***
— Ма-да-ра, — Тобирама игриво расстегнул первую пуговицу на рубашке, проникая под ткань пальчиком. Тобираме было хорошо, но опьянение слишком сильно ударило в голову. Он глупо хихикал и зажимался, смотрел влюблёнными глазами и ждал ответных действий. Вторая рука небрежно опустилась на колено, поглаживая его. Юноша припал к шее, целуя, но его так расслабило, что поцелуи выходили слабыми и смазанными. — Ты меня любишь? — взгляд потерял всякий блеск — стал абсолютно матовым. — А вот я тебя люб-лю! Люблю ведь? Ха-ха Стало жарко и захотелось пить. Он хотел взять шампанского, но снова отхлебнул от своего напитка, что принёс Хаширама. — Тебе нравится твой день рождения, скажи? Тобирама вёл себя слишком… Странно? Он явно не контролировал себя, и было просто необходимо ограничить его доступ к алкоголю. — Малыш, тебе уже хватит, — расслабленно улыбнулся Учиха и поцеловал Сенджу в покрасневшие губы. — Лучше покушай… Однако парень стойко отказывался. Он продолжал пить коктейль и Мадара не смог его отобрать. Тобирама сопротивлялся и строил жалобные глазки. Мужчина понимал, что эта дрянь тоже воздействует на слабый организм парня. Мало ли, что Хаширама подмешал и от этого становилось не легче. Мадара прохлопал момент, когда его любимый допил до самого дна и потянулся к коктейлю Хаширамы. — Так-так-так. Тобирама, умерь своё желание нажраться в дрова, — недовольно отозвался Учиха, перехватывая бокал и переставив на другой конец стола. — А то домой поедешь один, а мы останемся дальше веселиться. Мужчина схватил парня в охапку и обнял, не давая ему и дальше уничтожать алкоголь в поле видимости. После нескольких неудачных попыток вернуться к алкоголю, младший Сенджу просто зарылся в волосы Мадары и вкушал их запах, утыкаясь в шею мужчины. Как только на горизонте объявились Хаширама с Изуной, он отпрянул от Мадары и громко воскликнул: — Ну, где вы были так долго?! — О-о-о! Мадара, следи за ним, а то уведут такого пьяненького, — Изуна подтрунивал над подвыпившим расслабленным парнем, а его реакция была наградой. — Слежу, — как-то тяжко выдохнул Мадара, но всё же улыбнулся брату. — За кем это следить надо? И-ик! Ой… — Тобирама внезапно икнул и прикрыл рот рукой. — И вовсе я не пьян! Парень не отказывался от своих слов и стоял на своём, но его всё равно никто не слушал. — Э-эй! Я хоть имею грамм уважения в этой компании? — обиженно спросил Тобирама. Хаширама сел рядом с Тобирамой и одной рукой притянул парня к себе, заключая объятия. Он игриво показал язык Учихе и чмокнул в макушку младшего брата. — Не обижайте моего брата, — произнёс старший Сенджу и погладил юношу, что обнял его в ответ. Хаширама улыбнулся такой нежности и посмотрел на Мадару. Старший Учиха и рад бы забрать Тобираму себе, но… Пока не происходит ничего из ряда вон выходящего. Так почему бы и не позволить им… Миловаться? Ревность заскребла под рёбрами, и мужчина заглушил большими глотками крепкого алкоголя. Взгляд он всё ещё не отрывал от братьев Сенджу. Хаширама встал с места, утягивая за собой Тобираму. — Вы куда? — строго спросил Мадара, подскакивая на месте. — Ой-ой, не ревнуй, — махнул рукой парень, излучая ауру добра — не грех и поверить на слово, если бы Учиха не был с ним знаком. — Я пойду, умою своего братца, а то клюнет носом. — Я с вами, — тут же отозвался именинник. — Сиди и ни о чём не беспокойся, Мадара, — делая максимально дружелюбный тон ответил Хаширама. — Как же меня бесит этот Сенджу, — высказал своё недовольство Мадара, отрезая себе ещё кусок торта. Он хотел заткнуть разрастающееся чувство раздражения и злости. Мужчина был уверен, что Изуна чувствует подобное. — Вот, что с ним делать? Ему всё нипочём. Хоть по лбу тресни — только рассмеётся в ответ. Ничем не проймёшь. Как же это бесит, — проворчал Мадара, запихивая приличный кусок торта в рот. — Паразит. — Да ладно, — помахал рукой младший Учиха. — Тут везде мои люди, так что не беспокойся. Ты думаешь, я не знал, с кем мы будем? Я знаю, что это слегка чересчур, но перестраховка не помешает. Мадара сдержанно кивнул, доверившись младшему брату. Конечно, Изуна всегда ответственно подходил даже к безобидным вечеринкам. Допустить Хашираме творить бесчинство — просто нельзя. Больше всего от него страдает Тобирама и это хуже всего. Изуна подсел ближе к старшему брату, обнимая и прижимая к себе. — Так что не парься. Сегодня твой праздник и, надеюсь, смогу справиться со всплывающими проблемами, а твоя задача отдыхать и наслаждаться вечером. Учитывая, что малыш тебе ещё кое-какой подарок подготовил в конце вечера, — мужчина подмигнул и хитро посмотрел на Мадару. Его слова очень сильно заинтриговали именинника. — Подарок? — удивлённо спросил Учиха, увидев хитрое выражение лица мужчины. — Интересно… Действительно. Что же приготовил Тобирама? Он уже не мог удивить Мадару, ведь они много чего проходили и… Что же за сюрприз такой? Это заинтересовало не на шутку.***
Тобирама охотно пошёл за Хаширамой, держась за руку. Старший брат улыбался, уводя родственника в сторону туалета. Чтобы хоть как-то отрезвить младшего, Хаширама принялся умывать ему лицо, как маленькому ребёнку. — Какой же ты у меня милый, — влюблённо вздохнул Хаширама, утирая светлую кожу бумажным полотенцем. Тобирама улыбался ему. Пусть пьяно и глупо, но ему одному. Ну как тут удержаться? — Сладкий, маленький братик, — зашептал Хаширама, поглаживая горящие красным румянцем щёки. — Мой милый Тобирама… Такая внезапная нежность и забота? Трогали младшего брата, он готов был растаять в его объятиях. Сейчас он видел только хорошее, а потому совершенно ни о чём не беспокоился. Чувства были перемешаны и спрятаны куда-то далеко. — Я не милый, — надул губы Тобирама. — Это просто алкоголь не даёт тебе… И-ик… Видеть ясно… Хаширама заворожённо смотрел на любимого родственника и обнял одной рукой за талию, а другой взял за подбородок. Он впился в мягкие податливые губы трепетным нежным поцелуем. Внутри всё переворачивалось от смешанных чувств. Как бы себя парень не уговаривал, но отказаться от младшего брата просто так он не мог. Его тянуло к нему похлеще магнита и сопротивляться этому было невозможно и… Не очень то и хотелось. Тобирама совсем не понимал, что они сейчас самозабвенно целуются. Границы размылись и почему-то тело всё больше и больше расслаблялось. Разорвав поцелуй, парень положил голову на плечо Хашираме. — Пойдём обратно… У меня ноги подкашиваются, — попросил младший брат, цепляясь за старшего. Хаширама улыбнулся, чмокнув в горячий лоб брата. В обнимку они вышли, возвращаясь к столику. Тобирама чуть ли не повис на родственнике, едва в состоянии твёрдо идти. Видимо его совсем повело, и вещество, что старший брат добавил в коктейль — тоже разморило. — А вот и мы, — оповестил о приходе парень и усадил младшего парня на диванчик. — Он уже носом клюёт. Благодаря кому отчасти? Хотел спросить Мадара, но промолчал. Тобираме стало «хуже». Не то, чтобы состояние любимого совсем было плачевным, просто… Его действительно развезло и загребущие руки младшего Сенджу опять тянулись к алкоголю. — Не умеет он пить, — бросив красноречивый взгляд на Хашираму, ответил Учиха. И какой тут сюрприз может быть в таком состоянии? Проще просто свернуть вечеринку и отправиться домой, но Мадара хотел ещё посидеть и выпить. Его день рождения надо отметить сполна, пусть и имеются некоторые мешающие пункты. Потерпеть всё же можно. — Мадара-а, подай мне хотя бы рыбки! — парень тянулся к тарелке с закусками, но безуспешно. Мужчина тяжело выдохнул и пододвинул еду поближе к нему. — Спасибо, любимый… — Тобирама хотел чмокнуть мужчину в губы, но промахнулся и чмокнул в нос. — Прости-и… Тобирама откинулся на спинку дивана, глубоко дыша. Стало невыносимо жарко, а попросить кого-нибудь вывести его на улицу — не хотел никого тревожить, лишь расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Лицо было красным, парень прикрыл глаза и запрокинул голову. Изуна подозвал официанта. Ему принесли холодной воды в бутылке и полотенце. Слегка смочив его водой из бутылки, он подал освежающую ткань Мадаре, которой тот протёр Тобираме лицо, шею и оставил на лбу. — Выпей водички, тебе полегчает, — сказал снисходительно младший Учиха. — У тебя ещё заготовленный подарок не подарен, помнишь? При слове о подарке, Сенджу и правда оживился и принял стакан с прохладной водой, жадно сделав пару глотков, он снова навалился на спинку дивана. — Я в порядке. Ни за что не упущу такую возможность, — парню стало немного лучше. Ещё чуть-чуть и он сможет нормально функционировать, пускай и с головокружением со слабостью в теле, но это не страшно. — Хорошо. У меня созрел тост, — Изуна встал и поднял бокал, оглядывая всех присутствующих. — Богинями мы были и остались! Сводя безумством наших тел! Пусть облизнутся те, кому мы не достались! И сдохнут те, кто нас не захотел! Поднимем же бокал за нас неверных! За нас, блядей, но охуенных! — Изу, умеешь же ты говорить классные тосты, — усмехнулся Мадара, отпивая янтарный напиток из своего бокала. Хаширама тихо рассмеялся, украдкой поглядывая на младшего брата. У него почти сразу возникла ассоциация с Тобирамой и его сладкие стоны сложно было выбросить из головы. Старший Сенджу спрятал ухмылку, делая глоток коктейля. Прошло ещё около часа за выпивкой и непринуждённой беседой. Мадара ждал, пока Тобирама хоть немного отойдёт от выпитого, разрешая пить только воду. Дополнительная доза алкоголя превратит его в говорящие дрова. Хаширама больше ничего не выкидывал, поглощая в большом количестве алкоголь. Он так заботился о младшем брате, что вызывало подозрения. Уж слишком он был… Нежен? Это подкупало опьяневшего Тобираму, и он охотно принимал заботу родственника. Вскоре, компания начала понемногу сворачиваться, прихватив пару нетронутых оплаченных бутылок алкоголя. Изуна вызвал такси и спокойно усевшись в тёплый салон — отправились домой. Время было позднее — до следующих суток оставалось всего ничего. Дорога была спокойной. Тобирама прилёг на плечо старшему Учихе, успев задремать. Он прижимал руку старшего брата крепко к груди. Было спокойно на душе и казалось — вот оно счастье, два близких человека под боком. Мадара легонько сжал его плечо, когда они приехали домой к Изуне. — Уже-е? — сонливым голосом протянул младший Сенджу, но после вспомнил про подарок и вперёд всех помчался к себе в комнату ничего не объясняя. — Ну, Мадара, я думаю, ему нужно полчаса, — заходя домой, прошептал мужчина на ухо старшему брату. — Можешь пока подождать в моей комнате. А ты, — взгляд упал на ещё одного пьяного Сенджу. — Пошли, спатьки уложу. Хозяин дома повёл гостя в его апартаменты, чему он даже не сопротивлялся. Когда именинник зашёл в комнату спустя отведённое время, то его подарок был уже готов. На кровати в соблазнительной позе и абсолютно таком же красном пеньюаре лежал Тобирама, с всё ещё розовыми щёчками. Гладил себя по бедру, задирая ткань. Перед ним лежали наручники и верёвка. — Мадара Учиха… — он выдержал небольшую паузу, томно выдохнув. — Трахни меня… Учиха замер на пороге, жадно рассматривая лежащего на кровати Тобираму. Красный цвет очень шёл его бледной коже, и это выглядело чертовски сексуально. Мужчина улыбнулся, медленно раздеваясь. Сразу догола, чтобы больше ничего не мешало. — Когда ты успел стать таким развратным? — зашептал Мадара, опускаясь на кровать. Он коснулся пальцами оголённого бедра, щекоча кожу. Полупрозрачная ткань не могла скрыть возбуждения Тобирамы. Учиха замурлыкал, нависнув над обожаемым любовником. Медленно целовал нежную кожу, слишком вкладываясь в чувства. В один миг он сорвался, кусая ключицу, шею, рыча. — Это ты сделал меня таким… — Тобирама отвёл взгляд, смущаясь смотреть в глаза. Парень вздрогнул от нежного прикосновения. Возбуждение продолжало расти, комкаясь внизу живота, учащая пульс и дыхание. Он ждал этого момента и предвкушал предстоящее наслаждение. — Если сегодня мой день рождения, то я имею право на желание, — губы растянулись в хитрую улыбку. — Конечно, — согласился любовник, мягко прикасаясь губами к рукам. Мадара взял верёвку, начиная обвязывать Тобираму. Путы кольцом сковывали шею, выходя узором на грудную клетку и заканчиваясь на уровне живота. Завершающим штрихом стали наручники, что сковали запястья парня за спиной. Прикосновения к коже распускали табуны приятных до дрожи мурашек. Не хотелось, чтобы Мадара торопился и он, будто слыша внутренние желания своего партнёра, делал всё максимально трепетно, так что приходилось заново учиться дышать. — Хочу, чтобы ты скакал на мне, — выразил свою мысль Учиха, прищурившись. Знал, что Тобирама не особо любит эту позу, но… Как же он смотрелся, сидя сверху. Это заставляло всё скручиваться внутри от желания. — Не волнуйся. Я помогу, — промурлыкал Мадара. Услышав слова о нелюбимой позе, Тобирама напрягся, но он и правда хотел сделать всё для своего любимого. — Я всё сделаю… — покорно сказал Сенджу. -…Хозяин. Закованный, такой беззащитный и чертовски соблазнительный, он высунул язык, прося поцеловать его. — Хороший мальчик, — прошептал Мадара и коснулся языком чужого, обхватывая губами и втягивая во влажный смачный поцелуй. Несколько секунд. Пришлось приложить усилия, чтобы оторваться от горячих нежных губ Тобирамы под его разочарованный вздох. Мужчина вооружился прохладной смазкой, что вязко стекала между пальцев. Тобирама невольно залюбовался, как тягучая жидкость растягивается по ладони Мадары. Сенджу покорно встал на колени и Учиха попросил его раздвинуть ноги. Мадара обнял одной рукой любовника, а другой уже тщательно смазывал парня. Тобирама вздрагивал от прикосновений и уже тихо постанывал. Его твёрдый член тёрся о кожу Мадары сквозь ткань одежды. Прикосновения к чувствительным местам возбуждали, заставляли желать большего. С губ Тобирамы срывались тихие стоны, ноги начало сводить судорогой от невыносимого напряжения, что нельзя было просто так снять. Пальцы мужчины легко проскальзывали внутрь, заставляя Тобираму сильнее изгибаться и чуть ли не самостоятельно насаживаться на них, контролируя темп. Ближе к пику, Учиха остановился. Он пожирал своего ненасытного мальчика похотливым взглядом, который принадлежал только ему. — Ты такой нетерпеливый, — усмехнулся мужчина и извлёк пальцы, посчитав, что достаточно. Учиха присел у изголовья кровати, утягивая за собой Тобираму. Он обхватил собственный член, ровно удерживая. — Сможешь? — склонив голову на бок, поинтересовался Мадара. — Смогу… — затуманенный похотью взгляд опустился на возбуждённый орган. — Он такой большой… Сенджу встал и за одно мгновение оказался на мужчине, жадно всматриваясь в его лицо. Он медленно стал опускаться на его член, который любовник придерживал, помогая насаживаться. Когда головка оказалась внутри, мышцы плотно сжали её. — А-ах, п-подожди, — Тобирама привыкал к такому положению глубоко дыша. Мадара ощутимо вздрогнул, на миг, прикрыв глаза и закусывая губу. Тобирама плотно его сжимал. Горячо, влажно, узко. Учиха решил расслабить любимого, лаская его член. Водил пальцами по покрасневшей головке и твёрдому налитому стволу. Размазывал смазку по всей длине, возбуждая всё больше. Судорожно выдохнув, парень опустился ещё, тихо застонав. Ещё немного и член любимого полностью оказался в нём. Тобирама кусал губы и мычал от новых ощущений, что переполняли всё его нутро. Удовлетворённый стон сорвался с губ и Учиха судорожно облизнулся, сладко целуя любовника. Ладонью коснулся бедра, задирая ткань. — Мой мальчик, — прошептал, будто опьянённый, целуя бледную, тронутую красной верёвкой шею. — Горячий… Сладкий… Любимый… Обожаю тебя, Тобирама… Тёплая рука легла на бедро, придерживая. Тобирама начал медленно двигаться, под тяжестью своего тела парень опускался вниз быстрее. Пара таких движений и Мадара с лёгкостью проникал внутрь. Бёдра двигались сами по себе, насаживаясь на горячую плоть. Стоны неконтролируемо вырывались из груди, заполняя воздух. Эти глаза, что наслаждались похотливым зрелищем, чёрные и глубокие, затягивали внутрь, будоражили каждую клеточку. «Он так смотрит на меня… Ах… Как он смотрит…» Мадара с наслаждением наблюдал за раскрасневшимся Сенджу, жадно поглощая развратное зрелище. Учиха сладко стонал при каждом толчке, дарил развратные взгляды и улыбался. Мужчина толкался бёдрами, придерживая связанного и лишённого самостоятельных действий Тобираму. Он чертовски сексуально и соблазнительно двигался на твёрдом члене. Учиха мог с уверенностью сказать, что он тёк, как изголодавшийся по сексу. Жаркому, страстному. Тобирама просто сводил с ума и Мадара едва себя сдерживал, чтобы не начать жёстко насаживать парня на свой твёрдый, налитый горячей кровью член. — Ты прекрасен, — признался Мадара, целуя в губы Сенджу, запуская влажный горячий язык в его рот. Губы дрожали, каждый толчок становился всё менее терпимым. Тобирама едва сдерживался, сжимая член внутри себя всё сильней. — Мадара, а-а-ах… Я прошу тебя, — голос срывался, не слушался. — Будь грубее… Стоны стали в два раза громче. Учиха ускорился, с силой всаживая в него свой член, от чего разносились звонкие шлепки, растворяясь в ночной тишине. Да, именно этого Тобирама и хотел. Подарить незабываемое наслаждение и, пусть ему была неприятна ранее эта поза — сейчас всё было доведено до максимального накала. Хотелось глубже ощущать его внутри себя, то, как он упирается в горячие стенки, скользит и пульсирует, раздирая изнутри. Учиха исполнил желание любимого, грубо и жёстко проникая внутрь. Покрываясь мурашками каждый раз при полном погружении в горячее нутро. Мадара рычал и смешивал со стонами, издавая жаркие звуки страсти. Пальцы до побеления сжимали Тобираму, впиваясь чуть ли не ногтями в белоснежную кожу, а другая рука не прекращала ласкать член любовника. Мужчина не сдерживался, выливая всю свою любовь в горячие действия. — Сводишь с ума… — прохрипел Мадара, учащённо выдыхая. — Мадара… Ах, Мадара, — Тобирама уже не мог и не хотел сдерживаться. Он чувствовал, что скоро кончит, а потому всё сильнее сжимал внутри себя член любимого. Спустя пару каких-то мгновений, что казались вечностью, Тобирама кончил, запрокинув голову назад и выкрикивая имя любовника. Мадара сдерживался из последних сил, целиком отдавая себя удовольствию. Долго это не продлилось и с громким протяжным стоном, Учиха излился внутрь, впиваясь зубами в плечо парня. По ладони стекало чужое вязкое семя. Тобирама навалился всем телом на Мадару, учащённо дыша. Потребовалось пару минут, чтобы Учиха и Сенджу пришли в норму. — Я люблю тебя, — целуя в губы, прошептал мужчина, улыбаясь. — Ты у меня самый лучший малыш… Короткий чмок в лоб и Мадара принялся развязывать Тобираму, освобождать от пут. Верёвка оставляла после себя красные полосы, что в скором времени исчезнут, а после наручников остались ссадины и царапины. Пройдёт. После бурной страсти возлюбленные отправились понежиться в горячей ванной и сладко уснули, погружаясь в начало следующих суток.