На выбывание

      Оглушительный шум воды заполнял ванную комнату. Юноша зашёл в небольшое помещение, что было наполнено белой пеленой. В комнате было достаточно душно. Запотевшая плитка скапливала на себе влагу и та, объединившись в небольшие капли, стекала вниз, оставляя за собой влажную дорожку. Дверь захлопнулась, послышался звук щеколды, силуэт мальчишки мелькнул в запотевшем зеркале. Небольшое окошко, что находилось над ванной, освещало помещение дневным светом, если посмотреть за стекло, то можно было разглядеть пушистые, белоснежные облака и красивое, синее небо. Парню даже повезло увидеть пролетавшую мимо дома стайку диких гусей — это говорило о том, что день будет хорошим. Билл вдохнул полной грудью и отодвинул занавес. Рука плавно приблизилась крану и легонько притронулась к сильной струе воды, что так яростно хлестала из узкой трубы. Денбро был готов одёрнуть ладонь, ожидая легкого ожога от её температуры, но острой боли не возникло. Вода была достаточно тёплой, хотя обычно, такое количество пара исходит лишь от кипятка. Это немного удивило подростка. Сразу возникло несколько гипотез, но мысли очень быстро расползлись. Парень оголился, положил единственную вещь на тумбу и вновь вернулся в наполовину наполнившуюся водой ванну. Рука прокрутила вентиль, отчего в комнате настала тишина. Оставшиеся капли стекали из крана и звонко падали в ванну. Тонкая нога опустилась в воду, Уильям полностью встал на дно и медленно окунулся. Тёплая вода приятно окутывала кожу, а также увеличивалась в объеме, расслабляя напряжённые мышцы тела. Парень прикрыл глаза и вдохнул. От воды исходил приятный железный запах, который смешивался с запахом хлорки, моментами напоминая испарения из бани. Билл приподнял правую руку над водой, капли громко стекали и падали вниз. Он рассматривал тонкую кисть в которой ярко выражались косточки и сухожилия. Небольшие венки расходились и местами пропадали. Мама Билла всегда любила рассматривать руки сына. Она завороженно перебирала каждый пальчик и улыбаясь, говорила, что рукой он пошёл в неё. Это были музыкальные руки. Тонкие, длинные пальцы так и просились красоваться на белоснежных клавишах рояля. Конечно, Сара говорила это не в воздух, она хотела, чтобы её маленький Билл играл на рояле, исполняя самые сложные произведения, приводя публику в полный экстаз. Хотела, чтобы её сын был известным пианистом и исполнил её мечту, которую она сама не смогла осуществить из-за мужа. Женщина слишком любила его и решила отказаться от мечты, отдавая всю себя семье. Конечно же Сара имела небольшое, старое с пожелтевшими клавишами, затасканное жизнью пианино, которое находилось на первом этаже небольшого дома и часто играла на нём. Она даже сочинила собственную мелодию, но Биллу казалось эта мелодия очень грустной. Во время её звучания, дыхание сбивалось, а уши вслушивались, сердце пропускало несколько ударов, в груди что-то саднило и сжимало. Во время игры слушавший уходил далеко в мысли, представляя все невзгоды и неудачи. Эта мелодия олицетворяла всю тяжелую жизнь его матери*. Денбро тоже играл, но не так хорошо, как его дорогая мать. Он старался ради неё, разучивал ноты, пытался сочинить собственную мелодию. Время пролетело слишком быстро. Голова начинала кружиться от перегрева, а верхний слой кожи начал набухать на пальцах. Уильям поднялся, заполняя тишину всплеском воды, вылез из ванны и потёр уставшие глаза.       Ладонь протёрла запотевшее стекло с характерным звуком, и Билл увидел своё лицо. Щёки были розовыми, губы бордовыми, мальчишка пересидел в тёплой воде, отчего кровь прилила к голове. Парень включил прохладную воду в кране, наполнил ладоши и умылся. Лицо приятно освежало, а лоб остывал.

***

      Уильям, завершивший свою утреннюю рутину, спускался вниз по закрученной лестнице на первый этаж. Дом казался незнакомым, он никогда не был здесь. Комнат было очень много, но все они были закрыты. Мальчик недолго бродил и быстро нашёл вход на кухню. Весь первый этаж заполнен запахом жареного бекона. Желудок предательски заныл. Мальчишка стоял за аркой и не решался зайти на кухню, до того момента, пока не прозвучал монотонный, мужской голос.       — И как долго ты собираешься стоять там, Билли бой? — это прозвучало так саркастично, будто этот человек знал о каждом движении мальца. Билл даже вздрогнул, когда услышал своё имя.       — К-как ты у-узнал, что я был за-а аркой… — мальчишка медленно прошёл в помещение и озадаченно вглядывался в затылок собеседника. Роберт был великолепен и со спины, и с переда. Волосы были все так же идеально зачёсаны, его фигура напоминала перевёрнутый треугольник. Белоснежная рубашка была заправлена в тёмно-синие штаны в которые был вдет массивный, чёрный пояс рисунок которого, напоминал змеиную чешую. Все бы ничего, но когда Роберт повернулся к Уильяму, чтобы поставить тарелки с едой на стол, то заставил мальчишку улыбнуться, но лишь на секунду. Билл очень быстро попытался скрыть улыбку с лица и сделать серьезный вид. На таком красивом мужчине был надет очень нелепый фартук. На ткани изображена физиономия статуи с прикреплённым листком в зоне паха, а на груди красовалась фраза Аполлон. Роберт не сразу понял, что насмешило его юного друга, а когда взглянул на фартук, то быстро снял его и убрал в сторону.       — Это секрет, Билл. Я свои секреты не раскрываю наглым мальчишкам. Присаживайся на стул, твоя порция на столе.       Мальчишка фыркнул, когда услышал слово «наглый». Почему этот «Аполлон» посмел назвать его так, когда сам ворвался в комнату спящего подростка и пялился на него. Единственный наглый человек — это Грей, но Уильям не посмел сказать свои мысли вслух. Он молча сел на стул, хмуро взглянул на тарелку и стал уминать еду за обе щеки.       — А г-где твоя по-орция? — Роберт не стал отвечать на вопрос подростка, поспешил накинуть пальто и надеть шляпу.       — У меня нет времени, мне нужно уходить на работу. Поешь и можешь заняться чем хочешь. Комнаты свободны, еда в холодильнике, старайся меньше выходить на улицу, потеряешься ещё. — Послышался хлопок двери и в доме наступила тишина.