Поездка в Ухань в целом выходит напряжённой. Лань Ванцзи пристально следит за братом и пытается отвлечь того, интересуясь тем, чего не знает о прошлом — спрашивает о заклинателях, о месте, где они жили, спрашивает про детство и более поздние годы. Старший брат, несколько раз переспросив, уверен ли младший, что хочет знать, со вздохом рассказывает, делится воспоминаниями и в какой-то момент погружается в это полностью.
— Иногда мне становится интересно, повернулась бы жизнь иначе, не случись тех или иных событий, — делится, привалившись к окну, Лань Сичэнь.
Будучи в роли водителя, Лань Ванцзи смотрит только вперёд и обращает внимание разве что на дорожные знаки, позволяя себе очень редко повернуться к брату, чтоб проверить его состояние.
На губах Лань Сичэня играет слабая улыбка, глаза смотрят на далёкие виды поселений с грустью и тоской. Мыслями брат, определённо, в прошлом, от которого нельзя убежать и спрятаться.
Уже не раз Лань Ванцзи задавался вопросом, каково это — помнить другую свою жизнь и совмещать её с той, что имеется сейчас. Он пришёл к мнению, что это может быть и сложно, — он вспоминает Вэй Ина, память которого была в пробелах и спутана, и легко, — смотрит на брата, который не давал и намёка на то, что обладает знаниями о прошлой жизни. Задумывается мужчина и над тем, узнал бы он об этом, не возьмись работать над проблемой Вэй Усяня; рассказал бы Сичэнь о том, что когда-то прожил жизнь заклинателя, главы ордена Гусу Лань.
Слова брата действительно заставляют задуматься, но вместе с тем в голове уже родился ответ, и несмотря на то, что он является точкой в этом вопросе, Лань Ванцзи не может не думать об этом.
— Это в прошлом.
Промычав что-то невразумительное, Лань Сичэнь оборачивается к младшему брату, зажмурившись из-за яркого света, бьющего в лицо.
— Знаешь, — начинает Хуань, неуверенно опустив взгляд на панель, — я даже рад, что ты не помнишь.
Не удивиться не выходит. Лань Ванцзи вскидывает бровь и обращает короткий взгляд на брата, давая понять, что требует объяснений, а после вновь возвращает внимание к дороге. Мимо проезжает машина, поднимая шлейф пыли, проносятся деревянные постройки и редкие деревья.
Сам Лань Ванцзи, пожалуй, не уверен, рад ли взаправду тому, что не имеет этих воспоминаний, потому что так бы он смог общаться с братом или Вэй Ином на равных.
Выдохнув, мужчина пытается скрыться от этих мыслей. Чем больше он думал об этом — всю прошлую неделю, — тем сильнее сомневался в том, что все эти слова о прошлом правда, разок пожалел, что у него нет этих воспоминаний, и всё остальное время думал, что всё же верит, но не хочет помнить сам.
— Т... Мой брат, — чуть нахмурившись, поправляет себя Лань Сичэнь — он больше не говорит, что его брат в прошлом был всё тем же Лань Ванцзи, который его брат сейчас, — прожил жизнь, которая была полна боли и правил. Ты более свободный, чем он, и не испытал той боли, какую испытал мой брат в прошлом. Именно поэтому я рад, что ты не помнишь.
Сейчас, именно в эту секунду, Лань Ванцзи видит, что за спокойствием и привычными улыбками Сичэнь скрывает глубокую боль, которая давит, словно самая тяжёлая ноша.
Из рассказов Вэй Ина — в большей степени, — и самого старшего брата, Лань Чжаню известно, что тот пережил не меньше боли. Все они в прошлом прошли через многое, и если Вэй Усянь вспоминает всё это с улыбкой и всё больше оставляет прошлое в прошлом, при взгляде на Сичэня Лань Ванцзи видит, что часть его осталась в том времени, которое было около тысячи лет назад.
Поджав губы, мужчина замолкает, потому что не знает, что тут можно сказать — и смотрит на дорогу, отсчитывая время до приезда.
По прибытии в Ухань Лань Сичэнь прежде всего уходит на встречу с другом из полиции и возвращается ближе к полудню с высоким и мускулистым мужчиной рядом. Даже если бы Лань Ванцзи не знал, с кем шёл встретиться старший брат, он бы не принял этого человека за кого-то другого.
— После я открою официальное расследование, мне нужно будет, чтобы вы дали показания, господин Лань, — по пути сообщает Не Минцзюэ — как представился этот человек — Лань Ванцзи.
Понимая, что это будет необходимо, поскольку он является врачом, который наблюдал Вэй Ина, мужчина кивает и говорит о том, что готов посодействовать следствию всем, чем только может.
Больница, принадлежащая семье Цзинь, достаточно велика, у неё приятный интерьер и хорошо подобранный персонал — но лишь на вид. Им троим известно, что на самом деле всё не так хорошо, как кажется — тем более, что Не Минцзюэ смог найти информацию о том, что Цзинь Гуаншань проворачивал незаконные сделки с поставщиками. Лань Сичэнь поделился этим с братом, показав их наработки по делу, и тогда Лань Ванцзи действительно был зол — и расстроен, потому что считал эту больницу достаточно хорошей и когда-то рассматривал, как место работы.
С Цзинь Гуанъяо, который в данный момент исполняет роль заведующего отделением, встретиться удаётся только после угрозы звонка в полицию, и ему вовсе нет необходимости знать, что в пришедшей компании один человек как раз оттуда. Не Минцзюэ остаётся за дверью по просьбе Лань Сичэня, потому что хотел бы сначала переговорить лично. Лань Ванцзи думает тоже остаться вне кабинета, но брат кладёт руку ему на плечо — всего на пару секунд — и просит зайти с ним.
Лань Ванцзи не может отказать. Он видит в глазах старшего брата просьбу поддержать и нежелание оставаться с человеком по ту сторону двери один на один.
При виде Цзинь Гуанъяо, испортившего жизнь Вэй Ина и, должно быть, многих других людей, в груди появляется странная ненависть, которую Лань Ванцзи не может понять и объяснить — она просто есть.
Первыми эмоциями Цзинь Гуанъяо являются замешательство и непонимание, потом он хмурится, берёт себя в руки, возвращаясь к роли мягкого доктора. Мужчина встаёт из-за стола и предлагает посетителям присесть на диван для дальнейшего разговора.
— Честно говоря, я не припомню, чтобы работал с вами или вашими родными, — теряется доктор Цзинь и немного отводит взгляд, пока его гости садятся на мягкие диваны. — Не подскажете, какая у вас фамилия?
Только присев, Сичэнь меняется на глазах: лицо ожесточается, в глазах сталь, а руки цепко держатся друг за друга, что костяшки белеют, как и кончики пальцев. Лань Ванцзи молчит, решая, что будет лучшим дать говорить брату, и только с удивлением смотрит на пылающего гневом Лань Хуаня.
— Цзинь Гуанъяо, — резко говорит Сичэнь, вынуждая врача удивлённо посмотреть на себя, — зачем тебе понадобился Вэй Усянь? Что снова задумали ты и твой отец?
Лицо доктора Цзинь меняется: он выглядит удивлённым и таким уязвлённым в этот момент, что Лань Ванцзи задумывается, насколько же серьёзным было предательство. Видит мужчина и то, что Цзинь Гуанъяо сразу понял, о чём говорит Сичэнь, уловил то, что человек перед ним тоже помнит прошлое. Взглядом мужчина пристально изучает исключительно Лань Хуаня, смотрит долго и неотрывно, пока не решает присесть напротив, сложив руки в замок.
— Брат Сичэнь, прошло столько лет, — выдыхает Цзинь Гуанъяо и натягивает на лицо вежливую улыбку, — почему же не спросить, как дела у названного брата?
От взгляда, каким мужчина смотрит на его брата, Лань Ванцзи странно передёргивает. Сам он переводит взгляд на брата и видит, что лицо того говорит о разочаровании.
— Теперь меня это не интересует, — отвечает с серьёзным лицом Лань Хуань.
Опустив голову, Цзинь Гуаньяо делается расстроенным — и почему-то этот его вид кажется Лань Ванцзи напускным, так что на секунду мужчина задумывается, не сидит ли перед ним очень умелый актёр. Пусть хирург не понимает, откуда такие предположения — с недовольством и недоверием, — он всё равно прислушивается к ним.
— Ты знаешь, что больше не существует никакой энергии? — с осторожностью интересуется доктор Цзинь и продолжает, только дождавшись кивка. — Совершенствование стало невозможным. Когда господин Вэй попал к нам, я понял, что он помнит прошлую жизнь и подумал, что он может знать, как вернуть в мир светлую ци.
Подняв глаза, он смотрит — снова — только на Лань Хуаня.
— Но зачем тебе делать что-то подобное? — выдыхает Сичэнь.
— Вернуться в прошлое, — честно отвечает Цзинь Гуанъяо, и улыбка его делается немного мягче, — исправить всё то, что было.
Руки брата сжимают ткань джинсов едва заметно. Лань Ванцзи хмурится, краем глаза наблюдает за одним и другим собеседником, готовый в любой момент вывести Сичэня из кабинета. Мужчину напрягает то, насколько его брат зол — и это пугает.
— И ради этого ты решил подвергнуть опасности жизнь другого человека? Ты... — Сичэнь мотает головой. — Как ты мог, А-Яо?
— Брат Сичэнь...
Не желая ничего больше слушать, Лань Хуань резко поднимаеся с места и, кинув взгляд на родного брата, покидает кабинет. Цзинь Гуанъяо порывается пойти следом, но Лань Ванцзи сажает его на место, надавливая ему на плечо, и пронзительно смотрит.
В голове рой мыслей и желание сказать что-то жестокое, то, что человек перед ним заслуживает. Губы сжимаются в тонкую полоску, глаза Лань Ванцзи отводит и решает, что оно того не стоит. Он отпускает чужое плечо, выпрямляет спину и покидает кабинет, не проронив ни слова.
Ожидавший их снаружи Не Минцзюэ, передав подавленного старшего брата в руки младшего, заходит в кабинет, и оттуда некоторое время доносятся крики — недовольные, резкие, с угрозами. Слышится даже грохот, после которого полицейский выводит Цзинь Гуанъяо в наручниках и с разбитой губой; прежде мягкая улыбка и добрый нрав растаяли, уступив место гневному выражению лица.
Старший брат просит отвести его в отель, в котором они остановились, просит посмотреть с ним сериал, тем самым завуалировав просьбу побыть для него молчаливой поддержкой, которой был Лань Ванцзи в подростковые годы Сичэнь, которой были они друг у друга последние недели. Навалившись на плечо младшего брата, старший пустым взглядом скользит по экрану телевизора, кажется, даже не вслушиваясь в разговоры героев; Лань Ванцзи смотрит сериал без особо внимания, потому что в принципе их не любит, и изредка поглядывает на брата, выражая беспокойство.
— Изменить прошлое...
Глухой смешок брата раздаётся эхом даже при включённом телевизоре. Лань Ванцзи смотрит на Сичэня, изучая его лицо, и видит безмерную печаль.
— Он использовал Вэй Усяня, надеясь, что сможет изменить прошлое? — он снова усмехается и закрывает лицо плечом брата. — Никогда не думал, что могу так ошибаться в человеке.
Поджав губы, Лань Ванцзи может только смотреть на печаль брата и надеется, что его простого присутствия хватит, чтобы унять эту боль. В отличии от Сичэня, он не знает, что было в прошлом, часть истории (он не знает, вся ли она была ему рассказана) не может передать все те эмоции, что были испытаны, и потому Лань Ванцзи не может высказать поддержку так, как брат того заслуживает.
Проходит некоторое время, прежде чем Сичэнь со вздохом оставляет плечо брата, предлагает выключить телевизор, ведь всё равно они его не смотрят, и предлагает выпить чая перед сном. За чашкой зелёного чая, согревающего и успокаивающего, Лань Хуань шепчет слова о том, что их пути с Цзинь Гуанъяо разошлись окончательно.
В кафе немного душно, пахнет самым обычным кофе и свежими булочками, вокруг шумят посетители и официанты, передающие заказы поварам. Забегаловка, каких в их городе много, и Лань Ванцзи не может понять, почему Вэнь Цин выбрала именно эту. Ещё до их встречи мужчина предлагал встретиться в более тихом и спокойном заведении, готовый оплатить любой заказ, но эта женщина упорно стояла на том, чтобы пойти именно в это место.
Заказ всё равно выходит небольшим, словно бы даже для того, чтобы просто сделать видимость чего-то, известного одной Вэнь Цин. Себе Лань Ванцзи берёт только воду, потому что вся остальная еда в его глазах выглядит не то слишком вредной, не то она сочетает в себе то, что мужчина не ест.
Разговор они начинают только тогда, когда девушка перекусила — иначе заказанный бургер и стакан кофе не назвать.
— Вы хотели поговорить, — напоминает, вздёрнув бровь, Вэнь Цин.
Людей с таким характером, какой у этой девушки, Лань Ванцзи инстинктивно избегает. Грубость, которая не принята в их семье, всегда отталкивала мужчину, а такая прямолинейность и подавно.
— Хотел поблагодарить за помощь.
Озадаченность Вэнь Цин только растёт, и та откидывается на спинку стула, складывая руки на груди.
— За какую ещё помощь, доктор Лань?
— С Вэй Усянем.
То, как фыркает девушка, заслышав это, очевидно говорит, что она и так это знала; знал это и Лань Ванцзи, но почему-то Вэнь Цин было необходимо это услышать.
Плечи девушки опускаются, взгляд, ставший чуть мягче, смотрит на стакан кофе на столе, который Вэнь Цин ещё не допила. Девушка молчит некоторое время, хмурится и разок хмыкает, словно вспомнила что-то интересное.
— Как вы догадались?— наконец подняв взгляд на собеседника, спрашивает Вэнь Цин.
Помимо помощи в подмене лекарств и еды, Лань Ванцзи задумался о том, что отпустили Вэй Ина из больницы слишком просто. С учётом, что его отправили туда целенаправленно и даже приставили людей, которые травили его, пациента не должны были бы отпускать. У него сложилось мнение, что Цзинь Гуанъяо должен был отдать сначала приказ, а он бы этого не сделал и вовсе постарался бы скрыть следы лучше, узнай он про эту ситуацию.
Это будет ложью, если Лань Ванцзи скажет, что догадался сразу и вот так просто. Мужчина долго раздумывал над этим, когда узнал, что за проблемой пациента стоит Цзинь Гуанъяо, и вспоминал весь персонал больницы, с которым успел ознакомиться хотя бы примерно. Кандидатов на роль тех, кто мог бы помогать Вэй Усяню, было, на самом деле, мало, потому мысль, что тайным помощником могла быть именно Вэнь Цин, пришла как-то сама собой и закрепилась в голове так прочно, что Лань Ванцзи решил попытать удачу.
Отрадно было узнать, что его доводы не оказались ошибочными.
— Вы только что признали это.
Прыснув, Вэнь Цин почти позволяет себе рассмеяться в голос — но это лишь почти.
— Поздравляю, доктор Лань, вы меня подловили, — улыбается ему девушка, наконец сняв маску отчуждённости. — Если вы не против, я хотела бы его навестить или хотя бы узнать, как у него дела, — она заминается всего на секунду, — и мой брат тоже. Ему это почему-то очень важно.
Ответить отказом было бы худшим поступком в его жизни, потому Лань Ванцзи кивает без раздумий и выпивает воду, раздумывая, что Вэй Ин будет рад увидеть этих двух людей посетителями в своей палате.
В своих воспоминаниях пациент довольно часто упоминал Вэнь Цин и Вэнь Нина, однажды проболтавшись, что благодарен им за всё, что они сделали для него в прошлом, и что сожалеет, что не смог сделать большего. Пусть Лань Ванцзи до сих пор не знает, о чём говорил Вэй Усянь, он знает, что сейчас эти трое могут, должно быть, называться друзьями, потому что Вэнь Цин — вне всяких сомнений — помогала Вэй Ину без воспоминаний о прошлой жизни.
Подобрав день и время, они прощаются, договорившись, что эта встреча будет сюрпризом — приятным, как надеется Лань Ванцзи.
Лечение продолжается само собой, вопросы — всё те же, а после них привычные разговоры. В этот день они решают переместиться на улицу, потому что Вэй Ин рвётся наружу, хочет подышать свежим воздухом и насладиться приятной погодой вместе с врачом, пока у них есть такая возможность. Чета Цзян сегодня не может навестить приёмного сына и не сможет ещё в ближайшие пару дней, потому что им необходимо уладить вопросы с семейным бизнесом.
Погода действительно выдалась хорошей, тёплой и приятной: ветер приятно щекочет кожу, солнце согревает вполне себе ощутимо, и даже на небе не видно ни облака. Лань Ванцзи поверх рабочего халата накидывает на себя куртку, в то время как пациента он укутывает в тёплый плед. Вэй Ин ворчит, натягивает мягкую ткань на плечи и шустро идёт по коридорам, по пути приветствуя всех тех, кого знает.
За пояс заткнута белая флейта, и Лань Ванцзи весь путь не может оторвать от неё взгляда. Что-то в груди щекочет, и мужчина не уверен, приятное ли это чувство, или же то предчувствие чего-то жуткого.
Вэй Ин, не церемонясь, садится на траву — благо, она сухая, хоть и немного пыльная, — вытаскивает флейту и крутит её в руках, в ожидании уставившись на доктора.
— Нет, — хмурится Лань Ванцзи, не желая потакать пациенту.
— Ну пожалуйста! Лань Чжань, присядь рядом, не стоять же тебе целый час.
Сведя брови к переносице, мужчина упрямо стоит на месте, надеясь, что Вэй Усянь успокоится и всё же будет наслаждаться в своё удовольствие временем, которые они выкроили для прогулки на свежем воздухе.
Надежды становятся реальными всего на пару минут. Вэй Ин смотрит на врача, хмыкает, садится прямо и лениво смотрит по сторонам, словно что-то ищет; флейту юноша временно положил на землю — и всё это только на пару минут. На третью пациент, хитро улыбаясь и щурясь, словно кот, увидевший желанную добычу, так резко кидается на Лань Ванцзи, что тот не успевает что-либо сделать. Его валят на землю, нажимают на плечи совсем слегка и сдавленно смеются в плечо, сквозь смех пытаясь принести извинения — и, определённо, Лань Ванцзи не слышит искренности в словах пациента.
— Прости, Лань Чжань, я правда не удержался! — сквозь слёзы смеха говорит Вэй Ин и переводит дыхание, чтобы продолжить: — Но ты бы так и стоял целый час! Это не дело, Лань Чжань!
Выдохнув, Лань Ванцзи приходится согласится с упрямым пациентом и всё же присесть на траву рядом.
Успокоившийся Вэй Ин с улыбкой толкает врача плечом в плечо, тот смотрит немного недовольно.
— Кстати, вчера мне тоже позволили погулять, когда тебя не было, и я снова вышел на этих детей. Они у вас такие милые, ну правда!
С восхищением и завидной бодростью Вэй Усянь рассказывает врачу о том, как повеселился в компании маленьких детей, и со смехом рассказывает, как после подтянулись и старшее поколение, взрослые и подростки, пожелавшие услышать игру на флейте — правда, это было до того момента, пока не пришли медсёстры и не разогнали любопытный народ.
— Тебе это так нравится?
— Хм? — Вэй Ин поднимает вопросительный взгляд на собеседника.
— Игра на флейте. Тебе это нравится?
Задумчиво крутя в руках флейту, пациент пожимает плечам и дарит слабую улыбку, полную скрытой тоски.
Как и в случае со старшим братом, Вэй Ин тоже стал избегать темы прошлого. Лань Ванцзи, угадав это, просит юношу рассказать, если он может — потому что врач понимает, что воспоминания могут быть не самые приятные.
Замявшись всего на минуту, с лёгкой улыбкой на губах пациент рассказывает о том, как у него появилась его Чэньцин, оставшаяся в далёком прошлом, как играл на ней, контролируя мертвецов, делится воспоминаниями времени после возрождения в новом теле, когда играл для себя или близких, а не ради использования тёмной энергии. Несколько раз Вэй Ин порывается сказать о чём-то, что кажется важным, но отводит взгляд, закусывает губу и продолжает вспоминать дальше, пытаясь скрыть заминку, словно за попыткой вспомнить.
Немного позже Вэй Ин предлагает сыграть. Он говорит, что его навыки сейчас не так хороши, как в прошлом, потому что он давно не играл, но Лань Ванцзи говорит, что это неважно. Юноша ярко улыбается, прислоняет флейту к губам и прикрывает глаза, принимаясь играть неизвестную мужчине мелодию.
Одновременно возникают несколько вещей, что вызывают некий хаос в голове Лань Ванцзи: мужчине чудится, что он и знает, и не знает эту мелодию. Прикрыв глаза, он вслушивается в переливы музыки, силится вспомнить и в какой-то момент начинает мягко напевать мотив. Возможно, он слышал её в детстве, или где-то ещё. Сколько бы Лань Ванцзи не пытается, он не может понять, где слышал её.
Душе становится спокойно. Мужчина позволяет самому себе расслабиться, а мыслям оставить его. Мелодия дарит покой, заставляет забыться и отдаться полностью в её власть.
В какой-то момент Лань Ванцзи чудится, что он слышит переливы воды и беспокойное дыхание рядом, заливистый смех у самого уха и сладостный шёпот, от которого по телу ползут мурашки, и слышит переливы той же мелодии, но исполняемой на цине.
Мелодия затихает. Вэй Ин отнимает инструмент от губ, сидит с прикрытыми глазами всего пару мгновений, прежде чем открывает их и смотрит с какой-то странной надеждой на мужчину рядом. Лань Ванцзи смотрит в ответ, опускает взгляд на флейту и неуверенно — впервые в своей жизни — спрашивает:
— Как она называется?
В глазах пациента мелькает сожаление и грусть. Юноша отворачивается, закрывается волной волос и смотрит куда-то прямо, на здание больницы, на блуждающих по коридорам пациентов и персонал.
— Забыть о сожалениях.
— А?
— Мелодия называется «Забыть о сожалениях».
До того, как Вэй Усянь произносит ответ, Лань Ванцзи кажется, что он и так это знал.
Вэнь Цин и Вэнь Нин действительно навещают Вэй Усяня как договорились. Они уже стоят у его палаты, когда Лань Ванцзи ведёт пациента обратно, и лицо того искажается восторгом и неподдельным удивлением, когда он видит посетителей у двери.
— Цин-цзе! А-Нин!
Забыв о правилах поведения — в который раз, — Вэй Ин бросается к брату и сестре и обнимает обоих за плечи, благо те стоят близко друг к другу. Смущённый, Вэнь Нин что-то тихо лепечет под нос, а Вэнь Цин закатывает глаза и ругает юношу. Лань Ванцзи неспешно подходит к ним и предлагает зайти внутрь, чтобы не устраивать переполоха в коридоре.
От взглядов других больных и посетителей становится неуютно, потому что двое юношей согласно кивают и первыми заходят в палату. Вэнь Цин, замявшись всего на секунду, говорит слова благодарности и с улыбкой кивает врачу, лишь после она следует за братом, которому Вэй Ин уже начал что-то рассказывать, довольно часто срываясь на смех.
Где-то через полчаса Вэнь Нин покидает их общество, чтобы принести напитки, и тогда Вэнь Цин касается темы похищения.
— У Цзинь Гуанъяо были связи, — чуть хмуро сообщает Лань Ванцзи, — мне мало известно. Только в общих чертах.
Хмыкнув, девушка кивает, всё равно принимая такой ответ.
— Те люди, которые приходили в больницу, работали на семью Цзинь... Насколько я знаю, во всяком случае, — задумчиво делится Вэнь Цин знаниями. — Они должны были следить за Вэй Ином, но у моей семьи тоже есть некоторое влияние.
Переведя взгляд на Вэнь Цин, Вэй Ин широко раскрывает глаза.
— Никогда бы не подумал, что ты решишь воспользоваться именем семьи! Тем более ради человека, которого не знаешь и вообще считала сумасшедшим!
На такое заявление девушка вскидывает бровь. Вэй Ин подскакивает на кровати и восхищённо, с благодарностью во взгляде, смотрит на Вэнь Цин.
— Считаешь, мне стоило закрыть глаза на то, что в нашей больнице творится беззаконие?
Под недовольным взглядом Вэнь Цин Вэй Ин тушуется, принимает поражение и благодарит её, обещая, что сделает что угодно, чтобы достойно отплатить. Девушка на это отмахивается и говорит, что ничего ей не нужно.
Молчавший всё это время Лань Ванцзи украдкой смотрит на пациента и думает, что приглашение двух Вэней было прекрасной идей. На телефон приходит сообщение от брата, и, посмотрев на его содержание, мужчина хмурится, спешит попрощаться с посетителями и идёт домой, пытаясь угадать, что за важное дело у Сичэня.
У двери стоит несколько чемоданов, на улице Лань Ванцзи уже встретился с Цзян Чэном. Собранный для поездки куда-то далеко брат сидит в гостиной с чашкой чая в руках и ещё одной, стоящей на столе. Врач оглядывает их квартиру, замечая, что некоторые вещи, на самом деле большая их часть, что принадлежит брату, исчезла со своих мест.
— Брат?
Оторвавшись от созерцания напитка, Сичэнь поднимает усталый взгляд на младшего брата и слабо улыбается. Чашка возвращается на стол с лёгким стуком.
— Присядь.
Нахмурившись, потому что в груди скребётся неприятная догадка, Лань Ванцзи выполняет просьбу брата и садится на стул. Чай, приготовленный для него, уже стал тёплым, от него тянет чем-то цветочным — любимое сочетание Сичэня.
Подняв обеспокоенный взгляд на брата, Лань Ванцзи впервые в жизни не может найти на чужом лице ответов на вопросы.
— Я хочу уехать из Китая, — наконец произносит Сичэнь, опустив взгляд.
— Уехать? — Лань Ванцзи сглатывает ком, вставший в горле. — Куда?
— Не знаю, — мужчина пожимает плечами. — Куда-нибудь. Хочу побывать в других странах.
Несказанное вслух «хочу забыть» висит в воздухе, заставляет сердце сжаться. Слова исчезают совсем, и Лань Ванцзи только пристально смотрит на брата. Не в его силах просить его остаться, если находиться в Китае ему так тяжело. Младший брат будет эгоистом, если попросить о чём-то таком, и всё же он прекрасно понимает, что Сичэню это необходимо больше, чем что-либо ещё.
— Ты вернёшься?
Мягко улыбнувшись, старший брат кивает и наконец смотрит на собеседника.
— Я уеду на год или два, не больше. Отец будет заниматься делами компании в это время, я уже предупредил его и маму.
— А дядя?
Слабо усмехнувшись, Сичэнь даёт понять, что их старший родственник не в курсе этого. Это очевидно, потому что дядя ни за что не позволил бы племяннику покинуть страну и, наверное, даже город, когда ему вот-вот должны были передать дела компании. Лань Ванцзи уже предвещает недовольство Лань Цижэня, когда тот узнает об отъезде Сичэня, слышит возможные крики и попытки дозвониться.
— Ванцзи, — выдыхает Сичэнь, но младший брат только качает головой.
— Я всё понимаю. Тебе это нужно.
Вместо слов благодарности старший брат улыбается, подходит к брату и заключает его в недолгие объятия. Их прерывает звонок телефона, и Сичэнь с лёгким смехом говорит, что это наверняка Цзян Чэн, который устал его ждать снаружи.
Наблюдая за тем, как собирает последние вещи брат, Лань Ванцзи чувствует тоску. До того, как он уезжает в аэропорт, он просит Сичэня лишь об двух вещах: звонить как можно чаще и обещать, что с ним всё будет в порядке. Лань Чжань не просит обещаний о том, что брат вернётся, Лань Хуань сам произносит это и говорит, что позвонит сразу, как прилетит.
Немного позже, стоя в пустой квартире, Лань Ванцзи понимает, что, наверное, впервые остаётся один.
***
Утреннее сообщение в телефоне от брата заставляет Лань Ванцзи нервничать весь день. Сичэнь, определённо и совершенно точно, сейчас в Америке и не собирается возвращаться в Китай ещё как минимум полгода, потому вопрос о том, что за сюрприз его ждёт дома, из-за чего он должен отпроситься пораньше, волнует врача на протяжении всего дня.
Собравшись, Лань Ванцзи хочет по привычке подняться на этаж выше, чтобы навестить Вэй Ина, но вовремя одёргивает себя, напоминая, что его уже выписали.
Оказывается, от привычки избавиться довольно сложно.
Только недавно юношу смогли выписать, ещё неделю назад дав добро на продолжение лечения дома. Вэй Усяню действительно стало лучше, потому что его не пичкали лекарствами, из-за которых возникала проблема с памятью и восприятием мира, стало легче и в окружении родных людей, которые на время переселились в Ухань. Разве что, насколько известно Лань Ванцзи, Цзян Фэнмянь ездил из одного города в другой, потому что не мог полностью освободиться от работы хотя бы на время.
Через Сичэня Лань Ванцзи знает, что дело Цзинь Гуанъяо решается в суде, а семейный бизнес перейдёт полностью в руки Цзинь Цзысюаня в очень скором времени. Мужчине придётся много работать, чтобы восстановить репутацию и наладить дела.
Вся эта ситуация стала дымкой, которая постепенно исчезает, оставляя после себя странные ощущения.
Сюрприз? — пишет Лань Ванцзи брату, надеясь, что тот не спит.
Увидишь, А-Чжань.
Выдохнув и бросив попытки допросить брата, мужчина спрашивает, как тот поживает, и получает в ответ длинные сообщения.
Вместе с Цзян Ваньинем они путешествуют по странам. Сичэнь рассказывает обо всём, что видит, о местах, где бывает, и делится тем, насколько же это интересно. Когда они созванивались в третий раз, через пару недель после отъезда, старший брат сказал, что в прошлом Лань Ванцзи тоже путешествовал вместе с Вэй Ином, и теперь Сичэнь понимает, почему же они проводили так много времени вне ордена.
Прочитав длинный рассказ о том, как они побывали сегодня и в музее, и в театре, Лань Ванцзи убирает телефон в карман. Одевшись, мужчина наконец покидает больницу и двигается в сторону дома, не прекращая размышления о внезапном сюрпризе.
Только покинув лифт, Лань Ванцзи встаёт на месте и широко раскрывает глаза. Возле двери его квартиры стоит, что-то держа за спиной так умело, что мужчина не может это увидеть, Вэй Усянь. Наверное, это практически первый раз, когда он видит юношу не в чём-то больничном: на нём лёгкая футболка, куртка, джинсы и кроссовки — и всё это идёт ему куда больше больничной одежды.
— Лань Чжань!
Пути назад нет, только шаг вперёд. Вэй Ин подходит к врачу вплотную и осматривает его с ног до головы, словно видит впервые.
— Вэй Ин? — на выдохе спрашивает мужчина.
— Я!
Беззаботно улыбаясь, Вэй Ин делает ещё шаг вперёд. Что-то за спиной юноши дёргается, слышится тонкий писк, и Вэй Усянь с лёгким смехом двигает рукой, что-то делая. Лань Ванцзи бросает на чужие руки быстрый взгляд и снова смотрит в лицо, изучая пациента.
— Что ты здесь делаешь?
Задумавшись лишь для вида, Вэй Ин в следующую секунду дарит врачу широкую улыбку и чуть двигает руками, готовый показать то, что прячет за спиной.
Не столь важно, что скрыто за спиной юноши, лучший сюрприз заключается уже в том, что его пациент пришёл сюда. Очевидная мысль, кто мог дать адрес Вэй Усяню, пробегает наравне с обещанием самому себе передать брату слова благодарности.
В груди становится тепло, приятная радость заставляет приподнять уголки губ и подарить юноше перед собой ответную улыбку, из-за чего тот ненадолго замирает, пока писк позади не повторяется снова.
— Я подумал, что мы неправильно начали наше знакомство, — произносит Вэй Ин, старательно уводя взгляд в сторону; сейчас волосы юноши завязаны в высокий хвост красной лентой, — потому решил, что стоит к тебе зайти, но я не знал ни твоего графика, ни адреса... Ох, нет, это всё равно будет неправильно. В любом случае! — юноша резко разворачивается к Лань Ванцзи и протягивает ему в руки клетку, закрытую неплотной тканью. — Я надеюсь, что так тебе не будет скучно, и это всё же может стать началом... чего-то. Хотя бы знакомства!
Невозможно не заметить, как волнуется Вэй Ин, это видно и в его словах, запутанных и несвязанных, в попытках жестикулировать, благо руки заняты, и в глазах, которые бегают по коридору, пытаясь зацепиться за что-то. Скулы пациента красные, как и шея — совсем немного и почти незаметно, но в коридоре слишком ярко, чтобы скрыть это.
Принимая в руки подарок, Лань Ванцзи прежде всего отмечает, что тот немного тяжёл, а пищание становится вблизи громче и отчётливее. Срывая ткань, он не может сдержать удивлённого вздоха.
— Не пугай меня так! Я пришёл, чтобы вручить тебе подарок.
— Не надо.
— Точно? Знаешь, у вас тут довольно необычно: нет ни одного фазана, но зато полно диких кроликов. И они даже не боятся людей. Ну, что скажешь? Пухленькие, да? Возьмёшь их?
Два кролика, белый и чёрная, прижавшись друг к другу, сидят в переноске и дёргают носами. Завидев человека, они начинают прыгать по клетке, а один подбирается к новому хозяину, пытаясь протиснуться сквозь прутья.
Подняв на Вэй Ина взгляд, Лань Ванцзи теряет все слова, которые мог бы сказать. Он смотрит на юношу, видит его широкую улыбку и переводит взгляд на кроликов, которым, определённо, не очень нравится сидеть взаперти.
— Возьму.
— Ха?
Глупо хлопая глазами, Вэй Ин силится понять, к чему это было сказано, а Лань Ванцзи, решая не объяснять, подходит к двери квартиры, открывает её и предлагает первым зайти туда юноше. Тот, зардевшись на доли секунды, с широкой улыбкой забегает внутрь.
Закрывая дверь, Лань Ванцзи вспоминает всё, что ему говорил о своих предпочтениях Вэй Ин, пытается припомнить, лежат ли дома острые специи и мясо, и уже планирует сделать заказ на игрушки и вольер для кроликов, чтобы тем было удобнее жить.
