Желанная свобода с привкусом любви

— Ты вспоминаешь обо мне?       Изумрудный сад окружил её со всех сторон, создавая для неё некую тюрьму. Эти деревья, эти лучи солнца и эта опушка были как никогда ей знакомы, но лавку, что стояла посередь этого небольшого и свободного от деревьев пространства, она видела впервые. Само окружение, было больше похоже на очень ухоженный лес, с аккуратно подстриженной травой, нежели на сад миссис Аккерман. Ведь если присмотреться куда-нибудь вдаль, то увидишь сквозь деревья не красивую изгородь или же привычные стены поместья, а такие же деревья, которым не было конца, и ничего, кроме них, более вдалеке не наблюдалось.       Девушка издав прерывистый вздох, покружилась на месте. Она с тревогой оглядывала окружение и понимала, что в таком лесу было мертвецки тихо. Никто не голосил, не стучал и не шебуршал в листве, не было даже намёка на что-то живое.       Эта тишина пугала. Микаса, пару раз посмотрев вдаль, что-то мысленно поняла для себя и всё-таки села на такую притягательную взгляду лавку, да с таким лицом, будто знала, что она обязана была это сделать. — Вспоминаю, — тихо ответила она, повернув лицо на сидящего рядом мальчика, что с грустной задумчивостью разглядывал идеальную траву под ногами.       «Он появился только что» — вспыхнул неопровержимый вывод в голове девушки, мигом почувствовав, как из глубины сада неожиданно повеял холодный ветер, обдувая её обнажённые плечи и руки. — Ты помнишь обо мне только из-за чувства вины, — робко сказал он. — И совсем не хочешь вспоминать о том, как мы проводили время и насколько ты любила меня, любила, как своего единственного и лучшего друга. — Это неправда, я вспоминаю и об этом, — непринуждённо ответила девушка, заглядывая в его голубые глаза, что широко и непонимающе взглянули на неё. — А потом винишь себя и пытаешься забыть, — всё застенчиво утверждал мальчонка. — Если бы я хотела забыть, то не хранила бы твой подарок, — оскорблённая такими словами, Микаса говорила с ним не как ровня, а как взрослый с ребёнком. — Нет, ты пытаешься забыть обо всём хорошем, что было, и, смотря на мой подарок, каждый раз вспоминаешь этот ужасный и последний для нас день. А я не хочу, чтобы ты вспоминала меня именно в тот момент, — ответил мальчик, снова начиная разглядывать траву.       Микаса немного опешила на недовольство ребёнка, неловко отведя взгляд. — Но как же не винить себя? — недоумённо спросила у мальчонки девушка. — Как? Если за столько лет я так и не смогла извиниться перед тобой, — её голос надломился. — Ведь я разрушила тебе жизнь. — Тебе внушили это, — ответил он. — На самом деле никто не знает, что со мной произошло потом, — мальчик приложил указательный палец к губам, будто задумался. — Вдруг у меня всё хорошо? — он неловко улыбнулся, а вот Микаса нахмурилась и поджала губы. — Дай мне точный ответ, — требовательно заговорив, девушка наклонилась к нему. — Ты хотя бы живой?.. — страдальчески произнесла она, пока её брови мучительно изогнулись.       Почему он отвечает ей какими-то загадками, а не говорит точно, что с ним и где он, и почему именно эту болезненную тему он затрагивает, казалось бы, обвиняя её в чём-то.       Мальчик, чья робость и грусть мигом исчезла, нежно улыбнулся ей в своей, когда-то, манере. Он поднял небольшие ладошки на уровни её лица, что так близко было к нему, и оглушительно хлопнул. Микаса, испуганно вскрикнув, закрыла в страхе глаза и уши, что болезненно звенели. Всё вокруг исчезло и погрузилось в ледяную тьму, отчего она почувствовала непреодолимую тревогу в груди.       Казалось бы проблема решаема, открой глаза и убери ладони с ушей, чтобы вновь увидеть перед собой своего старого друга и понять, что тревога напрасна, но она так и не осмелилась этого сделать.       Вскоре звон исчез и стало ещё тише, чем было, до ужаса тихо, но потом, чуть поглядев в черноту, где-то вдали она услышала приглушённое и до боли знакомое ей тиканье часов. Поняв, что всё закончилось, Микаса распахнула веки и посмотрела на потолок её комнаты.       Это был сон. Сон, что посетил её вследствие вчерашнего разбора задач и неконтролируемых мыслей о нём.       Армин так редко ей снился, что каждый сон, который он посещал, она сразу же запоминала и скрупулёзно хранила в своей памяти. По большей части эти сны были безвинны и ласковы, но этот отличился от всех других странным диалогом, в ходе которого Армин был недоволен тем, что та вспоминает о нём только из-за чувства вины к нему, а никак иначе.       Микаса, до сих пор чувствуя тревогу, даже после пробуждения, и не знала, что думать по этому поводу. Она вновь и вновь прокручивала их диалог, что в голове становился всё неразборчивее и мутнее, но так и не поняла к чему такое могло присниться.       Скорее всего это было на почве последних событий и то, что она и вправду стала намного чаще думать о нём, до сих пор угрызаясь с того происшествия, хотя и прошло уже семь несчастных лет. — Я как раз-таки собиралась будить Вас минут так через пять, — произнесла Мэри, что раздвигала шторы.       Микаса и не знала, что Мэри всё её пробуждение была здесь и наблюдала за её ошеломлённым лицом. — Вам что-то плохое приснилось? — невзначай спросила она. — Не то что бы плохое, скорее непонятное, — с легкой сиплостью ответила девушка, сощурив глаза из-за утреннего света. — И что же, если не секрет?       Мэри, как обычно, интересовалась всем тем, что могло взволновать аристократку, и спрашивала она это не из-за того, что надо, а от чистого сердца. — Мне спустя очень долгое время приснился Армин, — не скрывая, выдала Микаса. — И у нас был довольно странный диалог, — девушка чуть сдвинула брови. — Половину которого я уже не помню. — Армин? — непонимающе переспросила женщина. — Ты должна помнить мальчика, которого выгнали отсюда с дедушкой, по моей вине, — чуть волнительно произнесла она, пытливо взглянув на служанку. — Что-то припоминаю, Вы вроде бы с ним дружили, отчего миссис Аккерман разгневалась, — вспоминала Мэри. — Да-да! — воскликнула девушка. — От этого потом пошло много проблем, — уже тише произнесла Микаса. — И о чём же Вы говорили? — заинтересованно спросила женщина. — Я уже толком и не вспомню, он говорил что-то про чувство вины и лицо его было грустным, — Микаса явно выглядела расстроенной из-за утерянных фрагментов сна, хоть и не показывала это. — Возможно этот сон что-то значит, — добавила Мэри, так как больше было нечего. — Я не особо в это верю, — ответила девушка на её предположение. — Ваше дело, — Мэри пожала плечами. — Мне сегодня тоже жуть приснилась, — женщина чуть поёжилась от неприятного чувства, — что по двору поместья в снегу ползает змея, а я стою возле входа и испуганно гляжу на неё. — Ох, Мэри, мне кажется нет такого человека, который бы и не знал твоего страха к змеям. — Да, — женщина чуть улыбнулась на словах Микасы, — но они мне крайне редко снятся. — Это и хорошо, — Микаса присела на постель, пытаясь уже отвлечься от своего сновидения и от Армина. — Ты когда отправишь письмо? — спросила девушка потянувшись. — После завтрака, — добродушно ответила Мэри.       Скорее бы наступило это «после завтрака». Микасе было неловко перед Леви за то, что она так задержалась с ответом, мало ли что он мог подумать, сидя в ожидании. Поэтому она искренне хотела бы, чтобы именно сегодня он уже получил своё письмо и прочитал его.

***

      Служащий, приняв из рук женщины письмо, первоначально взвесил его, а затем назвал нужную за послание сумму. Мэри без колебаний сразу же заплатила сбережениями, что дала ей Микаса, а затем стала невольно наблюдать, как служащий ставил оттиск специального штемпеля, дабы потом отложить конверт подальше от чужих глаз.       После того, как письмо убрали, худощавый мужчина поднял на неё глаза, как бы говоря, что пора бы ей уходить, если не было в запасе ещё одного письма, так как четыре человека за ней ещё не ушли и ждали своей очереди. Мэри, очнувшись, быстро извинилась и отошла, дав место мужчине позади, что смерил её небрежным взглядом, но потом сразу же отвлёкся на служащего.       Женщина обычно не любила сюда ходить из-за людей, атмосферы и то, что нужно было выбираться из поместья в такой мороз, но именно сегодня она пришла очень даже воодушевлённой и совсем не обращала внимание на эти негативные факторы.       Дело в том, что с последней встречи с Вильямом прошла, практически, неделя, и всё это время Мэри размышляла о нём и её отношения к нему. Кто бы что не подумал, но она оказалась к нему благосклонна и поняла, что нужно пересилить свои потаённые страхи, ведь он-то ничего плохого ей и не сделал.       И женщина, долго не размышляя, решила написать ему письмо, где сообщала ему о том, какое решение она приняла, когда и где они могут встретиться. В итоге, сегодня она отправила не одно, а целых два письма, оба от её имени, но только с разными адресатами.       Чувствовала себя Мэри немного взволнованной, но понимала, что благодаря такому ответу она смогла, впервые за всю неделю, вздохнуть намного свободнее.       Подходя к выходу, она невольно встретилась со взглядом уже давно знакомого ей человека, что стоял в конце очереди и, оказывается, не сводил всё это время с неё глаз.       Почувствовав себя немного некомфортно, она лишь робко кивнула ему в приветствие и выскочила на мороз, быстро закрыв дверь. Мужчина, что пристально смотрел на неё, как-то усмехнулся её действиям, ведь происходило такое уже не в первый раз.       Он метнулся за уходящей, совсем позабыв о своём отправление.       Мэри довольно стремительно уходила от почты, не оглядываясь, но мужчина живо её нагнал и женщина, в силу своего характера, не могла его прогнать, а лишь молча приняла его общество. — Здравствуйте, Мэри, — Оливер улыбнулась ей, жизнерадостно шагая рядом с женщиной.       Мэри вжала тонкую шею в воротник и спрятала руки в тёплые рукава, а глаза она невольно отводила в сторону. Мужчина заметив эту реакцию, посчитал, что она смущается, хотя таковым это не было. — Здравствуйте, мистер Флетчер, — не особо живо поздоровалась она. — Какими Вы судьбами здесь? — тихо добавила Мэри. — У меня кое-какая совместная работа с мистером Йегером, поэтому я буду часто наблюдаться у Вас в поместье, — добродушно ответил Оливер. — Ясно, — сказала Мэри и снова замолчала.       В голову её закралась мысль, что этот мужчина стал частенько появляться в её жизни, а сегодня даже навязал своё общество. Мэри не особо хотелось этого, так как Оливер не то чтобы пугал её, а скорее был неинтересен ей. Может быть, она первое время страшилась его, и боялась, не дай бог, пересечься с ним, но после выяснения всего успокоилась и практически бы забыла о нём, если бы он не напоминал о себе.       Так что она не смущалась при его виде, а чувствовала себя неуютно и просто хотела, как можно скорее распрощаться с ним.       Но Оливер всё шёл и шёл, и даже не думал покидать её.       Всю дорогу он что-то рассказывал ей, то о погоде, то о работе, потом сам её расспрашивал о чём-то, но Мэри не была настолько увлечена беседой, как он, поэтому отвечала неохотно. Так они дошли до поместья и тот сказал, что крайне печально ему покидать свою спутницу, но всё же было нужно. Они распрощались у входа и Оливер изъявил желание встретится с ней вновь, на что Мэри дала не очень исчерпывающий ответ. Поднявшись в комнату Микасы, женщина удивилась, когда аристократка встретила её с чуть хитрой улыбкой, а затем стала осторожно расспрашивать её об Оливере и почему тот сегодня шёл с ней рядом, чуть позже спросив про него ещё пару моментов. Мэри, чуть поколебавшись, всё же рассказала, что произошло между ними на балу и в тот самый день, когда они впервые, после всего этого, встретились. — Возможно, он надеется на общение со мной, — говорила Мэри. — Но он мне не особо нравится. На каком-то подсознательном уровне он отталкивает от себя, и я даже не могу объяснить чем. Но и сказать ему «нет» я не в силах, потому что мне его жалко и не хочется расстраивать. — Ах, вот в чём дело, — Микаса чуть задумалась. — Но объяснить ему всё — будет лучшим решением, нежели умалчивать и терпеть то, что тебе не нравится. — Я не привыкла к такому, каждый раз сердце сжимается, когда мне надо кого-то отвергнуть, — прощебетала женщина. — Я, в случае этого, просто бегаю от человека и стараюсь не попадаться ему на глаза. — Ох, Мэри, разные мужчины бывают на свете, кто-нибудь из них точно посчитает, что ты смущаешься или стесняешься своих, якобы, чувств. И подумают, что тебя нужно добиваться, оттого приставать будут сильнее. — Откуда же Вам знать, какие бывают мужчины, — без сарказма сказала Мэри. — Но я считаю, что такие мужчины потом быстро сдаются и пыл их увядает, если спустя долгое время они не смогли расположить к себе женщину. — Но легче же сказать сразу же, чем тянуть, да и существуют такие, которые даже спустя долгое время докучают, а их любовь, как назло, становится только более пылкой. Я столько читала о таких героях в книге и они, чаще всего, переходили все границы дозволенного, отчего кроме отвращения у меня более ничего не вызывали. — Но это же книжные герои, — скромно возразила Мэри. — Но от реальных они далеко не ушли, — парировала Микаса. — Хорошо, — неожиданно сказала женщина. — В любом случае, я не знаю, как его отвергнуть, не обидев. — Чтобы ты не сказала или не сделала, ты всё равно его обидишь, — пояснила девушка. — В этом случае нужно думать только о себе и о своём комфорте. — И всё же я этого не могу сделать. — Прошу тебя, хотя бы попытайся.

***

      Он мчался по улицам города и не мог контролировать быстро бьющееся сердце в груди вкупе с беспорядочными и быстрыми мыслями в голове.       Сегодня была та самая встреча, о который он грезил каждый вечер, лёжа в своей постели. Сегодня он увидит её лицо, которое он вспоминал чуть ли не каждый день и не каждый час, дабы не забыть этих прекрасных очертаний.       В тот вечер, когда Вильям получил письмо, полностью написанное её прелестным почерком, ему казалось, что это лишь разыгравшиеся фантазия или же сон на её основе, уж слишком часто он думал о Мэри. Но, к счастью, это была реальность и, завернув на другую улицу, он остановился, забыв как дышать, лишь взглянув на неё издалека.       Она стояла всё в той же застиранной одежде, но с очень ухоженной, а не лохматой, как обычно, причёской, а само личико украшала в меру лёгкая, но дающая живости, улыбка. Но самое первое, что бросилось ему в глаза, так это то, как она бережно укутывала свою шею его шарфом, который она забыла вернуть в их последний момент прощания.       Внутри него всё трепетало с невероятной силой, отчего мужчина на миг загляделся на Мэри, но проснувшись, сразу же помчался к ней, желая, как можно скорее услышать её голос и рассмотреть столь любимое личико, как можно ближе.       Мэри, увидев боковым зрением чьё-то приближение, испуганно взглянула на неизвестного, убрав с лица всю нежность, но поняв, что этот неизвестный был Вильямом, снова показала ту живую и милую улыбку, которая теперь, в этот момент, предназначалась только ему.       Мужчина от такого, непроизвольно, сам засиял широкой улыбкой, чувствуя, что дыхание совсем не хватает. Он резко остановился рядом с ней, тяжело дыша, пока щёки украшали румянец. Мэри от его вида ласково усмехнулась и смущённо взглянула в его радостные и немного волнительные голубые глаза. — Как Вы? — скромно спросила она. Разговор же нужно было с чего-нибудь начать. — Прекрасно, а увидев Вас стало ещё прекраснее, — переводя дыхание с толикой завороженности ответил он.       Мэри на его комплимент смущённо отвела взгляд, молясь, чтобы лицо не залилось румянцем, хотя всё можно было бы списать на мороз. — Простите, я не хотел Вас смущать, — неловко залепетал Вильям. — Всё в порядке, давайте пройдемся, — тихо предложила женщина, на что Вильям сразу же согласился.       Они прошли добрую половину улицы и собирались идти в то место, где последний раз провели время. Вильям, в отличии от предыдущих встреч, выглядел намного обескураженным и смущённым, и на это влияло то, что мужчина был подавлен в ожидании её решения, которое могло бы тянутся неделями, месяцами, а то и годами. Сидя в неведении и напряжении он было бы совсем зачах, но её письмо привело его к жизни, отчего сейчас Вильям не мог справиться с нахлынувшими эмоциями, а нахождение рядом с ней только всё усиливало. — Благодарю, что Вы дали мне время на раздумья и смогли дождаться моего ответа, — робко заговорила Мэри. — Я это ценю и могу сказать, — она затаила дыхание, готовясь сказать эти заветные слова, — что вдали от Вас я чувствую себя тоскливо, нежели рядом с Вами. И в дни нашей разлуки я часто думала о Вас, и в некоторых моментах мне хотелось, чтобы Вы были рядом, потому что Ваше присутствие так успокаивает меня, — всё, что она говорила, шло от чистого сердца, отчего невольно накатили слёзы. — Рядом с Вами я становлюсь живой… — прошептала она из-за нахлынувших эмоций, отчего Вильям неожиданно остановился.       Андерсон нежно повернул её к себе лицом, а обескураженная девушка промолчала на его действия, но явно не испугалась. Он взглянул ей в глаза полных чувственных слёз, пока сам смотрел на неё со всей любовью и нежностью. Его руки ласково и аккуратно легли на её лицо, пока большой палец, одной из рук, стал нежно поглаживать область под глазом. — Я так ждал этих слов и просто не могу понять, почему эти чувства вызывают у Вас слёзы, нежели счастье, — утешительно шептал он. — Вы не подумайте это и есть счастье, — сипло, из-за слёз, отвечала Мэри.       Вильям нежно приподнял уголки губ. — Тогда я спокоен.       На это Мэри по доброму усмехнулась, прикрыла глаза и улыбнулась сама.       Проходившие мимо люди, косясь, оценивали данную сцену, развернувшуюся посреди улицы, но обоим было абсолютно всё равно, что думали другие, их больше волновали сейчас чувства, что пылали между ними.