Терапия

      Мадара взглянул последний раз на Сенджу и, фыркнув, ушёл прочь. Демонстративно громко хлопнул дверью. Позже, он всё ещё вернётся к разговору. Тобирама вряд ли от этого отвертится.       Как Тобирама и ожидал, Мадара всё же ушёл. Медленно выползая из-под одеяла, парень оглядел комнату. Его вещи должны были быть в стенном шкафу.       Сенджу вытащил катетер из руки и шатающейся походкой направился к шкафу в поисках одежды.       Рана всё ещё не затянулась, но он не хотел тратить время в этом убогом месте. Авось по дороге заживёт. Натянув на себя вещи, Тобирама выглянул из комнаты. Коридор был пуст. Осталось самое сложное: добраться до выхода, а там уже… Только была одна проблема, он не знал, где выход.       Двигаясь интуитивно по стеночке, он передвигался в определённом направлении, пока не вышел к аварийной лестнице, что вела на выход. Бинго!       Этой лестницей пользовались редко, а потому беглец так ни с кем и не столкнулся. Лишь на выходе натянул капюшон, чуть ли не на лицо.       Никто и не думал его задерживать, а Мадара должен был пойти разговаривать с Изуной.       Первым делом надо было вернуться в своё укрытие.       Парень шёл по заметаемой снегом улице. Куртку он с собой не взял, а потому лёгкий ветерок пронизывал и без того раненое тело, будто насквозь.       Нельзя было сдаваться. В любом случае Учиха отказывался его понять. Как можно доверять тому, кто не в силах быть на твоей стороне, во что бы то ни стало?       «Мадара, как же ты бесишь!» — парень сильнее сжал руки в кулаки.       То ли юношеский максимализм, то ли его желание отомстить, давили тяжким грузом невидимой ответственности.       Лёгкие выжигал холодный ветер, сопровождаемый не менее ледяным снегом. В этот момент Тобирама начал шариться по карманам в поисках мелочи на общественный транспорт. Ничего.       До его съёмной квартиры оставалось километра два, но в таком состоянии, казалось, что все десять.       В голову лезли странные мысли, в том числе и сожаления, но Сенджу отгонял их прочь, не желая мириться с потерей собственной независимости.       Все рано или поздно ищут свободу, но ту ли свободу искал Тобирама? Не было ли это побегом от самого себя и признанием собственной слабости?       Парень давно осознал, что многое ему не подвластно и в тёмном подпольном мире ему не выжить, пока сам себя не сломает.       Когда был уничтожен последний рубеж обороны, и оголились провода внутри? После изнасилования? После жестоких слов Мадары или же после похищения Джирайей?       Он уже сам не знал, что ему нужно и чего он хотел, но одно желание не покидало точно — увидеть смерть мафиози и освободить брата.       Тобирама кое-как добрался до своего пристанища.       Всё тело тряслось от холода и напряжения. Он включил обогреватель, но этого было мало, и рухнул на матрас посреди комнаты.       Съёжившись в клубочек, поджимая под себя ноги, Тобирама пытался согреться. А ещё, ему показалось, что рана начала кровоточить.       «Как же хочется спать…»       После тяжёлой дороги неумолимо клонило в сон. Через каких-то пару минут он уснул, обхватив себя руками.

***

      Настроение было паршивым, но Учиха держался. Впереди его ждёт нелёгкая встреча с Конан. Он её ни разу не встречал, но разговоров Изуны хватило, чтобы представить, кого она из себя представляет. С ней лучше быть осторожным и желательно не злить. Власть в её руках огромная. — Долго же ты, — буркнул Изуна, оглядывая вошедшего брата. — Познакомься, это Конан. Мой новый босс и по совместительству помощник.       Девушка протянула руку для рукопожатия. — Приятно познакомиться, Мадара-сан. Я наслышана о вас. — Взаимно, Госпожа Конан, — фальшиво улыбнулся мужчина, пожимая тонкую нежную руку. Сил не было играться. — Я позвал тебя для того, чтобы подвести итоги. Поделиться информацией и спланировать, а точнее скоординировать наши действия. Конечно, для тебя не секрет, что сейчас нам надо притаиться и не высовываться. Я надеюсь, ты это уже объяснил Тобираме? — Изуна смотрел на брата тёплым взглядом, но в голосе прослеживались холодные нотки.       Он сам был далеко не в восторге от сложившейся ситуации. Мадара посмотрел в ответ, поджав губы. Сейчас бы сказал, как хорошо объяснил Тобираме. О да. — Тобирама меня слушать не стал, — недовольно отозвался Учиха, в который раз за сегодня складывая руки на груди. — Этот упрямый мальчишка не будет сидеть на заднице ровно. Я уверен, что стоит ранам затянуться, то он в окно выпрыгнет и помчится искать брата. Пока Джирайя жив и Хаширама в его руках — покой нам только снится.       Мужчина тяжело вздохнул. На душе паршиво скреблись кошки. Что-то подсказывало о грядущих новых проблемах. — Ну что ж, перейдём сразу к делу, — девушка достала папку с документами и положила на стол. — Это всё, что нам удалось узнать.       Мадара в свою очередь поделился своими сведениями.       Изуна дополнительно предоставил данные по прошлым перемещениям и убежищам. Если они хотят проследить за его передвижениями в другом городе, надо напрячь людей.       Всем им нужен был отдых после затяжных напряжённых недель подготовки к операции.       Из-за провала все были в расстроенных чувствах, так или иначе, у каждого своя причина. — Ну, на этом всё, — Конан начала собирать разбросанные по всему столу бумаги. — Мадара, спроси у Тобирамы, что он смог выяснить. Вдруг он знает то, чего мы не знаем, — Изуна положил руку на плечо брату, заглядывая в глаза. — И пожалуйста, будь с ним помягче.       Мадара кивнул и поспешно отправился за Тобирамой. Он открыл дверь и замер. Секунда и мужчина подскочил к шкафу — вещей нет. Окно закрыто — вышел через дверь. — Чёртов Сенджу. Я так и знал! — стиснув зубы, прошипел Мадара.       Он бегом побежал на поиски Изуны. Влетел без предупреждения и от злости хлопнул по столу, заставив брата чуть ли не подскочить. — Сбежал Тобирама. Далеко он не мог уйти. Надо в срочном порядке найти. Опять же глупостей натворит! Эти братья с ума меня сведут, — недовольно высказался Учиха.       Мадара уже действительно задумывался о том, чтобы приковать Тобираму к цепи. Достучаться до него было невозможно, и дать немного времени он тоже отказывался. Мужчина уже ставил под сомнения чувства. Хотя, о какой любви может быть речь в такой ситуации. Хотелось просто пустить пулю в лоб от пережитого стресса.       Изуна тут же подлетел к компьютеру. Понадобилось пару каких-то минут, чтобы установить связь с уличными камерами. — Я нашёл, — сказал младший брат и посмотрел на Мадару, что готов был уже бежать. — Ты куда собрался? Я тебя одного не отпущу. Сдуру прибьёшь мне парня.       Братья наспех собрались. Изуна предложил взять его машину. Сейчас он не доверял Мадаре на сто процентов. Он был достаточно импульсивным и жестоким, если всё шло не по его плану и нарушались его внутренние устои.       Минут десять заняла дорога. Младший Учиха припарковался в квартале достаточного бедного района города. — Да стой же ты! — не успел Изуна заглушить двигатель, как старший брат вылетел из машины и направился прямиком в ветхое, полуразрушенное здание. — Твою мать! Мадара!       Еле поспевая, младший брат следом выскочил из машины. Догнал он Мадару в дверях, на полной скорости врезавшись в спину, но тот даже не шелохнулся.       Старший Учиха впивался взглядом в хрупкое лежащее тело и, кажется, сам почти не дышал. Вновь видел беззащитного Тобираму, что был на грани между жизнью и смертью. А здравая мысль всё не приходила в голову — сорваться и помочь прямо сейчас. — Ты чего встал, как вкопанный? — Изуна выглянул из-за плеча и увидел очень бледного Тобираму, что лежал, словно не живой. — И чего стоим?       Младший протолкнул мужчину вперёд и подошёл к парню, прощупывая пульс. — Если тебе интересно, то он жив, но… — рука коснулась мокрой кофты. — Походу это ненадолго.       Изуна жестом подозвал Мадару, который очнулся от некого забвения и помог ему аккуратно взять глупого Сенджу. — Сядешь на заднее сиденье, — только и сказал мужчина, выходя из комнаты.       Мадара прижимал к себе бледного мальчишку и кусал собственные губы. Винил себя за срывы, но он ведь так пытался достучаться до Тобирамы. Хотел только лучшего — дать понять, чтобы никуда не совался и сидел смирно. Достучался, мать его.       Если продолжить в таком же темпе — Мадара точно потеряет любимого человека. Раз и навсегда. Наконец-то надо принять, что он стал взрослее…

***

      Просыпаться было мучительно. Всё тело ныло, а в горле пересохло. — Воды… — промычал парень, щурясь от яркого света в комнате.       Кто-то подал ему стакан воды и, придерживая голову, помог выпить пару глотков.       После этого беглец снова уснул. А когда проснулся вновь, в комнате никого не было. Затуманенным взглядом он огляделся.       Та же комната, из которой он сбежал.       «Нашли всё-таки…»       Рядом стояли две капельницы: одна с полуопустевшим пакетом крови, другая, соединённая установкой к его руке, с прозрачным лекарством.       Эта же рука была прикована к кровати наручниками. Тобирама заглянул под одеяло. На нём были те же штаны, в которых он ушёл. Торс был перебинтован заново.       Ничего не оставалось, как успокоиться и лежать отдыхать. Вскоре, Сенджу снова уснул.       Думать Мадара ни о чём не мог. У него разболелась голова от нервов, которое он глушил, непонятно каким по счёту, стаканом с кофе. А может от напитка и отдавало в висок. Мужчина упрямился. Глаз не мог сомкнуть. — Я предлагаю поставить решётки на окна и дверь на замок, — невзначай раздражённо бросил Учиха и посмотрел на Изуну.       Младший брат был недоволен Мадарой и смотрел в ответ осуждающе. Его можно было понять и сказанные им слова, но… Настроение было отвратительное. Настрой был враждебным. Старшего Учиху так и подстёгивало с кем-нибудь поссориться. Напряжение никуда не уходило, и необходимо было его выпускать. А куда? — Ну скажи уже. Чего молчишь? Отчитай меня, Изу, — произнёс мужчина, поджав губы. — Я только этого и жду.       Он нервно постучал пальцами по деревянной поверхности, пытаясь расслабиться. Ни черта не выходило. Недовольный рык сорвался с губ и тяжкий вздох.       Мадара переживал. Волновался. Нервничал. Весь негатив скапливал, так и подыскивая на кого выплеснуть.       Изуна тяжело вздохнул и обнял брата. — Не собираюсь я тебя ругать или отчитывать, — он отстранился, поправляя непослушную прядь волос. — Как мне тебе помочь?       Младший Учиха призадумался, почёсывая затылок. — Если ты так беспокоишься, почему сейчас не рядом с ним? Не можешь на него смотреть? — Изуна встал, поправляя одежду и взял Мадару за руку. — А знаешь, что? Пойдём!       Он вытянул старшего брата на балкон, покурить и проветриться заодно. — Как ты думаешь, Тобирама сбежал бы, будь ему здесь комфортно? Я понимаю, что это ваше личное дело, и вы сами разберётесь, только вот хочу тебя предостеречь: если ты и дальше продолжишь, то можешь потерять его навсегда. Подумай об этом…       На этих словах младший Учиха оставил своего брата одного. Ему нужно было время, чтобы успокоиться и разложить всё по полочкам, не только мысли, но и чувства.       Свежий морозный воздух на отлично выветривал всякую дурь. Мадара стоял на балконе, пока окончательно не продрог. Он пытался успокоиться и думал о том, что делать. Сейчас было далеко не до Хаширамы.       На первом месте стоял Тобирама и с ним надо было что-то делать. Иначе, он так и будет сбегать, а Учиха его не понимать. Считать глупым ребёнком. Давно пора принять простую истину: Тобирама другой. Так, как раньше уже никогда не будет.       От этого на языке до тошноты горчило. Мадара принял решение. Надо только дождаться пробуждения Тобирамы. Учиха подготовится к этому.

***

      Мужчина с горечью смотрел на Сенджу. Стискивал челюсти до боли и набирался храбрости. Медленно он переступил порог, прикрывая тихо дверь. Тобирама лежал с закрытыми глазами.       Спит или без сознания — не так понятно издалека. Впрочем, разницы нет. Мадара будет терпеливо ждать. Ему нужно сказать это сейчас и не откладывать до последнего.       Учиха поставил на тумбочку маленькую спортивную сумку с вещами. В горле разрастался плотный тяжёлый ком. Было больно и тяжело.       Мужчина достал небольшой ключ и кармана. Щёлкнул замок, и наручники отцепились от руки парня, повиснув. Мадара присел на стул.       Тобирама медленно просыпался. Учиха молча смотрел, кусая губы. Он тяжко вздохнул и бросил ключ на одеяло. — Ты свободен, — хрипло произнёс Мадара. — Я… Собрал тебе сумку. Деньги, оружие, всё что потребуется. Можешь валить на все четыре стороны и искать своего брата дальше. Я не буду на тебя давить. Читать морали. Я отпускаю тебя, Тобирама. Я не хочу держать тебя на привязи.       Учиха наклонил голову, избегая взгляда парня. Он взял прохладную руку Тобирамы в свою ладонь и поцеловал кожу. Погладил большим пальцем. — Только потерпи. Дай ранам затянуться, Тобирама. Не губи себя. Своей смертью ты ничего не сделаешь…       Не успев оклематься после сна, Тобирама слушал мужчину, раскрыв рот. Он сейчас действительно всё это слышит? Сенджу просто не мог поверить собственным ушам.       Слова задевали его до самых глубин сердца. Он вспомнил те чувства, что на время откинул на задний план, что заставляли его сердце изливаться кровью и быть зависимым от этого мужчины.       Обретя свободу и независимость, став сильнее, готов ли он добровольно стать заключённым снова?       Или же на добровольных началах остаться, встать рядом, а не за спину и быть на равных.       «Почему я убегал всё это время? Смогу ли я и дальше быть свободным рядом с ним?»       Хотелось расплакаться и сказать, как ему было тяжело всё это время и лишь мысли о мести спасали, не давали утонуть, то ради чего он всё это затеял.       Нет, так быть не должно. Если останется, то снова попадёт в трясину собственной слабости. Пока один, нет искушения расслабиться и взвалить всё на чужие плечи.       Ответственность — вот слово, которое было ему маяком и шло рука об руку со свободой. Тобирама наконец вкусил её.       Парень поджал губы, сдерживая внутренний порыв. Стало невыносимо больно. Он оставил любимого человека. Ещё одного любимого человека, что сейчас страдает из-за него.       Он, правда, был готов разреветься по старой привычке, но смог бы? Даже, если бы пришлось, не смог.       Прежний Тобирама мёртв.       Он готов идти дальше, но нужно время.       Теперь уже, когда Джирайя знал о нём, действовать в одиночку просто не простительно. И тут уж действительно, на одной удаче не выехать.       Сенджу сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Мадара даже не смотрел на него, и он понимал почему. Самому было больно. — Прости меня, — шёпотом начал парень. — За то, что сбежал, за то, что действовал безрассудно и, — ком застрял в горле, он продолжил говорить через силу: — И за то… Что ранил тебя.       Кулаки сжали простынь.       «Хватит бегать от самого себя… Я никогда не стану прежним, мне больше нечего бояться собственной слабости, но…» — Я люблю тебя… Правда люблю, и это делает меня уязвимым, и одновременно сильным. Если бы с тобой что-то случилось, я бы себе не простил… Те же чувства я испытываю к Хашираме. Поэтому я так поступил, но сейчас… Прошу, дай мне время. Обещаю не сбегать больше.       Мадара медленно кивнул. Он бы мог облегчённо вздохнуть, но лёгкие болезненно сжались. Мужчина будто задыхался. Легче ему не стало. Всё равно оставался тошнотворный осадок.       Учиха хотел простого человеческого тепла, а не вывозить всю ту дрянь, что они хлебали через край. Винить никого не хотелось. Каждый по-своему молодец. — Конечно. Начнём… Заново? — мужчина криво улыбнулся и посмотрел на Сенджу.       Тобирама, в ответ на то, чтобы начать всё заново, качнул головой в утвердительном жесте.       Отвратительно больно смотреть на другого Тобираму. Любил ли сейчас его Мадара? Может… Ему просто в новинку такой решительный парень. Учиха привык заботиться, привык окутывать с головы до ног. С одной стороны он душил своей любовью, а с другой… — Нам не стоит разделяться сейчас. Теперь вынуждены работать слаженно и… Ладно. Это подождёт.       Мадара тихо выдохнул и моргнул пару раз. Он пересел на кровать и взглянул парню в глаза, противореча сильному желанию отвернуться. Наклонился вперёд и коснулся своими губами чужих. Короткий лёгкий поцелуй.       А от него всё больше горчило на языке.       Поцелуй для Тобирамы был такой неожиданный и одновременно совсем чужой, будто Мадара хотел оказаться где угодно, но не здесь. — Я больше не буду лезть в ваши отношения с Хаширамой. Решайте всё сами. Я приму любое твоё решение.       Мадара хотел добавить: ты же взрослый, но прикусил язык. Ни черта это не смешно.       Сенджу на миг затаил дыхание при упоминании старшего брата, но всё же решил перевести тему. Слишком… Болезненно. — А ты? — Тобирама уставился на мужчину любопытным взглядом. — Ты меня всё ещё любишь?       Было видно, что Учиха заставляет себя, что ему тяжело. Парень догадывался, в чём может быть причина. Хоть и больно было признавать, но он всё же сказал. — Ты действительно хочешь начать всё заново, а не взять паузу? Тебя всё устраивает?       Всё, что сейчас двигало Тобирамой — это интерес. Он стойко выдержал бы любой ответ, даже самый неприятный. Его отношение к Мадаре изменилось, и он был готов полюбить его, глядя на мир совсем другими глазами.       Мадара молчал, обдумывая ответ. Он мог бы сразу ответить, что готов, но… Это было не так. Мадара сомневался. Смотрел в будущее и не понимал, что его ждёт. С прежним Тобирамой был уверен в стопроцентном счастье, а сейчас… Он другой. Неизвестно к какому исходу их приведёт жизнь.       Учиха медлил. Растягивал ответ пару минут — откладывать больше нельзя. Нельзя тянуть и давать повод для сомнений. — Я действительно хочу начать заново, — твёрдо ответил Мадара, решительно взглянув на Сенджу. — Начнём путь с самого начала. Мы ничего не теряем, если попробуем. Так ведь? Если что — разойтись можно всегда в случае… Когда будет тяжело нам обоим.       Мужчина решил подойти к этому вопросу ответственно. Он всё ещё не хотел отпускать Тобираму. Пусть и с его новым характером. Они попробуют ужиться и заново полюбить друг друга. — Я постараюсь принимать твои решения и идти на компромиссы, — Мадара старался всеми силами доказать, что теперь всё будет по-другому. — Дашь ли ты мне шанс, Тобирама?       Тобирама потянулся, обнимая Мадару. Сейчас, роднее этого человека у него всё равно никого не было. — Мы справимся, — утешал парень. — Мы сможем пройти через это. И не из такой задницы выбирались.       Тобирама вновь припал к таким желанным губам, со всей нежностью и страстью. Его тело всё ещё помнило о его прикосновениях. Оно не забыло те прекрасные ночи в объятиях этого человека. — Я постараюсь не действовать тебе на нервы, — с улыбкой произнёс Тобирама. — Но я правда хочу расти рядом с тобой, идти рука об руку, что бы ни случилось.       Внутри заиграли новые ощущения, что никогда до этого он не испытывал. Какое-то новое чувство в груди согревало его и давало силы двигаться вперёд.       Мадара обнял в ответ, выдыхая. Действительно. Они со всем справятся. Всё будет по-другому и теперь они стали сильнее. Постепенно формировалось новое отношение к Тобираме.

***

      Он улыбался. Фальшиво и достаточно правдиво, чтобы его не учинили по лжи. Хаширама мягко растягивал губы, а внутри всё переворачивалось.       Джирайя знал правду и упорно о ней молчал. Молчал о том, что те щенки выжили. Отрезал путь для единой мысли о спасении. Уж лучше пусть Сенджу думает, что остался один. Смирится и подчинится.       Хаширама не знал правды, но всё ещё держался за просвет надежды. Только теперь нельзя ни от кого ждать помощи и надо пробиваться самому. Стать покладистым и делать то, что от него требуют.       Мужчина хочет, чтобы его целовали? Парень с удовольствием это сделает. Страстно, увлечённо, как он это любит. Представляя на его месте любимого человека.       Хочешь, чтобы он был сверху и сам насаживался на твёрдую плоть? Хаширама покорно исполнит. Будет стонать от удовольствия, выгибаясь в спине. Завораживать своей красотой.       Он будет делать всё, чтобы втереться в доверие. Пока Джирайя будет слепо верить в то, что Сенджу сдался. Смирился и будет умываться в чужой крови. Как мафиози докатился до такого? Он никого так близко не подпускал, а Хаширама с самого начала подкупал. Подкупал покорностью и одновременно упрямством. На него невозможно было злиться, а его тёмные от гнева медовые глаза гипнотизировали.       Кто ещё попался на крючок?       Хаширама не ломался. В отличие от своего младшего брата не был таким жалким. Никогда не умолял остановиться — лишь брызгал ядом и говорил, что слабо. Слабо наказываете, Господин. Это больше распаляло развращённую натуру Джирайи и он принимался за… Более интимные пытки. Наблюдать за тем, как Сенджу корчится от дикого возбуждения куда приятнее. В отличие от того случая, когда его могут бить кнутом, а ему хоть бы хны.       Джирайя выводил на эмоции, и это прекрасно получалось.       Хаширама скрылся в ванной. Он включил воду и на дрожащих ногах упал на холодную плитку. Его выворачивало от отвращения к себе. Чувствовал себя погано, как продажная шлюха. Причём по собственной воле. Он бы мог и дальше сопротивляться, но это бы не помогло делу.       Живот нещадно скрутило и Хаширама тут же подскочил к унитазу. Его вырвало от тошнотворных ощущений. Было классно чувствовать, как сейчас по бёдрам стекает вязкое семя. Одна только мысль заставляла выворачивать наружу содержимое желудка.       Надо продолжать. Надо встать и идти дальше. Надо дойти этот путь до конца.       Просто… Один только вид Джирайи к чертям отбивал аппетит и вызывал трудно подавляемую тошноту. Как бы не умереть от истощения. Иначе Хаширама не сможет пробить себе путь на свободу.