***
Вертолёт подлетал к особняку Джирайи. Уже с воздуха начался обстрел охраны на улице. Мадара и Тобирама высадились на крыше, и оттуда они должны были проникнуть через окно в сам дом. — Хашираму должны держать там, где на окнах решётки, — произнёс Учиха. — Совершим проникновение отсюда. Мужчина закрепил верёвку за выступающую на крыше трубу для камина. Мадара подёргал для достоверности ещё раз и посмотрел на Тобираму. — Готов? — Да, — ответил Тобирама, тряхнув чёрной шевелюрой, и первый пошёл на спуск, по сброшенной верёвке. Изуна внимательно наблюдал, издалека перезаряжая снайперскую винтовку. Он уже начал расчищать путь для отряда проникновения. Охрана не сразу поняла, что от окон надо держаться подальше, чем и воспользовался снайпер. На крышу уже выбежало несколько человек. Сенджу прикрывал спускающихся товарищей. Остальных же помогли подбить Изуна и Мадара. Следуя плану, парень установил с краю крыши взрывчатку. Показал остальным спрятаться за кирпичным дымоотводом. Бам! Черепица разлетелась в разные стороны. Взрывчатка оставила после себя дыру и большой сгусток дыма. Бойцы двинулись прыгать в проделанное отверстие. Отовсюду раздавались выстрелы и крики. Отряд двигался к намеченной цели, раскидывая противников. Благодаря Конан, у них было отличное прикрытие. Военные уверенно пробивали себе путь всё глубже в убежище. Основная цель: найти Хашираму.***
Хаширама рылся по карманам в поисках ключей. Джирайя всегда запирал дверь, когда приходил. Парень улыбнулся, достав связку ключей — он начал поспешно отпирать дверь. В коридоре было тихо, но внезапно послышался взрыв. — Уже? — тихо прошептал Сенджу и, оглядываясь по сторонам — мелкими перебежками начал продвигаться. Он примерно знал расстановку дома, пока был в присутствии мафиози и ездил по его делам. Сердце бешено стучало, разгоняя адреналин по крови. Хаширама учащённо задышал — наркотик всё ещё действовал и сбивал с пути. Резко закружилась голова, и парень прижался спиной к стене, спускаясь на пол. Становилось дурно и темнело на несколько коротких секунд. В ушах закладывало, и в висках отчётливо бил бешеный ритм сердца. «Не сейчас, пожалуйста!» — Стоять! — чужой голос вывел из транса и Хаширама активно заморгал. Картинка восстановилась и Сенджу, стиснув зубы, резко вскинул руку и успел выстрелить первым. Он не видел, куда прицелился, но это хватило, чтобы преследователь пал замертво. Парень медленно поднялся на ноги и смахнул ладонью холодный липкий пот со лба. Становилось всё хуже и оставалось только догадываться, что за дрянь ввёл Джирайя. А может, это и вовсе побочка после всех полученных за последний месяц доз.***
Мадара с Тобирамой прикрывали друг друга. Тренировки не прошли даром — Сенджу свободно отстреливал направо и налево врагов. Однако, не это было главной целью. Можно было и по-тихому вызволить Хашираму, если бы потом за ними не гнались. Они приближались к нужному этажу, где предположительно держали старшего Сенджу. Если только Джирайя не перепрятал его в другое место. Кто знает, что у этого старика на уме. Мадара с ноги выбил дверь, которая предположительно была спальней Хаширамы и… В нос сразу ударил до отвращения металлический запах запёкшейся крови. Учиха невольно поморщился, сглатывая тугой ком в горле. — Ну, что там?! — заглядывая через плечо, спросил Сенджу. — Твоя месть отменяется, — произнёс мужчина, посмотрев на Тобираму. Видеть, как унизительно сдох Джирайя было отрадно. Вставал другой вопрос: где же Хаширама? Куда он успел удрать? Мадара тихо зарычал, тут же разворачиваясь на пятках и отправляясь по коридору дальше. — Твой братец не мог далеко уйти. Не мог нас подождать? Мужчина торопливо оббежал весь этаж, пристрелив ещё одного человека. Хаширамы не было. Группа двинулась ниже по лестнице. Они обыскивали каждый уголок в поисках Сенджу, но того будто след простыл. Особняк буквально был завален горами трупов. «Всё для тебя, братишка…» Хашираму нашли на первом этаже. С его дрожащей руки стекала кровь, пачкая оружие. У ног лежал труп. Сенджу напряжённо стоял, опустив голову. Он вздрогнул, будто почувствовав чужое присутствие и обернулся. Лицо было окроплено кровью, но выражение было спокойным. Парень увидел Мадару с Тобирамой, и губы растянулись в усталой улыбке. Он даже не двинулся с места, продолжая рассматривать растекающуюся под ногами лужу крови. Хаширама чертовски устал. — Болван! Ты почему нас не подождал? — раздражённо воскликнул Учиха. — Мы тебя обыскались! — Поехали домой, — тихо сказал Сенджу и перевёл взгляд на младшего брата. Дыхание застыло где-то в глотке, раздирая слизистую. Хаширама провёл липкими от крови пальцами по волосам, всё же выдохнув. Тяжко и больно. Он держался из последних сил, чтобы не упасть от переизбытка чувств. Тобирама прикусил губу. Старший брат выглядел ещё хуже, чем в прошлый раз. Младший Сенджу опустил винтовку, и та просто повисла на ремне. Парень медленно подошёл к Хашираме и зарядил с правой руки. Брат не ожидал такого приветствия и потерял равновесие. Тобирама схватил его за руку и притянул к себе, обнимая дрожащими руками, еле сдерживая слёзы. — Ты дурак… — всё, что он смог сказать. Вертолётной площадки у Джирайи не было, поэтому пилоту пришлось посадить машину чуть дальше, на открытой местности. В вертолёте их уже ждал Изуна. Он перехватил Хашираму из рук Тобирамы, помогая забраться и прижимая к себе с силой. Помог ему сесть и пристегнуться. Как только все загрузились, пилот запустил лопасти, готовясь к отлёту. Всю дорогу, младший Учиха прижимал к себе Хашираму, не хотел выпускать, гладил по голове и вытирал лицо от крови. Тобирама лишь смотрел, с некой жалостью и спокойствием. «У нас получилось…» Стоило доставить Хашираму во временное убежище, как стало ясно, что Джирайя напоследок успел отравить мальчишку. Либо нарочно, либо специально перепутав вводимые вещества. Сенджу впал в лихорадку и бредил добрых три дня. К счастью, Конан и её люди смогли быстро нейтрализовать отравление, но на восстановление потребовалось время. Хаширама оказался в плачевном состоянии. Он был ужасно истощён, будто его и вовсе не кормили. Тело расцветало бурными цветами гематом вперемешку с ранениями. Что делал с мальчишкой Джирайя, оставалось только гадать. Эти три мучительно долгих дня превратились в ожидание. Ни Учихи, ни Тобирама не могли говорить с Хаширамой, тот попросту не понимал, что происходит. На удивление, всё это время, что парень провалялся на больничной койке в плачевном состоянии, Тобирама был спокоен. В отличие от Изуны. Мужчина себе места не находил и постоянно навещал парня, даже если он находился в бессознательном состоянии. На четвертый день будто всё отрезало. Хаширама пришёл в стабильность и чувствовал себя прекрасно, словно вернулся с отпуска. На душе было так легко, но некоторые моменты всё равно тяготили. Святая троица спасителей вовремя пришли навестить старшего Сенджу, который уже спокойно сидел на кровати. Внимательно смотрел на своих посетителей и некоторое время молчал. Никто толком не решался ничего сказать. Хаширама принял для себя единственно правильное решение, которое принесло бы только пользу. — Я начну первым? — нарушил молчание Хаширама и окинул взглядом близких людей, даже этого напыщенного индюка Мадару. — Думаю, нет смысла распинаться в словах благодарности за спасение и так всё ясно. Я хочу сказать только одно: в срочном порядке я вернусь в Америку и… Возможно никогда сюда не вернусь. Сенджу выжидающе посмотрел на собеседников, пытаясь прочесть эмоции на их лицах. Настроение у всех было разное. Тобирама вёл себя достаточно отстраненно. Внутри полыхало чувство негодования и обиды, что ранее были заморожены. Изуна смотрел на парня с сочувствием. Его взгляд был пропитан любовью, что сочилась буквально из каждой клеточки. — Это твоё конечное решение? — младший Учиха первым нарушил тишину, после слов Хаширамы. — Я помогу тебе с документами, если это понадобится. — Что?! И после всего этого ты просто хочешь уехать, да? Снова оставить меня и забыть? — злость вперемешку с обидой бушевали в сердце брата. — Ты понимаешь, что это просто не честно? Лишь Мадара оставался в стороне и следил за развитием событий. — Тобирама, успокойся. Тебе надо… — Что мне надо, Изуна? Конечно, вы все лучше меня знаете, чем я пожертвовал, чтобы стать таким… — резко встав с места, Тобирама вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. — Прости его. Он тоже через многое прошёл и нас, к большому сожалению, не было рядом. Хаширама молчал и дал выговориться младшему брату. Чувствовал он себя погано после его слов. Да, он поступал эгоистично и… Даже не разобрался с Тобирамой. Не слушал его. — И чего сидишь? — всё же вставил своё слово Мадара, сложив руки на груди. — Иди и объяснись с ним. Не скидывай ответственность, как мешок с мусором. Иначе, я точно не сдержусь и хорошенько преподам тебе урок. Мужчина обещал, что не будет вмешиваться в отношения братьев Сенджу, но и смотреть на игнорирование Тобирамы не мог спокойно. Пусть они лучше разберутся здесь и сейчас. Хаширама выдохнул, усмехнувшись. Он откинул край одеяла и медленно встал на дрожащие ноги. Парень аккуратно сделал первый шаг, а за ним второй. Держался он уже лучше. Изуна хотел помочь Сенджу, но юноша отмахнулся от помощи. — Обойдусь и без твоих советов, — произнёс Хаширама, но всё же хлопнул старшего Учиху по плечу. — Но… Спасибо за беспокойство. Сенджу вышел в коридор, ступая босыми ногами по прохладному полу. Он осмотрелся по сторонам и заметил стоящего у окна Тобираму. Парень молча подошёл и хлопнул брата по спине. — Обиделся? После того, что я сделал? Ты всё ещё хочешь, чтобы я был рядом? Тобирама не хотел с ним разговаривать. Тысячу раз пожалел, что под рукой не было сигарет. Он повернулся, глаза с ненавистью впились в лицо брата, губы сжались в сплошную линию. Младший брат схватил Хашираму за грудки, притягивая к себе. Сейчас его физические возможности позволяли намного больше, чем раньше. — Расскажи мне всё. Почему ты со мной так поступал? — кулак разжался, выпуская ткань больничной рубашки. Красные глаза всё так же внимательно изучали парня, его движения и мимику. Возможно, сейчас был не лучший момент, но его сердце чесалось и зудело от боли, от старых ран. Когда шок давно прошёл, когда он стал сильнее и готов стрясти со старшего брата объяснения. — Скажи, ты хотел, чтобы я тебя возненавидел? Хаширама тяжко вздохнул и прислонился спиной к стене. Он молча смотрел на младшего брата. Изучал в ответ. Думал, что сейчас чувствует и… Не мог разобрать. Что-то непонятное и странное шевелилось в душе. По типу паразита или около того. Хотелось просто выжечь эту дрянь. Сенджу неопределённо дёрнул плечом, и его пальцы потянулись к запястью, сдёргивая старую повязку. Он нервно начал чесать кожу, вскрывая покрытые корочкой раны. Болезненно защипало. — Честно? Не знаю, — произнёс Хаширама и усмехнулся, увидев, как младший брат откровенно хотел его сейчас придушить. — После вонючей аварии, после потери памяти, после всей этой дряни, у меня появилось двоякое мнение. С одной стороны я страстно желал обладать тобой, ведь ты так мной восхищался, и чуть ли не на руках носил. Соблазнительно, не так ли? Губы изогнулись в лёгкой улыбке, и парень прищурил глаза. С одной стороны, ему так хотелось позлить младшего брата. Увидеть, каким сильным он стал, пройдя все эти трудности. — А с другой… Хотелось твоей любви. Просто человеческой любви. Не наигранной. Я же потому и пожертвовал своей задницей ради тебя, в прямом смысле слова. Ты же у меня единственный остался. Отцу мы к чертям не сдались — я в этом уверен, — Хаширама прикрыл глаза, болезненно потирая веки пальцами. Он немного помолчал и всё же решил пояснить причину своего решения: — Я знаю, что я не успокоюсь. Я знаю, что меня будет швырять из крайности в крайность, пока я рядом с тобой. Не будет меня — не будет твоих страданий. Ещё причина в том, что я боюсь, что меня могут загребсти в тюрьму. Знаешь, что я делал, чтобы выжить? Убивал. Убивал своими руками людей, чтобы Джирайя не прикончил меня. Вот такова цена выживания и свободы в последующем. Отказывал бы — сдох от наркоты ещё раньше. Младший брат молча слушал. Обида понемногу затихала, пусть и с некоторыми вещами он был не согласен — Хаширама изменился. Сильно изменился. Парень не до конца понимал, о каких таких крайностях говорил старший, да и не собирался. С каждым новым словом брови сползались в одну сплошную линию, а кулаки сжимались всё сильнее. Хаширама сам за себя отомстил. Только вот, жажда мести Тобирамы, так и осталась не удовлетворённой. — Я тоже, больше не смогу жить нормально… — тяжело выдохнув, сказал Тобирама. — Ты и есть одно большое страдание. Парень чувствовал, как начинает проседать. Злость, что гложила его до этого, отступала. Тобирама подорвался и крепко обнял брата, сотрясаясь в рыданиях. Просто устал держать это в себе. Хотелось вырвать сердце, стать бесчувственным гуманоидом и спокойно отпустить его в проклятую Америку. Чтобы мысли не мучили его. Было отвратительно тошно от самого себя и ситуации в целом. Его брату пришлось пережить многое, а он, словно эгоист, не хотел его отпускать. Желал страдать рядом с ним. — Пусть, если это было уготовано мне судьбой, — сквозь слёзы шептал Тобирама: — Я хочу быть рядом с тобой. Хаширама задыхался от чувств. От разрастающейся внутри боли. Он судорожно хватал ртом воздух и не мог надышаться. Утопал в болоте гребаных душевных ощущений. Глаза начало щипать, и парень активно заморгал. Он крепко обнял в ответ младшего брата. Целовал в висок и гладил по спине. Сдерживался, чтобы не зарыдать в ответ. Да ни черта только не получалось. Было настолько отвратительно. Хаширама настолько морально вымотался, что он тупо устал причинять боль. Он хотел человеческого сдохнуть или просто отдохнуть. Парень шмыгнул носом, чувствуя подступающую влагу. Невольно по щекам покатились слёзы, и он нервно усмехнулся. Не желал отпускать брата до последнего. Вдыхал его запах, отравлял себя ещё больше. Отравлял этой проклятой любовью. Запретным сочным плодом, прогнившим насквозь. — Я тебя люблю больше жизни, как бы не уничтожал тебя, — произнёс Хаширама и задрожал, будто пронзал его ледяной насквозь ветер. Слова тошнотворным комом вставали в горле. Сенджу не мог больше притворяться. Не мог больше играть чужие роли. Он был выпит до дна, и на восстановление потребуется много времени, а потом опять будет вытворять черти что. Резать без ножа. Любить и дарить нежность. Кидаться из крайности в крайность, пока когда-нибудь не сойдёт с ума. — Ты моё проклятье, — прошептал Хаширама, он обхватил плечи брата, отталкивая от себя. Посмотрел в заплаканные покрасневшие глаза Тобирамы. Собственные губы дрожали, срывая жалкое подобие улыбки. Секунда. Две. Хаширама вновь прижимает к себе младшего брата, чертовски трепетно целуя. Так, что готов умереть на месте от разрыва сердца. Тобирама самозабвенно отвечал на поцелуй. Внутри расплывалась горечь осознания. Пусть он и поспешил со словами. Действительно ли готов расстаться с прежней жизнью? Да, Хаширама внезапно ворвался и перевернул всё с ног на голову, но так же оставался чужим человеком, от которого остались лишь тёплые воспоминания из прошлого. А что сейчас? Они смогли выстоять. Смогли друг друга спасти. Да только, стало ли от этого легче? — Тобирама, ты разве готов пойти на такое безумство? Ты готов бросить всё, ради меня? Я действительно не смогу остаться в Японии. Я же не шучу, — всхлипывая, произнёс парень, снова посмотрев на Тобираму. Младший Сенджу отстранился, слегка пошатываясь. Осознание ледяным потоком проникло в каждую клеточку, отрезвляя разум. — Хаширама, я тоже люблю тебя больше жизни, но я не готов уехать сейчас, — парень снова припал к губам нежным поцелуем. — У меня здесь дела и… — он мешкался. — Ещё один любимый человек. Руки мягко коснулись щёк, стирая остывшие дорожки солёных слёз. Взгляд его переменился на более трепетный и нежный. — Ну конечно. У тебя же есть Мадара, — охрипшим голосом произнёс Хаширама, отчего-то ему хотелось взвыть. Хотелось сорваться на крик. Хотелось психануть, лишь потому, что ему отказали. Даже не так. Просто перенесли встречу не на «сейчас». А ведь, за это «не сейчас» изменится многое и, возможно, в такой долгой разлуке они станут друг другу чужими людьми. Возможно… Хаширама этого и боялся. Сейчас он не хотел оставаться один. Прекрасно понимал, что он натворил и всё равно хотел к себе хорошего отношения. Теплоты, любви. Даже за всё то свинство, что позволял себе на протяжении долгого периода. Временно, Сенджу хочет взять отпуск от своего дрянного характера. — Я всё понимаю, Тобирама. Ты не можешь всё так бросить, — опустив голову, ответил парень и вновь его губы дрогнули. — Я говорил тысячу раз до этого: ты всегда останешься моим старшим братом, чтобы ты не натворил, и я тебя полностью поддерживаю. Однажды, я приеду к тебе, а пока… Тобирама не мог оторваться, покрывая лицо Хаширамы мелкими поцелуями, прижимая к себе. Лицо жгло от поцелуев горьким отравляющим ядом. Разъедали кожу. Одновременно прекрасно и плохо. Тобирама был и жизнью, и смертью для старшего брата. Внутри младшего всё окончательно растаяло. Он простил его за все проступки. — Люблю тебя… -… Я буду ждать. Когда-нибудь мы встретимся, а может… И нет. Как решит судьба. Хаширама вновь умирал от нехватки воздуха. Он отстранился от младшего брата и отвернулся, прижимая ладонь ко рту. Впивался зубами в пальцы, чтобы не взвыть. Как же ему сейчас не хватает ножа, лишь бы вырезать сердце и больше ничего не чувствовать. — Ну же, — Тобирама снова притянул брата к себе. — Хаширама, не капризничай. Мы снова встретимся, обещаю. Парень замялся. Не знал, какие слова лучше подойдут в данной ситуации. — Я буду писать, каждый день, буду звонить. — Он схватил брата за руку и повёл обратно в комнату. — Холодно стоять босиком на полу, пошли. Изуна и Мадара замолчали, как только братья Сенджу вернулись. — Что случилось? — поинтересовался младший Учиха. — Ничего, мы просто немного поговорили. Учихи переглянулись. Не похоже было, что они оба просто поговорили. Глаза красные, опухшие от слёз. Хаширама до сих пор шмыгал носом, загоняя влагу обратно. Тобирама посмотрел на Мадару и дёрнул его за руку, как бы говоря, что им пора. — Мы вас тут оставим ненадолго, мне надо найти корм для улитки, — Сенджу неловко почесал затылок, придумав нелепую отмазку. — Я ещё вечером зайду. Помахав напоследок рукой, парень силой выпихнул Мадару из комнаты, который от чего-то начал упираться. — Тобирама… — зашипел старший Учиха. — Пошли-пошли! Оставшись наедине, Изуна подсел на кровать, на которую уже забрался Хаширама. — Как поговорили? Ты не изменил своего решения? Хаширама нахмурил брови и посмотрел на Изуну. Его всё ещё съедали чувства к младшему брату. Теперь надо было разобраться и с мужчиной, что сейчас так беспокоился о нём. Сенджу будто загрубел в один миг. Закрылся, тут же скомкавшись. — Не изменил. Если ты не хочешь, чтобы меня под руки отвели под стражу или поймали остатки банды Джирайи, то мне лучше исчезнуть. Только, понадобится время на оформление документов, — всё же выдохнул парень. Стало немного легче. Боль отступала и на смену пришла пустота. Теперь Хаширама действительно себя исчерпал и чувствовал разбитым. Однако сейчас, всё позади. Дело осталось за малым. Парень посмотрел на мужчину, что послушно ожидал ответа на первый вопрос. Хотелось от чего-то поморщиться. — Если тебя всё так же интересует, как мы поговорили с Тобирамой — просто замечательно. В подробности вдаваться не буду. Меня сейчас кое-что другое интересует. Вот какого чёрта ты таскаешься за мной, как собачонка? Тебе прибиться некуда? Видишь, что я свободный такой хожу и прилип? Или до сих пор меня перевоспитываешь? А может, тебе завидно, что Тобирама крутит шашни с Мадарой, и они строят из себя влюблённых голубков? Изуна тяжело вздохнул. Было неприятно слышать эти слова, но он понимал, что парень отчасти прав. У него не было ни единой причины любить его или, хотя бы, хорошо относится. — Нет, я не смогу ответить на эти вопросы, — мужчина отвернул голову, непринуждённо разглядывая пейзаж за окном. На душе становилось всё тоскливее. Учиха привык получать отказы и резкие ответы от парня, который словно зубами вгрызался к нему в самое нутро. Он горько усмехнулся, стараясь улыбнуться. — Я думал, мне не надо объяснять таких простых вещей, да и не собираюсь я больше произносить это вслух. Я постараюсь за три дня уложиться с твоими документами, чтобы ты смог беспрепятственно покинуть Японию. Отдыхай. Изуна встал и собирался уходить, как Хаширама его остановил, хватая за руку. Учиха посмотрел с немым вопросом. Его лицо ничего не выражало. Нацепив маску безразличия, мужчина молча смотрел на парня, ожидая. «Не мучай меня, чёртов мальчишка…» — Ты такой безответственный, Изу, — тихо вздохнул Хаширама и слабо улыбнулся. Он дёрнул мужчину сильнее за руку, молча уговаривая подсесть ближе. Да, и сам Сенджу потянулся навстречу. Внезапно просто обнял Учиху. Вот так, неожиданно, он переходил от одного человека к другому. Бродил, словно его все бросили. Чувство одиночества сжирало изнутри, и Хаширама хотел уже покончить со всеми метаниями. Жить спокойно и восстанавливать свои силы. Нужно научиться хоть кого-то любить без боли и страданий. Кого-то помимо Тобирамы. Временно младший брат вышел из строя. Пусть он и готов был оказывать поддержку, но сорваться на край света не мог. Мадара же в виде якоря имеется. Это задевало, и просыпалась глухая ревность. — Останься, — прошептал Хаширама уставшим голосом. — Я помню, что ты говорил. Ты же… Любишь меня, да? Сейчас ты не откажешь мне в простой услуге? Просто быть рядом со мной. Или у тебя тоже Мадара? Сенджу горько усмехнулся. Везде крутится Мадара. Если бы не этот Учиха — всё было бы по-другому… Всё, возможно, было бы хуже. — Если тебе интересно, — Изуна толкнул Хашираму, заставляя подвинуться, и прилёг рядом, обнимая. — У нас с Мадарой другие отношения. Мы не беспокоимся по этому поводу и не ревнуем. У каждого своя жизнь. Пока Сенджу находился рядом, хотелось сделать для него всё, что было в его силах, по максимуму. Пускай это не взаимно и приносит кучу боли, он большой мальчик — справится. Мужчина прижал к себе Хашираму, вдыхая запах его тела, что он узнал бы из тысячи. Хаширама прикрыл глаза, чувствуя себя в безопасности и тепле. То, что ему так нужно было. Он хотел без остатка поглотить заботу, любовь. Высосать из другого человека все светлые чувства, восполнив свои силы. Хаширама был энергетическим вампиром, и он об этом прекрасно знал. — Ты такой гадкий мальчишка, — внезапно, Учиха снова заговорил. — Сначала отталкиваешь, говоришь много неприятных вещей, а потом требуешь тепла и заботы? Ты такой глупый ребёнок… Было грустно снова признаваться самому себе в чувствах. Эта эмоциональная связь, что зародилась сама собой, угнетала. Он и понять не мог, когда всё это началось и, когда ему стоило остановиться. — Даже такой гадкий мальчишка как я всё равно не отталкивает тебя. Ты настоящий мазохист, Изу, — фыркнул Сенджу и вновь замолчал. Сказать на самом деле парню особо нечего было. Только внутри неприятно скреблись кошки совести, а может не совести. Просто мерзкое чувство было. Действительно, будто все кидали вокруг. На языке оседал неприятный привкус горечи, будто предали. А ещё, немного, просто обиды. При том, парень до сих пор себе напоминал, что это своего рода наказание за сволочной характер. — Когда ты улетишь — всё будет кончено. Так что, сильно не полагайся на меня. Там, ты снова останешься один, — произнёс Изуна, внезапно нарушив тишину. — Всё будет кончено, — прошептал Сенджу и открыл глаза. Во рту стоял тошнотворный привкус. Хотелось вывернуть желудок. — Спасибо за заботу. Тоже меня бросаешь? Все вы меня бросаете. Справедливо. Хаширама оттолкнул от себя Изуну и упал на подушки. Ладонью он прикрыл глаза, скрываясь от яркого света. Из груди вырвался смешок. Сначала один, а потом ещё. Смех перерастал в лёгкий истерический, вперемешку с травяной горечью и желчью. — Спасибо и на том. Я справлюсь, что теперь. Мне не привыкать. Я же всё ещё не бросил «дружков», с которыми был связан до возвращения в Японию. Думаю, они с радостью примут любимого наркоторговца обратно. Я им целый список рецептов принесу — обдолбаться можно на славу. Хаширама стиснул зубы, кусая губы. Настолько стало обидно. Настолько больно. По щекам опять невольно текли слёзы. Сенджу чувствовал себя брошенным. В который раз он себе это повторял. Безысходность накрывала с головой, и хотелось тупо выть. — Уговаривать тебя тоже нет смысла, да? Я… Я бы хотел, чтобы кто-нибудь поехал со мной. Не бросал меня одного. Мне же… Ай, да к чёрту. О какой любви речь, если я такая сволочь и паскуда? Смешок. Слёзы. Хрип вырывается из горла. Хаширама на грани. Изуне было больно наблюдать за терзаниями парня. Вот он его отталкивал и говорил, что не понимает, почему тот с ним возится, а затем снова… «К чёрту!» Мужчина притягивает Сенджу к себе и впивается в губы поцелуем, жадным и страстным. Прижимает к себе и не даёт вырваться. — Так тебе приятно, что взрослый дядька бегает за тобой, словно собачка на привязи? Или же ты так и продолжишь меня отталкивать?! Хаширама шмыгает носом. Мечется будто между двух огней. Он хочет заботы и ласки, но в то же время он боится. Боится, что вновь начнёт топтать другого человека в порыве своих эмоций. Немного, но всё же парень изменился. Теперь, он не будет так бездумно уничтожать чужие чувства. Просто… Оно выходит само. — Да приятно! — вспыхнул Хаширама, переходя чуть ли не на крик. — Мне нравится твоя забота, твоя любовь. Ты не знаешь, как это привлекает! Учиха сел на бёдра парня, смотря ему прямо в глаза, вжимая в кровать. — Сенджу, ответь мне прямо здесь и сейчас: Кто я такой, чтобы срываться и лететь вместе с тобой на другой континент? Докажи, что мои чувства к тебе имеют хоть какой-то вес и по прилёту ты от меня не избавишься как от ненужного багажа?! — Изуна был твёрдым, но не переходил границы допустимого, просто не мог. Хаширама всхлипнул, жадно хватая ртом воздух. Хотелось послать всё к чертям и сдаться. Сдаться уже с потрохами. Прекратить трахать каждому мозги. Понимал осознанно, что уже в край всем надоел своим выпендрежем и вспышками дрянного характера. Понимал и ничего не мог поделать. Тупо шёл на поводу у невидимой силы. — Как я докажу, что твои чувства мне не безразличны? Как? Я не могу сказать тебе такого же. Я эгоист. Я чёртов мать его эгоист. Я жру чужую любовь. Я хочу, чтобы кто-то был рядом. Я не знаю: смогу я тебе ответить взаимностью или нет. Не знаю! Изуна продолжал пристально смотреть в глаза парню, а сам, тёплыми ладонями вытирал горячие капли со щёк. — Я не хотел говорить, что безумно хочу быть рядом с тобой. Ведь ты давно дал мне понять, что не нуждаешься в этом, а сейчас хнычешь, словно малое дитя… Да оглянись ты, никто тебя не бросил! Тобирама изменился ради тебя, я готов порвать своё сердце и душу ради тебя, и даже Мадара рискнул своей жизнью, ради тебя… Хаширама Учиха обессилено опустил голову. Ему больше нечего было сказать. Сенджу сжимал руки в кулаки, хватаясь за ткань. Не хотел он сейчас выяснять отношения, но лучше сделать всё разом. Разобрался с Тобирамой. Разобраться теперь надо и с Изуной. Раз и навсегда. Сейчас или никогда. — Я чувствую себя одиноким, — прохрипел Хаширама и судорожно вздохнул, сжимая в кулаке одежду в области сердца. — Да, я сам согласился улететь из страны, но мне от этого не легче. Мне нужен рядом человек. Хоть кто-нибудь… Сенджу обхватил ледяными от волнения пальцами лицо Изуны. Внимательно смотрел в глаза. Несколько секунд и поцеловал. Болезненно и сухо. Будто отдавал остатки сил. В край разрывал сердце. Сначала благодаря младшему брату, а теперь благодаря Учихе. Парень цеплялся за одежду Изуны. Целовал губы уже более жадно, но горько до привкуса желчи. Целовал с таким напором, будто хотел поглотить. Действительно жадничал и действовал эгоистично. — Изу… — прошептал совсем севшим голосом Хаширама. — Полетели со мной… Прошу… Я так о многом молю? Я не брошу тебя. Обещаю… Губы растянулись в тёплой улыбке. Он внимательно слушал и наблюдал за парнем, что понемногу раскрывался ему. Когда Хаширама закончил, мужчина снова лёг рядом, гладя его по волосам, целуя. — Это всё, что я хотел услышать, — прошептал Изуна, окунаясь в янтарные глаза. — Ты думаешь, я слепой и ничего этого не видел, когда говорил, что люблю тебя? Учиха замолчал, делая небольшую паузу. Он дал себе собраться с мыслями, обдумывая дальнейшие слова. — Я поеду с тобой малыш, Хаши, — он прижал Сенджу к своей груди. От чего-то, сердце заколотилось быстрее, разнося кровь по организму стремительнее. — А сейчас, отдохни немного. Тебе, правда, надо поспать. Юноша не сопротивлялся, послушно положил голову на грудь, прикрывая глаза. Было приятно осознавать, что Хаширама кому-то ещё нужен, помимо своего любимого брата.***
. . . Всю неделю Изуна занимался документацией. В том числе и бумагами о своем переводе в другую страну. По началу, вышестоящее начальство не давало разрешения на перевод, но после нескольких дополнительных доводов, что Изуна смог предоставить, всё же передумало. Мадара посчитал младшего брата немного безумным, но лишь на короткий миг. Он по-прежнему считал, что Хаширама ему не пара, но… Доверял его выбору. Изуна справится, теперь уж точно. Для этого они сделали всё, что нужно. Вряд ли теперь Хаширама будет прежним. Уж Джирайя его точно приструнил, как бы это грустно не звучало. Тобирама немного грустил по поводу отъезда старшего брата и Изуны. Прощаться с двумя дорогими людьми было тяжелее всего. Однако, Мадара поможет скрасить одинокие вечера и вскоре Тобирама успокоится. Что же касается самого старшего Учихи? Он не сильно переживал по поводу всего. Отпускал младшего брата и Хашираму с лёгким сердцем. Они не теряют друг друга — просто становятся немного дальше. Так же могут встречаться, гостить и общаться. Просто расстояние увеличивается. Чемоданы собраны. Билеты давно куплены и ждут своего часа. Мадара с Тобирамой провожали своих любимых родственников с утра в аэропорту. Дорога предстояла длинной. Здесь их пути разойдутся… Как-то грустно прощаться с привычным укладом жизни, к которому Изуна успел привыкнуть. Он растрогался и долго не мог перестать обнимать Тобираму. Причитать, как же этот малыш будет жить без его подколов? Объявили посадку на самолёт. Последний взгляд. Последний грустный вздох. Они готовы начать новую жизнь. Вместе. Перелёт был достаточно утомительным. Учиха и Сенджу решили не заморачиваться, и взять такси до отеля. Уже в номере их ждала тележка с едой, шампанское в ведре со льдом и приятная атмосфера. Прилетели они поздно вечером, когда на город опустились сумерки. Хаширама изъявил желание первым пойти в душ. Изуна не стал возражать. Развалившись на большой кровати, он сделал пару звонков по работе, написал Мадаре, что удачно добрались и уже отдыхают. Всё складывалось как нельзя лучше. Разлив шампанское по бокалам, мужчина ждал, пока Сенджу освободит ванную. Хаширама чувствовал игривое настроение. Несмотря на долгий перелёт, приходило ощущение некого отдыха. Будто с плеч свалили груз ответственности, и покинуть Японию оказалось очень легко. Сенджу чувствовал себя, как рыба в воде. Парень затянул узел на поясе халата и вышел из ванной. — Мы теперь одни, — с хитрой улыбкой произнёс парень и медленно подошёл к кровати. — Одни, — как-то отстранёно подтвердил мужчина, думая о чём-то своём. Хаширама соблазнительно развязывал пояс. Смотрел на Учиху, не отводя взгляд. Халат скользнул по загорелым плечам. Тяжёлая махровая ткань упала к ногам. Парень аккуратно лёг на кровать, перевернувшись на живот. Он покачивал в воздухе ногами, растянувшись обнажённым на постели. Тело было расписано шрамами от порезов, ожогов и уколов. Однако Хаширама совершенно не стеснялся своего вида. Кое-где всё ещё затягивались желтоватые синяки. — Ты не хочешь присоединиться? А, Изу? — заговорщицки зашептал Сенджу, облизывая губы розовым языком. — Только сначала в душ, а то от тебя воняет. — Да-а, да-а, — протянул Изуна в ответ на обидное замечание и скрылся в ванной. Струи горячей воды снимали усталость и очищали тело. Даже на душе стало легче. Внутри всё было спокойно и легко. Это новый старт для них двоих. Уже больше не терзали мысли о том, что Хаширама не примет его чувства или выпустит внутренних демонов. Ведь он сейчас рядом и Изуна приложит все усилия, чтобы сделать этого мальчишку счастливым. Ненавязчиво будет присутствовать в его жизни и помогать, пока тот не определится со своими чувствами. «Я давно тебя выбрал. Думал глупое увлечение и животный интерес, а всё оказалось намного глубже, чем я мог представить, Сенджу Хаширама…» Как бы не хотелось подольше постоять, Учиха не хотел заставлять своего мальчика ждать слишком долго. Обтеревшись махровым полотенцем, он завязал его на поясе и вышел. Парень зависал в своём телефоне, но после того как услышал, что Изуна вышел из душа, тут же отложил мобильный в сторону. Учиха зацепил бокалы с шампанским, один из них протягивая юноше. Сделал небольшой глоток и присел на край кровати. Игриво посмотрел на Сенджу. — Ну и чем мы будем заниматься? — он поправил тёмную прядь волос и заправил за ухо, всё так же любвеобильно смотря парню в глаза. Хаширама хитро улыбался, прищурив глаза. Он принял бокал из рук мужчины и сделал короткий глоток, соблазнительно слизывая с губ капли шампанского. Отставил в сторону напиток и подсел ближе к Изуне. — Чем-нибудь приятным, — прошептал на ухо Сенджу и коснулся губами уха, опаляя жарким дыханием. Слегка покусывал, возбуждённо выдыхая. — Ты же не против? Парень чертовски нежно и игриво покрывал поцелуями шею и касался зубами кожи. От собственных действий появлялись мурашки. Хаширама вновь поднял на Учиху взгляд и томно вздохнул. Тёмные глаза неотрывно следили за Сенджу, за его плавными манящими движениями. Внутри неосознанно поднималось желание. Этот пацан так и совращал его одним своим видом. Безжалостно играл на его чувствах. — Ты чертовски соблазнителен. — Изуна облизнул сухие губы. — Как я могу отказать тебе? Сенджу перехватил бокал мужчины и убрал в сторону. Сам же уселся на колени Изуны и взял пальцами за подбородок. Мягко и с нажимом коснулся чужих губ, увлекая в долгий и мучительно сладкий поцелуй. Мужчина с трепетом и диким желанием начал отвечать, запуская пальцы в густую копну волос. Поцелуй стал глубже, дыхание участилось. Возбуждение лёгкими тёплыми волнами накатывало на организм, комкаясь внизу живота. Влажный язык проник внутрь, сталкиваясь с чужим. От лёгких и ненавязчивых действий покалывало. Желание россыпью окропляло тело, и Хаширама тихо замычал, ёрзая на месте. Помутневший взгляд янтарных глаз столкнулся с взглядом тёмных омутов. В них отчётливо читалось желание. Сенджу прикусил губу, вплетая пальцы в волосы мужчины. — Тебе разве не хочется со мной переспать? — поинтересовался Хаширама, усмехаясь. Хаширама определённо знал, как быть привлекательным и соблазнять до дрожи в коленях. Руки Изуны блуждали по покрытой шрамами спине любовника, касаясь пальцами затянувшихся ран. Почему-то, это возбуждало ещё больше. — Ты чёртов совратитель, — усмехнулся Учиха, притягивая к себе парня и опрокидывая его на кровать. Хаширама судорожно выдохнул от щекотливых ласк. Он хотел ещё больше соблазнить и развратить Изуну. Хотя действительно, уж куда больше? Учиха и так всецело его, но этого было так чертовски мало. Сенджу хотел владеть каждой клеточкой мужчины, поглощая внимание без остатка. В этом он нуждался сейчас, как никогда. Изуна склонился над обнажённым телом, хищно рассматривая. Короткий поцелуй в губы и он начал спускаться ниже, оставляя засосы, обводя их языком. Пальцы небрежно пробежались по соскам, слегка задевая их, перешли на живот. Губами мужчина словно изучал грудь, каждый миллиметр, медленно спускаясь ниже. Парень игриво, но искренне выгибался от чужих прикосновений. Кусал губы, сдерживая стоны — самое сладкое и самое вкусное. Это было трудно. — Ты такой сладкий, — похотливо прошептал Изуна. — Хочу тебя всего. Он заводился всё больше и уже неосознанно поднимал бёдра. Член наливался кровью от возбуждения и натягивал крайнюю плоть, оголяя головку. Хаширама тихо зарычал, требовательно показывая движениями, чего хочет. Поцелуи Изуны были такими желанными, и чем ниже он спускался — тем нетерпеливее становился парень. Уже жаждал ласки и удовольствия, а эти сводящие с ума прикосновения ещё больше бросали в жар. — Ты издеваешься надо мной, — простонал Хаширама, цепляясь пальцами за простыню. Мужчина хотел бы помучить Хашираму подольше, но и сам еле сдерживался. Тяжело дышал, желая заполучить его целиком, без остатка. — Неправда, — сказал Изуна, проводя красным языком по горячей головке члена. — Это ты издеваешься надо мной. В прямом смысле этого слова. Руки плавно скользнули по бёдрам, раздвигая ноги сильнее, открывая глазам прекрасный вид. Изуна начал снизу, вылизывая нежную кожу, касаясь языком каждого миллиметра. Руки помогали ублажать возбуждённый орган, размазывая смазку. — Ну же, перестань сдерживаться. Я хочу тебя услышать, — опалял своим горячим дыханием Учиха. Его влажный ротик добрался, наконец, до члена, погружая его внутрь. Он упивался реакцией парня, который был явно доволен. Изуна умело двигал головой, то ускоряясь, то сбавляя темп. Было приятно помучить его подольше. — Тебе же нравится, — заговорщицки произнёс Изуна. Хаширама выгнулся в спине, захрипев. Он прикрыл глаза от удовольствия, крепче сжимая пальцы. Он учащённо задышал, шумно выдыхая через нос. Сдерживался из последних сил. Изуна искусно изводил, дразнил и доставлял одурманивающее удовольствие. Мысли путались, смешиваясь. Оставалось место лишь для разврата и жажды секса. Взгляд пал на Изуну, что так старательно работал ротиком. Сенджу кусал губы, рассматривая изумительную картину. Оторвать взгляд от того, как мужчина с удовольствием вылизывает набухший член и сладко причмокивает — невозможно. Возбуждение лишь усиливалось, ускоряя желание перейти к более решительным действиям. Учиха резко вобрал твёрдую плоть слишком глубоко и Хаширама откинул голову. Он протяжно застонал от удовольствия, покрываясь мелкими приятными мурашками. — Изу… Прекрати меня изводить… — умоляюще зашептал парень, кусая себя за пальцы. — Изу… С искусанных губ сорвался очередной стон. Сенджу не мог сдерживаться, отдаваясь с головой в руки Изуне. Отдаваясь целиком и полностью в эту пучину сладкого наслаждения. Мужчина с характерным звуком оторвался от члена любимого и подошёл к тумбочке в поисках презервативов и лубриканта. Через несколько секунд, он вернулся обратно. Упаковку с презервативами отложил в сторону, решив первым пустить в ход лубрикант. Мягкая, вязкая жидкость заскользила по рукам, обволакивая пальцы. Одной рукой Учиха возобновил ласки, продолжая мучить. Второй рукой растягивал себя, постепенно вводя пальцы и расширяя узкие мышцы. После долгого пребывания у Джирайи в «гостях» парень, скорее всего, ни разу не был сверху, а потому Изуна захотел дать ему такую возможность. Да, и вряд ли в ближайшее время захочет. Почувствовав, что сам скоро не выдержит, Учиха разорвал упаковку и надел презерватив на эрегированную плоть любовника. Сверху добавил смазки, растирая по латексу, что в мгновение стал горячим. Разместившись у парня на бёдрах, Изуна медленно начал опускаться, вводя в себя член Хаширамы. — К-какой ты большой, — Учиха еле сдерживал собственные возгласы, ведь он так давно этим не занимался. Сенджу с трудом проталкивался внутрь, что на глазах проступали слёзы. — А-ах, Хаши… Не толкайся… — простонал Изуна, плавно водя рукой по своему члену и стараясь расслабиться. Вскоре, член полностью вошёл внутрь. Мужчина смотрел на Хашираму взглядом полным гордости и похоти. «Я оседлал тебя, Сенджу!» — подумал он, победоносно разглядывая парня под собой. Хаширама облизнул губы, придерживая Изуну за бёдра. Жар чужого тела сводил с ума. Парень так долго не получал удовольствия от секса, что он очень сильно соскучился и был немного нетерпелив. Мужчина был слишком соблазнительным, пошлым и развратным. Хаширама не мог оторваться от разглядывания своего любовника. Хотелось владеть им, чтобы Изуна принадлежал только ему. Такой страстный, горячий и чертовски привлекательный. Внизу живота всё скрутило от резкого прилива возбуждения, и Сенджу чуть ли не взвыл. Уж слишком хотел он Учиху. Даже сейчас, когда член вошёл по самое основание — этого было ничтожно мало. Хотелось ещё и ещё. Юноша без предупреждения начал двигать бёдрами, вызывая у любовника жаркие стоны и мычания. От этого желание ещё больше разжигалось, превращаясь в самый настоящий пожар. Хаширама хотел Изуну до дрожи в коленях и каждый свой толчок сопровождал хриплым стоном. Влажно. Горячо. Узко. — П-подожди, Хаширама, — отклонившись назад, мужчина с силой вцепился в ноги парня, изогнувшись дугой. Прикусив губу Изуна громко замычал. Было чертовски приятно ощущать его внутри. Рваные движения сменялись плавными, вызывая во всём теле неконтролируемый жар. Учиха и сам не заметил, как начал с удовольствием насаживаться на твёрдую плоть, издавая пошлые звуки. Запрокинув голову назад, Изуна наслаждался такой до дикости будоражащей близостью с любимым человеком, что буквально сводил с ума. Парень хотел быть ещё ближе. Он вышел из мужчины под разочарованное мычание. Хаширама сел у изголовья кровати и потянул за руку Учиху, вновь усаживая на свои бёдра. Он подхватил Изуну за ягодицы и начал медленно входить, резко толкнувшись под конец. Мужчина буквально задрожал от смены темпа. Хаширама переместил руки на талию, прижался к любовнику и впился в губы приторно-сладким желанным и трепетным поцелуем. Влажный толчок смешивался с горячим поцелуем и парень невольно протяжно застонал, содрогаясь от удовольствия. Всё тело горело и изнывало от недостатка ласки, внимания и любви. — Изу, почему ты такой горячий? — хрипло спросил Хаширама, сжимая мужчину в объятиях. Обхватив руками шею, Изуна посмотрел Хашираме в глаза. Хотел, чтобы он полностью насладился их взаимным удовольствием. Хотел показать то, чего не видел даже Мадара. Под горячий поцелуй руки изучали тело Сенджу. Скользили, касались эрогенных зон. Изуна заёрзал, невольно касаясь своим членом живота Хаширамы. — Ты так думаешь? — мягкие губы коснулись лба парня. — А по-моему, это ты весь горишь. Ухмылка не сползала с губ, прерываясь на короткие стоны, что срывались с губ в ритм движениям Хаширамы. — Да? — ухмыльнулся в ответ Хаширама. Он крепче обхватил руками любовника и, расплываясь в хитрой улыбке, начал переходить на более быстрый темп. Нещадно входил в Изуну твёрдым членом, заставляя дрожать и цепляться пальцами. Чужие ладони впивались в кожу Хаширамы, и он тихо зарычал. Сенджу ловил стоны покрасневшими губами и топил в жадных поцелуях, которых было так мало. Хотелось беспрерывно целовать, сплетаться влажными языками и стонать. Открыто, горячо и не сдерживаясь. Резкие проникновения всё сильнее накаляли внутреннее напряжение и желание разрядиться. Стоны разлетались по комнате, наполняли собой воздух, от чего в помещении становилось душно. Изуна ловил кайф от каждого толчка, он сам только этого и желал, как бы Сенджу поскорее разрядится. Это возбуждённое выражение лица вызывало табун мурашек при одном только взгляде. Хотелось чувствовать парня каждой клеточкой своего тела, погружаясь в него, сливаясь с ним воедино в этом бурном танце, что выводил из разумного состояния. — Ах-х, глубже, малыш, глубже! Парень всего себя отдавал похотливому желанию. В один миг он резко остановился, удерживая Изуну, чтобы и тот не двигался. Хотелось секундой передышки и простого умиротворения. Чувствовать, как горячие мышцы сжимают возбуждённую плоть. Ощущать Изуну в объятиях и слышать его бешеный ритм сердца вместе с учащённым дыханием. Прижиматься губами в шее, покрытой испариной. Бездумно нежно целовать кожу. Изуна же воспользовался возможностью и накинулся, покрывая тело поцелуями. Лаская руками и кончиками пальцев. Он заправил прилипшую к лицу прядь волос, откровенно любуясь. — Ты очень красивый, — прошептал мужчина, впиваясь в губы нежным поцелуем. Хаширама прикусил собственную губу от такого резкого наплыва непонятно откуда взявшейся нежности. Он повалил Изуну на спину. Смотрел в его тёмные глаза и будто тонул. Не сдержался и начал осыпать поцелуями лицо, иногда чуть покусывая. Это длилось короткие минуты, но потом всё встало будто на свои места. Сенджу вышел из этого странного состояния и возобновил толчки. Двигал бёдрами нарочито медленно, впитывая каждой клеточкой тела то, как член постепенно растягивает мышцы. Проталкивается внутрь, всё больше погружаясь в жар чужого тела. Хаширама взял Изуну за руку и поцеловал в губы, прикрывая глаза. От наплыва чувств из глаз Учихи покатились горячие слёзы, окропляя щёки тонкими солоноватыми дорожками. В противовес такие сладкие ощущения, поцелуй, что забирали на себя часть нахлынувшей внезапно волны чувственности. — Я люблю тебя, Хаширама… — простонал Учиха, поглаживая бедро любовника. Хаширама слегка улыбнулся в ответ на признание, но ничего не сказал. Он трепетно поцеловал мужчину. Губами собирал солёную влагу с покрасневших щёк. Спускался к шее, оставляя россыпь мелких засосов. Покусывал от наплывших чувств. От каждого судорожного толчка. При очередном движении Сенджу чувствовал мелкую дрожь и покалывание. Он учащённо дышал, сильнее прижимаясь к любовнику. Хотел быть до невозможности ещё ближе. Простой близости было мало. Парень тонул в этой нежной страсти. Шептал глупые пошлости на ухо, обдавая горячим дыханием. Изуна срывал пуск с чувств и ощущений. Хаширама терял контроль от удовольствия и чувствовал, что долго не продержится. Мужчина всхлипывал и выгибался от грубоватых толчков. Пальцы сжимали и разжимали простынь от накатывающих волн удовольствия. Мышцы плотным кольцом обхватывали внутри член. Влажно и горячо. На каждое слово Хаширамы, Изуна отзывался громким протяжным стоном, что буквально срывался с губ. Сенджу заполнял его всего, не давая всплыть из этой толщи чувственности, задыхался в его объятиях. Было слишком жарко. Толчки становились сильнее, и Изуна двигал бёдрами навстречу, выгибался в спине. Хотел сильнее. Хаширама понимал всё без слов, на одних только движениях и реакции. Любовника для Изуны становилось всё меньше и меньше, хотелось ощущать его полностью, без остатка. Процесс сопровождался развратными звуками, из-за которых всё сжималось. Пальцы впились в тело Учихи, сжимая до дрожи и лёгкой боли. Хаширама прижался к разгорячённой коже мужчины и усилил толчки, срываясь на более быстрый ритм. Он перестал сдерживаться. В стонах. В темпе. В чувствах. Бездумно целовал, продолжал нашёптывать несвязный бред, осыпая различными комплиментами и пошлыми словечками. — Мн-х, Х-Хаши-и… — стонал Изуна, вцепившись пальцами в плечи парня, крепче обхватывая талию ногами. Хаширама резко выпрямился. Неотрывно смотрел на своего любовника. Обхватил налитый кровью член, обильно истекающий смазкой. Провёл большим пальцем по припухшей от возбуждения головке. Изуна сорвался на хриплый стон, и в этот момент парень резко вошёл на всю длину. Явно вызвал мурашки и последующую бурную реакцию. Сенджу сделал несколько ритмичных движений ладонью, в такт своим толчкам, и горячее семя окропило пальцы. Хаширама продержался не дольше, срываясь на дикий ритм. Так, что по комнате были слышны хлопки. — И-изу… — на выдохе застонал Хаширама, прикрывая глаза от накатывающего с головой оргазма. Парень приоткрыл рот, склонившись над любовником. Прижался лбом к плечу и задрожал. Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя. Изуна прижал одной рукой расслабленного Хашираму к себе, вытирая пот с его лба, нежно покрывая лицо поцелуями. — Ты такой страстный… — накручивая прядь каштановых волос на палец, прошептал Учиха. Хаширама таял в руках мужчины, разморённый бурным сексом. Невольно он прикрывал глаза, хотелось уже спать. Лечь просто в тёплые объятия, свернувшись клубочком и уснуть. Сейчас парню нужна была любовь и забота, чтобы прийти в себя и стать… Более доброжелательным. Изуна тоже нуждался сейчас в любви, но он готов был подождать. Рано или поздно Хаширама всё равно его полюбит. Пусть их странные отношения начинались почти сразу с постели — это уже признак того, что ты нравишься. Вдвоём они не пропадут. В любом случае их через тысячи километров ждали родные люди, что всегда готовы принять обратно. Когда-нибудь Учихи и Сенджу вновь воссоединятся, и может между ними не будет вражды. Тихая и мирная жизнь. Но… Это ещё не конец…