Малые изменения

      Северус Снейп допоздна засиделся в лаборатории над новой статьёй для «Вестника зельеварения». Наконец-то заканчивался учебный год. Больше не нужно готовиться к опостылевшим занятиям, можно посвятить время любимому делу, не отвлекаясь на бестолковых учеников. Он был почти счастлив, и совершенно не обрадовался, когда кто-то заколотил в дверь.       - Профессор, сэр. Помогите!       За дверью обнаружилась перепуганная, заляпанная какой-то дрянью первокурсница-гриффиндорка Грейнджер. За её спиной ещё двое первокурсников, мрачно-сосредоточенный Поттер и бледный, с исцарапанным лицом Уизли подпирали с двух сторон Квиррелла, как никогда похожего на несвежий труп.       И почему все всегда норовят повесить на него свои проблемы? Шли бы к директору.       - Во что вы опять влипли? – нахмурился Снейп. – Вызвать мадам Помфри?       - Заткнис-с-с-сь и впус-с-с-сти, - прошипел профессор ЗОТИ голосом Квиррелла, но с чужой, отвратительно знакомой интонацией.       И одновременно ожила метка, обожгла левую руку, заставляя прижать её к груди, согнуться от боли в нелепом подобии поклона.       - Входите, - обречённо выдохнул зельевар, кое-как выпрямившись и пропуская незваных гостей.       Он трансфигурировал собственное кресло в небольшой диванчик, на который мальчики с облегчением уронили… не-Квиррелла, и наблюдал. Как втиснулась рядом Гермиона – пока держится, но в глазах плещется подступающая истерика. Как осторожно примостился на краешке Гарри – неестественно спокойный, что может быть ещё хуже. Как отошёл обратно к двери Рон – то ли рассчитывает сбежать, то ли охраняет, сходу не понять. Дети были слишком тревожны и напряжены для подчинённых заклинанием, Империо даёт жертве блаженную уверенность в правильности её действий. И двое из троих слишком жмутся к профессору ЗОТИ, чтобы предположить принуждение угрозами и грубой силой. Не знают, с кем имеют дело?       - Профессор Снейп, - Поттер нервно поёжился, но решился заговорить первым. Зельевара он, кажется, боялся больше, чем тёмного лорда. – Ну… Так вышло, что мы добыли философский камень. Вы должны знать, как сделать этот самый, как его…       - Как приготовить из него эликсир жизни, - механически подсказала Гермиона.       - Точно, - с облегчением кивнул Гарри и принялся выковыривать камень из судорожно сжатых пальцев Воладеморта. Что самое удивительное, ему это удалось.       - Возьми у мальчика камень. Убедись, что он настоящий. Приготовь эликсир, - ровно приказал тёмный маг.       - Будет сделано, милорд, - Снейп слегка поклонился, забирая у Поттера увесистый кроваво-красный кристалл, несбыточную мечту любого зельевара.       Северус Снейп давно считал, что разучился удивляться. Он ошибался. Дети не удивились и не испугались. Они знали. Им было всё равно.       Несколько кусочков серого металла быстро расплавились в маленьком тигле. В расплав упал крохотный осколок алого камня.       - А это зачем? – сунулся поглазеть Уизли. Снова отклонение от нормы, он никогда не интересовался зельеварением, а отличница Грейнджер, которая не могла пройти мимо чего-то нового, так и сидела на диванчике, вцепившись в руку мага, не то потерявшего сознание, не то сберегавшего остаток сил.       - Философский камень превращает любой металл в золото. Самый простой способ проверки, - Снейп подхватил тигель клещами и вылил его содержимое на каменную пластину. Густой расплав растёкся в толстый кругляш размером с галлеон и начал остывать, приобретая характерный золотистый блеск.       - Круто! – Рон потянулся к нему и вскрикнул, получив черпаком по пальцам.       - Обожжётесь, лечить не буду, - мрачно предупредил зельевар. Охладил кругляш лёгким движением палочки, взвесил, кивнул и перебросил Рону. – Настоящий. Забирайте и не лезьте мне под руку, Уизли.       Рон отошёл и плюхнулся на пол у ног друзей, завороженно рассматривая кусочек золота. Его переключить оказалось просто, а вот выражение лиц Гарри и Гермионы Снейпу очень не нравились. В его запасах было успокоительное, но отлучаться за ним сейчас не хотелось.       - Мисс Грейнджер, я слышал, ваши родители маггловские врачи. Вы умеете определять пульс на лучевой артерии?       Нервный кивок.       - Считайте. Будет меньше сорока в минуту, скажете.       Пауза, снова кивок. Пальцы неуверенно нащупали артерию на запястье. Действительно знает, хотя вряд ли часто пробовала на практике. Пристальный взгляд, в котором одновременно раздражение и благодарность. Она совершенно точно поняла бессмысленность этого задания. И точно знала, как стабилизирует психику сосредоточенность на важной монотонной работе.       - Поттер, рассказывайте, что там произошло. Начиная с того, почему вас понесло в запретный коридор.       Снова угадал. Мальчику нужно было выговориться. И он говорил. Умозаключения, весьма нелестные для самого Снейпа, которые заставили их действовать. Встреча у цербера. Полоса препятствий. Поединок у зеркала. Выбор. Из двух сортов лжи той, которая показалась чуточку страшней, но правдивей.       Зельевар слушал, механически кипятя воду в самом маленьком из своих котлов и растирая в тонкую пыль ещё один осколок философского камня. Работа не мешала ни слушать, ни размышлять. Парадокс философского камня - не существует ингредиента более сложного, алхимиков, якобы сумевших его создать, меньше, чем пальцев на руках, а достоверно известен один Фламмель. И не существует вещества, с которым проще работать. Достаточно основы и огня: бросить осколок в расплавленный металл, высыпать порошок в кипящую воду. Первокурсник бы справился. Но об этом не пишут в книгах именно в силу очевидности и одновременно бесполезности рецепта.       Зельевар смотрел. Зря ученики шепчутся, что у него есть глаза на затылке. Просто в большом начищенном медном котле прекрасно отражается всё, что за спиной. Он смотрел и догадывался, что произошло.       Все преподаватели Хогвартса профессионалы. Они ровно относятся ко всем ученикам, к умным и глупым, талантам и посредственностям. Их интересуют усвоение предмета и дисциплина. Они заботятся об учениках, но не заводят любимчиков. Иногда берут личных учеников, но это уже старшекурсники, которым нужны знания, а не душевная близость.       Дети, впервые попавшие в Хогвартс, совсем другое дело.       Маленькому мальчику нужно было немного внимания, к нему самому, а не к вывеске «племянник-подкидыш» или «мальчик-который-выжил». Не удивительно, что он привязался к первому человеку, который увидел в нём просто Гарри Поттера с его маленькими детскими радостями, огорчениями, ошибками и открытиями.       …Тёмный лорд просто изучал уникальный образец дитя-пророчества, возможного врага, возможного ученика. Но даже этого оказалось достаточно.       Маленькой девочке нужен был защитник. Её вырвали из привычного маггловского мира и бросили одну в интересной, но страшной сказке. Пусть там у неё тоже не ладилось с друзьями, но у врагов не было волшебных палочек. Там были родители, которые любили, в объятиях которых можно было спрятаться от любых обид и неудач. И здесь она легко доверилась первому взрослому, который проявил заботу и готовность защищать.       …Том Реддл всегда был перфекционистом. Если он за что-то брался, гордость не позволяла делать это кое-как. Он качественно играл роль профессора ЗОТИ, и этого тоже оказалась достаточно.       Ещё одному маленькому мальчику всегда не хватало собственной силы воли. Слишком мягкий отец и слишком занятая мать не видели, как ему требуется поддержка и подсказка.       …Тёмный маг хотел грубостью оттолкнуть лишнего, не слишком талантливого ученика. Но вместо этого подсказал направление и хорошенько пнул в сторону цели. И этого оказалось достаточно. Рон Уизли не был дураком и умел быть благодарным на свой странноватый лад.       Дети, что же вы натворили… - думал зельевар за тройными стенами окклюментных щитов. В котелке бесполезно выкипала вода. Отравить? Ему хватит умения испортить даже эликсир из философского камня. Потом метка убьёт его самого за покушение на хозяина, не важно, своя жизнь давно была Снейпу безразлична. …А что дети будут смотреть, как умирает сначала небезразличный им человек, какой бы незаслуженной и опасной ни была эта привязанность, а потом и он сам? Словно сама судьба смеётся над Принцем-полукровкой, заставляя его выбирать из двух чудовищных решений чуть более приемлемое.       - Зачем вы пытались меня убить, сэр? – внезапно спросил Гарри, давно закончивший рассказ о полосе препятствий, зеркале и камне. В его вопросе совсем не было ненависти, только растерянность.       - Было пророчество, - первым машинально ответил Снейп. - «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца...»       - И из-за этой невнятицы все сочли меня идиотом, - проворчал тёмный лорд, который, разумеется, всё слышал. - Допустим, я тогда был… нестабилен, некоторые ритуалы нельзя проводить слишком часто. Но о репутации думал. Представляете статью в «Пророке»: «Тёмный лорд героически убил равного противника – ребёнка, едва научившегося ходить»? Засмеяли бы.       - Как того оборотня из детской сказки, который съел маленькую птичку, и только это о нём запомнили, - подал голос Рон.       - Именно. Убить я бы послал других. И так, чтобы это казалось случайной жертвой среди прочих.       - Тогда что, если не убить? – спрашивал Гарри, но слушали все. Даже Снейп, в особенности Снейп, всей спиной выражал внимание. Те давние горькие события оборачивались неожиданной стороной.       - Забрать. Получить равного по могуществу ученика в том возрасте, когда из него можно вылепить всё, что захочется. Заодно увести из-под клюва Дамблдора старших Поттеров. Первенец в заложниках – отличный повод для нейтралитета. Я бы даже разрешил с ним видеться иногда.       - При вашей репутации было глупо считать, что родители отдадут ребёнка без боя, - не удержался зельевар. В прежние времена за такое можно было получить пыточное или ожог метки. В этот раз обошлось.       - При моей репутации надо было понимать, что атаку в ответ на попытку переговоров я не прощу, - огрызнулся Воландеморт. – И не аврору-недоучке со мной воевать. А Лили я предлагал убираться. Дважды. И только потом озверел от сопротивления достаточно, чтобы расчистить дорогу Авадой. Но одновременно она тоже чем-то меня достала. Так что… шрам уже не я… Мог бы со злости… но не успел… - последние фразы он произносил уже с трудом.       Шрам болел, но он болел не переставая с самой встречи у цербера. Гарри рассеяно потирал его. Взрослые всё время врали, и это тоже могло быть ложью. И в то же время было достаточно неприглядно для правды.       Снейп смотрел. Он видел, как болезненно горбится на диване маленький мальчик, на которого свалилось больше, чем вынесет иной взрослый. Как перебирается к нему Гермиона, обнимает, вопреки обыкновению молча. Это не её бой, она просто рядом и просто поддерживает. Как Рон с туповатым выражением лица и внезапно цепким внимательным взглядом перекидывает с ладони на ладонь золотой кругляш. У семейства Уизли множество недостатков, но в одном им не откажешь – они верны тем, кого выбрали своими, и за своих порвут.       Хорошие дети.       - Профессор Снейп, вы там… ну… скоро?.. – у мальчишки зелёные глаза Лили за стёклами очков, и очень усталый взгляд. Всего лишь ребёнок со всеми преимуществами и недостатками его возраста.       - Скоро, - вздохнул зельевар. И опрокинул ступку над кипятком.       Вода зашипела, запузырилась, как маггловская газировка. Пена быстро осела, оставляя жидкость остывшей, но почти не изменившейся, разве что с едва различимой опалесценцией в глубине. Снейп перелил её в простой кубок и принёс к дивану.       - Милорд.       Тёмный маг посмотрел на него с подозрением. Он не доверял никому, кроме самого себя. Да и себе-то, как оказалось, доверять не стоило. Но сейчас у него не было выбора, что бы там ни намешал зельевар и двойной агент.       У эликсира жизни не было ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Один в один Веритасерум.       Гарри машинально поймал выпавший из разжавшейся руки кубок. Рефлекс ловца.       Испуганно пискнула Гермиона.       Рон выронил золотую бляшку, и она громко звякнула о каменный пол.       Снейп взмахнул палочкой, накладывая диагностические чары на мага, теперь по-настоящему потерявшего сознание.       - Понятия не имею, как философский камень действует в нормальных условиях. Пока состояние в пределах допустимого, - кажется дети вздрогнули. Самый страшный и, несомненно, всезнающий преподаватель, признавался в своей некомпетентности. Ещё один удар по их хрупкому привычному миру. Вот как бы убрать их отсюда? – Хотите какао?       - Дилли! – он не стал дожидаться, пока его вопрос хотя бы осознают.       - Да, господин, - хогвартские эльфы отзывались на призыв в любое время дня и ночи.       - Принеси с кухни три кружки какао для детей.       Эльф исчез. К счастью, даже эльф не может сварить какао мгновенно. К счастью, дети слишком вымотаны, чтобы осознать, что зельевар тоже отлучался на эту минуту.       Зельеварение кроме всего прочего требует ловкости рук, превосходящей ловкость любого карточного шулера. Одно движение над кружками, пока он принимал поднос у эльфа.       Рон и Гермиона уснули сразу. Гарри хватило упрямства и воли укоризненно посмотреть на профессора и попытаться что-то сказать прежде, чем и его сморило.       - Я вас не травил, Поттер. Просто капля зелья Сна-без-сновидений, - вздохнул зельвевар, хотя Гарри уже спал и не мог его слышать. - Хватит с вас приключений, хоть немного отдохнёте. Дилли, отнеси детей в их спальни и уложи. Незаметно. Пусть спят.       Сам он ложиться не видел смысла. Ночь обещала быть долгой, полной нелёгких воспоминаний и мыслей о будущем.       Что же вы натворили, дети…       Что натворили с вами взрослые...