***
Тобирама лежал на кровати. Первый импульс был — пойти подслушать, но потом понял, что сейчас ничего знать не хочет. Если там действительно будет что-то важное, то Мадара сам поделится с ним. Разумно было поддерживать своё психологическое состояние в балансе и гармонии. Впереди были сложные зачёты, и сессия не за горами. Тяжело вздохнув, Сенджу достал свой альбом и начал делать набросок. Через какое-то время начало проявляться лучезарное лицо Хаширамы. Увидев, что получается, Тобирама тут же вырвал листок. Со злостью скомкал бумагу и кинул куда подальше. Старший брат всё никак не лез из головы, и любимое занятие пришлось отложить. Учиха вернулся к Тобираме после разговора с младшим братом. Всё ещё оставались вопросы, которые он хотел решить. Мужчина не стал стучаться и просто прошёл в комнату, застав мальчишку валяющегося на кровати. Мадара присел на край и положил руку на бедро, ласково поглаживая. — У меня тут ещё возникли нерешённые… Проблемы? Точнее, это касается тебя. Лучше решить сейчас, чем когда будет поздно, — начал издалека Учиха, но прокашлявшись, перешёл к делу. — Почти прошла неделя, на которую ты договаривался с родителями. Я понимаю, что тебе нужно ещё какое-то время там не появляться. Что будем делать? Я всё ещё готов продолжать предоставлять тебе помощь, но если не договориться с родителями — они быстро выйдут на меня и придётся… Расстаться. Мадара поймал на себе грустный взгляд парня. — К тому же, я понимаю, что тебе страшно возвращаться домой. Боишься, что вернётся… Брат… — Учиха старался не называть имени и ещё больше не вгонять в тоску мальчишку. — Я хочу, чтобы ты остался у меня, но нужно решать. — Говоря об этом, — парень стукнул кулаком о ладонь, будто что-то вспомнил. — Мама недавно звонила и звала на семейный ужин. Я собирался там, и обсудить этот вопрос. Тобирама замялся, не зная, как озвучить остальной кусок информации. — И, я бы не смог появится там один, — начал с намека Тобирама. — Я предложил пригласить и вас. В знак благодарности за проделанную работу. Как вы понимаете, мама была не против. Младший Сенджу ещё какое-то время молча смотрел на психолога, пытаясь разобрать по его лицу, нравится ему эта идея или нет. — Если вы заняты в это время, то ничего страшного… Мадара обдумывал это предложение. Оно не казалось плохим, но важной частью стало то, что Тобирама подумал о нём. — Всё хорошо, Тобирама, — ободряюще кивнул Учиха и продолжил. — Я с удовольствием приму твоё приглашение. Мне очень приятно. Мужчина не лгал. Ему действительно это было важно. — Думаю, твоя мама не откажется, если я преподнесу в качестве презента бутылочку хорошего алкоголя. А в честь чего семейный ужин, если не секрет? — Отец вернулся из командировки, — сухо сообщил парень. — Поэтому мама хочет, чтобы мы все вместе отпраздновали это радостное событие. Только, звучала эта фраза далеко не радостно, а скорее иронично. — Кстати говоря, — в комнату вошёл Изуна, будто мимо проходил. — Твой брат сейчас находится где-то на окраине города. Что будешь делать, если он тоже придёт на семейный ужин? Младший Учиха разминал костяшки пальцев. Ему в принципе не нравилась вся идея того, что жертва изнасилования сама поедет в лапы к насильнику. Успокаивало лишь то, что старший брат будем рядом, и если что подстрахует. — Я сейчас работаю над вычислением нахождения мафии. Постараюсь нарыть на них побольше грязи, чтобы убедить начальство в особой важности их устранения. Как только всё будет готово — мы устроим облаву, — последние слова Изуна сказал с нескрываемой злобной улыбкой. Его совсем не волновал Тобирама. Скорее он делал это ради старшего брата, который сейчас себе места не находит, а потому Изуна был готов спустить на эту мафию полгорода, лишь бы они не доставляли хлопот в будущем. — Если он всё же объявится, — прочистив горло, начал Сенджу, — то я постараюсь быть как можно более естественным. Насколько это вообще возможно.***
Наступил тот самый вечер. Мадара настоял на том, чтобы красиво приодеться. Они вызвали такси, и Изуна спровадил их, помахав на прощание. Ехали недолго, но в полной тишине. Каждый думал о своём. Учиха пытался расслабиться и не думать ни о чём плохом. Бросал косые взгляды в сторону затихшего Сенджу, который нервно теребил край куртки. Видимо, из головы не выходило предположение Изуны. — Приехали, — шепнул Мадара, коснувшись прохладной ладони Тобирамы, от чего тот вздрогнул. — Пойдём. Тобирама открывал дверь своими ключами и оповестил о своём приходе. Навстречу вышла Сумико. На ней всё ещё был фартук, под которым скрывалось скромное платье. — Добрый вечер, — улыбнулась женщина, вытирая руки о полотенце. — Вы проходите, сейчас всё будет готово. — Госпожа Сумико, это презент вашей семье, — очаровательно улыбнулся Учиха, протянув упаковочный пакет с алкоголем. — Ох, ну что вы! Не стоило, Мадара-сан. Спасибо, — осыпала вежливостью мать. Она благодарно приняла подарок, и пошла заканчивать с сервировкой. Мадара с Тобирамой принялись раздеваться.***
Хаширама решил вернуться домой спустя несколько дней затишья. Возвращаться обратно было опасно, но и пропустить семейный ужин он не мог. Сын сжимал в руке пакет с тортом, который просила купить его мать. До дома оставалось немного. Он вышел из-за угла и в несколько широких шагов достиг двора. Дверь была не заперта, и парень зашёл внутрь, сразу скидывая обувь. — Я дома! — оповестил о своём присутствии Хаширама и поднял голову. Сердце замерло, тут же учащенно забившись. Гневный взгляд тёмных омутов и испуганный красных глаз. Старший брат сразу же взял контроль над эмоциями. Он спокойно повесил кожаную куртку на крючок, пока на него пялились две пары глаз. Схватив пакет, Хаширама внаглую попёр между Учихой и напуганным младшим братцем. Он грубо пихнул локтем Тобираму, озлобленно бросив: — Прочь с дороги, щенок. Мадара хотел схватить Хашираму за плечо, но он легко увернулся, тут же скрывшись на кухне. Оттуда сразу же донесся довольный голос матери. — Изуна был прав, — прошипел Учиха, сжав руку в кулак. — Как он посмел явиться сюда, как ни в чём не бывало?! Опираясь о стену, парень перевёл взгляд на Мадару. Ничего и говорить не надо — всё читалось на лице Тобирамы: страх, стыд, гнев — целая палитра эмоций. Сделав глубокий вдох и выдох, он постарался взять себя в руки. — Мадара-сан, пойдёмте я познакомлю вас с моим отцом, — сказал Тобирама и пошёл вперёд, направляясь в гостиную. Сенджу Буцума сидел на диване и просматривал заголовки газеты, что держал в своих руках. Мужчина выглядел весьма солидно: тёмно-коричневый костюм сидел, как влитой, чёрный галстук идеально подходил к образу, а очки, что были на переносице, придавали главе семейства учёный вид. Сенджу встал со своего места, и подошёл к гостю, пожимая руку. — Папа, это мой психолог — Учиха Мадара, — представил Тобирама мужчину. — Очень приятно с вами познакомиться, давно хотел посмотреть на человека, что помог моему сыну разобраться с его внутренними проблемами! — казалось, Буцуме было абсолютно всё равно, но во имя формальности и сохранения своего авторитета, он не мог этим пренебречь. Мадара улыбался через силу, пожимая руку. Ему не особо понравился Буцума. Было в нём что-то такое, что отталкивало. — Я тоже рад знакомству, — вежливо ответил мужчина. — Ужин готов! Прошу всех собраться к столу! — оповестила Сумико и показалась ещё спустя минуту, приглашая всех уже лично. Наступил тот момент, которого так боялся младший Сенджу. Все собрались за столом. Отец пошёл первым к столу. Учиха немного задержался, ободряюще погладив напряжённую спину Тобирамы. — Не волнуйся. Я с тобой, — шепнул на ухо Мадара и коротко сжал ладонь мальчишки. Сумико расстаралась и решила продемонстрировать своё кулинарное мастерство, приготовив слишком много блюд. Возможно, по большей части из-за Мадары, а может из-за приезда мужа. Тобирама только успел сесть за стол, как с невинной улыбкой рядом расположился Хаширама. Мадаре пришлось присесть по соседству со старшим сыном, едва не скрипя челюстями от злости. Однако приходилось делать вид, что всё в порядке. Лживостью и гнилью разило за километр. На душе становилось тяжко, и Учиха не мог ручаться за то, что сможет проглотить хоть один аппетитный кусочек. — Хаширама, не так давно у тебя было день рождения, — начал Буцума, глотнув из прозрачного бокала вино. — Прости, что не смог приехать, и мы не отметили это в семейном кругу. — Я не в обиде, — покачал головой Сенджу, излучая тошнотворную ауру доброты и невинности. — Это хорошо. Мы с твоей матерью приготовили для тебя хороший подарок. Ты у нас гордость семьи. Самостоятельно смог поступить в заграничный университет и до этого с золотой медалью окончил школу… Кхм. За твои заслуги мы решили подарить тебе квартиру в центре города, — торжественно закончил мужчина, доставая из кармана ключи и протягивая сыну. — Можешь делать всё, что захочешь. Хаширама замер, потупив взгляд. Он, конечно, рассчитывал на подарок, но не в таких масштабах. Пришлось продолжить играть роль прилежного мальчика и с улыбкой принять ключи. — Спасибо вам. Для меня это очень важно, — благодарно отозвался старший сын и сделал глоток сока, посмотрев на отца произнёс: — Я хочу продать свою квартиру. — Что? Почему? Ты даже на неё не посмотрел! — вступилась мать, пораженно взглянув на парня. — Что за глупости, Хаширама? — прищурившись, строго спросил Буцума. — Зачем мне квартира, если я не буду здесь жить? Я собираюсь уехать из страны в скором времени и обосноваться в штатах, — изложил своё объяснение Хаширама. Сказать, что он шокировал присутствующих — не сказать ничего. Буцума был раздражён таким поведением Хаширамы. — Какие штаты? Ты должен унаследовать мой бизнес, как старший, — подавляя рвущиеся наружу эмоции, произнёс Буцума, крепко сжав бокал. — Отец, я могу открыть свой бизнес. Думаешь, я не смогу? А твой, отдай Тобираме. Он же у нас умный мальчик, просто вредничает. Тем более, он сполна заплатил за это место, — невинно ответил парень. — Разве я не прав, брат? — Ты… — отец хотел что-то сказать, но мать положила ему руку на плечо, шепнув что-то на ухо. — Мы отойдём ненадолго, — улыбнулась Сумико и вместе с мужем удалилась в другую комнату. — Ты же ведь знал о долге отца? — вдруг нарушил тишину Хаширама. — Я заплатил за него из своего кармана. Так как я старший, то считай, что продал тебе бизнес в обмен на твоё жалкое тельце. Разве это не справедливый обмен, Тобирама? Он ухмыльнулся, склонившись к младшему брату и опаляя жарким дыханием бледную кожу. Однако, смотрел не на Тобираму, а на Мадару. Учиха был на грани, чтобы не сорваться. Он понимал, что сейчас Хаширама не причиняет вреда, но лишь физически. Что сказать о моральном? Тобирама выставил руку вперёд, упираясь ладонью в лицо Хашираме и отодвигая от себя. Он поморщил нос, хотя внутри всё переворачивалось от страха и омерзения. — Знал, — как-то хладнокровно произнёс юноша, — ты бы мог так не прижиматься ко мне? От тебя воняет, — взгляд младшего Сенджу был полон отвращения. Отвернувшись от брата, парень посмотрел на Мадару и полушёпотом сказал: «Как только всё закончится, то мы незамедлительно откланяемся». На этот раз взгляд смягчился, но был решительным и непроницаемым. Неприятно сидеть за столом с человеком, который нанёс тебе столько боли, заставил почувствовать униженным и ненужным.***
Учиха сидел за ноутбуком на кухне, распаковывая архивные файлы, что переслали специально для него. Была обнаружена одна из баз мафии, которую он хотел бы проверить лично. На днях мужчина купил себе новенькую Audi A8 с затонированными стёклами. Оставалось только съездить за номерными знаками, чем мужчина сейчас и хотел заняться. Пока Изуна ехал, рассуждал про себя: «Не понимаю. Зачем Хаширама вообще так поступил? Это было не просто глупо, но и по-зверски жестоко. Даже если его кто-то разозлил, и ему хотелось выплеснуть всю злость, не срываться же на младшем брате», — пальцы сами забарабанили по кожаному рулю в такт потоку мыслей. — «В чём была цель? Поразвлекаться? Это не может быть настолько просто. Люди не действуют без мотива… Чёрт!» Рассуждения никуда не привели, а к организации он уже подъехал, сменяя мысленную пластинку и откладывая думы о мальчишке в резерв.***
Мадара победно ухмыльнулся, взглянув на Хашираму, который поморщился. Почему-то возникла гордость за Тобираму. Он держался достойно, и за это его можно было похвалить. Учиха испытывал и облегчение. Всё было не так уж и страшно, как он предполагал. Тобирама выстоит. Тобирама молодец. Мужчина только хотел съязвить что-нибудь, как к ним присоединились родители. Буцума выглядел всё так же строгим, а мать кротко улыбалась. — Хаширама, мы ещё поговорим с тобой на эту тему, — произнёс мужчина, холодно взглянув на старшего сына. — Хорошо, отец, — прищурившись, ответил Хаширама. — Но я не поменяю своего решения. Как бы сильно вы меня не уговаривали. Я уже самостоятельный. — Раз ты такой самостоятельный — отдавай ключи и карточку. Живи, как хочешь, — повысил тон Буцума, совершенно позабыв о находящемся здесь Учихе. — Дорогой, — Сумико испуганно коснулась плеча мужа. — Не лезь, когда не просят! — он дёрнул рукой, не отводя взгляд от старшего сына. — Я жду, Сенджу Хаширама. — Да, пожалуйста. Держите, я в этом больше не нуждаюсь! — парень вскочил с места и с хлопком положил на стол полученные ключи и карточку, на которую поступали деньги от родителей. — Только знай правду, что я твой поганый долг выплатил. Лучше бы ты заботился о безопасности семьи, а не чахнул над златом! Как же ты мне противен! — Прочь из моего дома, щенок! — вскрикнул Буцума, вскакивая и грозно уставившись на сына. — С превеликим удовольствием! — ухмыльнулся Хаширама, бросая на стол крупные купюры долларов. — Это вам за ужин. До свидания! Парень гордо поднял голову и вышел из-за стола. Он накинул куртку и ушёл из дома. Никто не собирался его останавливать, и не стоило. За ужином воцарилась тишина, нарушаемая постукиванием столовых приборов. Буцума вернулся к своей порции. Он молчал с минуту, а потом поднял тяжёлый взгляд на младшего сына. — А ты, Тобирама, не хочешь ничего мне сказать? Тобирама чуть не поперхнулся от такого внезапного вопроса, с чем ему помог Мадара, хлопая по спине. Откашлявшись, младший сын продолжил разрезать ломтик бифштекса, как ни в чём не бывало. — Ничего, — отрезанный кусок был помещен в рот с каким-то удовольствием, — но, если ты хочешь узнать о моих будущих планах, то я останусь в Токио. Доучусь в университете и устроюсь на работу по специальности. Отец посмотрел на него со свирепой яростью, мол «Ещё ты поиздевайся над отцом». — В ближайших планах я хочу попросить у вас разрешения пожить у друга. Экзамены будут сложными и мне нужно хорошо подготовиться к ним, а потому, мне лучше будет остаться у него ещё на какое-то время. Обещаю приезжать на выходных. Это не продлится долго, только на момент сессии. Глава семейства тяжело посмотрел на сына, обдумывая его слова. — Учёба важнее всего, — начал он уже более снисходительно, — ладно, пусть будет по-твоему, но ровно в срок ты возвращаешься домой! Как-никак мы с матерью несём ответственность за вас с братом! — Хорошо, отец! — настроение Тобирамы значительно приподнялось. Остальное время все старались поддерживать разговор, чтобы не сидеть в тишине.***
Хаширама рассмеялся, довольный реакцией отца. Он давно так хотел сделать, только смелости всё не хватало ему перечить. Теперь он независим, горд и свободен. Красота-то какая! Сенджу закурил сигарету, смахивая с лица падающие от ветра волосы. На душе было легко и весело. Будто груз с плеч. Больше ничего не давит. — Наконец-то, я свободен, — выдохнул Хаширама. — Побесится и успокоится. Вспоминая, сколько раз был Буцума разочарован в Тобираме и даже иногда выгонял из дома в гневе — потом всё вставало на свои места. Разве Хаширама хуже? Он хороший мальчик и ослушался всего один раз. На таких мальчиков долго не злятся. Хаширама смотрел в ночное небо. Ликование сходило на нет, и приходили странное разочарование и тихая грусть. Какой отвратительный вкус победы. Он горчит на языке, прилипая к нёбу, оседая пепельным налётом. «Как же паршиво всё это» — с досадой подумал юноша, пнув валяющуюся на дороге банку. Куда он шёл — неизвестно. Брёл, куда ноги несли. Так он дошёл до дороги и спокойно прошёл в неположенном для пешеходов месте. Ему было плевать — всё равно никого нет. Однако, Хаширама слишком поздно увидел машину. Понять он ничего толком не успел — яркий свет ослепил глаза и тут же он почувствовал сильный толчок. Боль. Резкая темнота и уходящее сознание…***
Закончив с размещением номеров и заполнением всех необходимых для этого документов, Изуна выехал на адрес, что был указан в сообщении. Дорога была проложена как раз через дом Сенджу. «Может подбросить их домой на обратном пути?» — подумал про себя Учиха и снова заглянул в телефон. Лампочки светофора, как раз перемежались с жёлтого на зелёный. Учиха вдавил педаль в пол, чтобы ускориться и точно успеть к концу ужина, только вот… На дорогу выбежал парень, надеясь успеть проскочить. Не успел. Сильный удар пришёлся по человеку, отбрасывая его на несколько метров вперёд. Изуна даже затормозить не смог вовремя — просто не увидел. Шины оставили на асфальте чёрные следы. Сердце водителя ухнуло куда-то вниз. Всё происходящее было словно в замедленной съёмке. Он подбежал к пострадавшему парню, почти без жизни лежащему на асфальте — это был Сенджу Хаширама. Тот самый преступник умирал на его глазах. «Чёрт! Сопляк!» — выругался он про себя. Дальше думать не было времени. Подхватив Хашираму на руки, он аккуратно затащил его в машину на заднее сиденье. По дороге в больницу, мужчина набрал номер Мадары. — Алло, я Хашираму сбил! Разве этот придурок не должен быть сейчас на ужине? — из телефона послышались объяснения. — Хорошо, я понял. Еду в ближайшую больницу. Вы тоже туда выдвигайтесь, до встречи, — Учиха положил телефон и вдавил педаль газа. Не хотелось, чтобы смерть Сенджу была на его совести.***
Тобирама молча выслушивал рассказ психолога, в то время, как его мать чуть не упала в обморок. Как только Учиха закончил, он подорвался к куртке, попутно вызывая такси. — Отец, пригляди за мамой, я со всем разберусь, — твёрдо сказал младший сын и вышел на улицу, ожидая машину. — Оставайтесь, пожалуйста, дома, — произнёс Мадара, накидывая пальто. — С какой это стати?! Наш сын сейчас в больнице! — вскипел Буцума. — Первое. Вы сейчас ему ничем не поможете, потратите нервы, и вас ещё возможно не пустят к нему сегодня. Второе, Буцума-сан, кажется, вы отказались от своего старшего сына. Разве нет? — холодно закончил Мадара и махнул рукой на прощание. — До свидания. Тобирама вам позвонит. Учиха вышел из дома и застал мальчишку курящим. Он не знал, что творится у того на душе. — Карма? Как думаешь? — А ты довольный? — хмыкнул мужчина, навалившись на парня сзади. — Смотри не переусердствуй. Они сели в подъехавшее такси и отправились в больницу. Их встретил немного обеспокоенный Изуна. — Как ты так умудрился? Искал-искал его и нашёл в самый неподходящий момент? Твоё желание телепортировало его под колёса? — с иронией спросил Мадара, но младшему брату было до смеха. — Что ты такое говоришь, старший брат? — пробурчал Изуна, но тут же обратил внимание на мелкого Сенджу — его словно подменили. Мужчина слегка дёрнул Тобираму за плечо, приводя в чувства. — Что с тобой, малой? — Изуна беспокоился о мальчишке, хотя и сам не знал, как себя чувствовал. Он знал, что ближайшие камеры и его запись с видеорегистратора докажут невиновность, а выплатить лечение парню — чувствовал себя обязанным. — Не переживай, малыш. Всё будет хорошо. Операция вот-вот закончится, и мы сможем поговорить с врачом. Изуна потрепал Сенджу по голове, стараясь приободрить. — Мне было плохо, но я не желал ему смерти, — Тобирама запустил длинные пальцы в волосы. — Я не виню вас, Изуна-сан. Я виню себя. Не смог достучаться до родного брата… Почему всё так получилось? Чувство отчаяния накатывало волнами, словно тошнотворные позывы. Мысли бешеной каруселью крутились в голове. «А что, если он не очнётся? Я буду винить себя до конца жизни… Зачем ты убежал, дурак? Почему мне ничего не рассказывал?» Злость уступила место переживаниям за жизнь брата. Нет, он бы не смирился с его смертью. Хаширама был обязан выжить и отплатить ему, за то, что он сделал.***
Через некоторое время из операционной вышел врач и подошёл к ожидавшим вердикта мужчинам. — Я брат Хаширамы, — подскочил с места Тобирама. — Хорошо. Операция прошла успешно. Вам повезло, что его вовремя доставили в больницу, — хирург сухо излагал факты. — Я могу его сейчас увидеть? — Это не положено, но… Я могу сделать для вас исключение. Даю вам десять минут. Младший Сенджу проследовал за врачом в палату. Противно пикал аппарат, осуществляющий мониторинг пульса. Хаширама словно оброс прозрачными трубками, что помогали ему выжить. Голова была перемотана белым бинтом, на котором кое-где выступали едва видимые алые пятна. Сердце невольно пропустило несколько ударов — его собственное. Болезненно сжалось и снова забилось, заставляя дышать интенсивнее, сжимая руки в кулаках от наплыва жалости и собственной ничтожности. Присев рядом, младший брат взял руку Хаширамы в свою, поглаживая большими пальцами. Прижал тыльной стороной к своему лбу, чувствуя себя неимоверно беспомощным. Тот брат, который был так ему дорог — умер. Умер давно, там, в штатах, и сейчас перед ним лежала лишь телесная оболочка. Тобирама потянулся к лицу братика, поглаживая щёку. — Ты выглядишь так умиротворённо. Не так пугающе, как в последний раз, что я тебя видел, — слёзы накатывали на глаза, и в горле першило, саднило от боли. — Прошу тебя, Хаширама, не умирай… Я… — слова давались с трудом, но всё же, он хотел это сказать: — Я люблю тебя, старший брат…***
Мадара обеспокоенно расхаживал рядом с палатой, в которой всё ещё прибывал Тобирама. Он волновался о его состоянии и совершенно не сочувствовал Хашираме. Ни капли. После того, что он сделал… Ему нет прощения. Младший Сенджу вышел спустя указанное врачом время. Он выглядел подавленным, даже больше, чем до этого. Учиха молча подошёл к парню и просто обнял его. Гладил по спине, прижимая к себе. Он должен был это сделать. Тобираме нужна сейчас поддержка. — Поехали домой, — прошептал Мадара, целуя в висок. Сенджу невпопад кивнул, пребывая где-то далеко, в глубинах подсознания. Втроём они поехали на машине Изуны домой. Во время поездки Тобирама позвонил родителям и удостоверил в том, что с Хаширамой сейчас всё в порядке… Но не сказал о том, что он не приходил в себя. Младший брат Мадары тоже был невесел. Похоже, только один Мадара чувствовал себя хорошо. Ни угрызений совести, ни сочувствия к Хашираме. Его волновал сейчас только Тобирама, а с Изуной и так всё в порядке. Изуна всю дорогу не разговаривал, лишь сверлил взглядом Тобираму, которому досталось всё внимание его брата. «Конечно, эгоистично с моей стороны вести себя так, словно я нуждаюсь во внимании, но Мадара слишком много концентрируется на этом мальчишке» — мужчина до боли сжал руль так, что выступили костяшки пальцев. Неприятно было осознавать, что тебя передвинули на задний план, предпочитая своему клиенту. Высадив пассажиров у подъезда, водитель отправился искать парковочное место.***
После посещения старшего брата не хотелось ни кричать, ни плакать. Все чувства, будто заморозили в один миг, лишь изредка покалывало в области сердца, вызывая мышечный спазм. Зайдя в квартиру, Сенджу сразу устремился в свою комнату. Не хотелось ничего делать. Состояние будто само погружало его в пучину морфея, но как только голова парня коснулась подушки — наваждение развеялось. Перед глазами возникали разные сцены с участием брата. От самого детства до событий, произошедших сегодня. В его голове он не был героем и не был злодеем, он был собой — Хаширамой. За дверью раздались громкие голоса. Изуна и Мадара чуть ли не кричали. Взыграло любопытство, и Тобирама тихо подкрался к двери, подслушивая разговор. — Да ты вообще замечаешь хоть что-нибудь вокруг, кроме твоего Тобирамы? А? — яростно кричал Изуна. Слова психолога слышались не настолько чётко. Он старался контролировать свой тон, но по вибрациям в воздухе ощущалось, что говорил он не менее грозно. — То есть ты променяешь меня на этого сопляка? Да? — теперь уже младший Учиха звучал тише. Он определённо был расстроен. — Знаешь, я подожду ответ завтра, и если он останется прежним, то я клянусь — я это так не оставлю! Хлопнула дверь и послышались шаги, они приближались в его направлении. Тихо, но с необходимой скоростью Тобирама прыгнул в кровать, успокаивая своё сердцебиение. Дверь открылась, и на пороге стоял Мадара. — Я хочу побыть рядом с тобой, — произнёс Мадара. Учиха сел на кровать без разрешения и взял парня за руку, поглаживая большим пальцем кожу. Согревал прохладную ладонь. — Как ты себя чувствуешь? Я беспокоюсь о тебе, Тобирама. Ты ничего не говоришь мне, и я не знаю, что у тебя на душе. Сжимая крепче ладонь мужчины, парень присел и посмотрел ему в глаза. В них читалось столько заботы и любви, которые он только мог дать сейчас. Но сердце юноши было чёрствым, не хотело испытывать боль и не хотело радоваться — время для него остановилось. Некоторые события воспринимались легче, а потому Сенджу спросил напрямую: — Вас Изуна-сан из комнаты выгнал? — заприметив удивлённый взгляд Мадары, гость улыбнулся. Это была именно та реакция, которую он хотел. — Прошу, перестаньте меня жалеть. Мне становится тошно от самого себя, чувствую себя жалким и беспомощным. Сейчас я хочу одного, Мадара-сан. Пожалуйста, оставьте меня на какое-то время с самим собой… Парень отвернулся и залез с головой под одеяло. Видеть и правда никого не хотелось. Было плохо, но казалось, если его ещё хоть кто-нибудь пожалеет, то нервы не выдержат и он просто расплачется, словно маленький ребёнок. — Лучше позаботьтесь о своём младшем брате. Он всё-таки человека сбил, — донеслось слабое бурчание из-под одеяла. Мадара поджал губы, почувствовав болезненный укол в сердце. Было неприятно, что его заботу отвергали, но и навязываться он тоже не хотел. Не оставалось ничего, как оставить в покое парня. — Хорошо. Я дам тебе время. Спокойной ночи, Тобирама, — Учиха хотел коснуться Сенджу, но сдержался. Молча встал и вышел из комнаты. Он отправился в коридор, обуваясь. Накинул верхнюю одежду и вышел из квартиры. Возвращаться к Изуне тоже не было желания — тому надо дать остыть. В кармане он нащупал свой кошелёк — значит не пропадёт. В голову сейчас лезли самые безумные мысли, от которых Мадара всегда отмахивался. Старые привычки тоже давали о себе знать, и мужчина направился в круглосуточный магазин. Он купил самые горькие сигареты и бутылку пива. Просто потому что захотелось. Побрёл в безлюдный парк и присел на скамейку. Было холодно и ветрено. Пальцы дрожали и ладони покрывались трещинами от сухости и низкой температуры. Первая затяжка была, как сладкий глоток запрещённой газировки, которую часто не разрешали родители. Пиво же было отвратительное на вкус, но Мадара глушил этим образовавшуюся пустоту в душе. Складывалось ощущение, что он насильно отдал свои силы кому-то, а сейчас сидит простая оболочка. А ещё хотелось причинить хоть какую-то боль. Выжечь клеймо на сердце или татуировку… Что-то щёлкнуло в голове, и Учиха пошарил по карманам — отсутствует телефон. Забыл дома. Заметил ли Изуна пропажу брата?***
Мадара вернулся домой спустя пару часов. Продрогший до костей и выпивший в одиночестве ещё пару бутылок алкоголя. Голова была тяжёлая, а в кармане лежала пачка с сигаретами, на треть опустошённая. Учиха разделся и остановился напротив комнат. В голове было какое-то помутнение и он зашёл внутрь, скидывая одежду, оставаясь в бельe. Устало вздохнув, он залез под одеяло и обнял лежащего спящего человека. Обдал того запахом спиртного и уличным холодом. — Я так тебя люблю, — в каком-то опьянении пробормотал Мадара, жадно целуя шею. — Прости меня… И его совершенно не смущало, что волосы были короткие и это был далеко не Изуна…