйс втайне от них предложил Луффи альтернативу — перебраться в Нью-Йорк и работать там ассистентом при детективе Трафальгаре Ло в департаменте. На тот момент Луффи абсолютно не волновало то, кем был этот таинственный Ло, ему был важен лишь факт переезда в большой город, ведь он думал, что сможет пожить жизнью, как живут в сериалах или фильмах, в большом, красивом городе, со скандалами и интригами, с интересными событиями, клубами и тусовками. Однако все обернулось совсем другим образом. Также за эти два долгих месяца Эйс таки научился отжиматься как профи и военный, он успевал сделать два хлопка, за спиной и перед грудью, мог поднять одной рукой гантелю в двадцать килограммов и пробежать пару десятков километров без дикой одышки и желания умереть. Что касалось непосредственно информации о Бёрджессе, все было довольно скудно, Гарп лично поведал Эйсу эту историю и рассказал, как погибли два его товарища и как он по невнимательности схлопотал пулю в плечо. Он собрал остаточные данные и с ними вернулся в Нью-Йорк, познакомившись с Сабо Вандером, новеньким сотрудником в их департаменте, который теперь ни с того ни с сего являлся полноправным помощником Ло и разделял с ним все его полномочия. Вскоре туда же перебрался и Луффи.
— Я могу с ним увидеться? — начал Сабо, выжидающе смотря на Гарпа.
— Конечно! — весело и бодро ответил он, ласково усмехнувшись.
— Без меня, — как можно жестче попытался ответить Луффи и хотел было покинуть кабинет.
— Со всеми вами! — с таким же бодрым настроем продолжал Гарп и допивал свою порцию чая.
И к вечеру, по весьма странному стечению обстоятельств, Гарп, Драгон, Луффи, Ло, Эйс и Сабо сидели в дорогом хорошем ресторане и ждали, пока принесут заказ.
— Луффи, здравствуй. Давно не виделись, — начал разговор Драгон, отложив меню в сторону. — Эйс… Ло. Сабо, — он взглянул на последнего совсем слегка странно, и, казалось, этот взгляд поймал только Эйс.
— Я так рад Вас видеть, — едва сдерживая восторг лепетал Сабо, также отложив меню в сторону. В данную секунду он выглядел крайне счастливо и окрыленно, и было видно, что журналист действительно был рад встрече.
Беседа шла довольно оживленно, но, опять же таки, только между Гарпом, Драгоном и Трафальгаром, который с удовольствием поддерживал «стариковские темы», как называл это Сабо. Эйс держался максимально отстраненно, в то время как у Луффи попросту не было выбора и он был вынужден говорить хоть что-то, чтобы не вызывать подозрений касательно удовлетворенности своей работой.
Вскоре официант принес долгожданный заказ. Сабо не стал изменять себе и, судя из его любви к фастфуду, заказал себе запеченный картофель, который Эйс успешно подворовывал прямо из чужой тарелки. Журналист и не был особо против, а в какой-то момент неожиданно опустил свою ладонь в перчатке на колено Эйса под столом, по-прежнему смотря на Гарпа и Драгона и продолжая поддерживать интересный диалог. Эйс чуть было не подавился чаем, слабо закашлявшись, но быстро взял себя в руки и скорчил постное лицо, настолько, что никто и никогда бы точно не догадался, что происходило под столом в эту секунду. Сабо начал медленно гладить чужую ногу, нежно и аккуратно, так, словно он трогал какую-то хрупкую вещь. Он великолепно отыгрывал роль, смотрел только на собеседников и живо улыбался, хохотал и активно кивал на чью-то очередную умную мысль, вовсе не вызывая подозрений.
«Если это кто-нибудь увидит…» — со страхом думал Эйс, будучи не в силах предпринять хоть какие-либо попытки сопротивления. Если он дернется, если попытается убрать чужую ладонь со своего колена — все сразу станет ясно, и он на всю оставшуюся жизнь опозорится перед Гарпом и Драгоном и больше никогда не сможет без стыда взглянуть им в глаза.
В момент этих размышлений журналист слабо ущипнул полицейского на внутренней стороне бедра, заставив того вздрогнуть и едва подскочить на месте. Эйс тут же вспотел от страха и попытался сделать вид, что ничего не произошло.
«Да что он творит?!..» — Эйс злился с каждой секундой все сильнее и уже хотел как-то остановить эту недоигру, но тут же почувствовал, как чужая рука скользнула дальше, к паху, но миновала его, а потом и вовсе исчезла. Сабо убрал руку, достав ее из-под стола, и схватил ей чашку с капучино. Эйс чувствовал себя так, будто был готов в любой момент придушить Сабо здесь и сейчас: хотелось буквально рычать от злости и негодования. Какого черта он вытворял? И как посмел поставить полицейского в такое дурацкое, смехотворное положение? Почему начал так неожиданно и
так же неожиданно прекратил? Бесит. Сабо всегда раздражал, с первого дня знакомства после двух месяцев в Арлингтоне с Гарпом и Луффи, ровно с того момента, как Сабо открыл рот, чтобы сказать «привет, я теперь тоже здесь работаю». Его голос, манера речи, стиль в одежде, род деятельности, кудрявые блондинистые волосы, голубые глаза, огромные пластиковые очки, стройная фигура — Эйса бесило буквально все, что было хоть как-то мало-мальски связано с Вандером. Да даже его имя — Сабо Вандер. Что за дурацкое имя? И почему фамилия звучала так по-немецки, а не по-американски? Все казалось какой-то чепухой и бредом, если касалось Сабо.
Луффи со временем немного разговорился и поведал отцу и деду о том, как Трафальгар героически спас его от серийного маньяка и убийцы чуть ли не ценой собственной жизни.
— Да ничего я такого не сделал, — отпирался Ло, едва смущенно отводя взгляд и параллельно разрезая говяжье мясо, лежавшее на тарелке.
— Сынок, умалять свои достоинства нельзя… — покачивая головой начинал Гарп, убеждая детектива в том, что заслуги кого бы то ни было в чем бы то ни было — дело абсолютно нормальное и достойное и что это надо принимать с гордостью и самоуважением на собственный счет, а не отказываться и делать вид, что ты не причастен к тому или иному подвигу.
— Я, вообще-то, тоже его спасал… — недовольно буркнул Эйс, насупившись и пытаясь поместить в свой рот как можно более огромный кусок свинины.
— Ну, ты-то коп, вон какой огромный, а он… — Гарп кивнул на Ло, намекая на то, что тот был достаточно хрупким, и в сравнении с Эйсом Трафальгар заслуживал большей похвалы и награды.
Детектив почувствовал себя слегка ущемленным, особенно после странного смешка Луффи на данное замечание Гарпа. Неужели юноша тоже считал его слабым и хрупким? Ему всегда казалось, что Луффи боялся его, уважал, а, оказывается, все это время он втайне смеялся над ним? Нет, не может быть.
— Кстати, Эйс, — Драгон дожевал еду, проглотил, запил красным вином и продолжил, — тебе без бородки куда лучше, видел тебя по телевизору. С ней ты почти вылитый отец, — он кивнул сам себе, как бы соглашаясь со сказанным, и погрузил новую порцию жареных овощей в рот.
— Вылитый отец?~ А кто он? — поинтересовался Ло, отставив почти полную тарелку с едой в сторону. Есть больше не хотелось, хотелось лишь допить чашку с кофе и покурить после дорогого вкусного ужина.
— Никто.
Сказал как отрезал. В данный момент Эйс выглядел весьма растерянно и даже немного злобно. Его голос вдруг стал холодным, раздраженным, и было видно, что тема его семьи и в особенности отца была для него крайне болезненной.
Гарп лишь тяжело вздохнул и также отпил красное вино из бокала. — Премьер-министр.
Над столом повисла секундная тишина, и всем казалось, что она длилась целую вечность. Сабо словно и вовсе перестал дышать, а потом молча отодвинул свой стул от стула Эйса. И какого черта они снова сидели рядом?
— Премьер-министр?!.. — Ло подавился сигаретным дымом и хрипло прокашлялся несколько раз. — «И КАК Я МОГ НЕ ЗНАТЬ?!»
Луффи простодушно расхохотался и пожал плечами. — Гол Д. Роджер!
«Роджер?! Но у них же разные фамилии!..» — Но… — детектив даже не успел закончить мысль, как был перебит ассистентом:
— У него фамилия матери.
— …Понятно, — Ло больше не стал каким-либо образом комментировать сложившуюся ситуацию: раз Эйс никогда не говорил об отце, значит, не считал нужным делать это и не хотел. Тем более, раз взял фамилию матери. Детектив не хотел вмешиваться в чьи-то семейные отношения, а особенно — своего коллеги, которого знал уже несколько лет.
«Какого хрена?!» — если же Трафальгар решил, что не будет думать об этом и вмешиваться, то Сабо никак не мог успокоиться: слишком уж много потрясений за сегодня. Сначала — Гарп, потом — Драгон… А теперь он узнает, что отец ненавистного копа — премьер-министр Соединенных Штатов Америки, Гол Д. Роджер собственной персоной! Это явно было слишком даже для него, и он никак не мог принять тот факт, что Эйс по непонятной причине решил взять фамилию матери. Неужели у него были настолько плохие отношения с отцом? Это не было похоже на Эйса, насколько бы тупым и раздражающим он ни был. Теперь же ему, как журналисту и просто человеку, коллеге Эйса и, может быть, даже
другу, были крайне любопытны взаимоотношения внутри семьи полицейского.
— Роджер смотрел ваше интервью вместе с нами! — радостно продолжал диалог Гарп, а Драгон лишь согласно кивал, потягивая красное вино. — Он даже плакал!
— Удивительно. У него было на это время? — раздраженно ответил Эйс, всем своим видом показывая, что ему было абсолютно плевать на отца. Казалось, что еще немного — и он просто встанет и покинет ресторан. — Я не хочу о нем слышать, вот и все.
«Если бы я днем раньше узнал о том, что его отец — Гол Д. Роджер, интервью вышло бы другим!..» — Сабо даже немного огорчился, но Гарп быстро сменил тему разговора.
— А кто твои родители, сынок?
— Врачи, — Ло докурил очередную сигарету. — Я и сам врач по первому образованию.
— Ох, вот как! Очень полезно для криминалистики!
— Не то слово~, — Трафальгар мельком весело глянул на Драгона, а после ударился в рассказы о своей молодости и учебе в университете.
Эйс был явно морально истощен за сегодняшний день: слишком много событий для пары часов. Ему удалось украсть одну сигарету у Ло и сбежать за здание ресторана, чтобы выкурить ее и расслабиться. Сабо, как всегда, подобрался тихо и незаметно, аккуратно выхватив сигарету и сделав одну затяжку.
— Подвезти?
Сабо не понимал, что на него нашло и какого черта он делал прямо сейчас. Он вернул сигарету ее владельцу и выжидающе смотрел.
— Еще чего. Чтобы ты меня в лес отвез?
— Брось, я не настолько плох, — Вандер тихо усмехнулся и погрузил руки в карманы синего пальто.
— Как раз-таки настолько, — Эйс глубоко, вдумчиво затянулся. Он курил совсем не так, как курил Ло: быстро и просто; он курил медленно, с наслаждением, так, чтобы прочувствовать миг.
— Ну так что? Подвезти?
Эйс тоже не понимал, какого черта он творил, садясь в машину Сабо, но пути назад уже не было.
— Не понимаю. Твои родители ведь поженились не так давно? — тихо начал журналист, размеренно ведя машину.
— С чего ты взял, что его жена — моя мать? — утомленным голосом отвечал полицейский, едва прикрыв глаза.
— Но… Руж?
Эйс тяжело выдохнул. — Просто у них все было сложно, вот и все.
— Понятно, — Сабо не стал лезть с расспросами и оставил коллегу в покое.
Эйс и вправду был слишком уставшим, потому даже задремал в пути, видя в полусознании какие-то странные сны, которые обычно снятся под утро и которые в итоге оказываются самыми яркими. Ему снился ресторан на корабле Гарпа, Сабо и Ло, и что они застряли во льдах, и что корабль тонет. Сабо воспользовался последним шансом сбежать с тонущего судна, поэтому украл спасательную шлюпку, выбравшись по итогу в одиночку. Корабль затонул, но Эйс по-прежнему не просыпался, потому что момент с кораблем сменился на их кабинет. Там было темно, никого не было видно, и там опять был Сабо, которого он не видел, но слышал. Он спросил, почему тот сбежал в одиночку.
«Потому что у меня шрамы, — отвечал ему Вандер, — мне нужнее было».
Эйс остался в непонимании. Он не знал, о каких шрамах шла речь и почему Сабо считал это веской причиной для того, чтобы сбежать, бросив всех. После небольшой паузы в их диалоге Эйс снова услышал Сабо:
— Эйс… Эйс.
Эйс хотел ему ответить, но как будто не получалось, он открывал рот и не мог произнести ни звука. Стало как-то страшно, и полицейского охватила непонятная тревога.
— Эйс!
Полицейский открыл глаза. Оказалось, это Сабо будил его в реальной жизни, а не звал во сне. Они уже приехали, и Вандер пытался разбудить напарника. — Вставай.
— Когда ты успел приехать… — Эйс чувствовал себя максимально помятым и разбитым после поверхностного, непродолжительного сна, и лениво потер глаза.
— Только что, — с едва заметным волнением в голосе отвечал журналист.
— Я пошел, — Эйс отстегнул ремень безопасности и схватился за ручку двери.
— …Эйс, — вновь позвал Сабо странным голосом.
— Ну что еще? — полицейский даже не обернулся на журналиста и уже хотел было покинуть машину.
Сабо протянул ладонь и сам развернул голову Эйса к себе за щеку, а после приблизился, кратко поцеловав в губы.
Эйс покраснел, как девчонка, впервые идущая на свидание. Тем временем Вандер уже отстранился от Эйса и заправил прядь своих волос за ухо. — Пока…~ — потерянно и с волнением в голосе произнес он и вернулся в прежнее положение, кладя руки на руль.
Эйс бросил короткое «придурок» и поспешно покинул машину. Как только он сделал это, Сабо уехал.
Когда он зашел домой, он еще не осознал до конца, что только что случилось. Понимание приходило медленно, со стыдом по нарастающей и с привкусом чужого бальзама для губ на своих собственных. Эйс машинально облизнул губы и покраснел еще сильнее: вот блядство. И ведь не сказать, что было-таки очень плохо. Напротив, было очень даже хорошо, странно, любопытно. И алые горящие щеки были странными, и вихрь эмоций, и ощущения в животе — все было странным, но так или иначе приятным. Полицейский пока не мог точно понять, что он чувствовал, но он мог с уверенностью сказать, что не злился и не испытывал отвращения — и это тоже было весьма странно. Возможно, ему даже хотелось бы как-нибудь это повторить, но так, чтобы никто не видел и не слышал. Прямо как в его сне: в темном кабинете в пустом участке. Только Сабо, он и загадочный мрак.
Эйсу казалось, что он умрет прямо сейчас, в эту секунду. Что за день сегодня такой? Ужасный, сумбурный, дикий. Хотелось просто лечь в кровать и мгновенно погрузиться в сон. Может, ему даже приснилось бы продолжение о загадочных шрамах Сабо.
***
Посиделки в ресторане медленно подходили к концу. Эйс и Сабо уехали домой, остались только Ло, Луффи и Гарп с Драгоном. Внимание Трафальгара теперь было немного рассеянно, потому как все его мысли занимала только одна-единственная вещь: как теперь заставлять Луффи варить ему кофе после того, как он узнал, кем были его родственники?
С Драгоном у Ло были особые отношения. Они виделись далеко не впервые и были знакомы еще со времен, когда Трафальгар был обычным студентом медицинского факультета, но об этом позже. Сейчас же детектив был удручен той мыслью, что теперь, кажется, ему придется подыскивать себе нового ассистента.
Ло и Луффи попрощались с Драгоном и Гарпом и покинули ресторан вслед за Сабо и Эйсом. Они сели в машину Трафальгара и направились домой.
Долгое время в салоне была привычная для Луффи тишина: радио не играло, никто не разговаривал. Но после некоторого молчания диалог решил начать Ло, причем начал он его с совершенно убийственной для юноши фразы «ты уволен».
— Ты уволен. И… — Ло не успел больше ничего сказать, потому что посмотрел на Луффи в тот момент, когда у того на глазах проступили слезы.
— Э-это из-за моих родственников?! Пожалуйста!.. — Луффи говорил дрожащим голосом, не в силах сдержать слезы. Он заплакал и впал отчего-то в такую истерику, что, казалось, его бы уже никто не смог успокоить.
— Да я же даже не договорил, что ты ревешь?! — Трафальгар был в ужасе от неожиданной истерики своего подопечного. — Я… Повышу тебя, как и говорил когда-то Сабо.
Луффи затих в ту же секунду. Слезы перестали литься, а сам он вопросительно, покрасневшими глазами смотрел на босса все так же искренне и преданно.
— А?..
— Будешь сидеть за делами и бумагами, — продолжал спокойно Ло, пока вел машину, — а кофе мне по-прежнему необходим. Так что мне придется найти нового ассистента, — заключил детектив, больше не смотря на Луффи, а только вперед, на дорогу.
— Что?! Нет! — вмиг вспылил юноша. — Я могу его делать!..
Луффи попросту не мог доверить такое ответственное дело, как приготовление кофе для босса, кому бы то ни было другому. Он и представить себе не мог, что вместо того, чтобы стоять около кофемашины, он будет сидеть за столом в одном кабинете с Ло, с боссом, и разгребать тонну бумаг, копаться в делах, добираться до истины вместе с ним, с тем человеком, который, казалось, уже стал ему родным. Кофе — это особый ритуал, который требовал определенных знаний и верной техники. И никто лучше юноши не знал, что следует делать и до какой температуры доводить напиток.
— Уверен? Ну, тогда ладно, — согласился Трафальгар, который не особо-таки и возражал. Он также понимал, что не хотел бы искать на это место кого-то нового, и что лучше будет, если останется Луффи, который, так или иначе, знал его вкусовые предпочтения и мог им следовать. — Да и даже если бы я был против, чего реветь? Ассистенты всем нужны, не пропал бы.
— Но не все — Вы! — заключил Луффи, уверенно взглянув на Ло.
— А я — босс-мечта, хах? — иронично подметил детектив.
— Да, — голос юноши редко когда звучал так уверенно, как сейчас.
— Неужели? — задал риторический вопрос Ло, — ты же меня боишься.
И это было почти правдой, но Луффи не мог признаться в этом боссу.
— К-кто Вам такое сказал, — он едва запнулся в начале, но быстро взял себя в руки и попытался выглядеть уверенно.
— Ты запнулся.
— Я Вас… Уважаю, — и это тоже было стопроцентной правдой, и Трафальгар также не сомневался в этом.
— Но и боишься, — детектив не унимался, пытаясь добиться правды от ассистента. — А если нет — тогда докажи.~
Луффи впал в секундный ступор, а затем в замешательство, а после и вовсе стушевался, как-то неестественно съежившись на переднем сидении. Ло повернул голову, посмотрев на него, и эта сконфуженность подопечного заставила его едва усмехнуться. Далее они просто обсуждали какие-то повседневные, бытовые дела, и казалось, что все в этом мире хорошо и не существует совсем никаких проблем. Они благополучно добрались до дома.
***
Трафальгару всегда было тяжело принимать тот факт, что он обязан коммуницировать с кем-то помимо собственного отражения в зеркале. Это, несомненно, удручало его, потому как ему казалось, что он бы и один мог со всем справиться. По крайней мере, так было всю его жизнь: в детсаде, в школе, в университете.
Ло никогда не был изгоем или что-то вроде этого. Он был тем, кого называли «просто странный», «чудик» или на крайняк «дикий», но по итогу он был просто тем, кто с большим трудом мог кому-то довериться. Он был скрытным, но был в курсе всего, что происходило вокруг. Также он был крайне наблюдательным и попросту не мог не замечать, как некоторые шептались о нем за его спиной. Да хотя бы даже о том, что профессия хирурга — точно не для него и что из университета он вылетит совсем скоро. Но почему-то назло остальным все никак не вылетал и умудрялся получать самые высокие баллы на потоке. Таким уж он был: умным, скрытным и наблюдательным. Его не интересовали вечеринки и дружественные попойки до шести утра, ему хватало любимых сигарет и кружки кофе каждый час. Единственным его другом был Юстасс Кид, не менее странный парень с инженерного, который больше походил на какого-то недорокера или же убийцу, чем на конструктора. Впрочем, от «сумасшествия», по мнению остальных, Кид был так же недалек, как и Ло, потому как сну он предпочитал собирать роботов в гараже из подручного мусора.
Трафальгару хватало этого «круга общения», состоявшего из Юстасса и еще трех школьных друзей — Шачи, Пенгвина и Бепо, которые, впрочем, учились в другом городе, поэтому виделся он с ними крайне и крайне редко.
Ло часто прокручивает свою жизнь, лежа в кровати и мучаясь от очередной бессонницы. Он по-привычному закладывает руки за голову и смотрит в комнатную темноту — куда-то в потолок, а может, в люстру или обои вдалеке. Он не ностальгирует. Напротив, он рад, что все это кончено, и рядом теперь нет никого, кто бы капал ему на мозги. Вокруг — лишь умные люди, люди думающие, решающие, как и он сам, важные дела и спасающие Нью-Йорк и США от преступности. Только это теперь было важным — остальное же не имело смысла. Важно лишь то, что было у Ло сейчас.
А сейчас у него было много всего, куча, гора. Гора нерешенных дел, гора бумаг на работе, гора обязанностей. Гора друзей и знакомых — для Трафальгара так точно; гора эмоций, встреч, переживаний.
Казалось, что все чувства Ло были будто слегка притуплены. У окружающих иногда складывалось впечатление, что он и вовсе ничего не чувствует: видит, слышит, но как будто не чувствует, лишь сидит с непоколебимым лицом и продолжает вести холодный расчет. А ведь это было совсем не так.
Трафальгар — игрок. Есть по крайней мере одна игра, в которую он играет постоянно, — его собственная жизнь. И называет он ее игрой не потому, что обесценивает, а потому, что принцип жизни и принцип любой игры во многом схожи. Когда кто-то играет — он пытается думать, выстраивать план, стратегию, продумывать ходы наперед. Так же и в жизни. Но, к сожалению или счастью, как бы человек ни старался продумывать ходы, — иногда жизнь опрокидывает его. Ло был убежден, что у жизни такой же принцип. Он всегда думал, вел расчеты — но это не всегда помогало, не всегда подходило, и в его жизни детектива чаще всего все шло не по плану. Тем не менее он привык к подобному образу жизни и не любил думать о смерти: он умрет ровно в ту секунду, когда умрет; когда сердце перестанет биться, когда дыхание остановится и пульс исчезнет. Лишь в ту секунду. А до тех пор он будет жив.
Иногда Трафальгару казалось, что он чересчур чувствителен и эмоционален, и это порой выбивало его из колеи. Чаще всего нечто подобное происходило в отношении Луффи, но Ло всегда старался каким-либо образом отвлекаться от подобных мыслей. Это — чуждое, ненужное и глупое, и нечего накручивать себя попусту. Да, он признавал тот факт, что Луффи, вероятно, был немного симпатичен ему. Ну и что? Это мало на что влияло. Ему и Сабо когда-то таковым казался, и сотни парней до Сабо, так в чем же тогда проблема?
Он не знал. Не знал, потому что с такими ощущениями сталкивался впервые. Его откровенно пугало это, он хотел отстраниться, огородить себя, не ввязываться во всю эту ванильную дребедень и просто продолжать работать, как и раньше, но с каждым днем, почему-то, получалось все хуже, и так продолжаться дальше уже не могло. Потому он лежал прямо сейчас в собственной кровати у себя дома, вглядывался во мрак потолка и пытался разобраться в самом себе.
Ло снова пытался анализировать, делать выводы, но рациональность и холодный расчет благополучно попрощались с ним и возвращаться не намеревались как минимум сегодняшней ночью, но он не оставлял попыток. Ло старался понять, что именно в Луффи могло его зацепить?
Внешность? Хорошо, да, возможно. Луффи был миловидным, симпатичным, с большими, карими глазами, с худым и хрупким телосложением, и все это формировало какой-то его особый образ, а он, в свою очередь, формировал такое же впечатление. Ну, а дальше?
А вот дальше мозг напрочь отказывался думать. Ло просто заходил в тупик каждый раз, когда он думал о чем-то помимо внешности Луффи. Что еще-то? Не может же это быть просто его лицо. Трафальгар знает то чувство, когда нравится только лицо. А это было нечто другое.
Характер? Судя по тому, как Луффи разговаривал с Ло, характер как таковой у него вообще отсутствовал: исключительно на «Вы» и никак иначе, голос — тонкий и высокий, а руки иногда мелко дрожали, ставя перед боссом кружку с кофе. Что ж, тогда характер отпадает.
И что тогда остается, если не лицо и не характер? Душа, сердце? Очень смешно. В такую чепуху Ло не верил наверное даже тогда, когда учился в детсаде. «Сердце — это конусообразный полый мышечный орган, в который поступает кровь из впадающих в него венозных стволов и перекачивающий её в артерии, которые примыкают к сердцу, — вот так он отвечал на это у себя в голове. — А душа — религиозная чушь», — и на этом все.
И Ло в очередной раз стопорился на этом. На самом деле его раздражало то, что он не мог разобраться в себе и понять свои ощущения, мотивы и желания. Иногда и вовсе не хотелось видеть Луффи, а иногда хотелось припереть к стенке и взглянуть на красивое, растерянное личико напротив, и эти две стороны буквально разрывали Трафальгара пополам. Он устало закрыл сухие от недосыпа глаза.
Теперь же он вглядывался во тьму своих закрытых век. Мысли путались, сознание частями проваливалось в сон, и все в голове смешивалось. Он обещал себе, что обязательно выяснит, что чувствует к Луффи, и что обязательно объяснит природу этого неясного «чего-то». Но сначала — крепкий, четырехчасовой сон.
