А однажды...

Брандиш смотрела на дерево. Дерево внаглую отказывалось смотреть на неё и рассеянно шевелило тентаклями. Так вот оно какое секретное оружие Ишгара, напугавшее Мари и Азира.* Брандиш обошла вокруг дерева, поправила горшок. Её отправляют на Гилтену, где какие-то союзники воюют с какими-то противниками, а за растением уход нужен. Кому отдать такую пакость? Азир отпадает сразу — забудет полить. Мари напрягать не хочется, хотя от такого она будет в восторге. Точно — Брандиш замерла на мгновение, стиснув прыткую тентаклю, — оно же ещё и вырасти может. А если оно кого-нибудь того? — Гадость, — проинформировала Брандиш дерево. А гадость это к придурку, который белобрысый. Поэтому на следующий день, вылавив у кухни Ларкейда, она затащила его в свою комнату. Сам отловленный под испытующим взглядом мялся и пытался слиться с интерьером. — Брандиш?.. — Тихо, — коротко скомандовала та и, отодвинув его, уставилась в замочную скважину. Мимо как раз пробегали две уборщицы. — Похоть колдуй. — Э? Брандиш посмотрела на него так, как не мог даже Август. Ларкейд ещё больше скуксился, но постарался, «обходя» саму Брандиш. Последняя смотрела в скважину. Вот мирно беседующие женщины остановились, вот одно из них вздрогнула, потом вторая… Брандиш удовлетворённо кивнула чему-то своему и повела Ларкейда знакомится с деревом. Ларкейд впечатлился. Смотря на этот ужас с открытым ртом, он как-то пропустил инструкции по уходу, успел согласится на всё и чуть больше и очнулся только в своей комнате. Горшок с деревом он тут же поставил на пол и плюхнулся на кровать. На что он подписался! Тентакли у дерева оказались крайне подвижными, сильными и удивительно ловкими. Они поддаскивали всё дерево вместе с горшком ближе к кровати, забирали одеяло и попробуй потом отобрать! У Ларкейда это впрочем получалось, но дерево будто в отместку стало забирать из шкафа его одежду и вытаскивать обувь из-под кровати. Вообще казалось, что движение его щупалец не так уж хаотичны и глупы, что оно обладает каким-то разумом и интеллектом. Ларкейд задумчиво почесал пятку. Из этого может что-то выйти. Первым делом надо было показать, кто тут главный. Ларкейд несколько раз поднимал горшок, кричал и тряс щупальца, под конец закрепив это всё «третьим желанием». Сложно сказать, чего конкретно испугалось дерево, но оно вникло и, как-то угадывая приближение Ларкейда, становилось тихим и пыталось мимикрировать под прочую комнатную растительность. Следующим этапом была дрессура на самые необходимые команды. Как только дерево тянуло шупальце к одеялу, Ларкейд громко командовал: «Фу», — и колдовал всё тоже «третье желание». После нескольких таких ночей дерево на «фу» замирало и скукоживалось даже без применения магии. За такое хорошее поведение Ларкейд расщедрился на поливку и по наитию принёс с улицы огромную кадку с песком, куда и пересадил дерево. Дерево, дав простор корням, пошло совсем уж в ненормальное взросление, решив, что питаться должно тем же, чем и все приличные тентаклиевые деревья. И полезло к Ларкейду. Тот, на своё счастье, быстро сообразил, что к чему, отдавил тянущееся шупальце и стал тренировать команду «нельзя». Дерево на такое затравленно шуршало листьями, вздыхая, шевелило ветками-тентаклями, но не лезло. Ларкейд в конце концов решил, что оно достаточно умное и для какой-нибудь третьей команды. «Дай», — решил он. Что зря пропадать такому количеству рук? С этим оказалось несколько сложнее. Во-первых, дерево пришлось перетащить к столу, во-вторых, заставить его понять, что требуется сделать, было сложно. К счастью (или несчастью), дерево хватало всё что попадалось под тентаклю и пыталось куда-то заныкать. — Ну, по большому счёту, надо лишь научить его передавать мне, а не зашвыривать непонятно куда, — делился Ларкейд с Найнхартом. — Ого, — выдавил из себя Найнхарт. — Слушай, я бы такую штуку не завёл. Это вообще то ещё позорище. — Есть такое, — поморщился Ларкейд. Тентаклиевых деревьев на Аракаташиа не водилось, если бы Брандиш ему лично не рассказала, он долго бы пытался понять «секрет» дерева. — Покажешь? — А? Найнхарт посмотрел на него хитрым глазом. Второй такой был скрыт чёлкой: — Покажешь мне дерево? Найнхарт деревом тоже впечатлился. А уж когда увидел все две полностью готовые команды в действии — просто влюбился. И выклянчил дерево к себе: — Доучу его на «подай» и будет помогать мне подбирать одежду. А пока поработает вешалкой. Ларкейд покивал, помог дотащить кадку до комнаты (благо, жил Найнхарт в том же коридоре) и выдал последние инструкции. «Стареем, стареем», — подумал он в мимолётном приступе сентиментальности о незаконченной дрессуре и радостно пошёл к себе. Меньше обязанностей, в конце концов, больше времени на сон. На спокойный сон. Который не грозил Найнхарту. Дерево, видать, сообразило, что Страшного Дрессировщика больше не увидит, и стало очень активно распускать тентакли. В первую же ночь Найнхарт проклял дерево, себя, Ларкейда и любые неклассические виды сексуальной активности. Днём отоспаться тоже не вышло и следующей ночью Найнхарт тупо наложил на дерево какие-то сдерживающие руны, в которые вбухал всю свою силу. А после завтрака появилась леди Белсерион. — Здравствуй, Найнхарт. — Миледи, — растерялся Найнхарт, замерев в дверях. — Ты последние дни какой-то вялый, круги под глазами страшные, — Эйлин потеснила его и по хозяйски вошла в комнату. Увидела дерево. Найнхарт промолчал. Эйлин откашлялась: — Интересно. Кажется, я что-то такое видела на Ишгаре. Она обошла дерево, придирчиво осматривая тентакли и горшок. Сдерживающие руны слабо светились. — Так это оно тебе спать не даёт? — Не говорите это так, леди Эйлин. Это звучит двусмысленно. Эйлин пожала плечами и сочуствующе произнесла: — Если оно тебе мешает, то пусть побудет у меня. Я-то не часто бываю в городе да и справлюсь получше, если что. Найнхарт раздумывал какое-то мгновение, а после активно закивал и уже собирался предложить свою помощь, но Эйлин присела на корточки и легко подняла дерево. Которое они с Ларкейдом в двоём еле допёрли. Найнхарт отошёл, дабы не мешаться, и как истинный джентльмен придержал дверь. Эйлин скосила на него глаза из-под шляпы-чёлки-горшка, улыбнулась и модельной походкой отправилась к себе. Найнхарт выдохнул — что-то последние пару дней в теле чувствовалось какое-то напряжение — и завалился на кровать. Вырубило его почти на двенадцать часов. Эйлин Белсерион поставила дерево рядом с кроватью, брезгливо скинула все руны и стала ждать. Через несколько минут дерево неловко «распустилось», а потом боязливо потянуло тентакли к женщине. Эйлин удовлетворённо улыбнулась и ободряюще погладила щупальце.