that xx .

От Андрея приходит интригующее сообщение с вопросом, нет ли внутри Алишера магнита для проблем. Всё бы хорошо, но когда он быстрым взглядом пробегает по нему, вытащив телефон под столешницей, то слышит деликатное покашливание. -Вы подавились, Фёдор Андреич? - невинным голосом спрашивает Алишер, мгновенно спрятав телефон в карман бомбера. Федя, вылизанный до тошноты, как и всегда, смеряет его ледяным взглядом поверх маленьких прямоугольных стёкол своих очков. Алишер про себя называет его очковой змеёй. -Я полагаю, вас не интересует, что именно вы подписываете, Алишер Тагирович? Алишер подпирает квадратную голову кулаком и хмыкает. Ему охота по привычке подтянуть на чистое сиденье, обтянутое каким-то ебучим материалом, похожим на вельвет, ноги в грязных кроссах, но он честно держится. Он сидит в этом хуевом кабинете уже полчаса, и ему уже зевать хочется от монотонного голоса Феди. -Да зачем? Составьте уже контракт, в котором будет написано: Алишер Тагирович Моргенштерн даёт своё согласие на рабство. - Алишер рисует рукой в воздухе воображаемую линию, пока говорит это. -Нах это всё размазывать по куче бумажек? Алишер видит, как у Феди дёргается край рта. Иногда ему кажется, что старикан издевается над ними обоими, заставляя постоянно пересекаться, как будто у него больше доверенных лиц нет. С другой стороны, на кого Алишер ещё в этом сраном здании сможет говниться вслух и в лицо? Алишер приподнимает указательным пальцем угол стопки бумажек перед собой. -Вот там что-то изменилось, Фёдор Андреич, скажите честно? Федя наклоняется, его губы растягиваются в напряжённой улыбке, глаза приоткрываются шире. -Попробуйте почитать, чтобы случайно не подписать реальное согласие на рабство, - сдержанным голосом советует он. Его отзывают из кабинета на пару минут, и от хлопка дверью веет раздражением. Алишер трёт переносицу пальцами. Его взгляд падает на приоткрытый кейс, открывающийся отпечатком, на столе. Федя строит из себя непонятно что, а сам растяпа, постоянно этой хуйнёй страдает, невольно держа его в курсе того, чего ему знать не особо-то и надо. Алишер поворачивается так, чтобы с камеры в углу потолка не было видно, что он собирается нарушать границы государственной собственности. Он одним глазком только зырканёт, что их всех ждёт в ближайшем будущем. Алишер осторожно вытягивает из стопки файлов нижний, и без того кокетливо выглядывающий наружу. От заголовка проекта по загривку пробегают неприятные мурашки и леденеет затылок. Алишер бросает взгляд на дверь и задвигает файл обратно. У него пересыхает в горле, и он утыкается невидящим взглядом в свои бумажки, определяющие его обязательства на ближайший год. Вот тебе и рофл. Когда Федя возвращается, Алишер усиленно пытается собрать мозг в кучу, хотя от количества туманных формулировок тот стремится взорваться. Опять куча запретов/дозволенностей с подвохом. Алишер поднимает голову и тычет пальцем в подозрительный на его взгляд пункт. -Скажи мне, Федя, это я тупой или эта хуйня действительно гласит, что мои отношения любого характера должны быть одобрены стариканом? Федя аж хмурится, пробегая взглядом по строчкам. Он косит взглядом на Алишера и как-то осторожно кивает. -Суть примерно такая. Из Алишера вырывается смешок. Нихуя себе, так шутка про рабство не шутка. Алишер наваливается на столешницу и подаётся к Феде всей верхней половиной тела, чтобы доверительным тоном сказать: -Спасибо за совет перечитать эту макулатуру, а старикан со своими новыми пунктами может сходить прямо нахуй. У Феди аж рожа бледнеет. -Алишер.. -Нахуй, - отрезает Алишер, перебивая его. - С кем хочу, с тем и трахаюсь, я не его собственность, чтобы контролировать мою постель. -Этот пункт напрямую касается политики неразглашения! - вскидывается Федя, вспылив. Алишер коротко и звонко смеётся. В горле всё ещё немного першит. Ага, неразглашение, конечно. Остальные пункты, намекающие на то, что Алишер переквалифицируется в вещь, тоже политика о неразглашении. У Феди от раздражения выступает вена на лбу. Алишер прищуривается, глядя на него с лёгкой неприязненной улыбкой, подперев подбородок кулаком. -Я свою подпись тут оставлять не буду. Можешь передать старикану мой отказ дословно. Или мне самому это сделать? Он же по-любому тут, просто всю грязную работу на тебя спихнул. Федя со стуком упирается обеими руками в стол и наклоняется к нему. Его брови нахмурены, зубы на мгновение сжимаются так, что под кожей проступают желваки. -Ты никому ничего не скажешь, - медленно говорит он, и в его голосе слышится сдерживаемая злость, - потому что трясёшься за свою жопу, а мне говоришь всё, что вздумается, потому что знаешь, что тебе ничего не будет. Алишер какое-то время просто молча смотрит на него, а потом кивает и щёлкает пальцами. -Ты прав. Взаимопонимание, это классно. Так что тебе я скажу, что в рот ебал нововведения старикана, даже если на самом деле в рот имели только меня. Он пододвигает к Феде остальные документы, в которых не заметил ничего нового, уже подписанные и ручкой, и отпечатком на одноразовом сканере, напоминающем завёрнутый в фольгу картон, а не передовые технологии. Они индивидуальные для каждого набора макулатуры, да и если кому-то сильно приспичит, то его реальное согласие и присутствие нахуй никому не упало. Алишер поднимается из-за стола, немного, но всё же возвышаясь над Федей. -Пишите письма, а я откланиваюсь. Алишер отвешивает издевательский низкий поклон и обходит Федю, слыша, как тот шумно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Когда он уже выходит в коридор, то сзади раздаётся чёткий громкий звук его шагов. -Ты не можешь просто уйти! Алишер хмыкает и вяло машет рукой, не оборачиваясь. -Уже ухожу. В чём-то пышущий праведным возмущением Федя оказывается прав. За поворотом Алишер сталкивается с тем, с кем не хотел бы. Он криво улыбается и выдавливает из себя: "Драсьте" Старикан сильно ниже него, и от его цепкого взгляда, немного сутулой спины и жиденькой бородки Алишера подташнивает. Он не один, а в компании бритоголового мужчины с аккуратными тёмными бородой и бакенбардами и усталым взглядом за половинчатыми стёклами очков; чуть поодаль стоит некто в мотоциклетном шлеме и кожаной куртке, и Алишер ловит себя на том, что его взгляд упорно съезжает именно туда. Псину он осаждает сразу же. Не сейчас, вообще не тот момент. Старикан переводит взгляд с безрадостно улыбающегося Алишера на Федю за его спиной и разворачивается к ним всем телом, сложив морщинистые руки за спиной. -Всё буяните, Алишер Тагирович? - сухим голосом спрашивает он. Алишер прячет руки в карманах чёрно-голубого бомбера и ковыряет носком кроссовки той же расцветки пол. -Я же рок-звезда, мне положено буянить, - тухло отшучивается он. Федя обходит его торопливым шагом, и вот он уже склоняется к чужому уху и жалуется, псина такая. Цепкий неприятный взгляд не сходит с Алишера, кажется, даже на секунду. Член палаты Минздрава по имени Анатолий, с которым они с Алишером иногда пересекаются здесь (кажется, это первая их встреча, во время которой Алишер абсолютно в себе), тоже кидает на него непонятный взгляд. Алишер нервно переминается с ноги на ногу. Обычно ему везёт, и они со стариканом видятся только по особым датам, но сегодня явно не его день. Старикан поднимает руку, останавливая Федю. -У нас с Анатолием Анатольевичем запланированная встреча, - неторопливо и чётко говорит он. - Будьте добры дождаться её окончания, Алишер Тагирович. Он поворачивает голову и кивает в сторону мотоциклиста. -С Алексеем вы уже знакомы, он проследит, чтобы вы не увильнули, как вы это любите. Алишеру кажется, что если он сейчас посмотрит на Лёху, то воздух заискрится нахуй, и всё сразу станет понятно. Он корчит кислую мину и тащится в комнату ожидания. Блять, судьбы точно не существует? Они оба молчат; Алишер кладёт ногу на ногу и скорее дёргает стопой в воздухе, чем покачивает, ощущая себя сидящим на иголках. -Сними шлем, - наконец, не выдерживает он. Из-под шлема доносится глухой смешок. Алишер понимает, что гуляет по очень тонкому льду, потакая псине здесь, но ему очень надо убедиться. Шлем находит своё место на бёдрах в плотных тёмно-синих джинсах, и Лёха смотрит на него с лёгкой усмешкой. Алишер на секунду задумывается, случайность ли то, что они сидят тут вдвоём, или чёртов старикан знает. Он бросает голодный взгляд на Лёху, чувствуя, как рот наполняется слюной. Блять, иногда он реально чувствует себя каким-то животным, у них и было-то всего ничего: пососались в заброшке и потрахались в кадиллаке, последним он ещё и не совсем доволен остался. -Если бы не место, я бы с радостью пересел к тебе на колени. Ну, блять, начинается. Лёха издаёт смешок неясной окраски и трёт переносицу пальцами. -Ты так легко заводишься, что это пугает. Держи себя в руках, Алишер, я при исполнении. Алишер нервно улыбается. То, как Лёха негромким хриплым голосом констатирует очевидный факт, что он завёлся с полоборота, делает только хуже. А если бы был не при исполнении? Его мозг неожиданно включается, и он немного подаётся вперёд, поманив Лёху; тот зеркально повторяет его движение, и Алишеру становится интересно, рефлекс это такой или что. Алишер прикрывает ладонью нижнюю часть лица от ближайшей камеры и громко шепчет: -Раз уж мы встретились, может, телефончик свой оставишь? О, этот взгляд медсестры из психбольницы, он уже такой родной. Алишер очаровательно улыбается, надеясь, что это будет достаточно убедительно. -Чтобы ты и мне фотки своих ног и цацок скидывал? - понизив голос, смешливо спрашивает Лёха, приподняв бровь. Алишер хлопает глазами раз-два, прежде чем до него доходит, что они про чат со Славой. Он нервно думает, какова вероятность того, что Лёха видел тот самый не-дикпик. Блять, он видел, как Алишер доёбывался до Славы с двусмысленностями? А с другой стороны, какая разница? -Ты что, палишь его переписки? - недоверчиво уточняет Алишер. - Ты просто худший родитель. Лёха возмущённо округляет глаза и недовольно цыкает. -Я не его родитель. -Точно? А ведёшь себя так, будто сам его выносил и вырастил. Они молча сверлят друг друга взглядами. Алишер сдавленно хихикает и моргает. -Ты проиграл. -Значит, с тебя номер, - не растерявшись, парирует Алишер. Лёха фыркает, протягивает руку и стучит пальцем по бритому виску Алишера. -Где логика? -А нахуй ты её ищешь? Так сильно не хочешь смотреть на мои ноги и цацки? Так тебе я могу другие части тела присылать, но цацки остаются в любом случае. Алишер кокетливо хлопает глазами, забив хуй на камеру. Лёха выпрямляется, его губы вздрагивают в невольной улыбке. Он проводит по лицу ладонью, слегка оттянув кожу под глазами вниз, и Алишер только сейчас догоняет, что он снова в линзах. Снизу, на правом глазу он что-то замечает, но не успевает рассмотреть. -Так за что тебя собираются линчевать после Семёнова? Красиво переводит тему. Да и хуй с ним, старикан любит отправлять Алишера домой со своими за рулём, глядишь, Лёху ему выделит. Ну да, капитан в роли таксиста, это сильно, но прямо сейчас он сиделка. Алишер пожимает плечами. -За то, что я не хочу терять свой суверенитет, видимо. Алишер невольно прыскает с выражения лица Лёхи. Наверное, в чужом представлении он не должен знать слов сложнее, чем тачки и суки. -Я удивлен, что ты иногда произносишь умные слова этим ртом. Алишер расплывается в довольной улыбке и подмигивает. -Мой рот и не такое может. -А вот этому уже не удивлён. Они снова молчат. Алишер соблазняется подтянуть ногу на сидушку стула. Видеть Лёху здесь почему-то так странно, хотя сейчас он припоминает, что действительно видел его тут мельком несколько раз. Ему хочется написать Андрею, но вытаскивать этот телефон на открытом пространстве под прицелом камер и глаз офицера - не особо. Алишер спускает ногу обратно на пол и подтягивает на сидушку другую, подсунув кроссовок себе под зад. От погрыза ярко-голубых ногтей он удерживается в самый последний момент, представив, как потом придётся всё снимать и красить заново. -Ты нервничаешь? Алишер издаёт смешок и смотрит на Лёху, высоко вскинув брови. -Не люблю тут подолгу тусить, - неохотно говорит он. - Все в костюмчиках, прилизанные, аж тошно. Чувствую себя здесь так же нелепо, как среди байкеров в пижаме душевнобольного. Лёха усмехается отсылке на их встречу краем рта. Он барабанит пальцами по шлему на своих коленях. Если так подумать, то и он как-то странновато смотрится в госучреждении. -Слушай, а у тебя нормальная форма есть или это твоя рабочая роба? Лёха странно улыбается и склоняет голову к плечу. Всё, сука, загадочничает. Он негромко цокает языком и шевелит туда-сюда нижней челюстью. -По правде говоря, ты и знать-то о нашем существовании не должен, тем более, о том, что у меня есть звание. Так что нет у нас формы. Алишер заинтересованно поводит носом как собака. Псина навостряет уши. Ох уж это тайное кругом. Алишер издаёт ещё один смешок. -И на тебя, и на меня в архивах есть личные дела, нихуя действительно секретного в этой стране не существует, - покачав головой, смешливо говорит он. Лёха прищуривается и приподнимает густые брови. Алишер прикусывает кончик языка. Да блять, вечно он пиздит больше нужного, стоит только булки расслабить. Лёха делает вид, что ничего подозрительного не услышал, так же, как Алишер делает вид, что ничего сомнительного не заметил. -Ну, теней официально не существует, - саркастично говорит Лёха. Алишер фыркает. -А как ты их личные дела себе представляешь? С пустым квадратом вместо фотки? Хотя, конечно, можно и модельку сделать на компе, но род занятий и происхождение будет трудно объяснить на языке офисных крыс. Лёха негромко смеётся, а Алишер только хихикает, потому что в голове всплывает увиденное в федином кейсе. Ему становится тревожно от мысли о том, что в его руках знание не становится чем-то, оставаясь всего лишь информацией внутри помойного ведра. В конце концов, ему приходится сменить безусловно приятную компанию Лёхи на худшую из всех. Кажется, по приятности уединение со стариканом в его кабинете может сравниться с первой встречей с Бледным лет пять назад или когда это было. Алишер игнорирует стул и чувствует себя школотой в кабинете директора, стоя перед столом с обеими руками в карманах бомбера и раскачиваясь с носка на пятку. Старикан расслабляет узел галстука на шее и пробегает цепким взглядом по фигуре Алишера, отчего даже тому становится неуютно. Скорее бы домой уже съебать. -В чём дело, Алишер? - его сухой голос вызывает неприятные мурашки. -Да я азбуку выучил, - мрачно хмыкает Алишер. - И обнаружил, что ты меня пытаешься из субъекта в объект переквалифицировать. Тонкие бледные губы трогает тень улыбки. Алишер поводит головой из стороны в сторону, пока не раздаётся щелчок, глядя куда угодно, но только не на человека за столом. Интерьер этого кабинета уже засмотрен им до дыр, если честно. -Ты думаешь, что это только моя инициа.. -Да, - резко выпаливает Алишер. Чужой хлёсткий взгляд и поджатые тонкие губы приводят его в чувство не хуже пощёчины. Алишер опускает голову и сверлит глазами свои кроссы, прикусив щеку. Он бормочет: "Прошу прощенья" - давясь гадливым ощущением. Блять, да он под приходом язык за зубами и ебло лучше держит. Старикан с тяжёлым вздохом трёт виски. Алишер в душе не ебёт, как с ним общаться на такую щекотливую тему, как его статус чьей-то собственности. Он и так не личность в глазах этого человека, но закреплять это документально? Это же пиздец. Старикан вытаскивает из ящика те самые бумажки, кладёт на стол, развернув их к Алишеру, и с негромким, но ёмким стуком опускает рядом ручку. -Вычеркни то, что тебя смущает. Алишер растерянно переминается с ноги на ногу. -Это что-то изменит? - криво усмехнувшись, спрашивает он. Ему начинает казаться, что он тут стоит по чьей-то задумке, но точно не случайно, и это заставляет его нервничать. Особенно, когда старикан широко улыбается, но его взгляд вообще не теплеет и не смягчается. -Всё зависит от того, как ты попросишь. Блять, ну понятно. Алишер шмыгает носом и трёт согнутым пальцем его кончик. Он шумно сглатывает и неуверенно заискивающе улыбается. -Можно хотя бы не сегодня? И не здесь. Оценивающий взгляд старикана словно оставляет липкую плёнку на коже, и Алишер думает о том, что первым делом, вернувшись домой, он сходит в душ. Старикан над ним сжаливается, и на том спасибо, но, сука, какой спектакль. Ему делать нехуй или чо? Алишер выходит из его кабинета с ощущением, как будто его пережевали, переварили и высрали. Напротив двери, на стуле сидит Лёха; он внимательно смотрит на кислое лицо Алишера снизу вверх, подняв голову. -Мне велели снова подработать бомбилой, - говорит он. Алишер ощущает острую нехватку поддержки хотя бы физического плана. По дороге на улицу Алишер затягивает Лёху в неприметный закуток и быстро говорит, почувствовав, как тот напрягается: -Тут нет камер и редко кто-то ходит мимо. Ты не против обнимашек от клоуна? Лёха прищуривается, и пауза как-то затягивается. Алишер неловко прочищает горло; он и так на нервах, плиз, если Лёха собирается его послать, то можно быстрее. Лёха притягивает его к себе сам, и Алишер порывисто сгребает его в объятия, уткнувшись носом в залаченные волосы. Лёха только глухо хмыкает и похлопывает его по спине. -Фу, откуда ты такой понимающий? - ворчит Алишер, как обычно, расходясь в словах и действиях. Беззвучный смех щекочет ему ключицы. А потом Лёха засовывает руку ему под рёбра спереди. -Поехали уже. Алишер догоняет его не сразу, разогнуться занимает у него минуты три. Лёха уже сидит на мотоцикле, а набравшаяся сил от тактильного контакта с приятным ей созданием псина уже виляет хвостом. Алишер правда пытается не думать о том, чтобы упросить его заглянуть на чаёк. Блять, да конечно он не может не думать об этом. Лёха достаёт из багажного отделения мотоцикла второй шлем. Алишер снова чувствует запах сигарет от его куртки и не понимает, раздражает это его или нет. -По глазам вижу, что ты меня внутрь зазвать хочешь. Алишер вообще даже рот открыть не успевает - только шлем снять и с мотоцикла слезть. Лёха поднимает забрало шлема и смотрит на него смешливым взглядом из тени, и Алишер отстранённо думает о том, что принял бы его в этих линзах за человека на изи. У них даже зрачок меняет размер в зависимости от освещения, это не какая-то простая хуйня. Алишер беззвучно хмыкает, оставляя эти размышления на потом. Он наклоняет голову вбок и звонко цокает языком. -Нихера ты самоуверенный. Лёха в ответ издаёт беззлобный смешок. -Ты умеешь прибавить чувства собственной значимости. Ой бля, точно, он же первым делом сообщил Лёхе о том, что посидел бы на его коленках. Ему, наверное, надо научиться держать свою псину в узде. Хотя нахуя? Алишер трёт кончик носа, заискивающе улыбается и хлопает глазами. -Так ты зайдёшь? Ему хочется смыть с себя гадливое чувство, оставшееся от старикана и от места, и это необязательно должна быть вода. Лёха облокачивается на руль мотоцикла и протягивает Алишеру раскрытую ладонь. -Дай мне свой телефон. Алишер заинтересованно вытягивает шею, глядя на то, как он открывает клавиатуру набора экстренных номеров без разблокировки. Прежде чем вернуть телефон законному владельцу, Лёха даже делает скрин на всякий пожарный, и Алишер чувствует себя тронутым до глубины своей чёрной души. И псину тоже тронутой. -Я наберу, - с усмешкой в голосе говорит Лёха и захлопывает забрало шлема. Алишер чувствует себя противоречиво; его вроде и отшили, и нет. И блять, какой же Лёха пафосный, просто восторг. Громкий рёв мотоцикла ещё какое-то время стоит у Алишера в ушах. Он переминается с ноги на ногу и оборачивается; Азиз смотрит на него с нечитаемым выражением лица, а Алишер с восторженной улыбкой поднимает обе руки с оттопыренными большими пальцами. После душа он падает на диван в зоне отдыха и, наконец, отвечает Андрею. Тот уточняет его местоположении и только после этого звонит. На фоне что-то негромко жужжит. -Это серьёзная хуйня, Алишер. Где ты её откопал? Алишер смотрит в потолок. На потолке ничего интересного. Зато в его жизни ебучий детектив. Алишер задумчиво и протяжно мычит. -Она валялась под диванной подушкой. У меня есть кое-какие мысли на её счёт, но сначала я хочу знать, чо там вообще. Андрей какое-то время молчит. Алишер его не торопит. Ему уже некуда торопиться. -Для начала, там был вирус. Алишер угукает в ответ, а потом понимает, что засовывал эту хуйню в свой ноут, и тот на следующий день кирдыкнулся. Он едва слышно вымученно стонет. -Бля, мой золотой запас бесценной порнухи пропал из-за этой хуйни? Если там была другая порнуха, то я надеюсь, что она хоть на одну десятую такая же качественная. Андрей в телефоне смеётся, но недолго. Алишер слышит негромкое пиликанье его сенсорной клавиатуры. -Кроме вируса, тут было ещё несколько уровней защиты.. -Но ты же гений, конечно, ты справился с ними, - хмыкает Алишер. Андрей издаёт странный квакающий звук. Алишер беззвучно посмеивается. Конечно, его окружают гении, никак иначе, если он и сам такой. Он просто не по части наук и всего такого, для них он ленивый и туповатый, это правда. -Допустим, - уклоняется от комплимента Андрей. - До тебя доходили кое-какие слухи о новом законопроекте, я уверен. Алишер начинает пялиться в потолок серьёзнее. Он не может говорить о том, что увидел, хорошо, что Андрей сам завёл эту тему. Крыса тревожности снова начинает его грызть. -Может быть, не только слухи, - туманно отвечает Алишер. Андрей издаёт негромкое: "О" Какое-то время они оба молчат. -Тогда есть шанс, что это не красиво сделанный фэйк. Но бля, лучше б это было фэйком. Алишер накрывает глаза ладонью. Чёрт, вот это пиздец. -Здесь много подписей, Алишер. Алишер шумно втягивает воздух сквозь зубы и выдыхает. -Блять, зачем кому-то подбрасывать это мне? Все же знают, что я ебалом торгую, берегу свою жопу и не имею никакого веса в политике. Андрей прочищает горло и уточняет, почему Алишер думает, что ему это подбросили. Алишер меняет положение на сидячее и смотрит пустым взглядом в панорамное окно, выходящее на бассейн. Почистить бы его. Он об этом думал между делом все полторы недели или сколько там прошло. Его дом переворачивали с ног на голову несколько раз: уёбки, среди которых затесалась Клава; правительственные шавки стопроц тоже сначала обыскали здесь всё сверху до низу, прежде чем послать за ним байкеров-спасателей; потом ещё и клининговая компания. Так как никто не заметил эту флешку? Достаточно было просто отодвинуть диванную подушку. Следовательно, кто-то положил её туда уже после всех этих событий, когда всё устаканилось. -Есть предположение, которое мне не нравится, - резюмирует всё ранее сказанное Алишер и чешет кончик носа. - Все знают, что я деградант, и мне нечего с этим сделать, я даже посмотреть её содержимое не смогу, возможно, кто-то знает, что у меня есть выход на тебя. Андрей молчит несколько секунд, прежде чем тяжело вздохнуть. -Чёрт, по-хорошему бы перепроверить слепые пятна в твоём доме, - после невесёлого смешка говорит он, - но я не хочу прибавлять тебе проблем, ты их и сам активно находишь. Алишер кекает. Вот уж правда. Его посещает мрачная мысль о том, что им явно придётся хотя бы на время оборвать связь. -От телефона лучше избавиться, - раздаётся голос Андрея, отвлекая Алишера от размышлений. Блять, чо за день такой уебанский. Когда они прощаются, Алишер какое-то время сидит неподвижно и постукивает злосчастным телефоном по своей коленке. Ну, зато теперь есть шанс, что знание станет силой. Словно желая добить его, на другой телефон приходит сообщение с датой, временем и адресом. Алишер запускает пальцы в свои волосы и остервенело ерошит их, порвав канцелярскую резинку, которой они были собраны. Теперь бесполезный телефон летит в стену. Алишер шумно выдыхает. Смартфон снова вибрирует. Сообщение от Лёхи, где он спрашивает, свободен ли он в воскресенье. Он выбирает ту же дату, что и старикан. Алишер криво усмехается. О, он и правда мастерски умеет нарываться на проблемы. Например, назначить встречу с Лёхой на утро воскресенья, зная, что по адресу, который тот скидывает, находится отель. Они там однозначно будут чаи гонять. Без связи с Андреем становится.. унылее. Алишер уже привык к тому, что они не видятся, возможно, уже даже подзабыл, как тот выглядит, но на протяжении последних трёх лет у него плюс-минус всегда была возможность доебаться до старого приятеля. Из и без того немногочисленного списка тех, кому Алишер может доверять в своём окружении, на время вываливается один пункт. Он запаривает Азиза списком всех, кто побывал в трэп-хаусе в промежутке между окончанием шумихи с его чудесным спасением и обнаружением флешки. Список оказывается внушительным, из одной только клининговой компании приезжало созданий десять. -Я чо, в романе Агаты Кристи? - ворчит Алишер, пока просматривает незнакомые имена и даты за завтраком, забравшись на диван с ногами. -Убийца - садовник, - любезно подсказывает Азиз. Алишер смешливо фыркает и откладывает этот вопрос на неопределённый момент. Ему надо снова светить ебалом в разных местах и красиво убеждать свою не слишком великовозрастную аудиторию в том, что всё нормально, а проблемы недовольных в их недовольстве. В целом, он действительно считает все эти митинги и остальной движ бесполезными. Время мирных митингов давно закончилось. Чего эти создания хотят от кучки зажравшихся старых уёбков? Неравнодушия? Ну да, ну да. Алишер выгоняет эти мысли из головы, когда они начинают клониться не в ту сторону. Если долго об этом думать, можно случайно получить билет на тот свет; какой бы поганой ни была жизнь, Алишер слишком сильно любит её жить. Чем ближе воскресенье, тем взбудораженнее он себя чувствует, хотя по идее, всё должно быть ровно наоборот. Алишер смеётся сам над собой. Не, ну он хотел посидеть на коленках у Лёхи и посидит, чо такого. А то, что приходится терпеть аж до конца недели, так а хули он ожидал, когда ему захотелось покрутить шашни с офицером. Субботним вечером Алишер по дороге со съёмок не выдерживает и забрасывает в их короткий диалог о завтрашнем дне максимум осознанного флирта, на который только способен. А Лёха, в свою очередь, не удерживается от того, чтобы не поиронизировать над его нетерпением. Алишер на секунду притормаживает, задумываясь над тем, когда в последний раз устраивал такие брачные пляски вокруг другого создания, зная, что его тоже хотят, но при этом держат на расстоянии. Это всё от нехватки нормального секса и некормленности псины. Утром Алишер чувствует ни с чем не сравнимый охотничий азарт. Он не запаривается выпрямлением волос, только укладывает кудри в художественном беспорядке и довольно улыбается своему отражению. Вечер обещает быть отсосным (скорее всего, в самом прямом смысле), но перед этим он хотя бы получит удовольствие. Трусы он с собой, конечно, возьмёт, но надевать не будет, нахуй они нужны. "Я надеюсь, что ты не тролль 80-го левела и реально будешь меня ждать, а то я полностью настроен" "Ты просыпаешься уже таким возбуждённым или что?" "Я уже говорил, что ты пугающий?" Алишер гыгыкает себе под нос, пока сидит в зоне отдыха в одном халате, ковыряет вилкой салат с куриной грудкой и пялится в их чат с Лёхой. Кофе стынет в огромной кружке, за окном творится какое-то хмурое говно, но ничего не сможет испортить ему настроение. Только если Лёха не сольётся, конечно. Возможно, к вечеру оно тоже опустится ниже плинтуса, но ему никто не ставил условий приезжать в своём уме. "Сочту это за комплимент" Он одевается чисто для галочки, натянув легко снимаемые брюки и пиджак на двух пуговицах. Алишер поворачивается к Азизу и спрашивает, по шкале от одного до десяти, насколько шлюховато он выглядит. Уголки губ Азиза вздрагивают. -На сто. Алишер довольно щёлкает языком. -То, что надо. Несмотря на говно на улице, для завершения образа он всё равно напяливает квадратные солнцезащитные очки. Он планирует выбросить из своей головы все тревоги и беспокойства, но ему даже не приходится напрягаться над этим; псина, знающая, что её сегодня никто не будет осаждать, звереет по мере приближения к месту назначения. Приличия ради, Алишер не заходит через парадный вход. Он чувствует, как по его телу проходит дрожь, уже стоя перед дверью номера. Вау, да у него никогда не было мандража от того, что надо куда-то приехать и с кем-то потрахаться, магия какая-то. Лёха поднимает голову, отвлекаясь от телефона в своих руках. Он сидит на краю широкой кровати, в небесно-голубой толстовке и плотных тёмно-синих джинсах, с взъерошенными светлыми волосами. Это чо, на полном серьёзе происходит? Алишер сглатывает скопившуюся во рту слюну. Пока Алишер выпрыгивает из обуви, Лёха откладывает телефон на стол, на котором стоят графин с пробкой и два стакана. Алишер невольно облизывает губы. У него в голове вертится едкий комментарий по поводу того, что на Лёше его любимый цвет смотрится по-божески. -Обычно я человек момента, не планирующий секс за несколько дней. Но что-то ему подсказывает, что Лёхе не составит труда его завести, он же не жигули. В данной ситуации он скорее ниссановский суперкар. Лёха выпрямляется и склоняет голову набок, улыбаясь так, что видно его зубы. -Ты не выглядишь расстроенным. Ух, наверное, его голос - это одна из причин, почему Алишер здесь. Псина голодно скулит. Алишер подходит к кровати. -А как я выгляжу? Пугающе? Лёша хмыкает и окатывает его тёмным взглядом с головы до ног. Алишер встряхивает кудрявыми волосами, на его губах мелькает шальная улыбка. -Тебе не нравится мой томный образ? - спрашивает он, сделав голос по-детски писклявым. Вместо ответа Лёша притягивает его ближе к себе и выворачивает две единственные пуговицы на пиджаке из петель. Алишера пробирает мурашками от прикосновений губ к животу. Он толкает Лёшу в плечо, и тот откидывается назад, оперевшись на обе руки. Алишер снимает солнцезащитные очки, оставляет их на тумбочке и садится на чужие бёдра. Пиджак падает на пол к ногам Лёши. Лёша протягивает руку и прочерчивает указательным пальцем путь от яремной выемки, по татуированной груди, по животу и до ширинки с уже вывернутой пуговицей. -Подлецу всё к лицу. От его хриплого голоса у Алишера поджимаются яйца. Он отталкивает руку Лёши, подаётся вперёд, соприкасаясь обнажённой грудью с чужой толстовкой, и жадно целует. Ему хочется сожрать Лёшу целиком; или чтобы Лёша сожрал его. Лёша опускается на спину и тянет его за собой. Алишер снова чувствует, как его тянут за волосы, и слабо стонет. Неважно, нравилась ли ему боль до, главное, что Лёша не делает действительно больно. Или у Алишера атрофировалось понимание боли. Он трётся о бёдра Лёши полувозбуждённым членом и чувствует, как ширинка расстёгивается без дополнительной помощи. Он приподнимается на вытянутых руках над Лёшей и широко улыбается. -Мам, смотри, я без рук. Когда он выпрямляется, брюки сами сползают с жопы и застревают на разведённых бёдрах. Лёша ржёт, и через несколько секунд Алишер уже лежит под ним. Брюки падают к пиджаку. -Ты вообще в курсе, что существует нижнее бельё? Алишер негромко хихикает. -Кто ходит на встречи с тобой в трусах, тот долбоёб. Он слабо кусает Лёшу за подбородок. Алишер подставляется под все укусы-поцелуи, но в итоге обхватывает рукой лицо Лёши, закрывая ему рот. Тот поднимает голову. -Хочу быть сверху. Лёша издаёт смешок, который вибрирует на коже ладони Алишера. Мурашки пробегают по руке и доходят до загривка. Лёша целует его медленно и без агрессии, и у Алишера плавится мозг. Хоть Лёша и не прижимает его, наоборот, приподнимается на руке, Алишер не спешит менять их позицию. Он прижимается губами под линией челюсти Лёши и оставляет там смачный засос. Алишер тянет с него голубую толстовку и только после этого заваливает на спину. Под татуировками на его груди Алишер чувствует пальцами рубцы, находит ещё несколько мелких шрамов на плечах, один широкий и толстый под рёбрами. Он садится сверху на бёдра Лёши, полностью обнажённый. Он целует его плечи и шею, тянет за серёжку в ухе зубами, прежде чем сползти на пол. Он расстёгивает ширинку на джинсах Лёши, выворачивает пуговицу и тянет их вниз по ногам. Не удержавшись, он проводит обеими руками по чужим голеням против роста волос и глумливо хихикает, когда Лёха недовольно дёргает коленом. Его самого, безволосого везде, где только можно, так не подъебёшь. Он оставляет мокрый след на нижнем белье Лёши, сжав его член губами. Алишер чувствует, как Лёха немного меняет положение, приподнявшись на руках, и смотрит на него снизу вверх. Алишер улыбается уголками губ и шлёпает его резинкой трусов. Когда на Лёхе не остаётся одежды, Алишер придерживает его полувозбуждённый член и широким движением лижет его от яиц до головки. Он смыкает пальцы в плотное кольцо у основания, касается головки губами, обводит её кончиком языка, аккуратно оттянув крайнюю плоть. Лёша тяжело выдыхает и кладёт руку ему на затылок, но больше ничего не делает. Алишер вбирает член в рот, пока не касается губами собственных пальцев, и втягивает щёки. Он подаётся обратно наверх, практически выпуская член из губ, перекатывает языком головку во рту и слизывает с неё выступившую смазку. Лёха издаёт гортанный звук и подаётся бёдрами вверх, когда Алишер снова опускает голову, скользя по стволу плотно сжатыми губами. Алишер шлёпает его по бедру и выпускает член изо рта. Он вытирает свои губы тыльной стороной ладони и забирается обратно на бёдра Лёши. Алишер жадно целует его, обхватив обеими руками взмокшую шею. -Подготовка мне не нужна, - сыто урчит он, не отстраняясь далеко от лица Лёши. Алишер сам раскатывает презерватив на его члене и направляет в себя. Опустившись до конца, он шумно выдыхает и прикрывает глаза. Он чувствует, как Лёша обнимает его за талию одной рукой и прижимается губами к шее. Алишер поворачивает голову, ловит его губы своими. Всё кажется менее сумбурным, чем в первый раз, и он не отказывает себе в желании поцеловать Лёшу не так пылко, как можно было бы. Он отстраняется и толкает Лёшу в грудь, заставляя упасть на спину; лёшина рука съезжает на его бедро. Алишер упирается руками в его бёдра, отклонившись назад, и снова прикрывает глаза, отдаваясь ощущениям. Он двигается медленно, и в его громком дыхании проскальзывают едва слышные стоны. Лёша обхватывает его член и касается большим пальцем открытой головки. Алишер издаёт скулящий звук и мгновенно наклоняется вперёд, чтобы перехватить его руку за запястье. -Я не планирую быстро кончать, не стоит, - говорит он, справившись с дыханием. Лёха смотрит на него, приподняв брови, и улыбается краем рта. -Да ты, получается, с девочками скорострел? - иронично спрашивает он. Алишер надменно фыркает. -Нет, но приходится для этого очень стараться. Медленно положи мой член на место и никто не пострадает. Лёха начинает ржать как ишак и закрывает своё лицо рукой. Алишер чувствует себя весьма странно, пока под ним трясётся чувак, чей член находится внутри него. Лёша успокаивается, громко и протяжно выдохнув. -Окей, я тебя понял. Лёша обхватывает руками его бока и сам толкается в него. Алишер шумно втягивает воздух через стиснутые зубы. Когда он снова начинает двигаться, Лёха подмахивает бёдрами ему навстречу, но в конце концов Алишер выдыхается. Лёха роняет его на спину и прижимает его согнутые ноги боком к постели. Алишер вымученно стонет. После оргазма Лёха заваливается сбоку от Алишера, и тот чувствует, как член выскальзывает из задницы. Он обвивает Лёху руками-ногами, чтобы получить сполна и за первый раз тоже. Он тычется в губы Лёхи своими, и они лениво, медленно целуются, пока губы совсем не высыхают. Лёха просовывает ладонь между ними, закрывая своей граблей половину лица Алишера. -Ну всё, хватит, фу. Алишер ржёт в его руку. Во рту сухо, а снаружи он весь потный и липкий, и по всему телу разливается приятная усталость. Но в следующий раз, пожалуй, он отдаст бразды правления в руки Лёхи сразу. Алишер ещё какое-то время тискает расслабленного Лёшу, но всё равно ему приходится откатиться в сторону, чтобы добраться до графина на столе. Он вытаскивает из него пробку и с подозрением принюхивается. Вода, заебись. Алишер не запаривается и выливает в себя по меньшей мере половину графина. -Бляяя, какой же ты конч, - слышится лёхин голос с кровати. Для него Алишер таки пользуется стаканом и протягивает его Лёхе, оттопырив в сторону мизинчик. Лёха отвешивает ему полупоклон в сидячем положении. Когда он допивает, Алишер снова на него забирается, сверившись с часами и придя к выводу, что время пососаться ещё есть. Лёха закрывает его рот мозолистой ладонью. -Трахать тебя снова никаких сил нет, пощади. Алишер посмеивается и лижет его руку. Лёха вытирает её о простынь с мученическим выражением лица. -А ты и не успеешь, дорогуша, я скоро по съёбам, - мурчит Алишер, когда ему надоедает хихикать. -Тем более. Алишер оживляется и проводит рукой по голове Лёши, взъерошивая его жёсткие сухие волосы. -А чо такое? Тебя поцелуи возбуждают? Вместо ответа Лёха пытается засунуть руку ему под рёбра и в итоге спихивает с себя на грязную постель. Алишер думает, что это жестоко, но тут же оправдывает тем, что профессия Лёхи предполагает жестокость. Он перекатывается к Лёше поближе и подпирает голову рукой, лёжа на боку. -Слыш, а убивать других сложно? Лёша немного поворачивает голову, обозначая, что услышал его, и роняет низкий смешок. -А что, ты ко мне в отряд собрался? Алишер фыркает и машет рукой. -Да нахуй надо, у меня крышняк тогда совсем поедет. Прост пытаюсь понять, что ты вообще за фрукт такой. Лёша протягивает руку и лохматит его и без того взъерошенные волосы. -Для тебя, Алишер, я просто банан, так что не забивай голову хуйнёй всякой. Алишер гыгыкает над очевидной шуткой ниже пояса. Действительно, зачем забивать себе голову самостоятельно, если это сделают за него. В ванной он крутится перед зеркалом и удовлетворённо насчитывает несколько ярких следов присутствия Лёхи. Когда он, чистый и в неплохом настроении, вываливается из неё, Лёха удивлённо присвистывает. -Да ладно, это трусы? На тебе? Алишер проглатывает шутливое предложение снять их и только загадочно улыбается. -Работать я всё же предпочитаю в трусах. Он напяливает брюки, затягивает их ремнём и надевает пиджак, не застёгивая. Когда он оборачивается, Лёха смотрит на него с задумчивым выражением лица, сидя в изголовье кровати и накручивая на палец угол наволочки. -Если бы не знал, кто ты, подумал бы, что ты в другой отель собрался. Алишер гыгыкает. Не в бровь, а в глаз, но эта информация не для лёшиных ушей. -Работа бывает разной, - уклончиво отвечает он с лукавыми интонациями. Алишер подходит к кровати и наступает на край матраца коленом, наклоняясь вперёд и упираясь обеими руками в простынь. -Поцелуйчик на прощание? Лёха усмехается краем рта. Алишер невольно залипает на то, как перекатываются мышцы под его кожей, когда Лёша меняет положение. Нихуя не меняется - он всё ещё не понимает, нахуй Лёха такой охуевший в его жизни вообще нарисовался. После поцелуя губы горят и немного болят корни волос. То есть, не корни, а кожа головы. Да похуй. Алишер запрыгивает на заднее сиденье кадиллака в просто ахуенном настроении и, кажется, у него прибавляется сил, чтобы пережить этот день. Слава уточняет, есть ли смысл спрашивать, как жиза, или Алишер опять пришлёт ему фотку в ответ. "Написал бы ты раньше, я бы тебе прислал что-нибудь эдакое" "Зная тебя, это был бы дикпик, делающий вид, что это не дикпик" Алишер фыркает. Они договорились без членов, он и не шлёт члены, какие к нему вопросы. До того, как за ним приедут, у него есть ещё несколько часов в запасе, так что он с чистой совестью заёбывает Славу пиздежом о всяком. В голове мелькает мысль о том, что Лёха снова был в этих необычных линзах. Не то чтобы Алишеру принципиально, да и предъявленные в первую встречу корочки были настоящие, но это кажется интересным. Он вспоминает реакцию Лёхи на уточнение его вида; ничего странного, но ощущение чего-то не такого дразнит его. -Сплошные загадки вокруг, - жалуется он Азизу. Азиз одаривает его вопросительным взглядом в зеркало заднего вида, но Алишер ленится объяснять и только машет рукой. Всё идёт по привычному сценарию: безликая машина - онемевшая десна - безликий двор - безликий Федя - безликая квартира. Алишер не включает голову, как от него и хотят. Возможно, с ним обращаются хуже обычного. Возможно, он ловит несколько раз раздражённый мрачный взгляд на следах зубов и багровых засосах на своём теле. Всё возможно, но Алишер не в состоянии заострить на чём-то одном своё внимание, и он просто отдаётся во власть течения. Сейчас пережить эту ночь, а надеяться, что она окупится, он будет уже завтра. Первое, что он говорит сиплым голосом Азизу, когда вылезает из машины: -Мне надо проблеваться. А потом что-нибудь схавать. Иногда он задумывается о том, что Азиз не его телохранитель, а его нянька. Сейчас он задумывается о том, что то ли качество стало хуже, то ли он перестал понимать приемлимые для себя дозы, но отходосы с каждым разом всё фееричнее и фееричнее. В зеркало Алишер не смотрит принципиально, пока остервенело чистит зубы. На вопрос о самочувствии он отвечает ироничным: "Заебался" Он запихивает в себя кашу, в которой больше молока, чем самой каши, и заваливается на диван, не доходя даже до лестницы. Алишер смотрит в панорамное окно, на светлеющее небо и бледнеющий свет наружного освещения. Голова пустая, веки тяжёлые, но сон не идёт. Он открывает чат со Славой, чувствуя как ему становится немного спокойнее просто от самого существования их переписки, но даже не пытается напрягать мозг, чтобы что-то написать. Вместо этого Алишер пролистывает до последней скинутой версии трека, над которой он уже поработал нормально. Можно просто выкинуть его в сеть, а можно навести вокруг шумихи, чтобы заинтересовать. Кажется, один факт наличия упражнения для мозгов заставляет его глаза слипаться, и он всё-таки доносит своё тело до второго этажа, где в комнате блаженная темнота благодаря плотным шторам. Алишер падает на кровать, и в его бок мгновенно впивается что-то небольшое. Он вытаскивает это что-то и включает фонарик на телефоне. Флешка. Алишер смотрит на неё с совершенно тупым лицом. -У меня тут, блять, проходной двор?!