Осень вступает в свои владения. Холодный и промозглый ветер проносился вдоль каменных зданий, просачиваясь сквозь каждую щель. Пожелтевшие листья трепетали под столь могущественным ветром, который сметал всё на пути, ничего не жалея.
Карета неслась по весьма сырым и холодным улицам. Колёса отбивали характерный стук наравне с лошадьми. Впереди изредка покашливал кучер, жмуря глаза и сильнее кутая руки в тёплые рукава, пытаясь спрятаться от ледяного воздуха.
— Сегодня довольно ветренно, — быстро пробормотала женщина, сильнее кутаясь в одежду и потирая холодный кончик носа. Её взгляд был прикован к окну, и, отодвинув слегка шторку, она наблюдала за мелькающими мрачными зданиями и мимо проходящими прохожими, которые мрачностью совсем не отличались от погоды.
Сидящая напротив неё девушка кротко кивнула, внимательно смотря на свои руки облачённые в чёрные перчатки. Её волосы темные, как взгляд душегуба, а красиво уложенная прическа была украшена дорогими аксессуарами. Во взгляде серых глаз читалось безразличие, лицо было настолько бледным, что казалось, будто перед служанкой сидит фарфоровая кукла, а не живая девушка.
— Мы здесь ненадолго, — четко проинформировала Микаса, медленно поднимая глаза на окошко.
Мэри мягко кивнула и перевела взгляд на госпожу. Но, не успев сказать и слова, она слегка пошатывается оттого, что карета мгновенно остановилась. Спустя пару секунд кучер открывает дверцу.
— Прошу, — громко, но хрипло произносит мужчина, чуть отходя в сторону, но придерживая для дам дверцу.
Мэри выскочила первая, поправляя одежду и осматривая то, куда они прибыли по приказу аристократки.
— Давайте я Вам помогу, — будто очнувшись от своих мыслей, миловидно предложила свою помощь шатенка, подходя ближе к темноволосой, но та окончательно вылезла из транспорта и в знак протеста подняла ладонь.
— Не стоит, — вполголоса ответила Микаса и мгновенно прищурилась, когда ветер резко ударил по лицу. — Мэри, — обратилась к служанке девушка и прикрыла ладонью глаза.
Кареглазая с улыбкой взглянула на Микасу, приготовившись слушать, но, в отличие от неё самой, темноволосая девушка смотрела на вывеску, а не на свою служанку.
— Постой здесь, пока я зайду в книжную лавку, — Аккерман обернулась назад и оглянула уже смиренно сидевшего кучера, — поохраняй карету, — с неким сарказмом добавила та. — Я скоро буду, — темноволосая аристократка уверенно двинулась в сторону двери, придерживая полы платья и не оборачиваясь на опешившую шатенку.
— Стойте, — спокойно, но с толикой волнения окликнула Мэри свою госпожу, а затем неожиданно преградила той путь. — Вы же сами понимаете, что я не могу Вас оставить одну, — шатенка тяжело сглотнула от волнения. Но Микаса в ответ тяжело вздыхает и награждает женщину холодным взглядом.
— Мне не десять, не тринадцать и не пятнадцать лет, — равнодушно говорила Микаса, внимательно смотря в глаза шатенки. — Мне уже семнадцать, и я как взрослый человек могу обойтись без няни, — Мэри на мгновенье задумалась и опустила взгляд, а Микаса, больше не сказав ни слова, начала медленно обходить растерянную шатенку, однако та быстро опомнилась и снова встала на пути.
— Ваши родители просили меня следить за Вами, — пытаясь держаться стойко, говорила кареглазая, — вне зависимости Вашего возраста, хоть вам будет тридцать, я всё равно обязана приглядывать за Вами.
— Полно тебе, Мэри, — Микаса в напряжении потёрла переносицу. — Давай забудем о том, что они говорили два года назад. Я всего лишь куплю то, что мне нужно, это займёт не больше десяти минут, — взгляд Мэри в неуверенности пробежал по бледному лицу госпожи. — Я не сбегу через окно куда-то в неизвестность, так что дай мне пройти, — голос Аккерман стал твёрже и чуть более сердитым.
— Я не могу, — громко ответила Мэри, а темноволосая в свою очередь грозно выгнула бровь. — Либо я иду с Вами, либо мы едем домой, — шатенка пыталась говорить увереннее и бесстрашнее, но волнение внутри разрасталось всё больше, а под тяжёлым взглядом аристократки сдерживать его было всё тяжелее.
— Мэри, ты, судя по всему, меня не услышала, — медленно и грубо вымолвила Микаса чуть ближе наклоняясь к лицу шатенки, в глазах которой плескалось чистое беспокойство. — Мне нужно сходить туда одной,
без твоего присутствия. Так что я повторю ещё раз, — воздух вокруг них стал тягуч, отчего стало тяжелее дышать, — дай мне пройти, за последствия я не ручаюсь.
— Вы не в том положение, чтобы угрожать мне, — резко на её слова вякнула Мэри, вскидывая подбородок. Микаса от такой резкости в голосе служанки слегка отшатнулась и, хмуря черные брови, осмотрела женщину. — Теперь я повторюсь ещё раз: если…
— А не много ли ты о себе возомнила? — устрашающим шёпотом проговорила Микаса, закипая от такой дерзости в её сторону. — То, что мои родители приставили тебя ко мне, ещё не значит, что тебе позволяется говорить подобное в мою сторону, — Аккерман держалась стойко и хладнокровно, а «непоколебимая» маска Мэри рассыпалась на тысячу кусочков. — Я больше не ребёнок, а такая как ты никогда не являлась для меня авторитетом, — шатенка поджала губы и отвела взгляд, смотря мимо Микаса.
Оттолкнув плечом служанку, Микаса наконец-то открыла двери и скрылась в магазинчике, пока Мэри, прикрыв глаза, пыталась унять звон в ушах после прошедшего напряжения.
***
— Мадам, не нужно так хлопать дверью, — всполошившись проговорил мужчина в очках, выглядывая из-за угла.
— Прошу меня простить, — вполголоса извинилась Микаса и медленным шагом стала осматривать полки с книгами.
Довольно мелкого роста мужчина в непонимании осмотрел посетительницу, а затем, поправив очки на переносице, кашлянул в кулак, привлекая внимание девушки на себя.
— Вам что-нибудь подсказать? — Микаса медленно перевела взгляд с высокой полки на него, — недавно нам доставили новенькие романы, — мужчина подошел к полке, которая была намного дальше Микасы, — или вы ищете книгу своего любимого писателя? — практически седой мужчина достал какую-то книгу, открывая ту и смотря первую страницу, где указан автор и дата издания.
— Ох, нет, — девушка в растерянности помотала головой.
Рука темноволосой потянулась к книге в мягком переплете. Достав её, Микаса показала лицевую сторону мужчине. Тот приподнял брови и снова поправил свои очки.
— Не знал, что молодые дамы интересуются математикой, — в его голосе читались нотки непонимания, а Микаса лишь на мгновенье улыбнулась, проходя пальцами по обложке.
— Я бы хотела купить её, — тонкие пальцы, спрятанные под перчатками, нежно прошлись по страницам.
Мужчина в неуверенности сжал губы и потер в подбородок.
— Хорошо, — он взял из рук Микасы книгу и просмотрел её.
— Довольна тяжелая, — он снова оглядел темноволосую, но та просто кивнула, игнорируя взгляды мужчины. — Прошу, пройдёмте за мной, — продавец прямиком двинулся к кассе, а Микаса за ним, всё ещё осматривая беглым взором полки с книгами.
***
Мэри, сидящая напротив Микасы, окидывала её многозначительными взглядами, всё пытаясь рассмотреть, что же прятала госпожа под шерстяной накидкой.
Не прикладывая особых усилий можно было понять, что настроение девушки стало лучше. Микаса мечтательно смотрела в окошко, думая о чем-то своём, не замечая присутствие Мэри от слова совсем. Аккерман выглядела так, будто забыла про некие разногласия, которые прошли между ней и шатенкой минут двадцать назад. Мэри всё же ещё таила толику обиды на свою госпожу - всё же та шла наперекор не только ей, но и своим родителям, хотя женщина прекрасно знала, какие отношения у Микасы с матерью и отцом, но та всё равно выкидывала признаки непокорности.
Мэри была приставлена к Микасе, когда той исполнилось только пятнадцать, до этого за ней приглядывала женщина средних лет по имени Матильда. В отличие от терпеливой и добродушной Мэри, Матильда была вспыльчива и очень строга. Для непослушного ребёнка она была «отличным» учителем.
Микаса была под её попечительством целых пять лет и шатенке было искренне её жаль. Пять лет терпеть, по мнению Мэри, старую каргу это же невыносимо. Матильда использовала не самые лучшие методы в воспитании. Например, рукоприкладство и унижения, но она била там где не будет видно синяков, чтобы не испортить миловидное личико ребёнка. Дитя могло получить за всё, что угодно. Чаще всего Микаса получала за непослушание, та наотрез не хотела слушать женщину, но со временем девочка просто сломалась под гнетом битья и унижения и поэтому перестала показывать свой буйный характер.
Микаса стала до жути молчаливой и безэмоциональной, казалось, что она и вовсе стала фарфоровой красивой куклой, которой место на прилавке в магазине. Но Долорес была всем довольна и хвалила женщину за то, что перевоспитала её строптивую дочь.
Но на счастье Микасе и горе Долорес, Матильда, находясь в другом городе, комментируя это тем, что нужно было навести старенькую маму, заболела неизвестной болезнью. Переносила она её очень тяжело и мучительно. Темноволосую полностью изолировали от женщины и тысячу раз проверяли не заболела ли та, но всё обошлось, и Микаса была полностью здорова. Чуть позже Матильда умерла, и Долорес пришлось нанять Мэри, которая любезно согласилась быть подле младшей Аккерман, хотя она была простой служанкой. И для Микасы она до сих пор осталась ею. Несмотря на все старания Матильды, Микаса не изменила себе и всё ещё была той самой непокорной девчонкой, хоть и не выражала это в полной мере.
При родителях она была холодна и немногословна, но с Мэри девушка показывала весь свой упрямый характер. Стычки, такие как сегодня днём, происходили частенько, но Мэри из-за своей мягкотелости просто не могла поднять на госпожу руку или как-то унизить. Пожаловаться её родителям она также не могла, так как её сразу бы выкинули, сказав о том, что та не может усмирить ребёнка, а значит и делать ей сделать больше нечего.
— Госпожа, — слабым и тихим голосом обратилась к ней Мэри.
Микаса перестала неотрывно смотреть в окно и с блеском в глазах глянула на шатенку, но спустя пару секунд блеск исчез.
— Что такое? — спокойно подала голос Микаса, слегка качнувшись вправо из-за движущиеся кареты.
— Извините меня за сегодняшнее поведение, я повела себя по отношению к Вам с непозволительной дерзостью, — женщина отвела взгляд, прикусив губу и чуть нервно сжимая край своей одежды.
— Всё в порядке, не переживай, — тихо ответила ей аристократка, сильнее кутая книгу в руках, чтобы довести её до дома в целости и сохранности.
