Straightforward

Свидание — Джеймс Дин

— Открой ротик. — Хён, я не уверен, что в меня влезет. — Ну, Чонгук-и, будь послушным мальчиком-зайчиком, сделай хёну приятно. Это происходит каждый раз. Каждый раз Чонгук упирается, не хочет (или вредничает ради внимания, но в этом он даже самому себе не хочет признаться), но, как только Тэхён воспринимает его отказ, хватает за руку сам, а потом крепко жмурится и открывает рот. На языке оказывается… Хм. Сначала соль, но не слишком терпкая. Затем её сразу же сменяет текучая сладость, тающая на языке. Немного остроты, может, что-то вроде корицы? Чонгук восторженно распахивает глаза, протягивая руки. — Хён, так вкусно! Дай ещё! Тэхён смеётся: — Ты же говорил, что не влезет? — Ну, хён! — вцепляется в протянутую пиалу с печеньем мёртвой хваткой. — А ты в шледуюший раж добави… — Я не говорю на жевальном, Чонгук-и, прожуй сначала, потом спрашивай. И это тоже происходит каждый раз. Он отнекивается и сопротивляется, но, стоит попробовать, сразу начинает уплетать за обе щёки. Чонгук старается побороть эту привычку — отрицание любой новизны просто из принципа. Нет ведь ничего плохого в том, что Тэхён решил пробовать новые рецепты печенья, как и в том, что его подопытным кроликом стал Чонгук. Он постоянно отказывается скорее автоматически, даже не подумав о реакции Тэхёна. У того ведь всё на лице написано. Сейчас, вот, он сияет ярче зенитного солнца за окном. Люди склонны думать, что Тэхён весь из себя уверенный и независимый. Несмотря на то, что это, отчасти, правда, он временами неожиданно сильно нуждается в похвале от близких ему людей. Тэхёну наплевать на мнение тех, чьего совета он бы не спрашивал, но он становится тихим и смущённым, когда волнуется, понравилось ли, к примеру, его другу то, что он сделал. Или, как сейчас, он может сидеть смирно и постукивать пальцами по своему колену, наблюдая из-под чёлки за чонгуковой реакцией на печенье, приготовленное по новому рецепту. — Ты в следующий раз добавишь шоколадные капли? Я видел их в шкафу. Чонгук почти привык к тому, что ему теперь можно без зазрения совести открывать все-все шкафчики у Тэхёна дома и даже лазать по ним. Он этим не злоупотребляет — ещё бы, зачем тратить время на какие-то шкафчики, когда у Тэхёна дома всегда есть целый Тэхён? — но всё-таки иногда он шабрается по ним в поисках вкусненького. — Если ты хочешь. Я их, вообще-то, купил для какао. — Давай и в какао. Следовало ожидать, что Тэхён не упустит возможности присесть рядом и начать тягать Чонгука за набитые щёки. Чонгук-и, крольчонок, мой малыш… Чонгук не знает, когда начал так спокойно переносить все эти сюси-пуси. Он даже не заметил, когда Тэхён начал их использовать. Пока Ким расцеловывает его измазанные в крошках щёки, он думает о том, что, пожалуй, это произошло в тот момент, когда их отношения вышли на новый уровень. Может, после седьмого их раза или после восьмого… Тогда, когда Тэхён поделился с ним своими сомнениями насчёт своего тела, а Чонгук поделился в ответ. Это было так странно — осознавать, что Ким смущается складок своего живота при наклонах, хотя Чонгук их просто обожает. Он обожает и хвататься за чужие плечи, которые сам Тэхён считает недостаточно мускулистыми. У Чонгука в голове не укладывается, как Ким может не любить своё тело. Этими ногами он ведь ходит и бегает, этими руками обнимает любимых людей, этим лицом улыбается и плачет. Разве это заслуживает всех тех слов, что Тэхён про себя сказал? Впрочем, он понимает, что и сам иногда поступает так же. Рассматривает себя в зеркале в поисках недостатков, а когда находит, не может думать ни о чём другом. Глупо? Очень. Может ли Чонгук перестать это делать? Хотелось бы, чтобы ответом на этот вопрос было «Да». А пока что они с Тэхёном договорились к этому двигаться. Тот вечер, на самом деле, был наполнен сомнениями и откровениями. Чонгук себя долгое время изводил, всё умалчивал свои размышления, а они грызли его изнутри и не давали расслабиться, пока Тэхён мягко держал его лицо в своих ладонях и прижимался к губам. Когда они, слегка раскрываясь и выпуская наружу влажный язык, пропутешествовали ниже, к шее, Чонгук, вопреки рассыпавшимся по спине мурашкам, напрягся. И Ким это заметил. Отстранился, заглянул в глаза, склонив голову вбок — так же, как и всегда, когда он замечает проблему, но, не зная, в чём она заключается, ждёт от Чонгука объяснений. Хочет услышать его видение ситуации, а затем высказать своё мнение. И это так здраво и так ценно, что Чонгуку тут же стало стыдно за своё скрытное поведение. Ему просто… Хотя, скорее, сложно — хотя бы из-за того, что он сам долго не мог понять, откуда в нём вдруг взялись зажатость и неприязнь к прикосновениям — внезапно начало казаться, что каждое даже мимолётное касание непременно ведёт к интиму. Не то чтобы Чонгуку с Тэхёном проводить время за ласками не нравилось, но он стал чувствовать себя чем-то вроде игрушки. Не из-за Тэхёна — тот никаких поводов не давал — и не из-за своих прошлых отношений — их как таковых не было. Так сложились обстоятельства, именно так щёлкнул какой-то переключатель в его голове, что внезапно возникла причинно-следственная связь: за любым прикосновением наедине последует секс. И как бы сильно он Чонгуку ни нравился, у него всё-таки не очень высокая половая конституция, да и либидо после пар спускается к нулю. Ему бы иногда вместо секса полежать в обнимку, восстановив свою батарейку, или посидеть на кухне за чаем, поболтав ни о чём — прямо как сейчас. — Тебе точно нравится? — Тэхёну, как всегда, нужно словесное подтверждение, хотя пустое ведро печенья с оставшимися лишь крошками на дне говорит само за себя. — Мне нравится всё, что ты делаешь, хён. — в подтверждение своих слов он не стесняется измазанными губами прижаться к чужим пальцам, готовившим все эти вкусности, наслаждаясь тем, как Тэхён расцветает на его глазах. — А если мне что-то не понравится, я скажу честно, потому что я тебе обещал. Этот вопрос у них давно решён. Решился когда-то после случая с ароматической свечкой для дома — не прав был Чимин, когда говорил, что Ким всегда угадывает с подарками — отвратительный жасминовый аромат которой Чонгук целую неделю называл «весьма приятным», только чтобы Тэхёна не расстроить. А потом ещё одну неделю чесался от аллергии. Где-то между принятиями ванн в противозудовых мазях и поедании тонн антигистаминных (бессовестное преувеличение! это были полтаблетки в день — Тэхён тщательно следил, чтобы он следовал рецепту врача) они и разрешили недомолвки. Обсудили и в очередной раз сделали для себя вывод: всё озвучивать. Не намёками, не взглядами, не через друзей, а друг с другом вслух обсуждать. Простой вывод, которому учат книги, сериалы, даже детские мультики, а всё равно почему-то доходит только со временем. И даже после того, как дойдёт, Чонгук умудряется забывать этому выводу следовать. — Я думаю, в следующий раз можно будет добавить лимонную цедру. — Чонгук даже не старается подавить улыбку. Кажется, была бы воля Тэхёна, он бы поселился в огромном лимоне. Это практично: как только придёт пора оплачивать коммунальные услуги или налоги, этот домик тут же будет съеден. — Не смотри на меня так, тебе понравится. Тем более, я слышал, лимонный сок действует так же, как ананасовый. — А как действует ананасовый? — Ах, невинный неиспорченный малыш… — Ну, расскажи! Не дразни, Тэ! Действует моментально — Тэхён смущается и закусывает губу, потупив взгляд, при этом цепляется мёртвой хваткой за чонгуково предплечье. Тэхёну нравится, когда Чонгук так его называет. Обиходное «хён», лаконичное «Тэхён» и официальное «Тэхён-ши» для стен аудиторий университета, конечно, тоже ничего. Но небрежно, в то же время ласково брошенное «Тэ» вызывают в старшем совершенно иную реакцию. Назвав его так впервые — совершенно случайно, надо сказать — Чонгук был занежен. А потом Тэхён разрешил — попросил! — называть его так чаще. Не обязательно в обществе, всё-таки, это слишком интимное обращение для чужих ушей, но в стенах квартиры или тихо, чтобы никто не услышал… Чонгука, признаться, и самого в дрожь бросает от чего-то такого мягкого, ласкового, только для них двоих. К тому же, такие обращения служат прямым сигналом того, насколько серьёзный характер приобретают их отношения. Насколько доверительный. Поэтому, наверное, не случится ничего плохого, если и сейчас Чонгук спросит кое о чём. Это не касается имён, не касается даже печенья, просто непосредственно в данный момент, пока Тэхён объясняет побочный эффект ананасового сока, Чонгук только об этом и может думать. — Хён, ничего, если мы сегодня… Если мы сегодня продолжим то, что не закончили пару дней назад? Оказывается, Чонгук всё ещё стесняется называть вещи своими именами. Что ж, главное, что Тэхён это воспринимает спокойно, с улыбкой. Не дразнит, как несколько мгновений назад. — Если ты хочешь, конечно, пожалуйста, не заставляй себя никогда, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным, и вообще… — Чонгук. — Да? — Всё в порядке. Расскажи мне. Пару секунд. Ему только нужно немного настроиться. В конце концов, они столько раз это обсуждали, почему Чонгук до сих пор ощущает, как жар приливает к щекам? — Я не понимаю, насколько часто нам нужно… заниматься этим. — Сексом? Или любовью. Чонгук слабо понимает, в чём заключается различие. — Секс переоценён, Чонгук-а. Это приятно и у каждого свои потребности в его количестве, но это не обязательно, даже если ты состоишь в отношениях. Занятия любовью — то, что могут позволить себе немногие. Это тоже не обязательно, но я эгоистично надеюсь, что у нас с тобой будет именно это. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным и так же не хочу, чтобы ты думал, что я чувствую себя таким. Я знаю, что у тебя всё происходит по-другому, но я хочу… Вернее, я готов хотеть тебя в любой момент. Только когда я точно знаю, что хочешь ты. — Отлично, теперь я чувствую себя озабоченным. Тэхён прыскает смехом. — Я хочу сказать, что мне проще подстраиваться. У меня не встанет, даже если мы будем сутки напролёт целоваться, когда я буду знать, что дальше поцелуев ты зайти не захочешь. Но я могу возбудиться только от одного взгляда на тебя, когда в твоём собственном плещется желание. Понимаешь? Чонгук сглатывает. Понимает. И очень хочет проверить, насколько слова Тэхёна правдивы. Он ни чуточки не сомневается, но не видит ничего плохого в том, чтобы подтвердить теорию практикой. Это всё-таки невероятно сладкий момент: когда по телу распространяется нега, проходится дрожь, сознание фокусируется, а мышцы, наоборот, расслабляются. Чонгук в руках Тэхёна растекается податливым желе и сам себя шокирует, когда ноги всё же доносят его до спальни. На кровати Тэхёна приятно обмениваться ленивыми поцелуями перед сном, но и жаркими торопливыми — тоже. Средний темп, как сейчас, тоже ни с чем не сравнится. Тэхён наглядно — натрогательно — показывает, как можно удовольствие растянуть и насладиться им, при этом позволяет увидеть своё желание и нетерпение. Чонгуку нравится стиль Тэхёна и выбор одежды. Он и в домашнем, и в парадном весьма гармонично смотрится в стенах своей квартиры. По его телефону — чехлу и обоям — можно определить хозяина. Даже закрыв глаза, вдыхая и чувствуя парфюм, можно с лёгкостью сказать — да, это Тэхён. На всём, что он выбрал и выбирает, есть незримый отпечаток. Дело не только в том, что Чонгук знает Тэхёна близко и хорошо, оно и в самом Тэхёне. В том, насколько он сам по себе неповторим. Но, как бы сильно Чонгуку ни нравилось запускать холодные пальцы в чужие рукава, растягивая их, прямо на паре, как бы сильно ему ни нравилось застёгивать Тэхёну по утрам рубашку просто потому, что он может это делать, а потом фотографироваться для семейной коллекции, больше всего ему нравится, когда телефон Тэхёна отложен, а одежда отброшена в сторону. Когда, как сейчас, кожа к коже. Раньше он и не догадывался, насколько это диковинно, но приятно. Иногда это тепло, иногда это жарко, но даже при таком раскладе он никогда не откажется от продолжающих согревать объятий. Тэхён был прав — занятия любовью в миллионы раз лучше. Потому что Чонгуку сейчас не приходится вставать, одеваться и уезжать. Он может остаться до утра, недовольно скидывая с себя чужие конечности и ворочаясь, но потом всё равно прижимаясь ближе к Тэхёну во сне. Может сразу после пробуждения сладко сцеловывать чужое дыхание, несмотря на утреннюю несвежесть. Может насладиться лёгким массажем головы, принимая вместе с Кимом душ. Он куксится, когда Тэхён сбрасывает с себя его шаловливые руки, стоя под упругими струями воды. — Чонгук-и, любые эксперименты, но никакого секса в душе. Это небезопасно, я не хочу везти тебя в травмпункт. И чуть позже самодовольно усмехается, когда ему удаётся всё же утащить немного внимания. Да, Чонгук согласен с красноречивым взглядом Тэхёна — эти джинсы сидят на его бёдрах просто великолепно. А когда Ким многозначительно играет бровями, наливая из соковыжималки лимонный фреш, он только закатывает глаза. Но в кинотеатр они всё-таки опаздывают. Если честно, это Чонгуку даже на руку. Опаздывая, они не встречают в холле и зале ожидания никого из знакомых. Следовательно, не сталкиваются с миллионом вопросов, на которые Чонгук отвечать не хочет. Всё-таки то, что влечёт его сильнее всего, является для него наиболее личным, а кино в жизни Чонгука — самая большая страсть. Особенно что-нибудь старое, а-ля винтажное. Ему нравятся первые полнометражные аниме Хаяо Миядзаки, вдохновлённые воздушной инженерией. Сам он, к сожалению, ни черта в ней не смыслит, но это не мешает ему быть захваченным картиной на экране. Он обожает фильмы с Одри Хэпбёрн, но немного этого стыдится. Говорит всем, что его любимый называется «Забавная мордашка», но на самом деле это «Завтрак у Тиффани». — Чонгук-а, смотри, это Джеймс Дин! Моя первая любовь. Тэхён не стесняется засмеяться вслух в полупустом кинозале — можно, пока проигрывается реклама — когда Чонгук щипает его за бок в отместку. Даже поднимает зажатый между ними подлокотник, чтобы было удобнее щекотать. — Я сделаю вид, что не слышал этого, если ты снова испечёшь крендельки, как на прошлой неделе. — Вообще-то, они жарятся во фритюре. — Я сделаю вид, что не слышал и этого, если ты меня поцелуешь. Чонгук сам своей откровенности пугается, но потом скромно улыбается, когда успевает в темноте разглядеть сверкнувший весельем тэхёнов взгляд. Хорошо, всё-таки, что они забронировали места поближе к экрану. — Приготовлю крендельки. И поцелую тоже. Много-много раз, веришь? Верит. Как же всё-таки Чонгук любит всё это: домашнюю еду, старое кино. Ким Тэхёна.