Быть счастливым

      ― Цинцю?       Шэнь Цинцю вздрогнул и открыл глаза. Су Сиянь, сидящая напротив, внимательно рассматривала его.       ― Ты точно в порядке?       ― Да, все в порядке, – он осмотрелся. Они сидели у него дома и пили принесенный цзецзе новый сорт чая. Хозяин квартиры взял приятно теплую чашку в руки и немного отпил. Вкусно. Она и правда хорошо разбирается в чае.       ― А где-       ― Тяньлан набегался с детьми и завалился с ними спать на диване в гостиной. Ну как ребенок, честное слово, – Су Сиянь фыркнула и закатила глаза. Что бы она ни говорила, даже в таком жесте прослеживалось некоторое умиление от ситуации.       Еще до того, как Цинцю стал родителем А-Фаня и Инъин, они вдвоем часто так сидели, пили чай с чем-то вкусным, обсуждали всякие безобидные мелочи. Сиянь любит сладкое, очень. Даже больше Цинцю. Хотя, казалось бы, возможно ли обожать что-то больше человека, в свое время слетавшего в Францию чисто ради посещения одной единственной кондитерской. Тогда это казалось вполне оправданной тратой («Цинхуа, я готов умереть за то, чтобы попробовать их эклеры!»). Сейчас же Цинцю с болью на своем старческом сердце думает о том, сколько всего можно было бы купить детям на такие деньги. А вот цзецзе, даже с мужем и ребенком на руках, иногда умудрялась спустить средства на что-то сладкое. Хотя, позволить себе внеплановые траты она более чем могла, чем и пользовалась время от времени. К слову, подруга Шэня имеет весьма говорящее прозвище, забавно контрастирующее с любовью к сладкому – «Железная дева Су». Возможно, это достаточно странная кличка для женщины. С другой стороны, для полицейской самое то. Забавно ли, но их знакомство произошло именно на работе цзецзе. То была весьма…странная ситуация.       ― Итак, почему вы подрались с этим молодым человеком?       «Железная дева» покосилась на элегантного юношу (..или мужчину. Он выглядел достаточно молодо, но находился на тонкой неопределимой грани между этими понятиями) с синяком на щеке, сидящего недалеко от них. Эту парочку притащили совсем недавно, прямо под конец смены. Неприятно. Она рассчитывала уже сбежать домой и провести прекрасный вечер наедине с коробкой печенья и чая. Напомните, почему сейчас именно она этим занимается?       ― Если бы кое-то не пытался пристать ко мне в баре, а при отказе какого-то хрена не полез с кулаками, я бы к нему за версту не подошел. Вы вообще чувствуете перегар от него? Ужас!       От брезгливого тона и жутко недовольного выражения на таком милом личике стало смешно. Даже слова о причине драки отошли на второй план.       ― И как же вас зовут, молодой человек, – с ухмылкой спросила полицейская.       ― Шэнь Цинцю, мадам. К сожалению, или счастью, большего я Вам без адвоката не скажу.       Су Сиянь не удержалась и расхохоталась.       ― Диди?       Цинцю подавился чаем, который в очередной раз хотел отхлебнуть. То, как она его назвала!       ― Я же просил!       ― Не смогла удержаться, прости. Ты опять отвлекся.       Женщина хмыкнула и еще раз внимательно осмотрела его. Почему-то по спине пробежался мертвецкий холод. Было ощущение, что что-то не так.       ― Знаешь, – она облокотилась на стол и уперлась подбородком в скрещенные руки, – я никогда не думала, что полюблю кого-то.       ― Неожиданная смена темы. С чего такой выбор и тон, будто предсмертную записку собралась писать?       Шэнь вопросительно посмотрел на нее и потянулся к вазочке с печеньем. Вкусно. Перебитая подруга в ответ недовольно зыркнула и продолжила говорить.       ― Я правда никогда не думала, что у меня будет в жизни кто-то важный кроме работы. Она была практически моей семьей столько времени. Именно она, а не люди, подарившие мне жизнь. Я тут еще недавно подумала, мы с родителями так давно не общались. Последний раз созванивались с год назад, если не больше, на мой день рождения. Кстати, они ошиблись в числе. Не угадали ни его, ни месяц. Похоже, им было настолько плевать на меня и наше общение, что они не посчитали нужным запомнить одну жалкую дату. Хотя я тоже хороша, сама не звоню. Интересно, живы ли они вообще сейчас?       Сиянь повернулась к окну, за которым в небе начали собираться тучи. Непонятно было, что подняло в ее душе столь неприятные воспоминания. Такие темы женщиной в большинстве случаев успешно заминались, а сам разговор уводился в более приятное русло.       ― Раньше я работала, работала и еще раз работала. До потери пульса. Думала, завоюю их уважение. «Глава отделения Су» – неплохо звучит, да? Я тоже так думала. Сразу ощущение, что наконец чего-то добилась. Сейчас-то понимаюто понимаю: бесполезно завоевывать то, зачатков чего никогда не существовало. Все время пыталась убедить себя, что переработки сделают меня счастливой, «любимая работа же»… – она горько усмехнулась, – Глупой была. Глупой, и не осознающей многие вещи.       Она ненадолго замолчала и задумалась, мягко постукивая пальцем по ободку большой кружки. Когда уже Цинцю открыл рот, чтобы перевести тему на что-то более приятное, банально начать разговор о каком-нибудь кокосовом печенье, как его остановила слабая улыбка на лице цзецзе.       ― А потом я встретила Тянь-Тяня. Честно говоря, в первую встречу хотелось ему и врезать по лицу, и заткнуть рот, и свалить от него куда подальше. Даже интересно, что бы я выбрала, не успей он кинуть ту ужасную пошлую шутку.       ― Вы начали встречаться из-за сального анекдота? Серьезно?       Неловкая улыбка была ответом. Было приятно знать, что в его, Цинцю, компании Сиянь может позволить себе расслабиться. Их дружба, конечно, была не столь ошеломляюща, как ее брак с Ло Тяньланем, но, похоже, у цзецзе было столько же мало приятелей, сколько и у самого Шэня. Им обоим трудновато заводить новые знакомства. «Спелись два одиноких волка», как иногда шутил Цинхуа.       ― Жизнь слишком непредсказуемая и жестокая штука, диди.       ― Ох, я же просил тебя!       ― Прости-прости, – его подруга улыбнулась чуть шире, – никогда не устану от этого. Жаль, больше не получится тебя поддразнивать.       ― Что?       ― Кстати, сначала я не думала, что наши отношения с Тянь-Тянем зайдут так далеко, – Сиянь будто проигнорировала оговорку. Или не совсем. Цинцю решил не задумываться об этом и стащил из вазочки еще одно печенье, – Ну погуляли пару десятков раз, подумаешь. Ну, пару раз переспали, не маленькие дети уже. А потом поняла, что хочу слышать этого идиота рядом с собой как можно чаще. Влюбилась как девчонка. Подумать только, полицейская, известная своей строгостью и тем, что накрыла не одного наркоторговца, смущается от поцелуя в щеку на прощание. Так и встречались несколько лет, пока однажды на прогулке в парке не увидели свадьбу.       Сиянь задумчиво посмотрела на золотое кольцо на своем пальце и на время замолчала. За окном начался постепенно набирающий обороты дождь. Верхний свет был выключен, мрак кухни озаряло только незашторенное окно. Легкие сумерки и молчание квартиры вместе с еле слышным шумом снаружи создавали странную зачаровывающую атмосферу.       Тишина продержалась недолго.       ― И что, произошла какая-то романтическая штука с его стороны? – Цинцю не совсем любил романтические истории, однако тут любопытство сыграло свое.       ― Ну, почти. Откровенно говоря, вообще не с его стороны и только через пару месяцев. Я купила кольца и сделала ему предложение.       Цинцю подавился чаем. Ох, он немного не этого ожидал! Хотя, с ее характером, так и должно было произойти рано или поздно. Су предпочитала никогда не медлить и брать все в свои руки. Сиянь перегнулась через стол и похлопала его по спине с понимающим хмыком.       ― Он тогда так же отреагировал. Хотя так-то Тянь-Тянь еще и с дивана свалился, и, вроде, даже опрокинул на себя что-то. Но, правда, мы тогда достаточно долго были вместе, почему нет? Я уверена в своих чувствах, он, вроде как, тоже.       Она в очередной раз за разговор тяжело вздохнула. Непонятно почему, в образе этой сильной женщины появилась усталость.       ― Я думала, что не могу быть счастливее. Теперь, кроме работы у меня были друзья, хоть и немного, муж, я наконец-то почувствовала себя по-настоящему живой. Не было даже ощущения, что чего-то не хватало, – Сиянь опустила задумчиво потерла кончиком пальца нос и опустила взгляд в кружку, будто она могла помочь подобрать слова.       ― Ну, думала так я до беременности и рождения Бинхэ, - закончила она.       Последний глоток, и уже пустая кружка неспешно перекочевала из ее рук в раковину.       ― Иногда у меня ощущение, что Тянь-Тянь был послан мне свыше. Все, что он мне давал, конечно, расшатывало мою устоявшуюся жизнь, но обязательно после приносило счастье. Бин-эр стал последним кусочком пазла в картине моей жизни. Теперь все точно было на своих местах. Любимый муж, друзья, ребенок – что может быть лучше?       До странности неуверенный и даже разбитый голос слегка приглушился, когда женщина повернулась сполоснуть посуду, еще недавно находящуюся в ее руках. Стараясь не греметь посудой, Сиянь поставила ее в настенный шкаф к остальным кружкам и бесшумно прикрыла дверцу. Повернувшись, Су продолжила свою мысль.       ― Я так мечтала о дне, когда отведу своего сына в школу, как он будет приходить с занятий и мы вместе будем делать эту глупую домашнюю работу. Я так хотела помогать ему переживать первую влюбленность, возможно, даже помогала бы ему писать письмо понравившейся девочке? Или мы бы вместе с ним и Тянь-Тянем готовили что-то вкусное на День святого Валентина?       Вроде как взгляд «Железной девы» был мечтательным, но в голосе было столько горечи, что Цинцю невольно напрягся, оставив сосуд в своих руках в сторону.       ― Точно ничего не случилось? Цзецзе, твой тон «немного» пугает. Ты так говоришь будто не увидишь всего этого, – Шэнь нервно хохотнул, – Нет, правда, ты еще через поступление в институт вместе с Бинхэ пройдешь! Кстати, он еще вроде пойдет в одну школу с А-Ин и А-Фанем, да?       ― Ну, это уже тебе решать.       ― А?       Цинцю напряженно сжал руки. Хорошо, теперь он точно не понимает, какого черта здесь происходит.       ― Цзецзе, ты сегодня говоришь кучу странных вещей.       ― Говорю, счастлива, что вы с Бинхэ хорошо спелись. Ты правда ему очень нравишься.       Сиянь, до этого облокотившаяся на угловой столик у мойки, отодвинулась от него и подошла к своему собеседнику. Наклонившись, она нежно обнимает друга, ласково прижимая голову к груди.       ― Спасибо за то, что стал семьей моему сыну. Теперь я могу быть уверена, что он будет в надежных руках.       ― Сиянь, да о чем ты-       Его еще раз прерывают. Последнее, что видит Шэнь Цинцю – это печальная улыбка и еле заметные слезы на щеках «Железной девы Су». В следующий же момент он подскакивает на кровати, чудом не разбудив детей, устроившихся на ночь под боком. Схватив телефон, непонятно как не упавший с матраса, Цинцю посмотрел на дату.       Сегодня ровно год со дня смерти Су Сиянь.