***
Время близилось к вечеру. Хаширама только что принял свежий душ. Он вернулся сегодня утром, застав Сумико ещё дома. Мама поздравила с днём рождения. Сказала, что когда вернётся отец — в скором времени, то они вдвоём сделают общий подарок. Что это — был сюрприз. Старшему сыну было, откровенно говоря, плевать на их подарок. При желании, он может купить всё, что угодно. Это не составило бы труда. Однако, купить одного человека он всё же не может, но сделать всё для его получения — постарается. Нет. Сделает. В голове уже созревал план. Казалось бы, простой, но… Всё будет зависеть от главной фигуры в этой игре. Если она сделает шаг в сторону — задуманное будет трещать по швам и придётся всё заново. Проигрывать Хаширама умел и нёс это с достоинством, но не сильно расстроится, если не получится в этот раз. Сенджу взял телефон и стал названивать своему младшему брату. Кто бы сомневался, что он не возьмёт трубку? Хаширама был настойчив и звонил раз десять не меньше, постоянно слушая, как его сбрасывают. Первый пункт есть. Парень подхватил капли для глаз и спустился на первый этаж к домашнему телефону. Он набрал номер Тобирамы и тут же закапал в глаза капли, вызывая слезотечение. Учащённо заморгал, чувствуя, как в носу начало щипать. На удивление и радость Хаширамы младший брат всё же ответил. — Тобирама! Подожди не клади трубку, прошу! — умоляющим голосом на повышенных тонах воскликнул старший брат, шмыгнув носом. — Мама… Он прервался, слушая обеспокоенный голос родственника, который поверил в его актёрскую игру. Уж что, а о родителях он переживал всё-таки, как бы те не ругали его. — Мама… Ей плохо стало… Она упала и потеряла сознание. Врачи ещё не приехали, но я очень волнуюсь… Прошу… Приезжай, Тобирама… — Хаширама всхлипнул, чувствуя горячие дорожки слёз от щипания в глазах. Капли раздражали слизистую. Младший брат пообещал приехать, моментально позабыв обо всех обидах и подставах старшего брата. Хаширама положил трубку и улыбнулся, стирая ладонью слёзы. Чуть позже старший Сенджу перезвонил брату и рассказал о том, что мама осталась дома и сейчас отдыхает. Тобирама пообещал, что скоро будет и он уже в пути. Осталось только ждать. На самом деле Сумико была на работе, по случайности забыв телефон дома. Её срочно вызвали, несмотря на её выходной. Просто идеальное совпадение. Карты сами ложатся в руку.***
Тобирама залетел в дом, Хаширама вышел к нему с дорожками слёз и опухшими воспалёнными глазами. Нещадно щипало, но оно того стоило. — Мама в спальне отдыхает, — поникшим голосом ответил старший брат, утирая лицо рукавом водолазки. Расстроенный Хаширама — вот, что младший брат боялся увидеть больше всего. Хлопнув старшего по плечу, Тобирама быстро начал подниматься вверх по лестнице. Внутри всё напряглось и звенело, словно интуиция сигналила о приближении чего-то. И она не прогадала. Тобирама только и успел открыть дверь, как старший брат напал сзади, схватил за шею и прижал пахучий платок к дыхательным путям. Братишка в руках недолго сопротивлялся. Успел нанести пару ударов локтем по рёбрам, но всё было тщетно. Тело слабело с каждой секундой и вскоре, совсем обмякло. — Сладких снов, Тобирама, — прошептал ласково Хаширама, целуя взмокший висок. Машина уже подъехала к дому. Двое людей помогли погрузить уснувшего Тобираму в автомобиль. Старший Сенджу сел на заднее сидение, прижимая к себе брата. Перебирал пальцами волосы. Хаширама сообщил матери, что они с Тобирамой решили отметить день рождения вне дома, на что Сумико лишь обрадовалась и пожелала хорошего вечера. О. Он будет замечательным. Для этого вечера Хаширама даже не поскупился и снял на пару дней большой частный дом за городом, куда и направлялась сейчас машина.***
Голова разрывалась от непонятной боли, которую Тобирама никогда не испытывал. Перед глазами пролетали деревья, гудел двигатель машины. Тело лежало на чём-то мягком. Он попытался посмотреть, но весь организм ощущался, будто каменным. Тобирама издал лишь приглушённый стон и снова рухнул. Знакомый голос нашёптывал, успокаивал и вскоре, младший брат снова погрузился в тёмную пучину небытия. Очнулся уже, когда его пытались вытащить из машины. — Ч-что происходит?! Хаширама? Что с мамой? Какого чёрта? — громко, но вяло, будто собираясь с силами, сыпались ругательства вперемешку с вопросами. — Тш-ш-ш, всё хорошо, — улыбнулся Хаширама, понимая, что недолго действовало вещество. — Мама в порядке. Если бы я немного не соврал, то ты бы не приехал. А я хочу отметить с тобой день рождения. Мама дала добро, отпустив с миром двух любящих братьев. Пока родственник распинался, он туже затянул верёвку на запястьях младшего брата. Двое незнакомцев помогли втащить в дом сопротивляющегося пленника. Хаширама в это время готовился к началу их прекрасного вечера. Он разводил наркотик, переводя порошок в раствор, при этом насвистывая интересную мелодию. — Подготовьте его руку, пожалуйста, — вёл он себя довольно мило, даже отдавая приказы, но… По глазам было видно внутренности его души. — Тобирама, не дёргайся. Я боюсь тебе навредить. Сенджу перетянул руку жгутом. Делал всё по правилам. Нашёл вену, протёр кожу спиртовой салфеткой и точно проткнул иглой плоть. Распустил жгут начал медленно вводить вещество под возмущённые выкрики брата. Пытался дёргать рукой, но её крепко фиксировали два помощника. Отчаянно сопротивляясь, Тобирама старался вырваться, будто от этого зависела его жизнь. Бандиты максимально чётко выполняли свою функцию по обездвиживанию младшего Сенджу. — Ты в конец с ума сошёл, братишка? — парень не понимал, что с ним хотят сделать и всячески препятствовал этому. — Остановись! Остановись же! — Заклеим руку, чтобы не пошла кровушка, — от его слащавого тона хотелось блевать. Он был приторным до тошноты, оседающий на корне языка и вызывая рвотный рефлекс. Парень просто не слышал своего пленника. — Во-о-от! Хаширама вкладывал в свои действия всю любовь, заклеивая разноцветным пластырем рану. После он отпустил своих помощников и те вышли прочь из дома, но далеко не ушли — на сегодняшний вечер они поселились в соседнем доме для подстраховки. — Посиди здесь, я сейчас! Когда наркотик попал в кровь, казалось — всё потеряно. Рассудок начал плыть, а тело воспламеняться до неземной температуры. На лбу выступила испарина. Зрачки ловили силуэт старшего Сенджу, но он снова расплывался, превращаясь в абстрактное пятно. Не верилось, что всё это сейчас происходит с ним. «Я был слишком наивен, не стоило ехать одному… всё могло получиться иначе». Старший Сенджу вернулся спустя несколько минут с большим тортом и вставленными в него свечками. Поставил на стол и поджёг свечи, прикрыл глаза, загадывая желание и задувая огоньки. — С днём рождения меня! — ухмыльнулся парень, цепляя пальцем взбитый крем и облизывая. — Как ты себя чувствуешь? Хаширама подошёл к связанному Тобираме. Пощупал взмокший лоб. Лицо горело, как и всё тело. Руку на сердце — стучит, как бешеное. Старший брат не удержался и сел на младшего, прижимаясь всем телом. Лицо к лицу. Взгляд Тобирамы был блуждающим и расфокусированным, он учащённо дышал. Намеренно старший брат заёрзал на бёдрах парня, ощущая как медленно твердеет чужая плоть. Хаширама схватил его за подбородок и впился в огненные губы, получив в следующий момент сильный укус. Он поспешно отстранился и рассмеялся, слизывая каплю крови. — Ещё сопротивляешься. Сколько в тебе сил? Я хочу, чтобы ты расслабился и получал удовольствие. Тебе жалко? Или ты ещё девственник? Так я буду нежен… — Сил? Достаточно, чтобы вырваться и надавать тебе по морде! — рявкнул младший брат, облизывая кровь с губ. Бесполезный блеф, но хоть как-то хотелось сопротивляться и не падать духом. Теплить надежду, что старший брат всё же одумается. — Что за бред ты несёшь, Хаширама?! — в голосе чувствовались нотки отчаяния. — Да, что с тобой случилось? Расскажи мне! — Рассказать тебе? — усмехнулся Хаширама и покачал головой. — Сейчас не подходящее время для душещипательных историй. Расскажу как-нибудь на досуге. Сенджу встал напротив младшего брата. Внимательно смотрел за его состоянием и всё больше на лице старшего расплывалась хищная улыбка. Складывалось ощущение, что в карамельных глазах промелькнула искра пламени. — У меня есть отличная идея, но тебе придётся немного поспать, чтобы я смог воплотить её в жизнь, — как-то ядовито выдал Хаширама, вновь исчезая на некоторое время. Он воспользовался тем самым усыпляющим веществом, что и дома. Смочил платок и накрыл лицо Тобирамы, который начал агрессивно сопротивляться, мотая головой в разные стороны. Но его ослабший организм долго не продержался.***
Следующее пробуждение для Тобирамы произошло в большой спальне. Хаширама стоял рядом, завязывая верёвку на ноге. Пока парень был в отключке, заботливый старший брат отнёс его в спальню и привязал руки и ноги к кровати, чтобы не сбежал. — Ч-что… — Тобирама проснулся без единой возможности пошевелится. — Ты как раз вовремя присоединился к нашему веселью! — радостно оповестил Сенджу, забираясь на кровать и устраиваясь между разведённых ног младшего. — Я тут подумал… Ах, хотя нет. Пока что, это сюрприз. Нужно тебя подготовить. — Не делай этого! Несмотря на ослабляющее действие наркотика, Тобирама имел в себе силы дёргаться, что очень забавляло старшего брата. Хаширама был доволен тем, что любимый родственник наконец-то ведёт себя не как размазня, как в прошлый раз. Борется за свою скучную жалкую жизнь. Юноша взял с тумбочки известный уже складной нож. Начищенное лезвие сверкало в свете лампы. Облизнув губы кончиком языка, Хаширама склонился над Тобирамой. Младший брат замер, сглатывая слюну, что болезненным комом встала в горле. — Эта одежда будет лишней, я помогу. Хаширама схватил пальцами чужую футболку, комкая, поддевая ножом снизу, натягивая и медленно разрезая ткань под давлением. Дело шло не быстро, но вскоре одежда разделилась по неровному разрезу, оголяя светлую кожу. — Ты совсем не качаешься? — усмехнулся старший Сенджу, кончиком ножа проводя тонкую линию от грудной клетки и до пупка. Тобирама дёрнулся слишком сильно в новой попытке вырваться, и лезвие расцарапало кожу, выпуская алую кровь. Хаширама хмыкнул и склонился, проводя влажную дорожку по свежей ране. На языке осел металлический привкус. — Нет! — боли не чувствовалось — видимо из-за особого действия наркотика. — Если бы я качался, ты бы меня так просто не уложил, — проговорил сквозь зубы Тобирама. Старший брат приступил к следующей части одежды. Пальцы крепкой хваткой вцепились в ремень, жадно расстёгивая. Ремень, пуговица, молния. Сдались без боя, легко поддаваясь сильным рукам. Хаширама плотоядно улыбнулся и дёрнул за штаны, одновременно цепляя и бельё. Он довольно смотрел на твердеющую плоть младшего брата. Наркотик делал своё дело, пробуждая возбуждение против воли организма хозяина. Как бы Тобирама не сопротивлялся, в ближайшее время он не сможет сбросить напряжение, если не удовлетворить. За дальнейшими действиями брата, он наблюдал с замиранием сердца, чертыхаясь про себя. «Это всё какой-то дурной сон! Я не верю!» — Вот ты сопротивляешься, а тело то хочет, — радостно заметил Хаширама и провёл кончиком пальца по открытой головке, что обильно истекала смазкой. — Да ты же течёшь, прямо, как… Не буду тебя обзывать. Уговорил. Старший обхватил ладонью член, сжимая, вызывая болезненный стон. Возбуждение было настолько сильным, что плавно переходило на границу с болью. Удовлетворение получить в таком состоянии, тоже, будет тяжеловато. — Считаешь, что накачал меня какой-то дрянью, и я вот так просто тебе отдамся?! — прошипел Тобирама, но как только брат дотронулся до пламенеющего органа, приглушённый стон вырвался сам собой, — Н-гх, Хаширама! Нет! Не смей! Хаширама знал, как его заткнуть. Поэтому лишний раз не стал пренебрегать такой возможностью, надавив со всей силы на головку большим пальцем. — А давай… — заговорщицким шёпотом начал брат, глаза его блестели, будто от выпитого. — Позвоним Мадаре? Я хочу рассказать ему, как нам с тобой хорошо! Пусть тоже меня поздравит! Хаширама не слушал возмущений Тобирамы. Он нашёл его куртку и начал шарить по карманам в поисках телефона. Не составило труда снять блокировку, ведь глупый младший брат даже не удосужился поставить пароль. Такой уверенный в себе! Парень быстро нашёл контакты Мадары и пошёл вызов. Учиха быстро ответил на звонок, будто только его и караулил. — Тобирама, всё хорошо? — обеспокоенно спросил мужчина. — Здравствуйте, Мадара-сан. Это его старший брат, — довольно ответил Сенджу и собеседник резко замолчал. — У нас всё просто прекрасно. Хотите послушать? — Что происходит?! Где Тобирама?! — Ну-ну. Не горячитесь, ведь всё действительно хорошо. Все живы и здоровы. Хаширама вернулся к связанному брату и начал активно водить ладонью по напряжённой плоти. Тобирама сопротивлялся, но родственник провёл большим пальцем по истекающей головке, размазывая смазку. С чужих губ сорвался стон и последовал всхлип. Хаширама намеренно держал телефон поближе к младшему брату, чтобы дорогой Мадара-сан всё слышал. — Ну как вам? Не прелестно ли? — Ты больной ублюдок! — яростно закричал Учиха, скорее всего едва себя сдерживая. — Я тебя найду, и мало не покажется! — Ха. Ну попробуйте. — А-ах не слушайте его, — пробормотал Тобирама. Быстрые движения доставляли боль вперемешку с удовольствием. Очень быстрые и рваные не оставляющие и шанса быть молчаливым, — М-Мадара… А-ах, Мадара-сан! Тобирама начал активно звать Мадару, от чего Учиха ещё больше взбесился по телефону, но Хаширама не слушал его, отключив звонок и сам мобильник в целом. — Ну-ну, не кричи.***
Руки тряслись от накатывающей волны ярости. Никакие дыхательные упражнения не помогали. Мадара сжимал челюсти до боли, кусал губы. Он шумно дышал через нос и пытался дозвониться до Тобирамы. Абонент временно недоступен… — Ублюдок! — в сердцах закричал Учиха, швыряя мобильник на диван. Он судорожно начал думать о том, что делать. Но чёртовы стоны Тобирамы не выходили из головы, распаляя гнев, злость и все негативные чувства и эмоции. Этим можно уничтожить не один город, если превратить в оружие. — Тва-а-арь, какая же он тварь! — шипел Учиха, хватая себя за длинные волосы у корней, с силой сжимая до боли. — Изуна! Изуна влетел в комнату, стоило услышать, как что-то упало и разъярённые возгласы старшего брата. — Мадара, что случилось? — на что мужчина лишь злобно уставился на него. Взгляд был прожигающим, но направлен насквозь. Младший брат вздрогнул, даже забыв как дышать. Он с опаской взглянул на Мадару, который крайне редко выходил из себя. Обычно, он с лёгкостью управлялся с эмоциями, не давая ярости захлестнуть с головой. «Что-то случилось с мальчишкой?» — подумал Изуна и получил подтверждение своих мыслей. — Срочно, нужно найти Тобираму и даже не заикайся. Ты обязан мне помочь, — властно приказал старший Учиха, резко вернув контроль над собой, запечатав внутри весь льющийся негатив. — Я знаю, что Тобирама побежал домой к старшему брату. После этого этот… Хаширама позвонил с его номера и дал ясно понять, что Тобирама в его плену. Я уверен, что он его похитил и увёз. Не мог же он дома над ним издеваться! Мадара ходил по комнате, думая о том, что делать дальше. Как ещё ускорить процесс поиска. — Хорошо-хорошо. Только не злись. Я посмотрю по камерам наблюдения, — Учиха тут же достал телефон и набрал номер, нервно ожидая ответа. — Только мне нужно время, Мадара. Нужно получить доступ и какое — никакое разрешение.***
Старший брат швырнул телефон на пол, как ненужную вещь. Он забрался вновь на кровать, сев в ногах. Склонился над Тобирамой, ухмыляясь. Горячее дыхание коснулось головки, в ход пошёл влажный язык Хаширамы. Он доставит удовольствие младшему, как бы тот не сопротивлялся… Как только язык коснулся горячего члена, Тобирама выгнулся в спине издав не то стон, не то звериный рык. Все ощущения были выкручены на максимум и терзали тело изнутри, в то время, как его мучитель занимался этим снаружи. Сжимая кулаки до боли, дёргаясь и вырываясь, так, что верёвка больно врезалась в кожу, оставляя борозды, невольно Тобирама начал подмахивать бёдрами, истекая от дикого желания избавиться от этой боли и возбуждения. — Хаширама, чёрт! М-нх. Отпусти меня, — рассудок мутнел с каждым движением языка старшего брата, а сил сопротивляться было всё меньше. — Я не отпущу тебя никуда, — расплылся в улыбке Хаширама. Он с удовольствием вылизывал член брата. Ласкал языком нарочито медленно, ещё больше сводя с ума, а рукой крепко сжимал у основания, не давая закончить раньше времени. Тобирама был податлив от его рук и воздействия вещества. Он всхлипывал и стонал, пытаясь бороться остатками жалких сил. Хаширама довольно урчал, касаясь зубами чувствительной головки. Младший невольно выгибался, не контролируя уже тело. — Х-Хаширама, — мозг поплыл окончательно, не осталось никаких сил сопротивляться. Старший брат творил просто невообразимые вещи, как до него не вытворяла ни одна девчонка. Было стыдно. Было приятно. Было непонятно: зачем Хашираме всё это? Зачем ему именно он? После такой долгой разлуки, старший брат так с ним поступает, не объясняя причин. «Это мне в наказание, да?» Младший брат наблюдал за манипуляциями старшего, опустив голову. Изредка вскрикивал, не в силах больше стонать. Как Хаширама ласкает его член своими красивыми пальцами, дразнит губами — невыносимо. Мурашки приятно покалывали, разгоняя возбуждение. Иногда старший брат вздрагивал от жгучего желания. Ёрзал на месте, ощущая давящую тесноту в одежде. Хотелось поскорее приступить к самому сладкому, но… Хаширама терпелив. — Хаширама, пожалуйста, — сил на просьбы оставалось всё меньше и меньше, а на мольбы тем более. — Мнх, нет… Нет! — но всё было бесполезно, он чувствовал, что вот-вот кончит и его старший братик позволит ему это сделать. Тобирама выдыхался, выбивался из последних сил от сладких мук. Потому, старший решил прекращать издеваться и дать желанное. Хаширама ускорился, помогая себе рукой и в считанные секунды горячее семя брызнуло, окропив загорелое лицо. Белёсые солоноватые капли текли по рукам, капали на бледный живот младшего брата, оседали на опухших губах. Старший брат облизнул губы, посмотрев на ослабленного Тобираму. Совсем обмяк и это самое время, чтобы вводить дополнительную дозу для расслабления. Удовлетворённый парень встал с кровати, вытирая лицо рукой. Слизывал с пальцев солоновато-сладковатое семя. — Теперь приступим к главному подарку, — ухмыльнулся Хаширама, сверкая тёмно-медовыми глазами. Именинник ненадолго покинул Тобираму, оставив приходить в чувства. По возвращению у него в руке была очередная доза наркотика. На импульс, чтобы хоть как-то отреагировать не было сил. Глаза младшего брата расширились, и он дёрнул ногами в последний раз, сделав несчастную попытку вырваться. — Ты не можешь… — не веря в происходящее прошептал Тобирама. Он мог лишь наблюдать. — Могу и хочу, — зловеще ответил брат и на лице расцвёл хищный оскал, он облизнул губы. — Почему ты всё это делаешь? — чуть ли не со слезами на глазах спросил младший. — Нельзя было тебя отпускать… Прошу прости меня… Прости меня, Хаширама! — последние капли рассудка летели к чертям. — Нет тебе прощения, Тобирама, — надменно произнёс Хаширама, желая всей душой ещё глубже «всадить» нож в кровоточащее сердце родственника. Оскал не сползал с лица насильника. Хаширама вальяжно повторил укол в другую вену. Под конец, тошнотворно заботливо подклеил рану пластырем. «Я не доставлю тебе такого удовольствия!» — подумал Тобирама, прикусив губу. Хотя он и понимал, что сдерживаться в таком положении — выше его сил. Вещество начало действовать достаточно быстро. Хаширама не стал дожидаться полного расслабления младшего брата. Внутри всё горело и сжималось в тугой узел от желания наконец-то трахнуть собственного брата. Возбуждение становилось болезненным. Сенджу нетерпеливо вскрыл флакон с тягучей смазкой. Обильно смазал пальцы. Склонился тёмной тенью над братом и постепенно ввёл первый палец. Шёл он туго, но Хаширама наплевал на нежности. Он добавил второй палец, не дожидаясь того, пока Тобирама привыкнет. — Ч-что?! — младший Сенджу дёрнулся и сильно сжал мышцы, чем причинил себе боль. — Не трогай меня! Не там! Тобирама выгибался от неприятных ощущений. Дёргал руками и ногами. Верёвки стирали кожу в кровь, добавляя отвратительное щипание на воспалённой плоти. Хаширама извлёк пальцы под болезненное мычание. Парень упивался мучениями брата. Тобирама со страхом смотрел на то, как брат уже натягивал презерватив. В глазах потемнело, в ушах звенело, а к горлу подступала тошнота. Даже и думать было страшно, что Хаширама будет сейчас с ним делать, но больше всего пугала не сползающая с лица удовлетворённая улыбка. — Ты гондон, братик, — истерически рассмеявшись, выкрикнул Тобирама, — я тебя нена… Хаширама не дал закончить фразу до конца, подхватив брата за ноги, резко вставил член. Он нещадно проталкивал каменную плоть в разгорячённое нутро. Младший брат замер, откидывая голову назад, издавая хриплый звук боли. — Какой же ты узкий, — хриплым от возбуждения голосом произнёс парень, приторно-сладко застонав от накатывающего жара и наслаждения. — Стой! Порвёшь! — промычал Тобирама, едва не давясь слюной. — Остановись! А Хаширама не слушал. Он кривился от удовольствия, вслушиваясь в разрывающие воздух звуки. Толкался бёдрами, прогоняя член. Крики боли превращались в вопли. Тобирама срывал голос. По щекам текли горькие обжигающие слёзы. Рыдания смешивались с болью. Он умолял, захлёбываясь. Дёргался всем телом. Старший брат, как дикий зверь переходил на ускоренный ритм. Вызывал ещё больше криков, пока парень совсем не охрип и не рыдал молча. Хаширама впивался зубами в бледную кожу. Жадно целовал. Кусал до кровавых, наливающихся гематомами меток. Ставил многочисленные укусы, засосы. Метил каждый свободный участок кожи. Одного раза для насильника не хватило. Он пошёл по следующему кругу спустя время. Рассматривал лежащего на кровати Тобираму, покрытого метками и возбуждение само взыграло. Хаширама для адреналина всё же развязал Тобираму. Тот оклемался не сразу, но вскоре уже пытался оказать сопротивление старшему брату. Кусался, царапал ногтями загорелую кожу. Проклинал и ненавидел, пока Хаширама продолжал насиловать. Старший Сенджу наслаждался этой приторно горько-сладкой близостью. Не успокоился, пока между бёдер Тобирамы не стекала густая подстывшая сперма вперемешку со сгустками крови. Пока Тобирама не отключился от боли и истощения. Пока Хаширама не насытился.***
Мадара отсчитывал каждый час, не зная, куда себя деть. Мысли, одна хуже другой, беспощадно разрывали мозг. Он очень редко волновался в таком масштабе. Слишком привязался к мальчишке, за что изредка невольно себя корил. Корил и тут же щипал себя за кожу до покраснения — нельзя так думать! Они вышли на след Хаширамы уже поздней ночью. Ближе к четырём часам. Учиха не спал — пил крепкий до невозможности горький кофе. От этого даже начала болеть голова и давило на виски со страшной силой. Изуна обеспокоенно крутился вокруг старшего брата. Но помочь он не мог ничем — только найти Тобираму. Потребовалось не малое количество звонков и времени для Изуны, чтобы отследить гражданских. Тем более просто так, когда это было дело не государственной важности — всем было плевать. Наконец-то заполучив всю необходимую информацию, младший Учиха вызвал личного водителя и позвал брата. Из бурного потока мыслей вырвал далёкий голос. Мадара не сразу обратил внимание, пока его не тряхнули за плечо. Учиха с приоткрытым ртом уставился на родственника, не понимая первые секунды ничего. — Машина приехала. Собирайся, — накидывая пальто, строго сказал Изуна, — мы вышли на след. — Машина? Поехали! — мужчина поспешно встал с места. Побежал в коридор, накидывая верхнюю одежду и обуваясь. Они ехали очень долго за черту города, даже несмотря на пустующие ночные дороги. Время тянулось, как вязкая густая масса. Мадара нервно качал ногой, наблюдая за пролетающим пейзажем в окне. Чёртовы тревожные мысли не собирались его отпускать. А сердце изредка пускалось в ускоренный ритм, глухо стуча по рёбрам в бешенстве. Частные дома. Широкая улица красивых зданий, большая часть из которых сдавалась в аренду посуточно. Они знали точно в каком доме Хаширама, благодаря Изуне и его связям. К своим, Мадара не желал прибегать ни в коем случае. Даже под дулом пистолета. Старший Учиха влетел в дом, прислушиваясь к тишине и чёртову тиканью часов. Он пошёл по своему шестому чувству, что просто ярким пламенем вспыхивало, указывая правильный путь. Мужчина шёл с замиранием сердца, Изуна был позади — прикрывал спину старшего брата. Мадара жестом приказал остановиться младшему брату и дальше пошёл в одиночку. Зная своего родственника, Изуна был спокоен — он справится. Спустя какое-то время, в коридоре показались два бугая, что приехали вместе с Сенджу. Первому громиле Изуна зарядил ногой в грудь, откидывая назад. Второй попытался его схватить, но мужчина вывернулся, ударив прямо в челюсть. Оклемавшись от атаки в грудь, первый подчинённый снёс Изуну с ног. Начал разбивать защиту, что Учиха образовал руками. Пока на мужчину нападал первый бандит, то второй смог проскользнуть в комнату…***
На широкой кровати лежал обнажённый Тобирама, свернувшись калачиком. Он не двигался и вообще не подавал признаков жизни. Не похоже, что он спал. Возможно без сознания. В кресле сидел ухмыляющийся и довольный донельзя Хаширама. Он курил сигарету и грел в руке тяжёлый стакан с тёмным алкоголем. На нём из одежды были только джинсы. Грудь и руки были покрыты царапинами и укусами. Явно не от любви. — Я ждал тебя, Мадара, — слащаво произнёс Хашарима, поглаживая пальцем прозрачное стекло и делая большой согревающий глоток. — Как земля носит такую гниду, как ты, — ядовито прошипел Учиха, оскалившись. — Как страшно. Ты будешь мне угрожать? — Сенджу склонил голову на бок и потушил сигарету. Мадара шумно выдохнул, сжав кулаки до побеления костяшек. Ему стоило огромной выдержки, чтобы бездумно не наброситься на парня. Он медленно подходил к креслу — Сенджу не двигался и с искрами веселья наблюдал. Они двинулись одновременно. В один миг. Учиха занёс кулак для нападения, а Сенджу дёрнул рукой со стаканом и гранёные края столкнулись с виском Мадары. Хаширама не успел уклониться от летящего в лицо кулака, но никто из них не выбыл из игры. Мелкая потасовка постепенно превращалась в жёсткую драку. Парень был хорош в физическом плане и почти не уступал мужчине. Однако Мадара всё равно был сильнее даже спустя годы без практики ведения боя. Дело шло к победе Учихи, но в какой-то миг за дверью послышалась шумиха. Сердце замерло, и Мадара пропустил решающий удар, сильно получив за это по грудной клетке. Весь воздух вышел, и он не мог в течение нескольких секунд дышать. Организм паниковал, но вскоре он смог жадно вдохнуть спасительный кислород. В комнату вломился неизвестный человек, который тут же обратился к Хашираме за указом о дальнейших действиях. — Мы уезжаем, — чётко отчеканил старший Сенджу, стирая с губ полоски крови. — Этих оставьте в покое. Нечего трогать мусор. Парень подхватил свою одежду и гордой хромающей походкой отправился прочь. Учиха осмотрелся, заметив младшего брата возле двери. Тот морщился, но успокаивающе улыбался, заверив, что всё в порядке. Младший Учиха отхаркивая кровь, и вытирая разбитую губу, набрал номер. — Да. Молодой парень и два амбала, — мужчина продиктовал номер вместе с другими данными, всё так же опираясь о косяк и держась за бок. — Не упустите их, вашу мать! Мадара переключился на Тобираму. Тот по прежнему лежал на кровати, ни разу не сменив положение. Мужчина с тихим болезненным мычанием присел на край кровати. Бледная кожа была в укусах и засосах, на видимых и невидимых местах. Запястья и лодыжки с красными опухшими кольцами от верёвок. На тумбочке стоял лоток с использованными шприцами, опустевший тюбик со смазкой и упаковки от презервативов. Мадара прикрыл рот ладонью, боясь представить, что произошло с этим мальчишкой. Учиха обещал… Он обещал защитить его. Обещал же? Вина разрасталась кровавыми розами в груди, царапая отравленными шипами. В глотке стоял твёрдым ком, в груди болезненно сжималось сердце в острых когтях. Воздуха стало, будто не хватать… Изуна заставил себя встать на вторую ногу, тихо шипя от боли. Он зашёл в комнату, встав возле старшего брата. Сердце болезненно сжималось при виде этого израненного мальчишки. Ещё больше сжималось при виде, как Мадара стоит и смотрит на это всё, не в силах пошевелиться — винит себя. — Мадара! — грозный голос младшего брата вывел из транса. — Сейчас не время содрогаться и сожалеть о том, чего не сделал! Ему сейчас нужна помощь! Ты ему нужен! — хромая он подошёл к парню лежащему на кровати, заворачивая того в простыню. — Помоги донести его до машины. Надо срочно отвезти его в больницу, а с душевными ранами, надеюсь, ты как-нибудь справишься. Старший брат решительно кивнул и тут же засуетился. Мадара бережно взял на руки бедного парня. Изуна изучил комнату, положил некоторые вещественные доказательства в прозрачный пакетик, предварительно сделав пару снимков на свой телефон. Позже он догнал брата, и они на всех парах помчались в больницу.***
Неприятный белый свет бил прямо в глаза заставляя сильно щурится. Всё тело болело, словно его передавил грузовик. Каждое движение отдавало болезненными импульсами — хотелось просто замереть и больше не дышать. Приоткрыв глаза, Тобирама увидел Мадару и Изуну сидящих рядом. Они с беспокойством наблюдали за его пробуждением. — Что? Кто-то умер? — иронично спросил юноша и сам же ответил: — Видимо да… Тобирама с грустью в глазах посмотрел на свои перебинтованные руки. Из груди вырвался тяжкий вздох. Ему хотелось отчаянно выть. Он был опустошён. Старший брат высосал жизненные соки, оставив пустую оболочку. Было отвратительно мерзко на душе. Это ещё не пришло осознание произошедшего. — Врач сказал, что действие наркотика скоро пройдёт. Тебя выпишут через пару дней, но за твоими ранами нужен уход… Особенно после того, что… Сделал Хаширама… Я думаю, ты понимаешь о чём я, — Изуна прикусил губу, но хотелось сразу передать то, что ему предстоит делать в ближайшие дни и как заботится о себе. — Мазь, что тебе выписали — мы уже купили. Если понадобится помощь моя или брата… — Учиха немного помедлил, стараясь сделать свои слова менее травмирующими: — Мы всегда рядом. Крепко сжав простынь в кулаках, Тобирама поджал ноги, тут же пожалев об этом. Всё адски болело. Он наклонил голову, безмолвно всхлипывая. Горячие слёзы покатились сами собой, а губы предательски задрожали. «Простите меня… Я был так глуп…» Мадара с болью посмотрел на Тобираму. Он робко коснулся его руки, взяв в свою ладонь. Чужие пальцы крепко сжались, впиваясь в кожу Учихи. — Всё… — хрипло начал мужчина, стараясь не отрывать взгляд от парня. -… будет хорошо… Он прикусил себя за язык, понимая, что это может обернуться мерзкой ложью. Сенджу покачал головой, прикрывая глаза. Тобирама хотел казаться сильным, но мокрые дорожки на щеках выдавали его состояние. Мадара склонил голову, коснувшись лбом прохладной ладони Тобирамы. Как же Учиха жалок…***
Хаширама сидел на камне, щёлкая зажигалкой. Смотрел на возникающий огонь заворожённым взглядом. Проводил ладонью над пламенем, не ощущая жара. Он поморщился, ощутив жжение в другом месте. Нервно почесал кожу сквозь джинсы на внутренней стороне бедра. Старые ожоги давали о себе знать время от времени. Парень повернул голову в сторону, наблюдая, как изощрённо расчленяет его охрана тех, кого послали за ними в погоню. Поскупились и отправили всего три человека. Какая жалость. Деньги решают многое. Заплати и за тебя будут убивать других людей, и умывать руки в крови, оставляя твои чистыми. «Стоит исчезнуть на некоторое время из города» — с досадой подумал Сенджу, спрыгивая с камня. Под ногами шуршали опавшие влажные листья вперемешку с грязью. В какой-то миг Хаширама остановился, поджав губы. В глубине души он чувствовал, как скребутся кошки вины, но… Он быстро подавил это жалкое чувство. Жалко ли было ему Тобираму? Возможно. Зачем он так поступил? Он получает то, что хочет. Хотел ли он своего младшего брата?.. На последний вопрос в своей голове Хаширама не мог ответить, неопределённо пожимая плечами. Он не хочет больше об этом думать, иначе это обернётся тем, что будет слёзно просить прощение у Тобирамы. Он же хороший старший брат? Определённо. Явно в прошлом. Далёком. Тобирама прав. Не стоило Хашираме улетать. Может ничего и не было. Остался дома и нашёл бы и здесь престижную учёбу с работой. — Чёртов щенок, — злобно пробормотал старший брат, сжимая в кармане пачку с сигаретами до хруста. — Не ты виноват… Сенджу учащённо задышал, чувствуя стремительно поднимающуюся волну ярости. Она выжигала воздух в лёгких, сдавливала сердце, вызывая дикую боль и хрипы. Хаширама подошёл к дереву и со всей злостью ударил кулаком по жёсткой толстой коре. Вскрыл свежие раны и нанёс новые. Он стал бить до тех пор, пока не смог сжать руку в кулак. Пальцы дрожали. Боль покалывала, раны щипало. Парень опустился на корточки, уткнувшись лбом в колени. Тобирама заставил его сожалеть, заставил задуматься о словах, о действиях, заставил… — Ты теперь не оставишь меня в покое, — прохрипел отчаянно Хаширама, понимая главную ошибку.