Желанная свобода с привкусом любви

      Белоснежные шторы колыхались от холодного, но столь бодрящего ветра. Солнце мягко освещало поля и здания, медленно перемещаясь по небосводу и вытесняя тяжелые мрачные тучи, которые в страхе прятались за горизонтом.       Просторная комната была наполнена лёгким запахом цветов и утреннего воздуха. Пергамент, лежащий подле окна, дрожал под утренним ветром, всё норовясь улететь в другой угол комнаты.       Лежащий на кровати человек был прикрыт теплым одеялом, которое защищало от холодного сквозняка, исходящего из окна. Тёмные волосы смешно рассыпались по подушкам и миловидному лицу, а тонкие пальчики сжимали в руках одеяло, всё сильнее кутаясь в него. Глаза были плотно закрыты, а густые ресницы слегка подрагивали от солнечных лучей, которые постепенно окутывали комнату ярким светом и толикой теплоты, которой так не хватало осенью.       И вот, среди этого утреннего шума послышался отчетливый стук, исходящий от деревянной двери. Затем звук повторился и, не услышав на него ответ, за дверью чётко проговорили: — Госпожа! — Мэри дёрнула ручку, но дверь не открылась, и шатенка снова постучала. — Скоро завтрак, пора вставать!       Микаса приоткрыла глаза, мгновенно щурясь от солнечного света. Пройдясь руками по волосам и убирая те с лица, она привстала и обратила взгляд на дверь, в которую до сих пор ломилась Мэри. — Сейчас, — Аккерман лениво свесила ноги и, поправив сорочку, ступила на холодный пол. Ветер мгновенно прошелся по разгорячённому телу, отчего мурашки выступили на коже. Поёжившись, Микаса потерла руки и подошла к двери, открываю ту.       Мэри мгновенно заскочила в комнату, держа в руках таз с теплой водой. — Ох, Вам нужно скорее умыться, завтрак вот-вот подадут, — быстро обогнув сонную девушку, Мэри вошла в комнату и, поставив таз на стул, сняла с плеча полотенце, вешая его на деревянную спинку. — Так, сейчас я достану корсет и платье, а Вы должны поскорее умыться, — женщина со скоростью фурии подбежала к шкафу, распахивая дверцы и начиная в нём копошиться.       Микаса лениво оглядела служанку и, сев на постель, придвинула стул к себя, начиная неторопливо умывать заспавшееся лицо.       А Мэри, достав громадную кучу одежды и разложив ту на постель, повернулась лицом к окну и сразу же поежилась. В комнате стоял морозный холод, отчего Мэри даже в своем простом, но хоть как-то согревающем платье ежилась и покрывалась мурашками, а Микаса, сидящая в одной сорочке, судя по её эмоциям и настроению, даже не замечала, насколько низкая температура в комнате. — Так и простудиться можно, — тихим голосом проговорила шатенка.       Не теряя времени она подошла к окну и очень плотно закрыла его, а затем раздвинула белоснежные шторы. Аккуратно поправив ткани, служанка слегка зажмурилась от солнечного света и перевела взгляд влево. — Вы опять сидели допоздна, — женщина смотрела на стол, где лежал исписанный пергамент вместе с книгой, на страницах которой виднелись чернильные пятна в форме подушечек пальцев.       Мэри заинтересованно осмотрела книгу, а руки невольно потянулись к ней — желание посмотреть, что же читает госпожа, взяло верх, но, не успев и дотронуться до обложки, её приостановили ледяные пальцы, которые довольно больно впились в запястье.       Микаса, не смотря на Мэри, также неожиданно отпустила её руку и мгновенно отложила книгу, хватаясь за потрепанный пергамент. — Что это? — невзначай спросила кареглазая, косо наблюдая за госпожой, которая из-за ещё не отошедшей сонливости не могла нормально положить пергамент в ящик, отчего он мялся, а Микаса в нервозности покусывала губы. — В любом случае, это не твоего ума дело, — язвительно ответила аристократка, кидая в тот же ящик книгу, которую она купила на днях. — Если Вы что-то скрываете… — Пожалуйста, замолчи, — грубо прервала речь Мэри темноволосая, громко закрывая ящик на замок. — Голова пухнет от твоих угроз и предосторожностей, — сжав покрепче ключ в ладошке, Микаса оглянула комнату, прикидывая, куда бы его спрятать. — Времени осталось мало, так что попрошу Вас поскорее одеться и спуститься вниз, — с обидой в голосе проговорила служанка, смотря на Микасу, которая, фыркнув, всё же подошла к постели, но ключ так и не отпустила.

***

      Гнев кипел в теле, будто разъедая внутренние органы. — Микаса, — она не хотела ни слышать, ни видеть её, — стоять! — Микаса лишь сжала зубы и продолжила путь, грозно стуча обувью по полу. — Ты сейчас делаешь очень опрометчивый поступок! — Долорес всё злобно кричала ей вслед, а Микаса, слыша её голос, закипала ещё сильнее. — Замолчи! Я не хочу слышать твой мерзкий голос! — кричала Микаса в ответ, с силой отворяя дверь, да так, что предмет громко ударился о стенку. — Ты испортила мне жизнь! — гнев кипел в крови, оттого и сердцу приходилось биться быстрее. Воздуха будто не хватало, отчего ноздри горели, раздуваясь всё сильнее.       Она растоптала и уничтожила её, она сделала всё, чтобы жизнь Микасы стала хуже, она сделала это специально, она ненавидит её, она единственная мать на свете, которая желает всё самое худшее для своего ребёнка. И Микаса желала придушить её, убить, уничтожить, лишь бы успокоить свою истерзанную душу, которая является таковой исключительно из-за этой женщины. — Микаса! — теперь послышался и басистый голос отца, но девушка на него лишь покачала головой и рванула на второй этаж. Она не знала куда бежит, она не знала где прятаться, да и плевать ей было на это — лишь бы постараться убежать от всех проблем, которые преследуют её с самого рождения.       Ступив на деревянную лестницу, Микаса судорожно схватилась за перила, смотря на половицы, которые буквально плыли под её ногами. Голова неумолимо горела, сил бежать дальше больше не было, но она не сбавила темп ни на секунду. Ненависть, злость, отчаяние — вот что сподвигло её не останавливаться. Она устала, и она не может больше терпеть.       Поднявшись на второй этаж, Микаса в усталости покачнулась, но её тут же взяли за руку. Чьи-то слегка грубоватые и тёплые пальцы обхватили её локоть, прижимая к себе. — Прошу Вас успокоиться, иначе будет хуже, ведь ни Вы, ни я, не хотим этого, — вкрадчивый голос что-то шептал ей на ухо, и она узнала в нём Мэри. Шатенка начала шептать ей что-то успокаивающе на ухо, медленно поглаживая по спине и крепко держа её за локоть. — Сейчас не стоит отдаваться своим эмоциям, — женщина погладила её по волосам, и Микаса в измотанности прижалась лбом к её плечу, чувствуя, что ноги совсем не держат, а голова очень сильно гудит в районе висков. — Ох, Мэри, спасибо! — в коридоре появилась запыхавшаяся Долорес, а за ней и Джозеф. — Эту невоспитанную дрянь попробуй ещё поймать, — в глазах госпожи отчетливо плескалась ярость, и Мэри уже примерно предполагала, что она сделает со своей дочерью. В неком беспокойстве служанка чуть сильнее прижала Микасу к себе, которая выглядела ну уж очень плохо и совершенно не сопротивлялась. — Госпожа, — негромко вымолвила Мэри, приостанавливая Долорес, которая уже хотела оттащить собственную дочь от шатенки, — Микаса выглядит ну уж очень нездорово, мне кажется будет разумным отвести её в комнату и дать отдохнуть, — шатенка в неуверенности осмотрела Аккерманов, а затем и их дочь, которая, кажется, была на грани потери сознания. Зрачки младшей Аккерман были неестественно расширены, её тяжелое дыхание обдувало шею своей служанки, пока та крепко держала её. Мэри чувствовала, что Микаса вот-вот и упадёт, поэтому нужно было хоть как-то спасать свою госпожу. — Можно я проведу её в комнату? — с опаской в голосе спросила кареглазая.       Долорес в непонимании выгнула бровь и укоризненно осмотрела свою дочь. Испустив нервный смешок, она взглянула из-за плеча на своего мужа, лицо которого было до боли серьёзное. — Но вечером нас всё равно ждёт серьёзный разговор, — чётко сказала темноволосая, поворачиваясь к девушкам спиной. — Думаю, к этому времени Микасе уже станет лучше, — тихо молвила шатенка, смотря себе под ноги. А Долорес, не удосужив их и словом, схватила мужа за локоть и повела вниз, что-то бормоча ему на ухо.       Мэри облегченно выдохнула, выпуская всё волнение наружу. У неё получилось, она впервые дала некий отпор миссис Аккерман, которую в поместье считали самым настоящим дьяволом. Шатенка точно когда-нибудь отметит это, но не сейчас. Переключив внимание на Микасу, она тихо ахнула, легонько дотрагиваясь до лба. — Госпожа, нам нужно пройти в комнату, — тихим спокойным шепотом говорила Мэри, пытаясь приподнять аристократку со своего плеча, которое постепенно начало затекать.       Микаса кивнула и, чуть отстранившись от неё, всё также держалась за хрупкие плечи служанки. В глазах всё рябило то ли из-за выпущенного гнева, то ли из-за того, что хочется выть от отчаяния. Мэри в поддержке мягко придерживала её и медленно вела в комнату, которая была уже совсем близко. Они обе молчали, но женщине всё хотелось начать разговор, и поэтому она также тихо и осторожно сказала: — Что они сказали вам? — дверь комнаты приоткрылась. — Отпусти меня, — вместо ответа хрипло произнесла Микаса — Что? — в непонимание спросила шатенка. — Я сказала: отпусти меня! — закричала девушка, отталкивая от себя служанку.       Мэри в ужасе отшатнулась на шаг назад, выпустив из рук госпожу, которая с довольно громким стуком упала на пол. — Что вы творите! — кареглазая подбежала к госпоже, пытаясь повернуть её лицом к себе. Но Микаса не далась, она буквально впилась ногтями в ковёр, начиная истошно выть, как раненый зверь. — Всё хорошо, — тихо и нервно говорила Мэри, прижимаясь щекой к шнуровкам её корсета, — всё будет хорошо, — но Микаса мотала головой на её слова, чётко показывая отрицание. — Ничего хорошего уже не будет! — девушка наконец-то выпустила из рук ковер и просто прижалась щекой к нему. Она совершенно не плакала, но на лице, а скорее в глазах, отчетливо читалась внутренняя боль. — Они собираются выдать меня замуж, — веки Микасы дрогнули, — вот так просто, будто я какая-то вещь. Что же в этом хорошего?.. — тело Микасы дрожало, она была на грани самой настоящий истерики. — Жизнь же на этом не заканчивается, а мир не рушится, — Мэри приподнялась и сев рядом с Микасой, погладила ту по волосам. — Вдруг Вам попадётся мужчина, которого Вы по-настоящему полюбите. У Вас будет прекрасный брак и красивые умные дети, может, они… — Мой мир разрушился ещё в десять лет! — девушка привстала с пола и ухватилась рукой за близстоящее трюмо. — Я не хочу, как легкомысленная девица сидеть и ждать принца на белом коне! — Аккерман схватилась за голову, качнувшись вправо. — Я не хочу, чтобы мою судьбу решала моя мать! — Мэри в беспокойстве поднялась с пола. — Вам нужно присесть, — тревожно молвила шатенка, хватая за руку Микасу, но девушка, не желая слушать служанку, толкнула её, отчего пошатнулась и сама. — Госпожа! — Микаса, наступив обувью на концы своего платья, споткнулась и стремительно полетела вниз. Громкий стук разнесся по всей комнате, отчего ошарашенная Мэри буквально завизжала, да так громко, что было слышно на территории всего поместья. — Нет, нет, нет, — кареглазая в страхе присела рядом с Микасой, начиная аккуратно бить ту по щекам. — Пожалуйста, очнитесь, — женщина в отчаянии начала теребить её за плечо, но та даже не шелохнулась. Мэри захлестнул самый настоящий страх, она в безысходности пыталась разбудить темноволосую, но та всё также бездвижно лежала на полу…