вышедшие из ада ищут добычу на земле

Луи судорожно вздыхает, когда парень движется быстрее, бедра неумолимо прижимаются к его тазу, твердый и горячий член внутри него болезненно-сладко заполняет и выбивает стоны с каждым толчком. По всему его телу уже появились синяки, особенно на шее, куда Гарри уткнулся лицом. — Блять, — выдыхает он, его ноги дрожат по обе стороны от бедер Гарри, когда Стайлс сильно кусает его в плечо, одновременно сжимая член у основания. Он давно научился не смущаться того, как быстро он кончает каждый раз, когда он в руках Гарри. Горячая сперма брызгает на его пупок, несколько капель долетают до груди, которые возбуждённый Гарри тут же слизывает языком. Его темный взгляд скользит по всему лицу Луи, зеленые глаза почти полностью почернели. Луи всегда заводит его дикий взгляд, когда они занимаются сексом. Через секунду Гарри наклоняет голову, и их губы встречаются. Их поцелуи не нежные и не сладкие. Их поцелуи с привкусом крови и похоти, языки сражаются в непонятной войне и Луи ее никогда не выигрывает, хотя на это он и не жалуется. Гарри целуется, словно он Бог в этом деле (или, скорее, Дьявол?). Его длинный язык проникает глубоко в рот парня, наслаждаясь его вкусом. Такие поцелуи заставляют Луи заламывать собственные пальцы до боли и биться сердце в неистовом ритме, которое успокоится только спустя несколько часов после ухода Стайлса. Гарри отстраняется, тонкая нить слюны соединяет их губы, медленно разрывается, и Луи моргает, возвращаясь в реальность. Он чувствует, как сердце наполняется мягкой любовью, когда Стайлс блаженно улыбается и на его щеках появляются ямочки. «Он такой милый» — думает Луи. Может быть, такой недосягаемый, но все равно такой милый. Гарри кончает следом, после чего выходит из него. Они не торопятся, успокаиваются, и прекрасное золотистое сияние старинной люстры окутывает комнату, словно жидкий металл. В том, что они делают, нет ничего умиротворяющего. Дом, в котором они находятся, такой большой, что до них не доносится ни звука, но Луи знает, что, вероятно, сейчас, внизу, его родители собрались в гостиной, пьют черный чай с мятой и обсуждают насущные дела и свежие сплетни. Его старший брат, скорее всего, где-то в музыкальной комнате дурачится с очередным инструментом, который не может освоить. Горничные лихорадочно ходят по коридорам, протирая пыль черт знает где. Нет никакой безопасности, в которую Луи мог бы поверить. Нет ничего в этом мире, что заставит его чувствовать себя спокойно, пока он знает, что такие отношения, как у него с Гарри — запрещены. Но оно того стоит. Несомненно, это опасно, но эта опасность на вкус так же сладка, как десерты, которые Луи ест каждую ночь. Он закрывает глаза, пальцы Гарри не отрываются от его кожи, пока он продолжает осыпать его плечи нежными поцелуями, осыпая его любовью, которую он всегда так желал. — Ты был великолепен на сегодняшнем экзамене, — бормочет Стайлс себе под нос, обжигая его кожу своим дыханием. Луи не может не улыбнуться комплименту, повернув голову, чтобы посмотреть на парня. — Мы обещали никогда не говорить об учебе, когда мы вместе, — отвечает Луи низким голосом и нежно гладит Гарри по волосам, влажным от пота. Гарри понимающе ухмыляется. Они согласились никогда не говорить о школе, если они не находятся в ее строгих и престижных стенах. Когда они проводят время вместе, они просто Луи и Гарри, и в четырех стенах класса или лаборатории, Луи — ученик, а Гарри — мистер Стайлс, его учитель. Луи был непреклонен в том, чтобы их отношения не влияли на мнение Гарри о способностях Луи, как ученика. Он ясно дал понять, что Гарри должен относиться к нему так же, как к любому другому ученику и оставаться объективным. Если он облажался, то он облажался. Если он сдает успешно экзамены, то он заслуживает того, чтобы его имя было выделено среди остальных. Луи снова рассматривает лицо Гарри, после чего закрывает глаза и позволяет себе насладиться его пальцами, ласкающими спину, вверх и вниз, взад и вперед. Вскоре он чувствует, как его веки отяжелели. Тело позади него ерзает, и матрас быстро остывает, когда Гарри встает и начинает одеваться. — Постой, — бормочет Луи, прижимаясь лицом к подушке. Он всегда просит одно и то же, но никогда не получает этого. Он знает, что Гарри не может остаться, и поэтому в ответ получает лишь долгий поцелуй в лоб. — Спи спокойно, детка, — шепчет Гарри, нежно поглаживая щеку Луи. Он уходит, шторы развеваются на холодном вечернем ветру, и Луи уже скучает по нему.

***

В особняке Томлинсона наступает устрашающая тишина, когда Натаниэль, старший брат Луи, проходит через двойные двери и исчезает в темноте улиц. Поскольку ему не с кем поговорить, кроме Натаниэля, Луи запирается в библиотеке, которая является единственной комнатой, кроме его спальни, в которой он может оставаться в одиночестве более часа. В гостиной властвует его строгая мать, а на первом этаже ничего нет, кроме кабинета отца, лорда Томлинсона. Не говоря ни слова, горничная, которая убирала полки, до краев набитые книгами, покидает комнату, склонив голову перед Луи, который бессистемно кивает. Он стоит, как вкопанный, пока дверь мягко не закрывается, затем он спешит к старому дивану и поудобнее устраивается. Возможно, было бы уместнее взглянуть на его задание в спальне, где его точно не будут беспокоить, но библиотека предлагает гораздо более спокойную атмосферу и может повлиять на его настроение. Отсутствие Гарри словно выворачивает кишки наизнанку самым болезненным и, в то же время, восхитительным способом. Луи разворачивает бумагу и разглаживает ее, внимательно просматривая несколько слов, написанных на лицевой стороне. Джейми Поулдрон, сорок семь лет. Умер двенадцатого декабря около полуночи. Задание: понять, как умер Джейми Поулдрон. Подсказка: никакие крупные артерии не были повреждены. Нахмурившись, Луи наконец переворачивает лист с заданием и видит прикреплённые фотографии. То, как выглядел человек на этом кадре — ввело бы в ужас любого, но, после двух лет вскрытия мёртвых тел и всех жутких историй, которые пришлось пережить Луи, человек с перерезанным горлом на крупном плане не вызывал в нем абсолютно никаких эмоций. Вместо этого он приближается к контрастирующей картинке и сразу замечает, насколько рана странная. Луи хватает блокнот, срывает зубами колпачок со своей перьевой ручки и осторожно делает наброски того, что видит, делая несколько пометок, чтобы убедиться, что все, что происходит в его голове, не забыто. Его почерк нечеткий, а идеи с новой силой проникают в голову. [прим. переводчика: https://ibb.co/PYTdV5Y ] Шея мужчины довольно массивная, а линия подбородка острая, как осколок стекла. Судя только по этим данным, Джейми Поулдрон должен был быть довольно высоким и сильным, а это означало, что, либо убийца был таким же высоким и сильным, либо, возможно, менее сложен, но более ловок. Чем больше Луи смотрит на фотографию, тем очевиднее становится, что рана на шее Поулдрона поверхностная. Она не тянется горизонтально по всей длине горла, а, скорее, с левой стороны от него стоит довольно длинный и тонкий разрез, который, как Луи почти уверен, задел только верхние ткани эпидермиса. Лишь поверхностная фасция. Как умер Джейми Поулдрон? Луи откидывается на подушку, кусая конец своей дорогой ручки, взглядом он просматривает хаотичные страницы альбома. Луи ничего не добьется, имея только фотографию шеи этого человека, и он это знает. Ему нужно найти способ добраться до тела и осмотреть его более тщательно, или молиться, чтобы новости в газете достаточно подробно рассказали о результатах вскрытия. Луи потирает висок и встает, его колени хрустят, нарушая тишину затаившийся во мраке библиотеке. К тому времени, как он вырвался из своих размышлений, наступила ночь, а облака затянули все небо, скрывая за собой свет луны и звезд от всех улиц Лондона. Он закрывает свой блокнот и прячет его под рубашкой, чтобы никто не попросил показать его, и осторожно выходит из гигантской комнаты в такой же большой коридор. Луи с облегчением пробирается в свою спальню, радуясь, что никого не встретил по дороге. Поднимаясь вверх по лестнице, он услышал еле доносящийся до него смех матери, громкий голос отца и лязг от столовых приборов Луи хочет устроить истерику из-за перспективы того, что ему придётся завтра сесть за смехотворно большой стол и послушать, как его мать фонтанирует о последних модных сплетнях, или его отец жалуется на то, что Луи не хочет присоединяться к семейному бизнесу. Каждый ужин одно и тоже. Он надеется, что любая превосходящая сила, наблюдающая за ним, будет достаточно любезна, чтобы устроить присутствие Натанаэля. Луи знает, что в присутствии своего брата он хотя бы не потеряет рассудок. Луи фыркает, толкая бедром дверь своей спальни, и бежит к столу, вокруг которого несколько полок с его любимыми книгами и учебниками. Он кидает тетрадь на кровать и начинает собирать отдельные листы со стола, сортируя их по темам. Он знает, что ему следует быть более осторожным. Хотя его родители никогда не заходят в его спальню, давая ему хотя бы немного личного пространства, но он никогда не застрахован от того, что его мать войдет, взглянет на его стол и увидит все его эссе о проведенных им вскрытиях. Скорее всего, у нее случится остановка сердца, а отец назовет его аморальным. Эта мысль заставляет его усмехнуться и, как только его стол начинает походить на стол, а не на разруху после шторма, он переодевается в более удобную одежду, прежде чем снова выйти из комнаты, оставив открытой дверь на балкон. Он всегда так делает, на случай, если Гарри захочет навестить его. Его мать первой замечает его, и она визжит, когда он обходит стол и целует ее в щеку. Он кивает отцу, который зарылся носом в газету и жует морковь. Луи даже не просит газету, прекрасно зная, что о Джейми Поулдроне там ничего нет. Гарри имеет тенденцию находить информацию нелегально, и Луи не удивлен, что Гарри взял в свои руки убийство, хотя оно до сих пор не стало достоянием общественности. Он садится рядом с матерью и ярко улыбается, когда его взгляд останавливается на Натаниэле, сидящем напротив него. Его светлые волосы торчат во все стороны, а рубашка слегка расстегнута. Он точно знает, что мать уже сделала ему выговор за неопрятный вид. — Дорогой, — вздыхает его мать Розмари, наполовину повернувшись, чтобы лучше рассмотреть его, — Мне кажется, что я не видела тебя много веков! Чем ты занимался? Луи старается не краснеть, и ему довольно легко удается скрыть эмоции. Он пытается придумать отличное оправдание тому, почему он не провел последние несколько дней в особняке. По правде говоря, он останавливался у Гарри, и эти ночи были самыми удивительными из тех, что ему когда-либо удавалось переживать. Гарри был полностью с Луи во всех смыслах, и помимо того, что он физически являлся всем, чего Луи когда-либо хотел от партнера, Гарри еще был умен, остроумен, забавен, и рядом с ним было так хорошо. Он заставляет Луи чувствовать себя... чувствовать себя самим собой, и Томлинсон никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Натаниэль — единственный человек в его жизни, который правильно его понял. Закусив губу, он раскрывает салфетку и расстилает ее на своих коленях, берет вилку и благодарит служанку, которая приносит ему тарелку. Он ненавидит ложь, он действительно любит парня, но, иногда, ложь — это единственное, что поддерживает его жизнь. — Предстоит особенно сложный экзамен, и я допоздна не ложился спать в библиотеке Харроу, потому что там раздел научных книг куда лучше, — говорит Луи своей матери, набивая рот картофелем. Это не совсем ложь, его школа действительно предлагает удивительную коллекцию научных учебников и эссе со всего мира, которые не раз помогали Луи писать его собственные работы. И, если он не будет ходить в школьную библиотеку хотя бы месяц, то он никто не станет мудрее. — Ты всегда можешь заказать любые книги, которые тебе нужны, милый, ты это знаешь, — говорит женщина и Луи поражается тому, насколько невероятно мягок её голос. Он не может удержаться и аккуратно, с любовью, берет её за руку в знак благодарности. Он вздрагивает от резкого кашля отца, который поперхнулся своим вином, а Натаниэль похлопывает его по спине, весело усмехаясь. — Не теряйся, отец, — с улыбкой говорит он, — Сомневаюсь, что тебе захочется упасть лицом в прекрасное картофельное пюре Мариллы. Оно недостаточно сливочное, чтобы смягчить удар. Луи, вопреки себе, разразился смехом, в то время как лорд Томлинсон ругался, глядя на Натаниэля. Даже Розмари приходится притворяться, будто она вытирает рот платком, чтобы скрыть веселую улыбку. Лорд Томлинсон в конце концов вздыхает, откидываясь на спинку стула. — Мое здоровье начинает подводить меня, — стонет он, поглаживая подстриженные усы, — Могу оказаться под шестью футами земли раньше, чем ожидалось. — Не говори так, дорогой, — голос матери звучит резко, — Лучше попредержи свое вино в закрытом состоянии. Луи вдруг вспоминает печень, которую он вытащил на экзамене и то, как сильно она была повреждена от алкоголя. Он смотрит на свой бокал вина и отодвигает его, скрывая отвращение. Вся семья начинает ужинать и никто ничего не говорит, пока все не закончат есть. Натаниэль первым встает, допивая свое вино и понимающе смотрит на Луи, заметив его нетронутый бокал. Ему приходится сдерживаться, чтобы не закатить глаза на старшего брата. — Я собираюсь попрактиковаться в игре на скрипке. Дорогой брат, ты не хочешь присоединиться ко мне? Луи действительно обожает Натаниэля. Кивая, он складывает салфетку, затем отодвигает стул, кивает родителям в знак пожелания спокойной ночи, затем проходит мимо брата и выходит из столовой. Ни один из них не говорит ни слова, поднимаясь по лестнице. Музыкальная комната находится этажом выше спальни Луи, поэтому Луи останавливается на втором этаже и прислоняется к стене, скрестив руки на груди. — Что? — Натаниэль усмехается, засунув руки в карманы брюк, — Не хочешь послушать, как я играю? — Только через мой труп, — фыркает Луи. — Кстати о трупах, — поддразнивает Натаниэль, задумчиво склонив голову. Затем он хмурится, его голубые глаза встречаются с Луи, — Пожалуйста, скажи мне, что ты осторожен. Луи напрягается, его сердце бьется быстрее, и он, не говоря ни слова, кивает. — Не волнуйся, Нэт, — шепчет Луи, сжимая пальцами собственный локоть. На лице брата отражается печаль. — Это моя работа — беспокоиться, — бормочет Натаниэль перед тем, как целует Луи в лоб и поднимается на верхний этаж в музыкальную комнату. Луи поворачивается и в несколько секунд добирается до своей комнаты, он запирает за собой дверь и прислоняется к ней спиной, позволяя своему телу скользить вниз. Он понятия не имеет, почему ему не по себе, но он хочет успокоиться, поэтому делает несколько глубоких вдохов. Луи оглядывает свою пустую комнату и печаль охватывает его бьющееся сердце, сжимая его, как тиски. — Гарри? — он шепчет в темноту, сглатывая ком в горле, когда не получает ответа, — Все нормально, — добавляет он, иногда Гарри просто не может прийти. На дрожащих ногах Луи встает и идет к окну, глядя на пустые мощеные улочки. Ночь сегодня особенно черная из-за туч, холодный воздух обжигает руки и он чувствует, как закипает от злости, сжимая сильнее оконную раму. Открыв глаза, ему мерещится вдалеке, насколько это возможно увидеть, блеск от серебряного клинка. Он качает головой, унимая дрожь в руках. Когда Луи снова открывает глаза, он видит, как кошка бросается в соседний переулок, а металлическое мерцание гаснет.