Please don’t let me shine

Поцелуи имеют множество значений. Можно целовать свою маму, можно парня или девушку, можно кошку или собаку. Каждый поцелуй говорит о чем-то своем. В лоб обычно целуют до боли родных людей, у которых хочется забрать всю боль и печаль. В щеку целуют, когда говорят «спасибо», а за что это уже дело каждого. В губы целуют выражая страсть, влечение. Наши губы помогают нам выражать мысли словами, значит и поцелуи этими же губами говорят о многом. Сложно найти человека, с которым тебе будет хотеться той самой близости, о которой никому лучше не знать. Это что-то вроде сокровенной тайны, которую могут хранить только влюбленные. Это должно быть только между двумя людьми. Третий лишний. Конечно, возможна и полиамория, там уже люди сами решают кого и во что посвящать. Современное поколение стало пренебрегать скрытностью своей личной жизни. Поцелуи обесценились, стали чем-то обыденным, не обязывающим к дальнейшим отношениям. У каждого свой взгляд и свое мнение, а переубеждать кого-то попросту нет смысла. Мы сами в ответе за свои поступки. В этой истории поцелуи останутся чем-то личным, сокровенным, спрятанным от лишних глаз. - Не говори, что собираешься сбежать от меня с первыми лучами солнца, – Пак лежал на диване, медленно перебирая волосы соулмейта, голова которого расположилась у него на груди. - С первыми лучами солнца ты из прекрасной Фионы превратишься в Шрэка, мне так и так придется бежать от страшного людоеда, – Джун слушал биение сердца Сонхва. Оно было ровное, чистое, точно нота. Казалось, надави на определенные струны души и можно услышать новый ритм, звук, даже песню. - Получается, ты мой Осёл, – чуть наклонив голову Пак поцеловал Джуна в макушку. Ничто не могло испортить этот умиротворенный момент. Соулмейты просто наслаждались обществом друг друга. Слишком много времени ушло на поиски родственной души. Казалось бы, жили практически на одной улице, но все равно не замечали друг друга. Иногда нужно смотреть чуть внимательнее, иначе можно не увидеть то, что находится у тебя прямо под носом. Любовь вообще штука странная, чаще всего падает на тебя, как снег на голову, то есть совершенно неожиданно. Те, кто ждут свое счастье, чаще всего не могут дождаться. Оно не придет по первому зову, а испугается и будет стоять в тени, ожидая, когда напугать можно будет в ответ. Людей ведь так часто пугает новое чувство, разливающееся внутри. Никто не хочет от кого-то зависеть. Страшно. Зависимость вообще сложно лечится. А может, и не лечится вовсе. - Я сейчас совершенно по-ослиному лягну тебя своим копытом, – Джун приподнялся на локтях, с прищуром глядя в глаза Паку. Как так получилось, что такой красавец – Пак Сонхва, достался ему? Чем он это заслужил? Такие глупые вопросы, ответы на которые очевидны. Нельзя кого-то заслужить, можно лишь с кем-то рядом быть просто так, без всяких попыток завоевать внимание. - Попробуй, – Пак с вызовом посмотрел в глаза соулмейта, притягивая его к себе. Между их губами остались считанные миллиметры, которые ощущались километрами в бездонной пропасти чувств. Джун смотрел прямо в глаза, ему совершенно не хотелось отстраняться или делать шаг назад. В этом больше нет смысла. Никто не будет убегать. Никто не заставит его сиять. - Попробую, – шепчет прямо в губы. Целует. Хватается за шею Сонхва, притягивая его еще ближе. Расстояние сокращать больше некуда. Хочется просто слиться воедино и никогда не отпускать. Хонджун зарывается рукой в волосы Пака. Мягкие словно шелк. Садится сверху на бедра, совершенно по-хозяйски исследуя его тело. Рука ныряет под футболку, ощупывая разгоряченное тело. Сердце Пака больше не играет умиротворенную мелодию, там бьет по ушам самый настоящий рок, готовый разбить грудную клетку в дребезги. Поцелуй длится долго, дыхания еле хватает. - Хон, – шепчет Пак. Ему не дает договорить вновь приблизившийся Хонджун, который снова накрывает его губы своими. К чему слова, когда они уже не имеют никакого смысла. Обсуждать происходящее – полнейший абсурд. Пак тянет футболку Хонджуна вверх, норовя избавиться от вещи, которая мешает им быть еще ближе. Футболка летит куда-то вглубь комнаты, больше ее никто не видел. Тело Джуна покрылось мурашками, но не из-за холода. Сонхва проводит кончиками пальцев по торсу соулмейта, от чего того пробирает дрожь. Лихорадка? Желание. Дыхание сбито, губы распухли. - Ты красивый, – Пак смотрит в глаза Джуна, они похожи на темную бездну, в которой хочется утонуть. Спасатели не помогут. Эта помощь в принципе ни к чему. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. - Помолчи, – Ким пытается снять футболку с Сонхва, но выходит не так, как в красивых фильмах. Футболка не поддается и начинает трещать по швам. - Блять, похуй. Футболка рвется окончательно и тоже летит куда-то в бездну квартиры. Возбуждение накрывает с головой и думать больше нет сил. Правильно или неправильно – уже не важно. Пусть все будет так, как оно есть сейчас. Хонджун целует Пака в шею, немного покусывая нежную кожу. Сонхва резко выдыхает, желания вдохнуть обратно нет, он будто задыхается. Так и есть. Задыхается от желания. Ким оставляет влажные поцелуи по всему телу соулмейта и возвращается к губам. В такие моменты крышу срывает и тело само действует по какому-то наваждению. Люди часто потом жалеют о своих действиях, мол, все было неправильно. Абсурд. Все правильно, если тебе и человеку рядом с тобой – хорошо. А вот если все идет не по обоюдному согласию, то это статья. Пак зарывается носом в шею Хонджуна, шумно вдыхая его запах. Пахнет чем-то цитрусовым, похоже на апельсин. Джун выдыхает, хаотично водя кончиками пальцев по спине Сонхва. Пак оставляет яркий засос на шее соумейта. Так по-детски, если честно. Будто эти пятна на теле кричат «Уже занято, найди себе другого», только вот для кого они это кричат? Сонхва плавно переходит к выцеловыванию ключиц, укладывая Джуна под себя, нависая над ним. Ким чувствует, как в его ногу упирается что-то твердое. Понимая, что это далеко не сникерс, давно забытый в кармане джинсов, тело покрывается холодным потом. - Все хорошо? – Пак пристально смотрит в глаза напротив и четко может прочитать там смятение, поселившееся в голове соулмейта. - Д..да, – притягивая Сонхва обратно к себе, Джун старается исключить из головы мысли, готовые прервать лучший(?) вечер в его жизни. Страшно. Очень страшно. Страшно потому что что-то может пойти не так. Страшно потому что неизвестно, что будет потом. Страшно потому что не хочется это все потерять. - Мне тоже страшно, – шепчет Пак на ухо Киму. Это успокаивает. Всегда проще, когда боишься не в одиночестве. Сонхва целует, пытаясь забрать все дурные мысли Джуна. Никто из них не был готов к такому повороту событий. Можно остановиться и больше не продолжать, но если не продолжить сейчас, то к этому можно никогда больше не вернуться. Хонджун меняет положение их тел, резко переворачивая Пака на спину. Тянется к несчастной пуговице на джинсах соулмейта, норовя избавиться от ненужной ткани. Цель достигнута, рука залезает под грубую ткань и через боксеры сжимает член Сонхва. - Чёрт, Джун, – полустоном выдает Пак. Он клянется в своей голове, что готов был кончить от одного этого движения. Сдерживать себя слишком тяжело. Хонджун даже не слышит, что говорит ему Сонхва. В голове шум, разрывающий черепную коробку. Он собирается закончить начатое. Все также через боксеры он начинает двигать рукой, пытаясь доставить удовольствие своему партнеру. Джун целует Пака, забирая каждый стон, срывающийся с губ. Тонет. Тонет в бездне своих чувств. Набираясь смелости, он просовывает руку под резинку трусов и прикасается кончиками пальцев к члену. От этого действия у Сонхва сносит крышу. Теперь это точно не он, а какой-то зверь, срывающийся с цепи, готовый взорваться прямо сейчас. Ким не замечает, как ловкие руки Пака расстегивают пуговицу на его джинсах, проникая еще ближе. Ближе уже некуда, они сливаются воедино. Руки разных людей движутся в унисон, пытаясь доставить наибольшее удовольствие. Сдерживаться больше нет сил. Они и так слишком много времени потратили впустую. - О боже мой, – дыхание сбито, тело сотрясается мелкой дрожью. Хонджун лежит на груди Пака, внимательно прислушиваясь к мелодии его сердца. Все было правильно. Все так, как должно было быть. - Что обычно говорят после такого? – Пак пытается восстановить сбившееся дыхание, прокручивая в голове все то, что сейчас произошло. Не факт, что это поможет успокоиться. - Нормальные люди никак это не комментируют, – Хонджун встает с Сонхва, оставляя того наедине со своими мыслями. – Я в душ. Стоя под прохладным душем, Джун пытается переварить произошедшее. Все перевернулось так быстро, буквально в одно мгновение. Еще вчера он готов был до конца дней писать музыку и умереть с наушниками в ушах, а уже сегодня он не представляет свою жизнь без Пака, который пару минут назад ему просто подрочил. Ахуенно. Жизнь такая странная вещь. Все твои планы, цели, которые ты строил годами, могут в один момент просто взять и измениться. Вот просто просыпаешься и все, тебе уже не хочется того, о чем ты грезил раньше. - Пойдешь в душ? – Хонджун смотрел на Пака, блаженно прикрывающего глаза. Нарушать это идиллию совсем не хотелось, но у них было еще много дел. - А ты пойдешь со мной? – Сонхва игриво поднял одну бровь в упор посмотрев на Кима. - Боюсь, мы там задержимся надолго, а нам еще в студию надо, – Джун прилег на диван рядом с Паком, положив голову ему на плечо. Идти никуда не хотелось, но его совесть сожрет, если они не сделают все задуманное. - Предлагаю забить на студию и провести оставшийся вечер на этом пыльном диване, – Сонхва обнял Джуна и поцеловал в нос, намекая на то, что у него нет никакого желания решать важные дела. - Шрэк мой ненаглядный, это не только мне нужно. Иди давай, – подталкивая соулмейта к выходу из комнаты, Ким кинул в него чистое полотенце. Уже на улице, хватая ртом снежинки и наслаждаясь обществом друг друга, соумейты направлялись в студию. Впервые за долгие годы Хонджун добирался туда не на машине, а на метро, ведь «это так романтично!» восклицал Пак, утягивая за руку Кима в вагон. Романтичнее некуда. Все вокруг толкаются, жмутся к тебе. Никакой дистанции. Никакого личного пространства. В такие моменты, когда люди буквально облепляли Хонджуна, его охватывала паника. Благо Сонхва был рядом и держал за руку, показывая, что Джун не один и они со всем могут справиться вместе. - Ты точно хочешь, чтобы я спел какую-то новогоднюю песню? – Пак сидел на диване в маленькой студии Кима и ждал, когда тот хотя бы покажет ему текст, который нужно исполнить. - Да, я хочу, чтобы это был именно ты. Вот, держи, – Хонджун протянул пару листков Сонхва, а сам сел за синтезатор. - Я, конечно, не экстрасенс, но четко вижу, что этот текст написан после того дня, как мы встретились, да? – Сонхва в изумлении поднял одну бровь, когда увидел в тексте метафоры, про которые он сам же и толковал Джуну. - Не задавай вопросы, ответы на которые очевидны, – Ким пробежался пальцами по клавишам и стал играть медленную мелодию, которую писал специально под эту песню. - Ответы может и очевидны, но я бы хотел услышать это лично от тебя, – пробубнил Пак, напевая себе под нос строчки песни, пытаясь подстроиться под ритм музыки, которую играл Хонджун. - Не заставляй меня чувствовать себя неловко. А теперь послушай, как я представлял эту песню в своей голове, – Ким запел, не дав Сонхва и слова сказать. Стоило избежать этого неловкого разговора, они смогут обсудить это позже. Хонджун не собирался прямо сейчас говорить о том, что на создание этой песни его вдохновил именно Пак, слишком много чести. А пока можно просто наслаждаться музыкой. - Вау, почему в торговом центре ты выл как чайка, а здесь поешь так, будто всю жизнь этим занимался? Очень красиво, правда, – Сонхва смотрел на Джуна широко открытыми глазами и не мог поверить в то, насколько этот человек талантлив. - В торговом центре был театр одного актера, – усмехнулся Ким, останавливая музыку. – Попробуешь? - Только после того, как ты объяснишь, почему выбрал меня, когда у самого такой замечательный голос? - Потому что от части это и твоя песня, логично же. Плюс, ты здорово поешь, мне кажется, твой голос отлично подойдет, – пожав плечами, Джун снова начал играть, подавая Паку сигнал, когда нужно вступать. Сонхва запел. Сначала неуверенно, пытаясь подстроиться под музыку, но с каждой строчкой его голос становился все тверже, показывая всю свою силу. Ким не мог оторвать от него взгляд. Зрелище по правде завораживало, уносило куда-то далеко, в другую вселенную, где были только они вдвоем. - Если ты продолжишь так божественно петь и блаженно прикрывать глаза во время пения, то мне придется разложить тебя прямо на этом столе, – с ухмылкой произнес Хонджун. Вообще, это было на него не похоже. Джун, который еще вчера парился из-за отсутствия новогоднего настроения, никогда бы не смог такое сказать человеку, которого толком не знает. Только теперь ему казалось, что Пака он знал всю жизнь и этот подкат казался чем-то обыденным, будто он каждый день бросался такими заявлениями. - Оу, мне повторить? – Сонхва встал с дивана и близко подошел к Хонджуну, сидящему за синтезатором. – Пойдем отсюда, не хочу тут сидеть, а песню начнем записывать завтра, – протягивая руку, он смотрел в глаза Джуну. Снова протянутая рука, которая перевернула два мира. Две жизни. Это больше не пугало Кима, не смущало Пака. Теперь это было их личным. - Куда ты хочешь меня отвести? – Хонджун протянул руку в ответ и встал практически вплотную. Рядом с Сонхва он чувствовал себя так, словно вернулся домой, где его всегда ждет мама, где веет теплом, а уходить совершенно не хочется. Ощущение чего-то уютного проникало под кожу и буквально текло по венам. Согревало. Кричало: «Все, ты дома!». - Хочу показать свое любимое место, пойдем, – быстро чмокнув Кима в лоб, Пак схватил его за руку и потащил вон из студии. На улице давно выпал снег, кругом горели гирлянды, а в небе сияли яркие звезды. Это выглядело по-настоящему волшебно. Держа за руку истинного, Хонджун молча наслаждался видами, открывающимися его взору. Кажется, он никогда не чувствовал себя таким счастливым. Обычная прогулка под Луной, за руку с любимым человеком и все остальное становится совершенно неважным, пустым. Такие моменты навсегда остаются на подкорке сознания. Невозможно забыть, даже если очень постараться. Главное, чтобы потом эти же воспоминания не причиняли тебе боль, рвущую глотку из-за немых криков о помощи. - Все-таки ты не скажешь, куда мы идем? – Хонджун разглядывал гирлянды, висящие на ёлке. Они стояли посреди площади, где возвышалось главное вечнозеленое дерево города. Это самое волшебное место, захватывающее дух, если ты готов хоть немного открыть свое сердце. - Мы пришли, – Пак взял руки Джуна в свои и поднял голову вверх, побуждая Кима сделать тоже самое. Звезды. Огромное черное небо с блестящими вкраплениями. Они одни. Небо сияет только для них. – Посмотри, как красиво. Мне нравится здесь бывать одному. Я поднимаю голову вверх, ожидая, что сейчас упадет звезда и можно будет загадать желание, которое обязательно сбудется. - Падающие звезды мертвы, как они могут исполнять желания? – Хонджун всматривался в темное небо. Ничего не происходило… Или? – Смотри, смотри! Звезда падала. Проносилась летящим вихрем по ночному небу, рассекая такой далекий космос. Каждый из соумейтов подумал в этот момент о чем-то своем, о чем-то важном. Не факт, что желание обязательно сбудется. Главное просто верить и делать хоть что-то, чтобы осуществилось задуманное. Не стоит полагаться только на падающие звезды.