Опекун

- Блядь, Акира, ты что с ней делал? – Дазай чувствовал, что у него дергается глаз. Юноша знал, что выглядит непрезентабельно: помятый, с синяками под глазами, глаза красные от полопавшихся капилляров, а запахом перегара он мог бы сшибать мух. В не менее помятом костюме, в котором так и спал всю ночь. А вот пальто пришлось оставить в номере: не стоит прямо сразу показывать свое место работы. Соцработник выглядел не лучше: от него только что перегаром не несло – понятное дело, наверняка маялся бессонницей после их разговора, бедняжка. Но, твою-то мать, почему девчонка тоже выглядит, как полутруп?! - Ничего! – испуганно воззрился тот, а Исполнитель тем временем подошел к девочке и низко наклонившись, принюхался. - Да ладно, тоже бухала, что ли? - вспомнил, что в этом отеле во всех номерах есть минибары. – Ну пришла бы ко мне, выпили бы вместе, а то в одиночку надираются только алкоголики. - Нет! – Атсуко отшатнулась от него, и, отведя взгляд, буркнула. – Зачиталась.* - Что? – удивленно моргнул шатен, но вспомнил. – А, те книги… и как? – Ода как-то рассказывал ему об этом романе, но Дазая это не заинтересовало. - Очень интересно, - немного смущенно, даже робко произнесла она. Впервые в ее двуцветных глазах мелькнуло, что-то иное, кроме настороженности и страха. - Ладно, поехали, - отвернулся от нее мафиози. – Я уже вызвал такси. - Куда мы едем, Дазай-доно? – все же решился спросить Акира, когда они вышли из отеля. - В больницу, разумеется, - пожал плечами тот, садясь на заднее сидение вместе с будущей подопечной. – Нужно же знать, вдруг мое новое приобретение на последнем издыхании. - Я не болею, - тут же запротестовала напрягшаяся девочка. - Врачам виднее, - отмахнулся от нее юноша. – Даже не думай спорить со мной, - нахмурился. – Надо будет за шкирку потащу на осмотр, - холодно взглянул на побледневшую малявку. – А что, тебе есть что скрывать? – чуть прищурился и подался вперед. Та только ссутулилась и отвернулась, обхватив себя руками. - Клиника частная, поэтому людей будет немного, - добавил Дазай, после некоторого наблюдения за пытающейся то ли сжаться до минимальных размеров, то ли просочиться сквозь сидение девчонкой. Как есть – жертва не только физического, но и психологического насилия. Интересно, она будет утверждать, что сама виновата и заслужила этого или просто замкнется и не будет реагировать на вопросы врачей? Блин, еще с этим разбираться… Цыкнув, шатен отвернулся к окну. Через пятнадцать минут езды они вышли около двухэтажного здания частной клиники, утопающего в древесных кронах разбитого неподалеку сада. Приемные покои были выкрашены в светлые пастельные тона. У стен стояли мягкие, даже на вид, бежевые диванчики и кресла, около которых стояли стойки с медицинскими журналами и брошюрки, в самом дальнем углу приютились пара столиков и аппараты с кофе и закусками. И сейчас, с самого утра еще было пусто, на что и рассчитывал Дазай. Подойдя к окну регистрации, он обаятельно улыбнулся девушке в светло-зеленом халате. - Прекрасная леди, я вчера звонил вам и просил записать мою маленькую сестренку к травматологу, терапевту, неврологу, окулисту, гинекологу, стоматологу а еще сделать рентген и МРТ. Девушка с крупной родинкой во всю щеку, профессионально улыбнулась, чуть выгнув бровь, глядя на непрезентабельного вида клиентов, но в мышкой защелкала. - Накаджима-сан? – наконец, спросил она, спустя пару минут. - Именно, красавица, - еще шире улыбнулся мафиози, чувствуя, как начинают болеть щеки. – Так к кому, эту малявку отправить? - Сейчас подойдет медсестра, - заметив, что все перечисленные услуги уже были оплачены. А это весьма внушительная сумма. - Топай, и не вздумай ныкаться, делай все, что говорят, - напутствовал намертво замолчавшую Атсуко, шатен подпихивая ее в сторону улыбчивой, полненькой медсестры. Но стоило побелевшей до синевы девчонке скрыться, как его улыбка погасла. - Акира, - бросил через плечо, где неуверенно мялся соцработник, не понимающий зачем его вообще взяли. – Сейчас ты звонишь директору ее приюта и сообщаешь адрес. - Что? – глаза Миямото округлились. – Вы хотите...? - Не твое дело, что я хочу. Заткнись и звони, - резко оборвал его Дазай, направляясь к кофейному аппарату: ждать им предстояло долго… *** Атсуко сидела на кресле в приемном покое, закрыв лицо руками и крепко зажмурившись. Она так иногда делала в приюте, когда сидела в карцере: если не видишь действительность, то можно забыть о ней хотя бы на пару минут. Как сейчас. Ей очень-очень хотелось забыть все что произошло сегодня. Теперь девочка понимала, почему в их приюте не практиковали медосмотры. Так, иногда приходил фельдшер, если воспитатель переборщит с наказанием. Она видела один раз этого пожилого человека, когда получила ожоги на животе и бедре. А теперь эти ожоги видели все. Врачи, медсестры. Они рассматривали ее шрамы от гвоздей, ремня, трости и прочих вещей, которыми их обихаживали в результате наказаний, едва ли не под лупой. Постоянно шептались о чем-то, бросая на нее странные взгляды. Как на какую-то зверушку. Особенно та женщина с жутким креслом… бр-р-р-р до сих пор уши горят от стыда. Да, она – уродка, и знает об этом. У нее есть только тигрица, и от той осталась лишь призрачная тень ближе к новолунию. На глазах закипели слезы. Но плакать не получалось. Отучили. Хорошо еще ее почти опекуна и этого Акиры нет: их зачем-то увели к главному врачу. - Вот ты где, отродье, - раздался знакомый презрительный голос. Атсуко резко вскинула голову, глядя снизу верх на свой самый главный кошмар: высокий мужчина со стрижкой-шапочкой в длинной одежде мышасто-серого цвета. Он сам был все какой-то бесцветный, серый. - Что ты здесь делаешь? – поджал губы директор приюта и скривился. – И во что ты одета? Из ее горла вырвался лишь странный то ли всхлип, то ли стон: по настоянию Акиры девочка надела светло-голубой сарафан с короткими рукавами, подол был на целую ладонь выше колен, а низ и лиф были украшены вышитыми цветами. На ногах пудрового цвета балетки. Но сказать что-либо все равно не могла: горло перехватило от ужаса, а сердце болезненно грохотало о грудную клетку, по щекам беззвучно потекли слезы. - Ты чем занималась почти месяц? – прошипел мужчина разъяренно. – Отвечай! – схватил за тонкое запястье, вздергивая вверх под болезненный всхлип. - Что вы делаете?! – раздался возмущенный крик медсестры из регистратуры. – Прекратите! Я сейчас позову охрану. - Не вмешивайтесь! – рявкнул в ответ мужчина. – Эта малолетка сбежала из моего приюта, а теперь одета как… как… - брезгливо отшвырнул ее обратно в кресло. - Эй, мужчина… - к ним спешил охранник, но первым успел не он… Первым раздались быстрые шаги, и перебинтованная рука резко развернула директора приюта, а вторая врезалась ему в скулу, отшвыривая к стене. Атсуко дрожа опустилась рядом с креслом, на котором сидела, обхватив себя руками, опустив голову. Вокруг слышались какие-то крики, но девочке было все равно: она пыталась вдохнуть ставший вдруг колючим воздух, но не получалось. Казалось сердце разрослось до огромных размеров, не давая вдохнуть, ломая ребра, заполняя собой всю грудную клетку… Пока теплые пальцы не опустились ей на макушку, чуть постучав. - Замри, - холодный, хлесткий голос откуда-то сверху. – Не дыши. И девочка замерла, подчиняясь. - А теперь медленно вдыхай, на десять счетов: один, два… И она вновь подчинилась, чувствуя, как непривычно тяжелый воздух проникает в легкие, заставляя их расправлять, пододвигая это огромное сердце. - Еще раз. Вдох-выдох. Тяжело, но жить можно. - А теперь смотри, - голос стал вкрадчивым. – Смотри внимательно, - чье-то дыхание опалило ей ухо. Атсуко вскинулась и увидела, как пара санитаров и невысокий пузатенький охранник скручивают этого ужасного человека. А директор лишь вырывается и что-то им кричит. Внезапно он поворачивается и ней. Бецветно-серые глаза горели от бешенства. - Чудовище! Чтоб ты сдохла в канаве! – выплюнул, прежде чем его оттащили в кабинет охранника. - Слышала? – в голосе сверху послышалась насмешка, пальцы в волосах вновь шевельнулись, привлекая внимание. Девочка подняла голову и удивленно уставилась на серьезного, собранного Дазая, который смотрел на нее спокойно, уверенно. – А теперь забудь, - приказал он. – Это дерьмо не то, что стоит помнить, чтобы жить дальше. Если запомнишь, так и останешься бесполезной малявкой. Забудешь – сможешь идти вперед. Выбор только за тобой, - неожиданно губы его искривились в странной усмешке и потрепал ее по волосам. А Атсуко впервые подумала, что может опекун – это не так уж и плохо?