Терапия

      Проводив гостей, что давно засиделись и успели злоупотребить его гостеприимством, Изуна решил прогуляться в комнату к своему пациенту. Проведать так сказать.       Без стука он зашёл внутрь и обнаружил грустного Хашираму, сидящего на кровати. Он смотрел в одну точку — юноша явно постигал истину мироздания. — Послушай, — мужчина приземлился рядом на кровать и прижал его к себе одной рукой. Изуна искренне улыбался, пока говорил. — В жизни случается всякое. Мы не должны забывать о тех людях, что были с нами с самого начала и готовы пройти весь путь до конца. Я сейчас, не о родителях кстати. Наши с Мадарой родители давно покинули этот мир и сейчас, только мы и есть друг у друга. Я хочу, чтобы ты помнил об этом, малыш Хаширама.       Хаширама чувствовал разрастающуюся в груди пустоту. Чёрной кислотой выжигали сердце, оплавляя лёгкие, рёбра, плоть. Было… Никак. Просто пусто, словно отключили питание.       Парень дышал редко редко, неотрывно смотря куда-то в пол. Он даже не обратил внимание на Учиху. Слова, что говорил мужчина — протекали мимо ушей в бескрайнюю бездну.       Внезапно возник порыв нежности, что толкнул Изуну на необдуманный поступок. Он схватил Хашираму за подбородок. Притянул его к себе, нежно целуя в губы. А Сенджу и не отстранялся. Не вырывался и никак не препятствовал. Видимо и сам понимал, как нуждается в этом.       Лишь… Поцелуй пробудил Хашираму от странного состояния. Губы приятно покалывало мелким электрическим разрядом и в голове по немного прояснялось.       Отстранившись, Учиха погладил большим пальцем подбородок. — Ты всё ещё такой ребёнок, Хаши…       По началу Хаширама никак не реагировал. Мысли медленно складывались в одну забавную идею. Хорошая ли она? Но… Внутри так пусто и хочется чем-то заполнить освободившееся место. Заткнуть кровоточащую дыру и вдохнуть больше воздуха.       Сенджу внимательно посмотрел Изуне в глаза. Учиха излучал такое тепло и позитив, что даже резало глаза этой яркостью. Он не был похож на Мадару. Ни капли. Слишком хороший для такого мрачного старшего брата.       Парень смотрел несколько секунд на мягкую улыбку, тёплый взгляд и… Он решил ответить. Далеко не словами.       Хаширама поддался вперёд и обнял Изуну руками, прижался своими губами к чужим. Целовал, прикрыв глаза.       Пытался залечить облитое кислотой сердце… — Скажи мне, что тебя беспокоит? — мурлыкал Изуна под ухо, прикусывая мочку.       Учиха наслаждался каждым вздохом парня. Нежно ласкал и снова переключался на поцелуи.       Его губы так и манили. Запах тела был невыносимо приятен, вызывая желание.       По телу Хаширамы пробежала мелкая дрожь от чужого голоса. От чужих прикосновений кожу жгло электрическими мурашками. Судорожный выдох от скопления чувств, что начинали образовывать бурю в душе.       Хаширама понимал, что он сейчас соблазнится. Поддастся желанию быть кому-то нужным, пусть… И на такой короткий миг. Ему хочется ощутить чужое тепло и совершенно не важно, что по факту это малознакомый человек.       Ведь… Тобирама поступил точно так же? — Это неважно, — хрипло зашептал Сенджу.       Карие глаза застилала странная тонкая дымка. Это мешало действовать трезво или Хаширама так хотел? Хотел к чертям послать рассудок и просто отдаться физическому удовольствию. Разве это плохо?       Парень бездумно целовал мягкие губы Изуны. Жадно, пылко, отдаваясь чувствам. Так сильно, что вскоре собственные губы болели и покраснели от такого напора.       Сенджу учащённо дышал и возбуждённо смотрел на Учиху. Пальцы коснулись длинных волос, перебирая, стягивая у корней. Свободная рука нагло проникла под одежду, поглаживая обжигающую кожу.       Хаширама отрезал себе путь назад. Если и двигаться, то только вперёд…       Изуна скинул с себя верх, оголяя красивый подкаченный торс.       Позволяя какое-то мгновение полюбоваться собой, он снова припал к припухшим от поцелуев губам.       Некий дурман вскружил голову, а может, это мальчишка Сенджу, что поддался искушению.       Учиха чувствовал себя змеем искусителем, что совращает, пусть и не невинное, но дитя.       Они легли на кровать. Изуна, словно хищник навис над своей добычей. Маленькими, но страстными отрывками двигался к ключицам поцелуями. Гладил пальцами живот и цеплял через одежду твёрдые бусины сосков. Заставлял издавать тихие мычания и неконтролируемую дрожь. — Скажи, где тебе больше нравится, — прикусывая кожу, спросил Изуна.       От ласк кружилась голова и становилось невыносимо жарко. Хаширама прикрывал глаза и неосознанно стонал, прикусывая губы. Ему всё сильнее приходилось сдерживаться.       Волна возбуждения заставляла сердце учащённо биться и… В голове начали всплывать странные фрагменты. Смазанные, постепенно проявляющие чёткость.       Сенджу резко ощутил липкий холодок по коже. Он открыл глаза и оттолкнул от себя Изуну, чувствуя мерзкое чувство. Голова постепенно обрастала сетью боли, пронзающая отдельные участки.       Из мыслей всё никак не хотел выходить Тобирама. Его сладкие стоны и жар тела, яркие отметины на бледной коже. Слишком желанный, слишком любимый…       Хаширама покачал головой. Весь настрой был разом сбит и холод пронзал тело мелкой дрожью.       Парень сжался, прикрывая руками голову, сжимая до боли волосы и пытаясь выжечь из своего сердца и мозга младшего брата. Хотел сжечь к чертям его облик, но… Ничего не получалось. — Прости… — прошептал Сенджу, взглянув на Изуну и слабо улыбнувшись. — Я не могу…       Изуна вздохнул, отстранился и потрепал парня по голове. — Не можешь его забыть, да? — это чувство было ему знакомо. Ведь, и они с Мадарой совсем недавно «порвали». — Я тебя понимаю, но если ты его действительно любишь, то должен отпустить. Только так, ты никогда его не потеряешь. Он всё ещё твой младший брат.       Мужчина лёг рядом, прижимая к себе Хашираму. Гладил по голове, стараясь успокоить. — Я твой друг и всегда готов помочь, если захочешь чего-то большего. С возрастом гораздо проще смотришь на секс, поэтому выкинь предрассудки из головы.       Изуна снова припал к губам Сенджу самым нежным, самым трепетным поцелуем. — Я хочу сделать тебе приятно. Ты не откажешь мне в этом удовольствии?       Хаширама внимательно слушал Изуну и горько усмехнулся. Он. Ничего. Не. Понимает.       Сенджу не собирался говорить этого вслух. Иначе бы, ему продолжили промывать мозги. Если Учиха так хочет — пусть считает себя правым. — Зачем вы это делаете? — равнодушно поинтересовался парень, когда его немного отпустило. — Какая у вас цель? Решили по доброте душевной помочь? Утешить раненое «дитя»?       Взгляд карих глаз был обращён на Изуну в попытках понять его цель и мотивы. Хаширама не глуп и понимает, что за этим может что-то скрываться. -Ты какой-то странный. Думаешь, у меня есть какая-то цель? Затащить в постель мальчишку, чтобы заслужить доверие? Так ты думаешь? — слова ничуть не задели Изуну. Однако, было неприятно, что к нему относятся так, словно он строит козни лишь бы трахнуть Сенджу. — Ты ошибаешься, Хаширама. За моими действиями нет ни капли злого умысла или какого-то потайного мотива.       Учиха развалился на кровати в форме звёздочки, вдыхая носом воздух. — Это было просто желание, которому я поддался. Как мне показалось, ты тоже этого хотел, — бросив пару малозначительных взглядов, мужчина продолжил: — Ты мне нравишься, а я просто захотел быть рядом. Вот и всё, но если я тебе мешаю, то могу оставить тебя наедине с собой или же…       Тонкие пальцы прошлись по напряжённой спине, мягко массируя. — Я могу сделать массаж…       Хаширама поджал губы, рассматривая Изуну странным взглядом. Оценивал и думал, как поступить дальше. Трезво мыслил, заткнув разрастающуюся в груди боль.       Он смог взять себя в руки и не поддаться каким-то чувствам. Он выше этого. — Массаж? — заинтересовано произнёс Сенджу, расплываясь в мягкой улыбке. — Какое интересное предложение, Изуна-сан…       Хаширама на секунду прикрыл глаза, плавно меняясь в настроении. Он в короткие секунды оседлал Изуну. Хищно посмотрел на мужчину.       Наклонился и, схватив за подбородок, впился в губы требовательным поцелуем. Нагло прошёлся язычком между мягких губ, проникая в приоткрытый рот. — Если вы так хотите мне помочь, то… — жарко зашептал Хаширама, всматриваясь в тёмные глаза Изуны. — Помоги мне… Забыть Тобираму. Вы же мой друг? Разве нет?       В глазах Хаширамы промелькнули странные искры и он выпрямился, хитро улыбаясь. — Конечно, — так же хитро улыбнулся мужчина, отвечая на поцелуй. — Делай, что душе угодно~       Учиха стянул с парня футболку, оголяя тело. Руки сами потянулись к груди, поглаживая, спустились ниже к шортам. Пальцы расстегнули пуговицу, затем ширинку.       Ситуация заводила не на шутку, почти то же самое, что секс с первым встречным.       Они друг друга не знали, и именно это придавало большего запала для предстоящего веселья.       Хаширама чувствовал играющий внутри азарт, что усиленной дозой растекался по венам. От ноющей пустоты не осталось и следа. — Думаешь, что сможешь оседлать меня, малыш? — как бы подтверждая свои слова, Изуна сделал многозначительный толчок бёдрами.       Сенджу тихо рассмеялся, игриво улыбнувшись. Он покачал головой и прошептал в губы Изуне, горячо выдыхая: — Нет, Изуна-сан, — улыбка превращалась в дерзкую ухмылку. — Я не хочу вас оседлать. Я хочу…       Секундное молчание и хриплый голос обжигает ухо: — … Нагнуть вас. Вы же… Позволите мне? По-дружески.       А затем, последовал очередной смешок. Сенджу веселился, ухмыляясь пуще прежнего. Внутренние демоны вырывались наружу, просачиваясь через собранные осколки воспоминаний.       Грубые слова ничуть не задевали самолюбие Учихи, а наоборот разогревали. Давили и расползались внутри, словно змеи, желанием узнать — действительно ли этот пацан так хорош, что сможет его трахнуть. — А сможешь ли? — рассмеялся Изуна и снова впился властным поцелуем, сильно кусая до крови.       Рукой мужчина коснулся паха, лаская, провоцируя на действия со стороны Хаширамы. Особо прилагать усилий не хотелось. Однако, если всё пойдёт не по плану, то он с лёгкостью изменит ситуацию в свою пользу, учитывая состояние Сенджу… А пока… Он насладится этим мальчишкой полностью. — Давай же, малыш Хаширама, покажи мне свою силу, — Изуна улыбался только губами, в глазах его плясали не меньшие черти.       Хаширама посмотрел на Изуну с некой дерзостью. Чужие прикосновения разжигали внутри неподдельный огонь, и кожа покрывалась жаром. Внизу живота крутило от нарастающего желания, и парень толкнулся бёдрами вперёд. — Силу? — хмыкнул Сенджу, едва себя сдерживая, чтобы не наброситься и не раскусить мягкую плоть бледной шеи. — А вы выдержите мой напор, Изуна… Сан…       Губы продолжали растягиваться у едкой ухмылке, медленно переходящая в оскал. Хаширама коснулся ладонью лица Изуны, подушечками задел скулу, очертил линию челюсти.       Склонился, защекотав своими волосами чужую кожу. Тихо выдохнул, подавляя нарастающий рык. Пальцы коснулись кадыка, спустились чуть ниже и надавили на выступающую гортань. Немного с силой, даже чересчур мягко для… Сенджу.       Хаширама неотрывно смотрел в глаза Изуне, но потом всё же ухватил его за шею, сдавливая рукой бледную кожу и плоть, скрытую под ней. Жадно вдыхая чужой естественный запах, впился зубами в сладкую манящую шею. Кусая, сжимая челюсти, прикрывая глаза.       Сердце учащённо забилось и вырвалось тихое гортанное урчание. Растягивая тонкую ниточку слюны Хаширама отстранился, взглянув на оставленный след.       Мало. Чертовски мало.       Пальцы продолжали сжимать шею Учихи.       Мужчина смотрел затуманенными глазами на парня, что так хищно душил и ему это нравилось. — Ты лишь лаешь, — ехидно щурясь, произнёс Учиха, распаляя эго Хаширамы. — А вот кусаться так и не научился.       Губы растянулись в оскале. Сейчас он не был похож на самого себя. Мадара был всегда чересчур нежен с Изуной и боялся причинить боль, а ему нравилось пожёстче.       Изуна резким движением рук расцепил хватку. Теперь, он сможет действовать.       Скинув с себя парня, мужчина сел на него сверху. Наклонился, страстно целуя в губы. Влажный язык проник в горячий рот, сплетаясь с чужим. После спустился к ключице, посасывая и покусывая кожу.       Хаширама усмехнулся. Мурашки пробежались от такого напора и жёсткости. Укусы и засосы горели огнём. Приятным и раскаляющим. Кровь приливала к меткам, припухая.       Сенджу резко сел, хватая рукой Изуну за шею и яростно отвечая на поцелуй. Кусал до крови и зацеловывал образовавшиеся раны. Пальцы вцепились в длинные волосы, с силой дёргая вниз, заставляя поднять голову и открыть шею.       Парень вцепился зубами в кадык, отмечая круглую метку на коже. Укусами он спускался ниже, зарычав.       Глаза горели неподдельной страстью. Переместив руки на ягодицы, он крепко сжал пальцами округлые мышцы, притягивая.       Изуна притворно застонал, делая вид, что для него достаточного и этого. Получилось уж слишком фальшиво — издевался.       Влажный язык коснулся твёрдого соска, челюсти сомкнулись, оттягивая плоть. Без внимания не остался и второй.       Парень мстил за такую жалкую пародию. Мужчина аж изогнулся и будь юноша чуть грубее, то и правда, застонал бы. Пока что, он отделался шумным выдохом.       Хаширама двинул бёдрами и страстно впился в искусанные губы Изуны. Жадно и властно целуя, задыхаясь от накатывающих волн возбуждения.       Изуна встал и сдёрнул с парня штаны вместе с бельём, высвобождая возбуждённый член. Грубо обхватил и провёл большим пальцем по головке, с нажимом отодвигая крайнюю плоть. — Тебе же тоже нравится, когда с тобой грубо обращаются, да? — Учиха сжал щёки парня свободной рукой, притягивая к себе.       На миг в глазах потемнело от грубых ласк, что нереально заводили. Хаширама прикусил губу, лишь бы не застонать. Он не желал проигрывать Учихе в этой странной борьбе. — А ты как думаешь? — хрипло произнёс Сенджу, накрывая ладонь мужчины своей. — Мне действительно нравится пожёстче. А вам, Изуна-сан, разве нет?       Парень управлял чужой рукой, крепче сжимая собственный член. Быстрые и резкие толчки и Хаширама почти сдаёт позиции, едва не захлебнувшись гортанным стоном. Он просто вовремя прикусывает щёку изнутри до пульсирующей боли — ещё немного и рот наполнится кровью. — Вы чертовски соблазнительный, — сделал комплимент Сенджу, убирая руку и опираясь на неё. — Мне не терпится приступить к самой сладкой части и… Наконец-то войти в вас…       Мужчина чувствовал, как чужой член пульсирует в руке, выделяя всё больше смазки.       Изуна с нескрываемым любопытством наблюдал за парнем.       «Какой интересный молодой человек»       Учиха вдруг резко отстранился, вызывая разочарованный вздох со стороны Хаширамы. Мужчина хитро улыбнулся и вышел из комнаты на пару коротких минут, давая небольшую передышку. Вернулся он с флаконом смазки и белым вибратором. — Ты же знаешь, как этим пользоваться? — спросил Изуна с лёгкой хрипотцой, после чего припал к губам мальчишки, нежно целуя, — Я, надеюсь, что умеешь. — Умею, — хмыкнул Хаширама, ни капли не удивившись.       Парень принял из рук мужчины игрушку и лубрикант. Отложил в сторону и схватил Изуну за запястье, утягивая обратно на кровать. Он взял за подбородок, отпечатав страстный поцелуй. Взгляд чёрных глаз точно прожигал его насквозь.       С интересом и без спроса стал стягивать с Учихи остатки одежды. Карие глаза жадно впивались в каждый изгиб тела. По ходу раздевания Хаширама ставил яркие укусы и расцветающие засосы. С диким удовольствием впивался в тёплую плоть зубами, чуть ли не рыча.       Такой жадный и ненасытный будил голод и в самом мужчине, заставляя изнывать от желания.       Сенджу судорожно выдохнул, борясь с желанием причинить больше боли. Ему хотелось сжать челюсти до появления крови, до оседающего на языке металлического привкуса. Дико и до дрожи.       Поцелуи, засосы и укусы делали своё дело, но Учиха даже не пискнул под таким страстным напором. Лишь разгорячённое дыхание выдавало его с потрохами.       Хаширама спешно смазал пальцы вязкой тягучей прозрачной смазкой и навис над лежащим Учихой. Одной рукой он сжимал твёрдый сосок, а другой массировал вход. Несколько секунд хватило, чтобы два смазанных пальца проникли внутрь.       Мужчина выгнулся, хватая ртом воздух. Было невыносимо от скорости движений. — Малыш, ты не мог бы так не торопиться? — но парень его не слушал, увлечённый процессом.       Сенджу не сильно тратил время на долгую растяжку. Делал он всё так, будто спешил и нервничал, а на самом деле… Не слишком он хотел уделять этому внимание.       Мужчина еле сдерживал стоны, прикусывая красные губы. Цеплялся за ткань простыни, выгибаясь и учащённо дышал. Когда парень извлёк пальцы, Изуна расслабился, но недолго дали ему отдохнуть.       Продолговатый вибратор Хаширама щедро облил смазкой, посчитав, что достаточно. Включив игрушку на первый режим — тихий и медленно вибрирующий, он ввёл постепенно внутрь. Совершенно не слушал и не слышал Изуну, эгоистично поступая. — П-подожди, — Учиха не успел ничего сообразить, как вибратор оказался внутри. Вырвался сдавленный стон, но этого было достаточно, чтобы словить на себе высокомерный победоносный взгляд юнца. — А-ах-х, нетерпеливый мальчишка!       Сначала вибратор нехотя погружался, но Хаширама немного подождав настойчиво протолкнул, сантиметр за сантиметром. Свободной рукой, он обхватил член Учихи, резкими движениями поглаживая и размазывая сочащуюся смазку по основанию.       Парень действовал грубо и уверенно, доводя Изуну до сладких стонов. Было слишком сложно сдерживаться под напором грубых и развратных ласк партнёра.       Хаширама не успокаивался и не собирался поддаваться жалким уговорам Изуны. Действовал жёстко и безоговорочно. Учиха же хотел этого? Разве нет?       Парень периодически менял режимы, заставляя Изуну чуть ли не вскрикивать. Сенджу водил вибратором туда-сюда. Полностью вытаскивая, нажимая на кнопку и вводя на повышенной вибрации до ручки.       Мужчина ничего и сделать ему не мог, выгибаясь от манипуляций Хаширамы. Грубых и властных. Но… Парень не собирался позволить Изуне так легко кончить — свободной рукой он сжал плотным кольцом член у самого основания. — Хаширама-а, — зарычал Учиха, но сделать ничего не мог, изгибаясь от поступающих волн возбуждения.       Было желание ещё немного поиграть. Довольно быстро это Сенджу надоело, да и от возбуждения собственная плоть обильно сочилась смазкой и болезненно натягивалась от дикого прилива крови.       Хаширама резко дёрнул вибратором, извлекая и тут же отключая. Он схватил Изуну и насильно перевернул его на живот, пока тот находился в расслабленном состояние.       Подхватил под бёдра, заставляя встать на колени. Остатки смазки из тюбика пошли на член. Ведь… Сенджу же заботливый партнёр?       Схватив Изуну за хвост, Хаширама резко вошёл. По комнате распространился звук хлопка. Кожа о кожу. Парень довольно прикрыл глаза и намотал на руку волосы, усиленно дёргая Учиху, чтобы он поднял голову. — Нравится? — ухмыльнулся Сенджу, делая агрессивный толчок бёдрами.       Учиха издал протяжный стон, захлёбываясь. Мальчишка выиграл и трахал его, словно суку. Распоряжался его телом и поступал, как хотел. Разве Изуна не сам того желал?       Абсолютно. — Нравится… Ещё… — стонал невпопад Изуна, еле сдерживаясь от того, чтобы не перейти на крик.       Толчки жёсткие, точные и ритмичные, чётко попадающие, куда надо, сводя с ума.       Всё тело покрылось влажными каплями, стекая по красивым изгибам тела. — Я… хах… хн-н, хочу видеть твоё лицо, — сквозь срывающиеся стоны вымолвил Изуна. — Умоляю, Хаширама…       Сенджу действительно был хорош или, по крайней мере, ему так показалось. Ощущения невозможно было подделать и хотелось заполучить Хашираму полностью. Особенно, его дерзкий взгляд янтарных глаз, прожигающих презрением. — Нет, — жёстко ответил Хаширама, скалясь пуще прежнего.       Изуна хотел, чтобы Сенджу проявил себя? Так пусть получает.       Парень отпустил волосы, и рука впилась в шею, вдавливая в постель. Громкие, переходящие почти на крик стоны начали заглушаться. Хаширама не собирался щадить Учиху, жёстко вколачивая того в кровать.       Изуна пытался повернуть голову, но парень не давал ему этого сделать, трахая от души.       Странные ощущения накрывали с головой. С одной стороны мужчине не хватало воздуха. Ещё чуть-чуть и он задохнётся. С другой же, Учиха может кончить от грубых движений парня прямо сейчас.       Подходя уже к самому пику Сенджу всё же позволил ему посмотреть на себя. Пришлось покинуть горячее нутро и дёрнуть Изуну за руку, чтобы тот послушно разлёгся перед ним.       Лицо Хаширамы было не описать словами — наглое и властное, словно Учиха принадлежит ему.       Вновь толчок. Глубокий и сильный. Ухмылка не сходила с лица и Хаширама довольно наблюдал за стонущим Изуной, что так сопротивлялся и пытался не проиграть. А теперь, лежит под ним сломленный и помеченный опухающими укусами, да засосами. Дерёт глотку от несдерживаемых звуков и умоляет… Умоляет взглянуть на лицо парня.       О Боже, как же это чертовски заводило и накаляло и без того вулканическую животную страсть. Обожаемый эгоизм был целиком и полностью удовлетворён и оставался один последний штрих…       Неожиданный вход заставил Изуну всхлипнуть. На глазах наворачивались слёзы, а по губам текла слюна.       Мужчина задыхался от многочисленных стонов, что сам и воспроизводил.       Хаширама сбивчиво и шумно дышал, подавляя все свои стоны кусанием губ и щёк. Он не мог позволить себе и звука проронить при Учихе, иначе будет хуже проигрыша.       Он схватил Изуну за волосы, всматриваясь ему в глаза. Очередной сбивчивый поцелуй и укус до крови…       Этот жадный и грубый поцелуй, оставляющий раны после себя, заставлял всё внутри переворачиваться.       Сенджу выпрямился, неотрывно смотря на мужчину. Резкими толчками заставлял его выгибаться в спине. Ещё немного… Ещё чуть-чуть…       Хаширама склоняет голову и больно впивается зубами в нижнюю губу, зажмуривает глаза. Его накрывает оглушающая волна мощного удовольствия и с губ срывается лишь хрип задавленного стона.       Парень остаётся гордым до последнего. Он не прижимается в расслабленных чувствах к Изуне и не интересуется: получил ли тот удовольствие. Поступает эгоистично и довольно наблюдает, как его белёсая сперма вытекает, расползаясь мелким пятном на постели.       Он победил.       Изуна кончает следом, издавая утробный рык. Переводит дыхание, шумно дышит, расслабляясь.       «Этот сопляк был хорош… » — признаёт Учиха.       Изуна неспешно встаёт с кровати, разминает мышцы. Видно, что Хашираме было хорошо, да и он сам неплохо развлёкся.       Собрав и закинув свою одежду себе на плечо, хозяин хлопнул парня по ягодице и направился на выход. — Я в душ. Если хочешь кушать спускайся минут через двадцать. Я приготовлю блинчики, — и ушёл.       Душ был приятным и охлаждающим, смывал всю грязь и усталость. Засосы и укусы его вовсе не тревожили. Он — взрослый человек и имеет право на игры любого рода, что пожелает.       Как и обещал, через указанное время, Изуна стоял на кухне в одном нижнем белье и в фартуке. Готовил ароматные блинчики и заворачивал, раскладывая творог или ягоды.

***

      Хаширама привёл себя в порядок через некоторое время. В голове было пусто, но чертовски хорошо. Он выместил все свои эмоции на этом Учихе, теперь можно возвращаться к своей роли.       Сенджу отправился на кухню, вдыхая манящий аромат жареных блинчиков. В руке он вертел пачку с сигаретами. Изуна стоял к нему спиной и парень про себя отметил, что не хватало разнообразных меток вдоль позвоночника, на лопатках и пояснице.       Откинувшись на спинку стула, Хаширама закинул ногу на ногу, вальяжно развалившись. Между припухших губ зажал фильтр и спичками поджёг сигарету, тут же затягиваясь.       Он ничего не говорил и ждал, когда Учиха обратит на него внимание, покончив с блинчиками.       Блины были практически готовы, и первую ароматную тарелку хозяин поставил перед Хаширамой, следом шёл и ароматный чай. Юноша, как раз покончил с сигаретой. — Приятного аппетита, — сказал мужчина и сел напротив, с удовольствием уплетая блинчики собственного производства.       Хаширама лишь молча кивнул и принялся медленно поедать блинчики, запивая чаем. Внимательно смотрел на Изуну, словно пытаясь его прочесть. — Тебе стало легче? — этот вопрос звучал очень естественно, но Сенджу он похоже не понравился. — Да не переживай ты так. Это просто способ расслабиться, как алкоголь. Если тебе было настолько неприятно, можешь просто забыть.       На странный вопрос парень нахмурил брови, буравя взглядом медовых глаз мужчину. Ах да. Он вспомнил из-за чего затевалась эта близость. Как же он мог забыть?       Ему же мешает нормально жить какой-то Тобирама. Родной младший брат. Бельмо на глазу.       Чувства Хаширамы скакали от одной шкалы к другой. Он не мог спокойно отпустить младшего брата и понимал, что с этим надо что-то делать. В некоторых порывах собственных эмоций, он бездумно любил Тобираму, а в каких-то ненавидел и проклинал. Всё это сформировалось так быстро, что не успеваешь и моргнуть. — Я не переживаю, — холодно отозвался Сенджу. — Мы просто потрахались и всего-то. Своего рода… Терапия.       Хаширама хмыкнул, пригубив чай. Напиток обжигал свежие затянувшиеся раны и неприятно щипало. Он прищурился, снова бросив на Изуну странный взгляд. — Изуна-сан, у меня к вам такое… Предложение, — с интонацией заговорщика начал парень, склонив голову на бок. — Вы помогаете мне забыть чувства к Тобираме, а я… Помогу вам от терзающих вас чувств. Думаете, я поверил в ваше желание помочь мне по-дружески? Вряд ли, вы бы стали так бездумно отвлекать меня от ненужных мыслей таким способом. Какие у вас ещё способы расслабиться? Алкоголь был, секс был. Что там ещё на очереди? Наркотики?       Хаширама ухмыльнулся своим словам. Он не пытался задеть Изуну, а просто выкладывал то, что взбредёт в голову. Разве Учиха не хотел, чтобы Сенджу поделился своими чувствами? — И везде вы участвуете. Так рьяно мне помогаете, хотя, я вам никто, и договаривались мы лишь на реабилитацию. Так, о чём это я? Ах да. Разве вам так трудно будет мне помочь, Изуна-сан? Мы же друзья. Вы сами вызвались на эту роль.       Парень хотел рассмеяться, но сдержался. Он отложил надкушенный блинчик поверх других и стёр пальцем крошки творога с губ, облизывая языком. Ждал ответа от Учихи. — Глупый ты мальчишка, Хаширама, — безразлично заметил Изуна с толикой раздражения. — Как я и сказал, я не использую тебя, чтобы забыться. Ты — это ты, и я позволил трахнуть себя. Тебе, а не своему брату. Тема закрыта.       Мужчина больше не хотел возвращаться к этому разговору. Что за глупые предположения? Он же не подросток какой-то, чтобы безрассудно утешать себя в объятиях молоденького любовника.       Не спрашивая разрешения, Учиха дотянулся до пачки сигарет, одолжил одну из них, подкуривая — надо было успокоиться. Иногда, этот Сенджу слишком многое себе позволял и забывал про элементарную субординацию, которой ему бы стоило придерживаться. Особенно, с теми людьми, что кормят его. — Скажу один раз, а ты слушай и внимай: Не кусай руку, что тебя кормит, — Изуна затушил бычок и положил на стол, продолжая комкать пепел и подгоревший табак между кончиков пальцев. — Вы меня кормите? — фыркнул Хаширама, поморщив нос. — Вы сами предложили мне остаться. Я хотел уехать, но вы же уговорили. А теперь, что выясняется?       Сенджу замолк. Он недовольно хмурился, а потом… Просто глубоко вздохнул. Говорить с Изуной было не так легко, как кажется. Парень мог спокойно манипулировать Тобирамой, но даже тот выходил уже из-под контроля.       Всё летело к чертям и это вызывало волну злости. Тёмную, обжигающую и постепенно поглощающую с головой. Хаширама пытался совладать с собственными чувствами, но… Они плохо поддавались, и это выливалось в неприятные конфликты.       В груди жгло огнём, разъедая изнутри. Всё, что было в руках Сенджу, постепенно рассыпалось в прах и приходилось лихорадочно искать пути отступления.       Взгляд карих глаз застыл на одной точке — парень погрузился в себя. Как бы он хотел, чтобы волна боли окатила резко и с головой. Только это и могло отрезвить. Чем больше вспоминал Хаширама — тем меньше приступов случалось. Плохо ли это?       Но… Всё ещё висит нерешённым один важный пункт.       Изуна встал из-за своего места и подошёл к мальчишке, взял за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — Да не переживай ты так, — мужчина наклонился так, чтобы их глаза были на одном уровне. — Я это к тому, чтобы ты не выходил за рамки приличия в общении со мной. Я не терплю грубость за пределами постельных игр.       Довольно хмыкнув и чмокнув партнёра в губы, Изуна вернулся на своё место и стащил ещё одну сигаретку. — Я знаю, что мы чужие люди, но разве не проще с чужим человеком поделиться тревогами?       Мужчина облизнул губы и с хищной улыбкой уставился на Сенджу.       Изуна бесил. Хаширама чувствовал поднимающееся раздражение. Он понимал, что на чужой территории, но разве это когда-нибудь его останавливало? Останавливало от того, чтобы сотворить что-то безумное?       Судорожный выдох. Парень крепко сжимает в ладонях кружку с остывшим чаем. Пытается успокоиться и трезво посмотреть на Учиху. — У меня очень много тревог, — пожав плечами, безразлично ответил Сенджу. — Настолько, что они разрывают сердце. Я плохо сплю, и у меня очень часто болит голова. Очень сильно. Мне проще ответить на конкретные вопросы, чем собрать весь тот мусор, что творится сейчас в голове.       Стало легче? Ни черта. В душе ни на грамм ничего не сдвинулось. Даже если Хаширама вывернет свою же душу наизнанку — не станет легче. Кто вынесет такую грязь? — И нет. С чужими людьми не легче поделиться. Проще унести груз с собой в могилу.       Докурив очередную сигарету, Учиха снова встал и собрал всю грязную посуду в раковину.       Обошёл парня и резко схватил за волосы, дёргая назад. Припал губами к шее, целуя, оставляя засосы. — Бесишь, Сенджу, — прошипел Изуна, — Почему ты такой противный парень?       Учиха медленно переходил к сладким губам, перебирая тонкими пальцами локоны волос. — Пойдём, я кое-что покажу.       Мужчина прошёл к себе в комнату. Он показал Хашираме сообщение Тобирамы.       «Сегодня на мне нет нижнего белья»       Хаширама замер, внимательно вчитываясь в сообщение. Он, пока что, не особо понимал, что это значило. На лбу пролегла морщина от того, что парень хмурился. Сердце сжалось от боли, и Сенджу судорожно вдохнул воздух, мелкая дрожь пронзила тело. — Ты знаешь, что это значит? — издевательски спросил Изуна и повертел пальцем в воздухе. — Это значит, что не одни мы тут развлекаемся.       Победоносная улыбка расползалась на губах. — Так что, лучше бы ещё раз хорошенько подумать. И моё терпение имеет свой лимит, малыш. — Хочешь сказать, что они… — парень поджал губы, не закончив фразу.       Внутри разрасталось странное чувство, схожее с ревностью. Хаширама в порыве чувств выхватил телефон Изуны и сделал исходящий звонок, терпеливо дожидаясь ответа. Сердце бешено стучало, а пальцы холодели с каждой секундой и новым гудком.       Изуна ничего не предпринимал. Лишь смотрел с какой-то горькой полуулыбкой.       «Что же будет…?» — Алло? Тобирама? — К сожалению, — послышался довольный голос Мадары. — В данный момент он занят. — Чем же? — зарычал Сенджу. — Хочешь услышать?       Хаширама внимательно слушал всё, что происходило на том конце провода. Динамик выдал громкий стон Тобирамы, что был слышен и без громкой связи. До тошноты противно хлюпала смазка, и слышались отвратительные шлепки. — Тобирама, скажи привет Хашираме. Ну что же ты стесняешься? Это же твой любимый братик… — М-Мадара! А-ах, та-ак глубоко…! — простонал Тобирама, явно не до конца понимая происходящее. — Ч-что?! Хаши… Мхн. А-а-ах~       Изуна прекрасно слышал из динамика рвущийся наружу стон и голос старшего брата. Он сжал кулаки до белых костяшек.       Ему не нравилось, то, что делал Мадара. Не сейчас, когда Изуна всё ещё страдает.       Пальцы Хаширамы онемели. Руки дрожали. Тело пронзило холодом. В глазах слепая ярость. Изо рта звериный рык. Ноги подкашиваются и становятся ватными. По спине пробегает ледяной мороз.       Сердце будто затихло, а на смену пришло оцепенение и осознание. Стоны младшего брата и голос Мадары. Схожая ситуация…       Хаширама задыхался, сжимая в руке телефон. Он упал на колени, не в силах отнять от уха мобильник и вслушиваясь в противные до тошноты звуки страстного секса.       На языке оседала желчная горечь и хотелось блевануть, но лишь скапливалась слюна и кружилась голова.       Прерывисто дыша, Сенджу выпустил из рук телефон и согнулся, впиваясь пальцами в волосы. Он стискивал зубы и рычал, пытаясь совладать с нарастающим гневом. — Он мой, — прохрипел Хаширама.       Изуна взял телефон, сбрасывая звонок. — Достаточно, — охрипшим и грубым голосом заявил куда-то в пустоту мужчина, но потом всё же обратил внимание на потерянного парня.       Хашираму колотила крупная дрожь. Его бросало то в холод, то в жар. Одолевала неизвестная лихорадка и наплывающие воспоминания о дне рождении. Когда он точно так же вызванивал Мадару и так же транслировал стоны Тобирамы, а потом…       Слюна скатилась по подбородку, зрачки были расширены, и нестерпимая боль накатывала, разрывая голову. Уши закладывало водой.       Он не мог отпустить младшего брата. Не мог и не хотел.       Хаширама задыхался. Он ничего не видел, не слышал и ощущал. Резко накатила гробовая тишина и темнота. Тёмный вакуум, из которого выжигали весь кислород, заставляя ртом жадно глотать.       Дрожащие ледяные пальцы сжимали одежду в области сердца, желая вырвать к чертям этот орган.       Сенджу пришёл в себя лишь от того, что кричал. Закладывал уши собственным криком, что поначалу казался безмолвным шёпотом.       Он хотел сжечь Мадару в синем пламени…       Сердце Изуны наполнялось жгучей темнотой, заполняя до краёв, не давая дышать.       Сначала Учиха просто тряс парня за плечи, стараясь привести в чувства — безрезультатно.       Когда парень оглушительно закричал, то Изуна припал горячими губами к нему, заглушая поцелуем. Целуя нежно, но в то же самое время со смыслом…       А правда ведь? Он ведь и сам был бы не прочь забыться… Мальчишка был прав? Или нет?       Не важно.       Губы обожгло, и крик застрял в горле, раздирая глотку острой болью. Хаширама метался в своих чувствах, продолжая задыхаться.       Он неосознанно обнял Изуну, смазано отвечая на поцелуй. Вкладывал всю горечь, боль. Старался выплеснуть скопившийся внутри негатив. Требовательно кусал чужие губы, надеясь на боль в ответ.       Пальцы вцепились в чужие волосы, болезненно сжимая. Сенджу всё ещё дрожал, периодически вздрагивая. Как от удара кнутом с шипами. Остро, больно и раздирающе. Фантомные раны кровоточат и горят пульсацией.       В глазах по прежнему смазанная картинка и лишь спустя несколько секунд болезненного поцелуя начало отпускать. Ладони сжимались до проявления белых костяшек. Так отчаянно цеплялись за чужого человека, как в спасательный круг.       Хаширама не хотел отпускать Изуну, намертво держа в своей хватке и бездумно продолжая осыпать поцелуями. Горечь отступала, уступая место возникающей выжигающей пустоте…       Изуна посвящал всю боль мальчишке, которого целовал.       Самому было горько от сближения его брата с другим человеком.       Сейчас они с Хаширамой, словно слились воедино, ощущая боль друг друга.       Сколько прошло времени? Вечность? Несколько секунд? Один миг?       Хаширама не засекал, но отчётливо чувствовал разливающуюся физическую боль. Жаром вспыхивали все шрамы и каждая полученная рана. Голова была тяжёлая и неподъёмная.       Кожу на щеках будто стягивало. Так и есть — несколько влажных солёных дорожек засохли, образуя корку. Глаза ужасно щипало и они слипались. Опухли и покраснели веки.       Сенджу плакал? Он не помнит этого. Этот приступ был таким… что словно всё было в тумане. Помнил лишь обжигающие поцелуи Изуны, что ужасно горчили и пытались успокоить. — Спасибо… — охрипшим от крика голосом произнёс Хаширама.       Охрипшим и пустым. Безэмоциональным и безжизненным голосом это было сказано. Складывалось ощущение, что все соки будто выжали. Однако, стало легче. Действительно легче.       Чёртов Мадара. Он ничего не сделал, а принёс вклада больше, чем все остальные. Сенджу ненавидел его и хотел придушить.       Изуна оправдывал себя тем, что старался утешить парня, а не себя, вкладывая в него и своё собственное утешение. — Спасибо…? — переспросил мужчина и не успел получить ответ, получив очередной поцелуй.       На этот раз другой. Очень чувственный и проникновенный. — Простите… — подобрал второе слово парень и не понимал, зачем он это сказал.       Испытывал парень вину? Нет. Просто из вежливости? Слабо тянет. Тогда почему?       Это слово было словно кинжал, что вспороло холодность и безучастность Изуны.       Хаширама не мог взглянуть в лицо Изуне. Ведь, он почувствовал его боль тоже, как бы мужчина это не отрицал.       Прикрыв глаза, Сенджу уже осознанно и спокойно обхватил лицо Учихи прохладными ладонями и поцеловал в губы. Ранимо и чувственно, вкладывая неизвестно откуда взявшееся… Сожаление? Нежность? Что? Что-то невесомое, но ощутимое.       Поцелуй вышел трепетным, аккуратным и чертовски осторожным. Потом, последовал второй, более напористый и влажный язык скользнул между чужих губ.       Хаширама не хотел открывать глаза. Он просто хотел выместить остатки своих чувств. Уже осознано и без каких-либо внезапных порывов.       Поддаваясь уже сладким чувствам, Учиха невольно замычал от получаемого удовольствия. Настолько было приятно ласкать своим языком чужой, касаться нёба и тонуть в незабываемых ощущениях. Словно никого больше не существует на этой земле.       Знал бы Хаширама, что примерно так же, Тобирама пытался найти спасение в Мадаре. Так же, вымещал свою боль. Свои чувства.       Знал бы Изуна об этом, но… Лучше им об этом никогда и не узнать.       Хаширама нехотя разорвал поцелуй и осел на полу, расцепив объятия. Он всё же посмел взглянуть в тёмные глаза Учихи.       Смотрел несколько секунд, принимая решение. — Что мне делать? — как-то с горечью спросил Хаширама, болезненно застонав. — Или… Что делать нам?       Он усмехнулся, массируя пальцами виски, стараясь успокоить взбушевавшуюся кровь. Сенджу вновь в тупике и снова надо было думать.       Надоело. Хотелось послать к чертям весь мир и жить в удовольствие, но проблемы хватали за горло, утягивая. А проблемы ли это? — У меня складывается ощущение, что смысл жизни постепенно рассыпается прахом, — пробормотал Хаширама. — А в чём он раньше был? Я до сих пор и не вспомнил. Как же всё запутано. Можно просто отключить мой мозг и я буду овощем?       Изуна присел рядом с Сенджу. Казалось, что и он вслед за парнем опустошился. В отличие от Сенджу, он не потерял смысл жизни, ведь он не потерял брата. Не потерял же?       Нет. Ещё нет… — Найди новый смысл жизни Хаширама, — приблизившись, мужчина стал нежно целовать шею. Он запустил прохладные пальцы под одежду, поглаживая живот, поднимаясь выше. — Тебе же не обязательно жить прошлым. Так в чём проблема найти что-то новое? М-м-м?       Зубы впились в ключицу, затем мягко зализали укус в извинительном жесте. Юноша даже не пытался отстраниться. Повалив парня на спину, Учиха задрал верх футболки и стал покрывать быстрыми поцелуями грудь, живот, спускаясь всё ниже, а потом отстранился, желая заглянуть в глаза Хаширамы.       Его собственный взгляд выражал много боли, но было и в этих чёрных омутах что-то помимо этого горького чувства, что позволяло держаться и сохранять позитивный настрой, смотреть на ситуацию со стороны. — Прости и ты меня… — чувствуя вину, добавил Изуна.       Хаширама был равнодушен к манипуляциям Изуны. Это было приятно, бесспорно. Но в душе гулкая пустота и ничем её нельзя было заполнить. Может только… Теплом?       Сенджу судорожно выдохнул, ощущая мурашки, и прикрыл глаза. Избегал пересечения со взглядом Изуны. — Ничего страшного, — холодно отозвался Хаширама. — Можно… Позаимствовать твоё тепло?       Просьба парня ничуть не удивила, а наоборот была весьма кстати. Изуна и сам был не против отдать своё тело, взамен на то жгучее горькое чувство, что никак не хотело выселяться из его сердца. — Конечно, малыш… — не задумываясь, ответил мужчина.       Хаширама просто обнял Учиху, прижимая к себе. Долго он лежать не смог, по полу гулял небольшой сквозняк, несмотря на обогрев всего помещения.       Парень привстал, потревожив мужчину, и заполз на мягкую кровать. Он протянул руку Изуне, чтобы он лёг рядом с ним.       Это было жалкое и уродливое чувство. Сенджу чувствовал себя побитым щенком. Он прижимался к тёплому Учихе, стараясь переманить жар чужого тела на себя. Однако, это не спасало от странного холода.       Хаширама склонил голову и уткнулся носом в чужую грудь, судорожно вдыхая запах тела.       Новая волна накатывала очередной болью и отвратительной тошнотой от всего происходящего.       Они были абсолютно разными, но объединяло их одно — общая боль.       Учиха чувствовал себя нужным. Он перебирал длинные волосы, зарываясь носом. Сенджу совершенно отличался от его брата, но был не менее тёплым и мягким, по крайней мере, сейчас. — Тш-ш, — услышав лёгкие всхлипы, хозяин дома начал гладить парня по голове. — Даже если целый мир встанет против тебя, я буду рядом…