Hitoris non-fiction: психомуть писательская

Эх, непростая это тема — патология человеческой агрессии и наше с вами ее восприятие. Тут ведь в чем подвох: куда удобнее и комфортнее думать, что эти самые психи-маньяки (в бытовой трактовке этих терминов), которые кого-то там умышленно, с азартом убивают, расчленяют и всякое такое, — это какая-то отдельная «порода» людей, имеющая с нами мало общего. На деле же, конечно, существуют всякие отклонения, оному поведению способствующие — и генетически обусловленные, в том числе. Но это не отменяет того факта, что между «маньяком» и средним человеком далеко не такая непреодолимая пропасть, как многим из нас хочется верить. Для начала вспомним наших обычных охотников, которые вполне себе (все еще!) пользуются одобрением в своем круге общения. Они тоже маньяки? Нет, конечно же — в большинстве своем они самые обычные люди. Хотя многие из них росли в среде, где охотничьи трофеи были признаком крутости и авторитетности. Где за столом делились байками о поверженных медведях, лосях и прочей ни в чем не повинной дичи, убитой никак не с голодухи. Скажете, то ведь не люди, а людей-то нормальные убивать не станут?.. Однако есть масса экспериментов, подтверждающих, что чуть менее, чем в каждом из нас порылся тот самый «скрытый маньяк», охотно закрывающий глаза на видовую принадлежность своей жертвы. Погуглите эксперименты Милгрэма, ну или Стэнфордский тюремный эксперимент — в Википедии есть о них статьи, например. Придется кстати и уже упомянутый в одной из прошлых статей курс лекций Роберта Сапольски, где он подробно и с примерами поясняет, как эта самая агрессия устроена с изнанки. В примечаниях дам ссылки. Те эксперименты показали, что при определенных условиях самые обычные люди начинают понимать, что в данных обстоятельствах агрессия и жестокость горячо приветствуется и будет поощряться, а наказания можно не бояться. А если добавить к этому демонизацию жертвы и всяческую «братскую» риторику между союзниками, то мы рискуем получить человека, без зазрения совести убивающего «вражеских нелюдей» ради «общего блага». Суть в том, что в человеческой культуре агрессия и жестокость далеко не всегда ассоциируется со злом. Если в противовес насильнику мы возьмем, допустим, условного героя, побеждающего злодея, можно ожидать, что его не менее кровавая расправа над последним будет встречена публикой в целом положительно. Кто-то, может, поворчит про «становление драконом», но большинство сочтет случившееся заслуженным возмездием. К чему я веду? Да, собственно, к тому, что не стоит судить о психике авторов по убедительности их описания пыток, расчлененки и прочего «маньячества». Ведь вы тоже можете убедительно описывать эти прелести — и для этого никакие «таланты» к практическому насилию не требуются. Матчасть поизучать и погуглить удачные примеры — это да, будет кстати. Но в целом не стоит недооценивать собственную способность вжиться в роль маньяка. Если у вас пока что это не очень получается, вероятно, вам повезло не попасть в ситуацию, в которой пришлось бы прочувствовать этот самый механизм от первого лица. А в том, что оный механизм в той или иной степени имеется чуть менее, чем в каждом из нас, современная наука оставляет мало простора для сомнений.