Опекун

Это было так давно… Вроде всего два года прошло, а кажется, целая вечность. Полутемные казематы Портовой мафии. Небольшие помещения, пронизанные густым, плотным запахом крови, впитывающимся, казалось бы, в самую его суть. Дазай ненавидел запах крови. Кровь – это результат боли, а боль он ненавидел и того больше. Когда он был Исполнителем, приходилось мириться… с некоторыми неудобствами. Уход из мафии несколько исправил положение. Во всяком случае, гнилая вонь перестала его преследовать. Но сейчас, сидя в небольшом светлом помещении, полного почти стерильного пластика, Дазай почувствовав, что готов вернуться назад. Ненадолго. Просто, чтобы утопить сидящего перед ним человека в его собственной крови. Директора приюта, в котором жила Накаджима Атсуко. Единственный, который знает о ее прошлом. Бывший преступник, даже не мафиози, внезапно решивший позаботиться о сиротах. Блядь, лучше бы сидел на жопе ровно и ничего не делал. Дазай сам-то явно не гений на поприще педагогики, но совсем уж малявок не трогал. Даже близко не подходил, хотя Ода пару раз пытался познакомить его со своей мелочью. Даже у такого конченого человека, как он, были свои табу. «Помогай слабым… защищай сирот…» Дазай еле заметно вздрогнул, но сидящий перед ним мужчина заметил, искоса взглянув на него своими бесцветными, пустыми глазами. Такой же бледный и серый, как шатен его помнил в их единственную встречу. Правда, более осунувшийся, но это закономерно. Никто не любит тех, кто издевается над детьми. Даже в тюрьме. Тем более в тюрьме. Да, это было мерзко. Неправильно. Копаться в прошлом Атсуко, без ее на то ведома, но… Она не выдержит ни разговоров о приюте, ни, тем более личной встречи со своим… палачом. Не сейчас. Особенно, когда она измучена кошмарами. - Так зачем вы здесь? – наконец, разомкнул бледные губы серый мужчина, переведя взгляд на нервно ёрзающего Акиру, которого Дазай взял в качестве защиты от необдуманных поступков. Загреметь в соседнюю «клетку» к этому выблядку не хотелось. – Я уже давно не ждал… гостей. Но соцработник ответить не успел – шатен молча плюхнул на стол перед ними одну-единственную, распечатанную ради этого случая, фотографию. Развалившаяся на полу в вольготной позе белая тигрица, насмешливо взирающая на фотографа своими золотыми с лиловой каймой глазами. - Знакомая зверушка? – приторно-ласково, аж до ломоты зубов знакомо, спросил Дазай побелевшего, как смерть мужчину. – Такая резвится у меня в квартире каждое полнолуние. - И ты еще жив? – прошелестел тот. Глаза его чуть округлились, а худые, впалые щеки, казалось стали еще темнее. - А то! Я же не дурак, - сделал многозначительную паузу, давая додумать остальное. – Я умею находить подход к женщинам. Даже к таким… полосатым, - Акира подавил нервный смешок, но губы его предательски изогнулись, будто в параличе. - Значит эта девка все-таки… - Язык прикусил, - жестко оборвал Дазай, ледяным тоном. – Для тебя, она только – Накаджима-сан, понял? – темные провалы глаз смотрели так, будто мужчина уже был готов препарировать сидящего перед ним человека. – И ты, мразь, отвечаешь только на мои вопросы. Миямото здесь только, как гарант твоей безопасности. - Даже так? – слабо ухмыльнулся бывший директор. – Значит, ее все-таки поставили под ружье, да? Кто? – спросил бесцветно. – Правительство? Преступники? - Никто… - растерянно протянул Акира, но шатен резко его перебил. - Вопросы здесь задаю только я. Когда вы узнали, что Накаджима – эспер? - Когда она убила человека, - в равнодушных глазах впервые появились искорки кого-то изощренного любопытства, когда соцработник со свистов втянул воздух, но тут же погасли со скучающим зевком Дазая. - Ну, что-то такое я и предполагал, - жестом остановил открывшего было рот Акиру. – Слишком уж котеночек не любит людей. И когда это произошло? Сколько лет было Накаджиме? - Восемь, - короткий ответ, заставляя уже самого шатена чуть побледнеть. - Что произошло? – спросил он жестко. В восемь лет просто так способность не появляется. Особенно боевая. Особенно меняющая физические параметры тела. Еще слишком мелкого и не сформировавшегося толком. – Что вы с ней делали? - процедил сквозь зубы. Ярость медленно, черной густой волной поднималась откуда-то изнутри, топя в вязкой жиже все эмоции, заставляя сухие костяшки мыслей звонко биться о черепную коробку, продумывая порядка сотни вероятностей плана по тихой уборке этого мусора. Жаль, что он не сможет ни один их осуществить. - Я не знаю, - сухо сглотнул мужчина перед ним, судорожно сжав руки на краю столешницы. – В тот день я отсутствовал. Мне сказали, что приходил какой-то мужчина, беловолосый, красноглазый. Альбинос в общем. Интересовался отро…- осекся, под полным бешенства взглядом. – Накаджимой…-сан, - выдавил с трудом. – Попросил он о нескольких минутах личной встречи. Но в итоге на полу два тела, залитые кровью. Одно живое, другое с разорванным лицом. - Почему за ними никто не наблюдал? – возмутился Акира, как-то быстро отошедший от известия о том, что Атсуко – убийца. – Ясно же, что нельзя оставлять ребенка, который находится под вашей опекой, наедине с незнакомым взрослым. Это… просто возмутительно! - А кому какое дело до ненужных отбросов? – криво ухмыльнулся директор. – До меня там только, что детьми не торговали. И то, пришлось всех менять. Причем, ни один раз. А… Накаджима, - выплюнул. – Стала слишком опасна! После, в первое полнолуние я узнал, что она обращается. Благо сидела она в клетке и больше никто не пострадал. Я должен был ее изолировать от остальных детей! - И самый простой способ – сделать из нее козла отпущения, - прошипел Дазай зло. - Ну не отдавать же ее отделу по контролю. Даже страшно представить, что могли вырастить из нее эти фанатики, - равнодушно пожал плечами его собеседник. - Да лучше бы вас в клетку посадили! – внезапно взорвался Акира, вскакивая со стула. – Вы – идиот! Если не могли справиться с вверенным вам заведением, ушли бы в отставку. Дети-то тут при чем?! Они просто дети, и не виноваты, что взрослые… идиоты, - руки его тряслись. - Знаете, сколько за это время я повидал неблагополучных семей? Множество. Я сам изымал детей из семьи, если это угрожало их жизни и здоровью, в надежде спасти, дать лучшую жизнь, но вы… вы даже хуже. Вам доверили их, чтобы вы их спасли в том числе, а вы… это вы – чудовище, - выдохнул соцработник. – А Атсуко-чан очень милая девочка. И это просто чудо, что она осталась добрым, замечательным ребенком, вам вопреки. - А что я должен был сделать с этим зверем?! – вдруг заорал в ответ директор тоже вскочив. – Животные понимают только силу! И я показывал ее ей, чтобы даже не смела скалиться. А она смела. За что и получала. Сдалась бы и… - И слава всем богам, что не сдалась, - вырвалось у Дазая. Сейчас, он даже представить не мог, как сложилась бы его жизнь, если бы мелкая не сбежала из этого ада. Если бы Ода не подобрал ее. Если бы не попросил присмотреть. Слишком много "если…" - Знаете, животные и дети, как зеркало. Как ты к ним, так и они к тебе, - бросил уже спокойнее Акира. - Вы сами вырастили зверя, готового перегрызть вам горло. Собственными руками, - голос его сорвался, и он плюхнулся на свой стул, отворачиваясь. Директор же стоял, опираясь дрожащими руками на стол. - Куда вы дели труп? Явно же не полицию вызывали, - мрачно спросил Дазай. - Закопали, - буркнул тот. – В саду. - Узнали хоть, кто это? - При нем были документы на имя Шибусавы Тацухико. Но мы их сожгли. Дазаю показалось, что воздух вокруг зазвенел, так неожиданно пусто стало в его голове. Это имя… это невозможно. Но он подумает об этом чуть-чуть позже. Не при этом человеке. - Понятно, - произнес сухо. – Тогда нам больше не о чем говорить, - он встал, собираясь уходить, Миямото поспешил за ним. - Как она? – раздалось безжизненное им вслед. - Не ваше дело, - вырвалось зло. – Вы утратили всякое право на то, чтобы знать о ней, - резко обернулся, вперив в него тяжелый, мрачный взгляд. - И не дай вам бог, после отсидки попытаться с ней связаться. Или, тем более, встретится. - Убьете? - криво ухмыльнулся мужчина. - Не я, - отзеркалил усмешку. - За малышку тебя порвут совершенно бесплатно. Выходили они из тюрьмы в полной тишине. - Жаль телефон пришлось сдать, я бы твое выступление заснял, - мечтательно протянул Дазай. - Зачем? - Каори бы переслал. Пусть порадуется, что у тебя яй... кхм, ты научился быть мужиком. - Идите вы! - обиделся Акира, и вдруг тихо спросил. - Дазай-сан, вы будете Атсуко это рассказывать? Тот помолчал. - И как ты это представляешь? "Мелкая, знаешь, у тебя кошмары потому что, тебя почти убил один слащавый ублюдок, но вы с Тсу его сделали, поэтому незачем беспокоиться". - Что? Почти убил? - пискнул соцработник. - Ей было восемь. Восемь! Просто так способность не проявиться, даже из-за боли. Только, если она была на грани смерти. Даже возможно, клиническая смерть. - Это... ужасно... А Дазай молча согласился. Умереть бы... Но тогда он и вправду бросит мелкую. Этого он допустить не может.