northern lights

В его квартире явно кто-то есть. День был таким долгим. Работа моделью, оформление документов, встречи, патрули утром и вечером. Кейго постоянно старался себя чем-то занять, и это было видно. У него едва хватает энергии, чтобы просто долететь до дома: его крылья остаются неподвижными, направляя воздушный поток в сторону его квартиры в пентхаусе. Сначала он думает, что просто устал. Он находится в миле от своего дома, когда видит, как тень скользит сквозь стекло раздвижных дверей его балкона. Причиной этому может быть множество различных обстоятельств: отражение света от стекла, что-то упало, Руми может быть там, или это просто-напросто игры его разума. Например, когда ты замечаешь что-то боковым зрением, и тебе кажется, что ты увидел нечто, чего там в действительности нет. Но затем в квартире снова кто-то движется, идя от входной двери через гостиную. И Кейго знает, что это не Руми — он только что видел ее в своем агентстве. Оба его крыла сильно изгибаются, и одним мощным взмахом он мчится в сторону высокого жилого дома. Балкон, который в основном выполняет роль посадочной площадки, достаточно велик, чтобы он мог приземлиться с заносом и при этом даже не приблизиться к стеклу двери. Ноги Кейго касаются пола, и он торопливо останавливается. Он открывает замок и раздвигает двери с резким шипением. Сжав перо в руке, Кейго входит в свою гостиную. — Кто здесь? — спрашивает он. Его голос звучит тяжело и низко. — Я видел движение. Выходи. Тихое «Ястреб» доносится из его спальни, и Кейго удается разглядеть в дверном проеме, освещенном только луной и окружающим светом города, Энджи Тодороки. — …Старатель? — Кейго тут же отпускает перо, и оно мгновенно занимает свое место на его крыльях. — Что за чертовщина, Номер Один? Ты заставил поволноваться бедного птенца! Что ты здесь делаешь? — Он посмеивается, изо всех сил стараясь не показать усталость и нотки паранойи в своем голосе. Широкоплечий мужчина переступает с ноги на ногу и выглядит таким неловким — Кейго и в помине не удалось бы представить себе такую картину. Он одет достаточно небрежно: серо-лиловая футболка, — явно недешевая, — и сшитые на заказ темно-синие джинсы. На макушке также виднеются солнцезащитные очки — возможно, он забыл о них, когда прибыл в Фукуоку. Между ними воцаряется тишина. Уставший мозг Кейго начинает медленно работать, и парень посылает свои перья включить свет в гостиной и рядом прилегающей кухне. Энджи не отвечает на его вопрос. — Я думал, что у тебя дома будет полнейший беспорядок, — вместо ответа комментирует Энджи. Кейго задается вопросом, стоит ли ему быть польщенным или же оскорбленным. Он выбирает первый вариант. Энджи неприступен в своих манерах, поэтому, вероятнее всего, он даже не знает, что такое подкол. Кейго подгибает свои крылья и самостоятельно снимает куртку, прежде чем позволить перьям унести ее на законное место у дверей балкона. — Не ты один. Но я был воспитан иначе. Привык держать все в чистоте. — В противном случае он оказывался в комнате с голыми бетонными стенами; его глаза были завязаны, и он был вынужден попасть в цель на расстоянии половины футбольного поля. И он пытался до тех пор, пока ему, наконец, не удавалось поразить цель. Вне зависимости от того, сколько времени это занимало. — У тебя нет уборщицы? — спрашивает Энджи, все еще колеблясь в дверном проеме, прямо, как ребенок, которому уже давно пора было спать. Да и, собственно, а который час? Кейго смотрит на часы, висящие на кухне. Час ночи. Весело. — А она обязательно должна быть? Тут не так уж и много места, да и у меня вполне себе хватает помощников. — Его перья танцуют в воздухе, убирая перчатки, обувь, наушники и очки на свои места. — У меня также не слишком уж много денег, богатей. На самом деле, квартира-то и не моя вовсе. Кейго начинает расстегивать свои мешковатые штаны-карго, и Энджи показывается из дверного проема. — Ты можешь… — начинает Энджи, прежде чем слова застревают в его глотке. — Это что, боди? Его реакция заставляет Кейго рассмеяться. Дизайн его костюма не такая уж и загадка, как и костюмы всех зарегистрированных профи, но похоже, что никто не придает внимания тому факту, что его черная майка на самом деле представляет из себя боди в полный рост, которое заканчивается под его стопами. Стильно, но служит в основном для сохранения тепла. — Ага. Спасибо, кстати, что освободил проем. — Он позволяет перьям сложить свои штаны в корзину для грязного белья, которая стоит в спальне. — Не хочешь выпить, здоровяк? — Кейго без понятия, как ему стоит обращаться к такому Старателю. Вся эта ситуация слишком… неформальная? Повседневная? В любом случае, называть его Старателем у Кейго язык не поворачивается. Но от мысли, чтобы назвать его вслух Энджи, у него слегка кружится голова. Кейго подходит к холодильнику и открывает его. — Есть пиво, вода, чай, странный сок, который принесла мне Руми. Честно, я его даже не пробовал… — Он наклоняется, чтобы взять бутылку сока. Срок годности еще не истек, но хрен его знает, какой он на вкус. Позади него царит тяжелая тишина. Отводя взгляд от бутылки сока, Кейго оглядывается через плечо. Старатель просто… смотрит на него. Что, черт возьми, с ним не так? Кейго действительно начинает чувствовать нарастающее беспокойство у себя в груди. — Эй. Эй, Старатель? — Кейго машет у него перед глазами бутылкой сока. — Как ты вообще сюда попал? — Он не был расстроен, просто надеялся, что замок его входной двери не прожжен. — Пиво, — хрипит Старатель. Он с трудом доходит до мягкого дивана Кейго. — Твой швейцар впустил меня. Тебе стоит нанять другого. Хм, может в этом он и прав. Но если у какого-нибудь злодея хватит смелости подражать Старателю, то Кейго заслуживает, чтобы ему устроили засаду. Кейго хватает две бутылки пива и перьями срывает с них крышки. Они тут же летят в мусорную корзину. Он подходит к своему дивану и протягивает Старателю бутылку. Тот принимает ее; Кейго опускается на диван, слегка подпрыгнув, и разворачивается боком. — Хорошо… Так вот оно что. Теперь я бы хотел понять зачем. — Кейго делает глоток пива и опирается рукой на спинку дивана. Между ними снова воцаряется неловкое молчание. Единственный звук, который его нарушает — прикосновение губ к горлышкам бутылок, из которых они пьют. Кейго не из терпеливых, но он не возражает, хватаясь за возможность изучить профиль Старателя. У него довольно-таки большой нос. Это мило. Его нижняя челюсть также немного выпирает. Хотя, может быть, это просто одно из его выражений лица. Кто знает? Кейго не из тех, кто может понять, что происходит у Старателя в голове. — Я не знаю, зачем я здесь. — Голос Старателя, в конце концов, прерывает тишину. — У меня было много работы сегодня, но вместо этого я сел на поезд и приехал сюда. Сразу же после того, как проснулся. Кейго в удивлении приподнимает брови. — Ты проснулся… Как долго ты здесь находишься? Старатель поворачивает руку тыльной стороной ладони к себе, чтобы посмотреть на часы. 01:10 ночи. — Двенадцать часов. На этот раз беспокойство накрывает Кейго с головой. Двенадцать часов? — Ты был здесь все это время? — Кейго обводит пальцем комнату, в которой они находятся. Каким образом его никто не узнал? Даже в гражданской одежде Старатель узнаваем — как минимум по его телосложению. Нет никакой вероятности, что никто не запостил ни одной его фотки в Твиттер. — …Да? — Старатель отрывает взгляд от этикетки, которую снимал все это время с бутылки пива, и смотрит на Кейго. Он похож на провинившуюся собаку. На провинившуюся собаку с очень красивыми глазами. Кейго наклоняется и одним быстрым движением снимает солнцезащитные очки с его головы. — И даже солнцезащитные очки не снял? — Кейго надевает их себе на голову, как какой-то неугомонный ребенок. Старатель никак на это не реагирует, просто наблюдает, как Ястреб крадет его очки, словно сорока. — Солнце светит прямо в твою гостиную, когда садится. Ярко, — мягко отвечает Старатель. Кейго моргает, а затем указывает на настенную панель, которая красуется рядом с балконными окнами. — Для этого есть занавес. — О. Между ними снова нарастает чертова тишина, и впервые в своей жизни Кейго не знает, что с этим делать. Его крылья будто реагируют на неловкую атмосферу, чуть сгибаясь за спиной. Герои делают по глотку пива одновременно. Утолив жажду, Кейго тянется вперед и кладет свою руку Старателю на плечо. Его ладонь идеально умещается на изгибе. — В чем дело, Энджи? — Он рискует, и это окупается. Энджи вздрагивает всем телом, будто через него прошел фантом. — У тебя бывают дни, когда ты просто… не в состоянии делать то, что должен? — Этикетка на его бутылке пива полностью снята, и он не знает, что с ней делать. Энджи клеит ее на перо, предложенное Кейго. Оно тут же летит в мусорку. — Мне не позволено иметь такие дни, — говорит Кейго, решаясь хоть на малую честность. — У меня их отняли силой. — Он улыбается, будто шутит. Энджи смотрит на него и понимает, что это не так. — Я думал, что и сам избавился от таких дней своими собственными силами, — признается Энджи через мгновение. Его большой палец скользит по стенке бутылки. — Судя по всему, нет. Кейго чешет нос костяшкой указательного пальца. Затем делает глоток пива. — Неа, — произносит он, надеясь, что его последующие слова не приведут к неприятным последствиям. — Ты просто срывался на кое-ком другом. Кейго подносит горлышко бутылки к губам и вплотную смотрит на Энджи. От рослого мужчины не остается и следа: он будто сдувается. Невыносимо тяжело видеть его таким. Все эти мускулы не в состоянии выдержать груз тридцатилетнего чувства вины. — У меня были на это веские причины. Я хотел, чтобы они были лучше меня. Добились успеха и стали сильнее, чем… — Энджи прикусывает щеку изнутри, заметно натягивая на ней кожу. — Это все, что я хочу сказать. Хоть и знаю, что это лишь жалкие отговорки. Кейго задумывается, сможет ли Энджи разбить бутылку пива в своей руке, просто сжав ее. — Ага. — Кейго ничего и не отрицает. Это действительно ничтожные отговорки человека, который зашел слишком далеко. — Но все же ты осознаешь это сейчас, и это кое-что да значит. Допив пиво, Ястреб встает и тянется к бутылке Энджи. Она еще наполовину полна, но он все равно отдает ее. Содержимое выливается, и бутылки отправляются в мусор со звоном стекла. По возвращении в гостиную Кейго указывает Энджи, чтобы тот следовал за ним, и направляется в сторону все еще открытой балконной двери. Красное перо находит сигареты за него. Снимая металлический портсигар со своего послушного пера, Кейго думает, как все вокруг прекрасно. Даже после полуночи Фукуока полна красок. В окнах многих небоскребов свет уже не горит, но огни города никогда полностью не угасают. Кейго рассматривает, как они отражаются в море, танцуя среди волн. Он может чувствовать, когда его гость присоединяется к нему на балконе. Тело Энджи излучает тепло, словно обогреватель. Кейго открывает металлический портсигар нажатием большого пальца и достает одну сигарету, прежде чем снова закрыть его с характерным хлопком. Он постукивает сигаретой по металлу, осторожно утрамбовывая табак, и кладет сигарету между губ. Он поворачивает голову в сторону Энджи. — Дашь подкурить? Их глаза встречаются, когда Энджи протягивает горящий указательный палец. Кейго хватается за запястье руки и тянет ее на себя. Он делает тягу, когда огонь касается кончика сигареты. Затем он отворачивается от Энджи и возвращает свой взгляд к городу, выдыхая дым и свешивая руку с перил. Он демонстративно игнорирует то, как его сердце колотится в груди. — Не знал, что ты куришь, — без особых эмоций комментирует Энджи. — Это отвратительная привычка. Даже несмотря на высказанное осуждение, он не звучит слишком уж раздраженным. Кейго смеется; сквозь его зубы клубится дым. — Ты говоришь, как настоящий отец. Дико. — В основном, он говорит это лишь затем, чтобы увидеть, как Энджи вздрагивает. Что тот и делает. — Но да, это одна из моих привычек, которую я смог сохранить в тайне. Он выдыхает и обдумывает свои слова, глядя на сигарету между костяшками своих пальцев. — Ну, то есть, в Комиссии, вероятно, знают, но они также знают, что не могут мне помешать. Конечно, они могли бы, но он не собирается думать об этом. Кейго складывает губы кольцом и напрягает горло. Дымовые кольца плывут к небу, быстро уносимые ветром. На этот раз тишина не вызывает дискомфорта. Они просто стоят плечом к плечу, прислонившись к перилам балкона и наблюдая, как машины под ними проносятся по улицам. Кейго немного замерз, но сигарета и тепло тела Энджи согревают его. Эта мысль заставляет его слегка посмеиваться; дым обжигает его слизистую, выходя через нос. Энджи смотрит на него. — Что? Кейго делает вдох, чтобы дать себе немного времени подумать. — Ничего, приятель. — Он немного задерживает дым во рту, прежде чем выпустить его ленивым облаком. — Просто обдумываю плюсы и минусы, чтобы оставить тебя со мной в качестве обогревателя. — Кейго усмехается, наклоняясь чуть вперед, и опирается обеими руками на перила, глядя на Энджи. Мужчина выглядит смущенным, отчего сердце Кейго немного трепещет. Со всеми своими тщательно выстроенными стенами Энджи по-прежнему достаточно эмоционален. Но все равно сердитый. Он видит, как смущение дополняется опущенными бровями и яростно хмурым взглядом, и хоть единожды, но Кейго может прочесть его. Кажется, разочарование быстро занимает место смущения. Одна рука впивается в перила балкона. Кейго надеется, что он не расплавит металл своим жаром. — Что я здесь делаю? — Энджи, кажется, лопается, как воздушный шар под давлением. — Почему я здесь, на другом конце страны, в компании человека, который не выносит моего присутствия? Подождите, что? Кейго хмурится и выпрямляется из своей полусогнутой позы. Оба крыла сгибаются и дрожат, перья тревожно переставляют себя. — Что? Энджи жестикулирует, широко расставляя руки. — Ты несколько раз насмехался надо мной из-за моей семьи. Очевидно, что ты устал от меня, и ты думал, что я вторгся в твою квартиру… Затушив почти выкуренную сигарету, Кейго протягивает руку и кладет ладонь на предплечье Энджи. — Эй, нет. Энджи… — Не лги мне! — Тело Энджи вспыхивает ярким пламенем, и Кейго может благодарить только свои рефлексы за то, что пылающая рука не обожгла его запястье. — И прекрати называть меня Энджи! — Он снова вспыхивает; пламя поднимается выше его роста. На мгновение все, что может сделать Кейго, — это смотреть. Все его тело вздрагивает от волны неподдельного страха. Не сильного и совсем недолго, но тот факт, что он вообще хотя бы на секунду испугался рядом с этим человеком… — Ладно. — Кейго встает и хватает свой металлический портсигар. Энджи, — нет, извините, Старатель, — выглядит растерянно, что Кейго нашел бы восхитительным в любой другой ситуации. Вместо этого он находит это оскорбительным. — Я иду в квартиру и сплю. Я не собираюсь терпеть то, что ты орешь на меня. С этими словами Кейго выходит с балкона. Когда раздвижная дверь начинает закрываться, Старатель реагирует. Он в ярости, конечно же. Огонь с его лица распространяется на его плечи, опаляя футболку. — Ты, блять, издеваешься надо мной, Ястреб?! Я должен торчать тут всю ночь? — Он подходит к двери, словно собирается прорваться внутрь силой. В мгновение ока в руке Кейго появляется его самое длинное перо, которое он направляет на шею Старателя. — Я уверен, что ты что-нибудь придумаешь. Если выбьешь окна или расплавишь замок, то я выпишу тебе счет. Даже не сомневайся. — Он смотрит Старателю прямо в глаза. Проходит всего секунда, прежде чем Кейго опускает перо и с шипением закрывает дверь, запирая ее изнутри. Старатель орет на него через толстое стекло, приглушенный глухим раскатом грома. Кейго подходит к панели рядом с окнами и опускает занавес. Он медленно катится вниз: белый холст — сплошная стена между ним и разъяренным мужчиной, который буквально взрывается по ту сторону окон. Скрытый от чужих глаз, Кейго делает глубокий, успокаивающий вдох. Он не боится Старателя или того, что он может сделать. Не то чтобы Старатель, будучи в гневе, не смог бы сжечь весь его дом вместе с самим Кейго внутри. Нет, он знает, что тот может. Кейго также уверен, что он этого не сделает; что у него достаточно мозгов, чтобы понять, что он не прав. У Старателя могут быть проблемы с контролем гнева, но он не глуп. Он поймет, что все перемены, над достижениями которых он так усердно трудился, не были напрасны. Но сейчас Старатель устраивает настоящую истерику. Пламя, бушующее снаружи, освещает гостиную; абсолютная яркость просачивается сквозь белый занавес. Почти как фейерверк. Кейго фыркает и идет в спальню, чтобы наконец вылезти из своего боди. Когда он возвращается в гостиную, — на Кейго большая мешковатая рубашка и такие же мешковатые спортивные штаны. Его волосы растрепались из-за ветра и теперь лежат на его лбу. Этот вид всегда заставляет его смеяться, — он выглядит чертовски молодо с распущенными волосами. У него было искушение пойти в таком виде на работу, просто чтобы сбить людей с толку. Но нет, он должен поддерживать свой имидж. Он чистит зубы, когда снова заходит в гостиную, чтобы оценить эмоциональное состояние Старателя. По крайней мере, он больше не освещает балкон, как будто на дворе Новый Год. И хотя Кейго не видит, что происходит за занавесом, у него остается четкое ощущение, что Старатель все еще там. Конечно, он мог бы спокойно спуститься на уровень земли с помощью своего пламени, но у Кейго есть предчувствие. Он слышит легкий стук по стеклу. Кейго подходит к панели рядом с окнами на балкон, чища коренные зубы, и нажимает на кнопку, чтобы открыть занавес. Ух ты. Старатель выглядит как полнейший беспорядок. Футболка полностью сгорела, оставив его грудь открытой. Его носки также сгорели, и даже в джинсах есть значительные дыры. Красные волосы, обычно уложенные наверх, спадают на его вспотевшее лицо. Пар клубится от его кожи. Кейго почти беспокоится, что он перегрелся из-за своей ярости. Если бы это было так, Кейго был бы очень разочарован лимитом Героя Номер Один. Кейго поднимает брови, глядя на Старателя через стекло, и не торопится открывать дверь. Мужчина встречает его взгляд. Он тяжело дышит, медленно пытаясь взять дыхание под контроль. Вся ярость, что кипела в нем до предела, улетучилась. Осталась вина. Сожаление. Разочарование. Кейго надеется, что разочарование направлено на себя самого, и если это так, он не винит его. Свободной рукой он щелкает кнопку блокировки и разворачивается, направляясь в ванную, чтобы закончить свои дела перед сном. Сплевывает пасту, полощет рот, увлажняет кожу и вот он, снова входит в гостиную. Старатель сидит на диване, собирая остатки своей футболки с талии джинс на кофейный столик. — Ты же собираешься это выбросить, да? — говорит Кейго, усаживаясь по другую сторону дивана; снова боком, чтобы можно было наблюдать. Их позы — отражение того, как они сидели раньше. Кейго следовало принести пиво. Он определенно нуждается в нем прямо сейчас. — Да, — бормочет Старатель, приподнимая талию джинс, чтобы вытащить небольшой кусок футболки, который каким-то образом не сгорел. Кейго молчит, наблюдая, как на его кофейном столике растет кучка опаленной серо-лиловой ткани. Совсем маленькие кусочки. Он действительно облажался. В тишине Кейго блуждает глазами. Шрамы портят почти каждый дюйм груди Старателя. Следы ожогов, разрывы, порезы. Похоже, что самая из неприятных ран чуть не разорвала его правую трапециевидную мышцу. Его грудь широкая и мускулистая. Кейго позволяет себе полюбоваться. Конечно, он раздражен на этого человека. Но это не значит, что от этого он становится менее привлекательным. Кейго задается вопросом, каково это — пробежаться пальцами по густым красным волосам на его груди. После еще нескольких подъемов талии джинс, кажется, что все убрано. Старатель сгребает кучку ткани себе в руку и бросает в мусорное ведро. Он даже находит маленькую щетку и стирает пыль со стола. Какой хороший мальчик. Кейго наблюдает за всем этим, прислонившись щекой к спинке дивана. Его колени подтянуты к груди, руки сложены сверху. Его крылья расслаблены над подлокотником дивана, таким образом половина его наиболее длинных перьев лежит на полу. А он просто сидит. И наблюдает. Наконец, Старатель снова устраивается на диване. Его рот открывается, а затем закрывается. Кейго старается быть не слишком нетерпеливым… или слишком разочарованным. — Прошу прощения, — бормочет Старатель после некоторого колебания. Что ж, звучит неплохо. — За что? — спрашивает Кейго; его пальцы переплетаются между собой, зависая в воздухе между ними двумя. Старатель обращает к нему уязвленный, неодобрительный взгляд. Кейго поднимает брови. Если мужчина собирается вести себя, как ребенок, то и с ним будут обращаться, как с ребенком. В ответ он получает недовольное фырканье. — За то, что накричал. За то, что заставил тебя почувствовать себя… в опасности. — Должно быть, в голове Старателя что-то промелькнуло, потому что взгляд вдаль был для Кейго слишком знаком. Он слишком часто видит такой же в зеркале. — И? — подсказывает Кейго. — …И? — Старатель выходит из раздумья так же быстро, как и погружается в него. Красные брови сходятся вместе. — Ты сказал то, что, как ты знаешь, не соответствует действительности, — указывает Кейго, сгибая пальцы. — Разве? — Старатель смотрит на то место, где раньше лежала кучка ткани от его футболки. Он немного дымится, но дым быстро рассеивается. Должен ли Кейго чувствовать себя оскорбленным? Блондин стучит пальцами друг о друга. Нет, он не чувствует себя оскорбленным тем, что Старатель не доверяет ему. Всего лишь грустным. Ему очень грустно за человека, который каким-то образом более одинок, чем Кейго. Он не думал, что это возможно. — Старатель, ты правда думаешь, что я устал от тебя? Что я не получаю такого удовольствия от твоей компании, что у меня кружится голова? — Кейго поджимает губы. Ах, он не хотел это так преподносить. Уже почти два часа ночи. Старатель выглядит немного пораженным. — Что? — выдыхает он. О, этот человек. Кейго разворачивается из своей скрюченной позы и переползает через диван, чтобы сесть прямо рядом со Старателем. Он выглядит так, будто можно обжечься, просто прикоснувшись к нему. — Неужели так сложно представить, что я люблю находиться рядом с тобой? Люблю. Остынь, горячие крылышки. — Я… Что? — И это все, что Старатель способен выговорить? Кейго вздыхает и прислоняется к дивану, на этот раз усаживаясь правильно. Его крыльям приходится неуклюже сгибаться, чтобы чувствовать себя хоть отдаленно комфортно. — У тебя проблемы, — начинает Кейго, уставившись на свои руки. — Проблемы похуже, чем у большинства людей. Но я на собственном опыте убедился, как сильно ты заботишься о людях, которых защищаешь. Что ты хочешь стать сильнее не только для себя, но и для них. — Кейго сжимает ладони вместе, играя пальцами, просто чтобы занять чем-нибудь руки. — Старатель, ты был героем для меня всю мою жизнь. Ты тот, на кого я равняюсь. Ты сильный, чертовски упрямый и, несмотря на все это, так отчаянно заботишься о людях. Твое тело может быть сломлено, твои кости могут быть раздроблены, но ты все равно встанешь, чтобы убедиться, что никто не пострадал из-за твоей неудачи. В тот день Кейго чувствовал себя беспомощным. Тот высококлассный Ному был таким мощным и невероятно быстрым. Кейго сделал все, что мог. Тем не менее, Старатель встал, половина его лица была изуродована, но он без страха смотрел в брюхо зверя. И Кейго мог сделать только то же самое — не меньше. При одном воспоминании о том дне, грудная клетка Кейго сжимается вокруг его сердца так сильно, что становится трудно дышать. — Можешь звать меня Энджи, — последовал ответ, которого Кейго не ожидал. Хриплый лающий смех вырывается из груди блондина. — Да, хорошо. Должен ли я?.. Кейго смотрит на свои руки. Комиссия узнает. Каким-то образом они узнают, но… — Можешь звать меня Кейго. Энджи — Энджи — поворачивает к нему голову. — Это твое имя? Кейго нежно смотрит на него в ответ. — Нет, моей матери. Да, это мое имя. Кейго Таками. Двадцать три года. Рост 172 сантиметра. Вторая группа крови. Люблю долгие полеты над пляжем. Намного выше меня самого. Он сухо смеется. Глупый. — Энджи Тодороки. — Кейго смотрит на старшего, приподнимая брови в удивлении. Он что, подыгрывает ему? — Сорок шесть лет. Рост 195 сантиметров. Четвертая группа крови. Я лучше останусь дома, чем пойду на пляж. Пауза. — У меня клиническая депрессия, сильная тревожность и проблемы с контролем гнева. Я причинил боль всем, кого когда-либо любил. Сердце Кейго мягко сжимается. — Хреновый профиль для знакомств, приятель. — Я хреновый человек, — пожимает плечами Энджи. Кейго кладет подбородок на поднятую кверху ладонь и прижимает пальцы к губам. Он никогда не умел утешать людей. Даже тех, кого спасал, — обычно он оставлял утешение на кого-нибудь другого. Если на него надавить, то он смог бы преподнести какое-то подобие, но все это никогда не получалось у него естественно. — Хорошо, — бормочет он сквозь пальцы. Кейго протягивает свою свободную руку. — Приятно познакомиться, Энджи Тодороки. Даже если ты и плохой человек. Какое-то время Энджи просто смотрит на его руку. Медленно, он протягивает свою собственную и пожимает ее. Кейго задается вопросом, что происходит в его голове. Он видит, как внутри двигаются шестеренки, но что их подпитывает — полностью ускользает от Кейго. — Я тоже рад с тобой познакомиться, Кейго Таками. — Рукопожатие у Энджи крепкое. Фокусирование на этом делает звучание имени, данное ему при рождении, более мягким. Даже когда рукопожатие естественным образом закончено, Кейго не отпускает его руку. Как и Энджи. Их руки просто лежат между ними, прижавшись друг к другу. Его кожа горячая. Не обжигающая, но Кейго чувствует, как его ладонь начинает потеть от одной лишь температуры. Боже, он так устал. Кейго чувствует, как крылья на его спине становятся все тяжелее и тяжелее. Ему все труднее снова поднимать веки каждый раз, как он моргает. — Давай, — говорит он и все же отпускает руку Энджи. Кейго отталкивается ладонями от мягких подушек дивана и встает. — Пора спать. — Что… Я могу поспать здесь. — Энджи смотрит на Кейго с очаровательно встревоженным выражением лица. Кейго вздыхает и трет лицо. — Мне, в конечном счете, без разницы, но моя кровать достаточно велика для нас двоих. И я буду признателен, если у меня под боком будет грелка на ночь. — Он лениво ухмыляется Энджи. Встревоженный взгляд никуда не исчезает. — Я… Я бы предпочел остаться здесь. — Энджи указывает на диван. Разочаровывающе. Но Кейго не лгал, когда говорил, что ему все равно. Он пожимает плечами. — Твоя потеря. В шкафу есть одеяло. — Кейго указывает на него крылом. — Не забудь сложить его обратно, когда будешь уходить утром. — Слегка помахав рукой, Кейго заходит в свою спальню и радостно плюхается лицом в кровать, беспорядочно раскинув за спиной оба своих крыла. Примерно через минуту свет в гостиной гаснет. Кейго тихо вздыхает в подушку. Он и правда собирается остаться там, хах? Кейго несильно прикусывает свою нижнюю губу. А я-то думал, что было что-то… Он качает головой и глубже зарывается носом в подушку. Заткнись, извращенец. Он грустный взрослый мужчина, нуждающийся в друге. — Ты говорил серьезно про то, что я могу присоединиться к тебе? Кейго резко выпрямляется, когда голос Энджи доносится из дверного проема его спальни. Вау, он, должно быть, действительно не в себе, если не заметил его. Переутомление — та еще сука. Он переворачивается на бок; его крыло двигается, чтобы освободить место. — Да, приятель. Насчет грелки я пошутил, кстати. Я к тебе и не прикоснусь. Кровать Кейго действительно огромная. Он хотел что-то, на чем его крыльям было бы удобно лежать. Они все еще немного свисают с краев, когда полностью в разложенном виде, но не настолько, чтобы причинить боль. Энджи подходит ближе. Медленно. Как будто приближается к испуганному животному. Или просто в высшей степени не уверен в том, что он вписывается в обстановку. Матрас немного прогибается, когда он садится на кровать. — Не думаю, что у тебя есть какая-нибудь одежда для сна, которая мне подойдет, — спрашивает Энджи. Он шепчет, будто в квартире есть кто-то еще, кого он может разбудить, будучи громким. Это мило. Признак человека, который всю свою жизнь прожил с другими людьми. — Только если что-то от бывших, а так нет. — Кейго пожимает одним плечом. — Ты сжег свое нижнее белье? Раздается вздох неуверенности. — Нет. — Тогда просто сними штаны. Как я и сказал, я не собираюсь прикасаться к тебе. Даже если хочу. Энджи заметно колеблется. Чего он так нервничает? Кейго вглядывается в линию его позвоночника. Он позволяет своему взгляду блуждать по всему простору его спины. Местами она покрыта шрамами и грубой кожей, как и его перед. Шрамы от ожогов в основном сосредоточены на середине и нижней части спины. Они светлые, практически обесцвечены, но они есть. Кейго хочет почувствовать их текстуру под кончиками своих пальцев. Кейго прячет руки под свою голову. Наконец, Энджи, кажется, принимает решение. Он встает и расстегивает джинсы. По телу Кейго пробегает волна интереса. Это естественно, учитывая, что красивый мужчина снимает штаны прямо перед его кроватью. Однако он игнорирует это чувство. Испорченные джинсы соскальзывают со стройной задницы и толстым бедрам. Кейго хочет прикоснуться к впадинке над его тазом. Дерьмо. Эта штука с игнорированием намного сложнее, чем он думал. — Что-то не так? — Голос Энджи заставляет взгляд Кейго метнуться к его лицу. Старший мужчина повернулся ровно настолько, чтобы взглянуть на него. — Э-э… — Кейго слегка посмеивается, зная, что звучит не так натянуто, как у него на душе. — Неа. Извини, просто очень устал. Матрас прогибается еще больше, когда Энджи устраивается на кровати как следует. Он лежит на спине, неловко сложив руки на животе. — У тебя был длинный день? — спрашивает Энджи; он, кажется, старается звучать непринужденно. Он явно не очень силен в светской беседе. Кейго приходится подавить смешок тыльной стороной ладони. Когда Энджи оглядывается, ярко-красное крыло накрывает тело Кейго, чтобы скрыть его лицо. С другой стороны крыла доносится разочарованный вздох, и Кейго раздвигает перья, чтобы взглянуть на мужчину. — Очень даже. Два патруля, модельная съемка, множество встреч, на которых я обязательно должен был присутствовать… — Кейго снова расслабляет крыло за своей спиной. — А потом этот забавный мужчина заявился ко мне домой. Он выглядел очень грустным. Взгляд Энджи прикован к потолку. — Надеюсь, ты заставил его почувствовать себя лучше, — мягко отвечает он. Умник. С тихим хмыканьем Кейго поднимает руку, чтобы махнуть ею в жесте «так себе». — У него была настоящая истерика на моем балконе, так что я не знаю… Почему бы тебе не сказать мне? — Его рука опускается на кровать между ними. Голубые глаза еще ненадолго задерживаются на потолке. Затем Энджи поворачивает голову, чтобы посмотреть на Кейго. — Думаю, ты справился. Находиться в плену этого ледяного синего взора действительно завораживающе. Глаза Энджи практически светятся в лунном свете, проникающем через окно Кейго. Кейго улыбается, на этот раз не прячась за своими крыльями. — Я рад. Он вроде как заставил и меня почувствовать себя лучше. И он действительно чувствует себя лучше. Несмотря на вспышку гнева и прочее, Кейго рад, что Энджи пришел. Это лучше, чем провести еще одну ночь в одиночестве. Кровать прогибается и немного поскрипывает, когда Энджи поворачивается на бок лицом к Кейго. — Тебе было плохо? — Он по-прежнему говорит тихо, но теперь это ощущается так, будто они маленькие дети в домике из кучи одеял. Ах. Вопрос прокручивается в его уставшем мозгу. Быть честным или нет… Он был честен всю ночь. Зачем останавливаться сейчас? — Мне всегда плохо, — признается Кейго таким же тихим голосом. Красные брови сходятся вместе. — Ты хорошо это скрываешь. Кейго смотрит на свою руку, лежащую между ними двумя. — Мне приходится. Здесь нет места для слабости. Даже если… — Он проглатывает свои слова. — Даже если быть слабым — это по-человечески? — Слова Энджи так хорошо отражают мысли Кейго, что это заставляет его снова перевести свой взгляд на мужчину. — Это то, что сказал мне психотерапевт. Ну, что-то вроде этого. — Энджи подпирает голову рукой. — Он сказал мне, что быть суровым по отношению к себе из-за своих слабостей — это самосаботаж. Кейго фыркает и не может отвести взгляда от его глаз. — И как ты на это отреагировал? — Не очень, — признается Энджи, поморщившись. — Я сказал ему отъебаться и выбежал из кабинета. — Кейго не может удержаться от смешка. Губы Энджи изгибаются в подобии улыбки. — Это… трудно смотреть на свои слабости и не видеть в этом свое жалкое поражение. В сознании Кейго неожиданно всплывают воспоминания. Его отец. Спасение людей в той катастрофе. Его первое задание под прикрытием в одиннадцать. Его первое убийство в тринадцать. Первый раз, когда он заманил кого-то в постель в шестнадцать. Первый раз, когда он встал на ту же сцену, что и Старатель, и намеренно превратил себя в мишень. Собственные наблюдения и ощущения, когда Старатель взмыл в небо и разорвал себя на части, чтобы спасти каждое живое существо на земле под ним. — У меня не всегда получается, — продолжает Энджи. — Ты видел это сегодня. — Смущение заставляет его отвести взгляд от Кейго. — Но уже лучше, чем было. На это нужно время. — То есть, ты имеешь в виду, что я не должен корить себя за усталость после долгого дня? — Кейго снова улыбается в свою руку. — Что я должен иногда позволять себе грустить и злиться, иначе взорвусь? Энджи медленно переводит на него взгляд. — …По сути, да. Это мило. — Если бы все зависело от меня, я бы так и сделал и даже больше. Когда мы впервые пошли вместе пообедать, — когда напал высококлассный Ному, — я не солгал. Я хочу мир, где герои могли бы расслабиться. В частности, и я. — Груз, который постоянно оседал в его сердце с тех пор, как он был ребенком, начинает немного тяжелеть. — Но прямо сейчас это невозможно. Не так. Не с этими людьми. Их взгляды по-прежнему прикованы друг к другу. Кейго не смог бы отвести взгляд, даже если бы захотел. — Комиссия? — натянуто спрашивает Энджи, что выдает его нейтральное выражение лица. Кейго хмыкает и улыбается. — Комиссия. — Ты мог бы уйти, — тщетно указывает Энджи. — Ты взрослый мужчина, который может принимать свои собственные решения. — И лишиться лицензии? Дома? Цели? — От одной только мысли об этом Кейго хочется выброситься из окна и нырнуть в цемент. — Я не могу. Я должен терпеть. — Как долго? — спрашивает Энджи; его напряженность ослабевает, когда он наклоняется чуть ближе. — Как долго они собираются контролировать тебя? Кейго, наконец, может отвести свой взгляд от Энджи. Его взгляд слишком пристальный, когда он так близко. — Полагаю, пока я не стану бесполезным или мертвым. — Ты когда-нибудь делал что-нибудь для себя? — Голос Энджи звучит рассерженно, но Кейго знает, что он злится не на него. Это настолько в его характере, что Кейго еле сдерживает смех. Похоже, он всегда был защитником. — Разве я мог? — бормочет Кейго. — Все, что я делаю, контролируется и оценивается. Даже когда я вижусь с Руми, если позволяет график… там всегда кто-то есть. Кто-то наблюдает за мной. Все, что, как мне кажется, сходит мне с рук, могло бы сыграть против меня, если бы Комиссия захотела. — Разочарование скручивается у него в животе и начинает подступать к горлу. Хотелось бы надеяться, что он не сделает что-нибудь унизительное; например, заплачет. — Я никогда не бываю один. Но я так чертовски одинок. Гнев на лице Энджи только растет по мере того, как он говорит. Если бы у этого человека была энергия, Кейго не сомневается, что тот уже был бы в штабе HPSC, крича так громко, что дрожали бы стены. Не то чтобы он мог что-то сделать. Но его чувства по этому поводу более чем ценятся. — Они наблюдают за тобой сейчас? Вопрос выводит Кейго из воображения. — Э-э… нет. Не думаю. Я нашел все жучки во время своей последней уборки. — Президент Комиссии была раздраженной всю ту неделю, но сделать ничего не могла, если только не хотела вслух признать, что ее команда прослушивала квартиру Кейго. — И они, вероятно, все равно предполагают, что я уже сплю. — Что ты хочешь сделать прямо сейчас? — Голос Энджи настолько напряжен, что Кейго чувствует, как его сердце начинает запинаться в ответ. — Если бы у тебя был выбор сделать что угодно, что бы ты хотел сделать? Миллион мыслей проносится у него в голове. Мелочи, вроде съесть пончик, не ощущая вины. Более значимые, по типу танцевать голышом и плохо петь во всю глотку. Весомые, например, заняться сексом для удовольствия, а не работы. И даже более серьезные вещи, такие как… как… — Я хочу поцеловать тебя, — срывается с губ Кейго без его одобрения. Глаза Энджи расширяются. Кейго в ужасе. Он все испортил. Голубой взгляд снова ожесточается. — Что мешает тебе делать то, что ты хочешь? Ему сразу приходит на ум несколько причин: Энджи, на первый взгляд, натурал; ему не очень нравится Кейго; из этого все равно ничего не выйдет; Комиссия рано или поздно узнает; они оба устали и пожалеют об этом… Кейго мог бы продолжать и дальше. Но не станет. Вместо этого он сокращает расстояние между ними и целует Энджи. Их губы встречаются. Сначала это немного неуклюже: губы неловко скользят по чужим, а носы не совсем подходят друг другу. А затем Кейго наклоняет голову, прижимая ладонь к твердой линии челюсти Энджи, проводит губами по симпатичному подбородку и целует Энджи должным образом. То, как их губы раскрываются друг для друга, кажется естественным. Язык Кейго скользит по широкой плоскости языка Энджи, побуждая его к действию. Для кого-то, кто был так непреклонен в том, чтобы Кейго делал то, что хочет, Энджи невероятно неохотно реагирует. Неуверенно. Его язык медленно вступает в игру, и Кейго слишком окрылен тем, чтобы показать, как им двигать. Поцелуй не становится слишком глубоким. Даже когда Энджи кладет свою большую ладонь на поясницу Кейго и притягивает его ближе, поцелуй остается легким и нежным. Мягкие движения их губ, которые больше похожи на разговор, чем на битву. Кейго тепло. Его живот наполняется теплом, которое соответствует теплу, прижатому к его передней части тела и пояснице. Оно полностью окружает его. Одно из его крыльев приподнимается и накрывает их тела, прикрывая головы и затягивая их глубже в их собственный мир. Он не уверен, сколько времени прошло, когда они отстраняются. Их совместное дыхание слегка сбивается, смешиваясь с близостью друг друга. Кейго проводит большим пальцем по скуле Энджи, ощущая каждый бугорок и впадинку его шрама. Чего я хочу? Кейго позволяет своему взгляду блуждать по лицу Энджи. Выражение его лица мягкое; мягче, чем он когда-либо видел. Даже в темноте, под крылом Кейго, эти глаза сияют. Я хочу… Кончики его пальцев скользят вниз по подбородку Энджи и останавливаются на его влажных, слегка припухших губах. Энджи прижимается к ним мягким поцелуем. Я хочу иметь возможность любить его. Все становится расплывчатым. Последнее, что помнит Кейго, — это нежный взгляд Энджи, прежде чем он проваливается в глубокий сон.

×××

Его будит солнце. Кейго слегка ворчит, на мгновение зажмурив глаза, когда понимает, что солнечный свет льется прямо ему в лицо. Даже сквозь прикрытые веки это причиняет боль. Он поворачивает голову и утыкается в тепло под своим лицом. Мм. Его подушка приятно пахнет. — Кейго, — шепчет его подушка. — Я проснулся, — лжет Кейго. Его подушка слегка трясется, посмеиваясь. Кейго тихонько поскуливает и сильнее утыкается в нее носом. Он знает, что если солнце уже взошло, то он в любом случае опаздывает. Что сделают еще пара минут? Ах, ему так тепло. Почему его постель такая теплая? Вот, каково это — просыпаться с восходом солнца, а не до него? Кейго пододвигается ближе, наслаждаясь трением о его кожу. Что-то гладит его правое крыло. Его бедро проскальзывает между ног кровати. Ног? Кейго кладет обе ладони на грудь Энджи и начинает выпрямляться, но рука, обнимающая его за талию, просто тянет его обратно вниз. Прижавшись щекой к груди Энджи, Кейго широко раскрытыми глазами смотрит в стену своей спальни. О боже. Это унизительно. Когда он успел забраться на Энджи? — Почему ты паникуешь? — бормочет Энджи, и Кейго не может не наслаждаться вибрацией его груди, когда тот говорит. — Расслабься. Я уже позвонил в твое агентство и сказал, что ты опоздаешь. Кейго ворчит. А затем его мозг обрабатывает услышанное. — Подожди, что? Ты что сделал? — Он приподнимается ровно настолько, чтобы посмотреть Энджи в лицо. — Ты не можешь… — Его голос обрывается от ощущения ладоней, которые устраиваются на его бедрах. Солнечный свет проникает сквозь его окно и распластывается на его кровати. Лицо Энджи смягчается от утреннего света. Голубые глаза смотрят на Кейго, и в них нет ни капли разочарования, печали и гнева прошлой ночи. Есть удовлетворение и веселье от возбужденной реакции Кейго. Он прекрасен. — Я не могу что? — спрашивает Энджи, все еще забавляясь. Левый уголок его губ приподнимается. Это заставляет его шрам странно сморщиться, но Кейго не может заставить себя считать это непривлекательным. Кейго открывает рот… и закрывает его. Обе ладони скользят вверх по груди Энджи и останавливаются на подушках по обе стороны от его головы. Его крылья опускаются. Его бедра дрожат, крепко обхватывая талию Энджи. — Я хочу поцеловать тебя, — шепчет Кейго, глядя на это нежное лицо под ним. Сильные пальцы проскальзывают под его ночную футболку и прижимаются к его горящей коже. Кейго хочет поднять их выше, заставить схватиться за его талию. — Что тебя останавливает? — Глупая, милая ухмылка только растет. Кейго хватает Энджи за подбородок обеими руками и наклоняется, чтобы прижать их губы друг к другу. Немного противно; в конце концов, это утро. Но Кейго не остановился бы ни за что на свете. Он не может остановиться. Головы наклоняются, губы приоткрываются, языки танцуют вместе. Кейго закрывает глаза и позволяет себе потеряться. Хотя бы ненадолго. Только сейчас. Этот поцелуй более грязный, чем прошлой ночью. Звук их соприкасающихся губ и скользящих языков влажный и громкий в тишине спальни Кейго. Он чувствует, как капелька слюны стекает на его большой палец, прижатый к щеке Энджи. Когда Кейго отстраняется, его зубы впиваются в нижнюю губу Энджи и оттягивают ее на себя, прежде чем отпустить. Он наблюдает, как глаза Энджи лениво открываются. Боже, как хорошо смотреть на этого человека. Как раз в тот момент, когда он собирается снова наклониться и поцеловать его, из его груди вырывается вздох. Сильные руки на его бедрах крепко сжимают и тянут его вниз, прижимая стояк, о котором он и не подозревал, к нижней части живота Энджи. — А-ах… — Дыхание Кейго вырывается из него одним большим вздохом. — Извини. Ты же знаешь, как по утрам… а-а-ах… — Энджи снова дергает его вниз, на этот раз приподнимая свои бедра. Ткань и упругие мышцы трутся о неуклонно твердеющий член Кейго. И это не прекращается. Прежде чем он успевает по-настоящему осознать это, Кейго вводят в медленный ритм трения. Его бедра опускаются и раскачиваются изо всех сил, а затем снова приподнимаются. — Энджи, — выдыхает он, прижимая их лбы друг к другу, не в силах держать свою голову прямо. Мужчина под ним наклоняет голову и соединяет их губы в нежном поцелуе. — Расслабься, — бормочет Энджи ему в губы. — Отпусти. Кейго смеется, задыхаясь, а затем ему приходится впиться зубами в свою нижнюю губу, когда особенно хороший толчок позволяет всему его члену тереться о пресс Энджи. — Кажется… — Он тяжело дышит, пытаясь набрать достаточно воздуха в легкие, чтобы действительно заговорить. — Кажется немного отсталым, что ты говоришь это мне. Энджи фыркает. — Сопляк, — бормочет он и проворно засовывает руку сзади в спортивные штаны Кейго. Естественно, Кейго не носит нижнего белья. Да и зачем? Это его собственная чертова квартира, несмотря на то, что Энджи остался на ночь. Так что эти сильные, грубые пальцы скользят по его коже не встречая препятствия. Кейго знает, что у него шикарная задница. Он упорно занимался, чтобы сделать ее такой. Тем не менее, рука Энджи идеально умещается на одной из его ягодиц, и Кейго задается вопросом, был ли он создан для мужчины под ним. Еще один сдавленный смешок, и Кейго подталкивает себя, чтобы сесть прямо. Его голова немного откидывается назад, когда он начинает раскачиваться самостоятельно. Трение восхитительно, и оно ощущается только лучше от того, что рука сжимает его задницу. В комнате тихо, если не считать тихих вздохов Кейго при каждом движении его бедер. Приоткрыв глаза, Кейго смотрит вниз на Энджи, и его бедра слегка подрагивают от того, что он видит. Энджи смотрит на него снизу-вверх, прелестные глаза широко раскрыты в чем-то похожем на благоговейный трепет. Этот взгляд действительно чертовски тешит его самолюбие. Кейго прикусывает свою нижнюю губу и посмеивается, хватая ртом воздух. — Ты можешь их снять, — бормочет Кейго. — Мои штаны. Если хочешь. — Его бедра замедляются до раскатистого движения. Он чувствует, как ткань его спортивных штанов мокнет из-за его члена. Ха, он, наверное, выглядит как хаос. Хорошо, что Энджи в теме. Рука Энджи замирает, сминая его ягодицу. — Ты уверен? Кейго уже скучает по этому трепетному взгляду. Особенно учитывая, что его место заняла нерешительность. Снова наклонившись вперед, Кейго нависает над Энджи. — Разве не ты сказал мне расслабиться? — мурлычет он, слегка сгибая оба своих крыла, неосознанно подчиняясь инстинкту выглядеть устрашающе. Его голос понижается, когда он говорит: — Вы начали это, сэр. Я ожидаю, что вы это и закончите. Во взгляде Энджи мелькает что-то такое, чего Кейго не в силах понять. Но судя по тому, как его руки начинают стаскивать спортивные штаны Кейго с его бедер, это, должно быть, что-то позитивное. На самом деле, чтобы снять штаны, требуется немного пошевелиться и неловко вытянуть ноги, но, в конце концов, его голая задница оказывается на крепких мышцах живота Энджи, а его штаны отправляются в корзину для грязного белья услужливым пером. Ага. Снова этот взгляд. Взгляд Энджи начинает с его колен, вместе с его руками. Медленно они скользят вверх, изгибаясь по мышцам бедер Кейго. Прикосновение достаточно сильное, чтобы не было щекотно, но достаточно легкое, чтобы заставить Кейго дрожать. Кейго ничего не говорит, когда Энджи останавливается на верхней части его бедер. Это, вероятно, ново для старшего мужчины. Он был женат на своей бывшей жене с тех пор, как они законно обручились. Ни в прошлом, ни в настоящем не было ни единого слуха о его гомосексуальности, — Кейго бы знал. Поэтому Кейго дает ему время собраться с мыслями. Не то чтобы с его места был плохой вид. Кончики его пальцев играют с прямой дорожкой волос на груди Энджи. В конце концов, Кейго не из терпеливых. Независимо от того, насколько он понимает внутреннюю борьбу Энджи, его собственные голые яйца нагреваются на твердом животе, и ему нужно хоть что-то, иначе он сойдет с ума. Кейго осторожно начинает раскачивать бедрами. Его спина выгибается дугой, обе ладони опускаются на грудные мышцы Энджи. Его нижняя часть живота касается больших пальцев Энджи там, где они обхватывают его бедра, когда он скользит вниз. Стон вырывается из самого его нутра, когда небольшой участок кожи на его члене, который не скрыт его оверсайз футболкой, натягивается на волосяной участок кожи под ним. С истеричным смешком Кейго задумывается, каково это — получить ожог на своем члене. — Кейго, — выдыхает Энджи, наблюдая, как прелестная птичка прижимается бедрами к его телу. Футболка Кейго намокла в том месте, где к ней прикасается головка его члена. — Не хочешь увидеть меня, Энджи? — Кейго скулит, сжимая руки в кулаки на мускулистой груди. — Не хочешь посмотреть, что ты делаешь со мной? Громкий гул наполняет комнату. Это первый настоящий стон, который он слышит от Энджи, и это опьяняет. Кейго хочет услышать больше. Одна рука поднимается с груди Энджи, чтобы потянуть за край футболки. — Ты можешь увидеть… Или дотронуться. Все, что захочешь. Пожалуйста, добавляет он про себя. Пожалуйста, я хочу, чтобы ты увидел меня. Еще один стон, на этот раз оборванный и, казалось, вырванный из самой глубины души Энджи. Его руки все еще лежат на бедрах Кейго, но они продолжают свою путь. Они скользят вверх по выпуклости мышц его бедер. Играют вдоль тазобедренных косточек. Тянутся выше и выше, пока член Кейго не выскальзывает из-под его футболки и не бьется о живот Энджи. Все тело Кейго вздрагивает от этого ощущения; он уже такой чувствительный. Бездумное трение об Энджи заставило все его нервы расшататься, и теперь, когда его член больше ничего не сковывает, становится только хуже. Руки, пробирающиеся вверх, останавливаются на изгибе его талии, устраиваясь там так идеально, как Кейго и представлял. Пальцы левой руки Энджи обхватывают его футболку и удерживают ее приподнятой. Чтобы он мог видеть все. Член Кейго ярко-красный, с прозрачными капельками предэякулята на головке, что беспорядочно растекается по волосяному пространству нижней части живота Энджи. Каждый мускул на его животе и бедрах выделяется резким рельефом, когда Кейго снова начинает раскачиваться. — Блять, — шипит Кейго через зубы. Он наклоняет голову набок, и его глаза просто закрываются, когда он ощущает мягкое прикосновение волос на теле Энджи к чувствительной коже своего члена. Мужчина под ним такой ошеломляюще теплый. — Ха, — смеется Кейго, и его губы дрожат, приоткрываясь. — Да, я мог бы легко кончить прямо вот так. — Я хочу это увидеть. — Боже, голос Энджи такой необузданный, когда он шепчет. Глаза Кейго распахиваются, и он улыбается такому потерянному, восхищенному, трепетному выражению на этом лице. — Да? — мурлычет Кейго и начинает по-настоящему тереться о живот Энджи. — Ты хочешь, чтобы я оседлал тебя, Энджи? Пальцы на его талии вздрагивают; они практически касаются его позвоночника, черт возьми. — Я… И снова эта неуверенность. Кейго качает головой и отнимает одну руку от груди Энджи, чтобы очертить его губы пальцами, пробежаться по окантовке его шрама. — Не в этом смысле. Ни один из нас не готов к этому прямо сейчас. Ни физически, ни эмоционально. — …Да. Облегчение хорошо смотрится на лице Энджи. С другой стороны, многие эмоции хорошо смотрятся на этом лице. — Да, — повторяет Энджи с чуть большей уверенностью. — Я хочу, чтобы ты прокатился на мне, Кейго. О боже. Сказать это вот так, таким голосом? Чертовски несправедливо. — Это я могу, большой мальчик. — Кейго улыбается, сверкая зубами, когда его ладони снова прижимаются к грудным мышцам Энджи. Используя все свои рычаги воздействия, Кейго продолжает тереться членом о живот Энджи. Бедра раскачиваются в быстром, но глубоком ритме. Если бы Кейго действительно был растянут членом Энджи, он бы почувствовал его в собственной глотке. Трение о его член восхитительно, и это заставляет Кейго тихо скулить, впиваясь зубами в свои губы и внутреннюю часть щек. И ощущение ладоней Энджи, которые так легко обхватывают его талию… Он чувствует себя таким маленьким. Нарастающие толчки перерастают в грубые, быстрые удары его бедер. Удовольствие ползет вверх по позвоночнику Кейго и заставляет его запрокинуть голову к потолку. Каждый толчок сопровождается прерывистым, скулящим вздохом, направленным вверх. Это идеально. Энджи идеален. — Я сейчас кончу, — шепчет Кейго. Его голос дрожит от надвигающегося освобождения. — Я сейчас… Он вскрикивает, когда Энджи одной из своих рук хватает его за задницу и подталкивает к более быстрому темпу. Его хватка горячая; такая горячая, и обхватывает всю его ягодицу. Теперь, когда спортивные штаны не ограничивают его действий, Энджи может прижать ладонь ко всему изгибу его ягодицы и потянуть на себя. Удовольствие ломает хребет Кейго. Он выгибается вперед, когда грязно и бурно кончает на живот Энджи. Его рот приоткрыт, стон обращен к потолку, а тело сотрясается от невероятной силы оргазма. Как прилив, он медленный, но такой внезапный; такой мощный. Взбудораженный, Кейго обхватывает рукой свой член и сжимает его, заставляя себя содрогаться и дергаться, выдавливая все до последней капли на красные волосы и покрытую шрамами кожу. Он все еще дрожит, даже когда с его члена перестает капать. Его мышцы больше не могут держать его на ногах. Он осторожно опускает свой обмякший член и шлепает Энджи по рукам. Не сильно, но достаточно, чтобы заставить его разжать их и отпустить. Он делает так, как ему велено, и Кейго плюхается на кровать рядом с Энджи. Приземлившись на бок, он позволяет крыльям за своей спиной расправиться и опуститься на пол. Его рука занимает свое место на груди Энджи. Наконец, он открывает глаза, чтобы посмотреть на мужчину. И он вынужден рассмеяться. Энджи выглядит так, будто только что увидел самого Бога. Голубые глаза широко раскрыты, взгляд направлен вверх, где совсем недавно сидел Кейго. Его руки покоятся на его собственных бедрах. Энджи медленно приподнимает одну из рук, чтобы провести пальцами по месиву у себя на животе. Он смотрит вниз… а затем облизывает кончики своих пальцев. Что ж. Кейго и не подозревал, что это будет так горячо. — Нравится вкус? — дразнит Кейго и щелкает указательным пальцем по торчащему соску Энджи. Это заставляет мышцы Энджи напрячься; его свободная рука тянется, чтобы схватить его за запястье. — …Неплохо. Кейго шевелит пальцами в захвате Энджи. — Серьезно? — посмеивается он. — Похоже, я скоро превращу могучего Старателя в шлюху. Энджи немедленно отпускает руку Кейго и смотрит на него с таким возмущенным взглядом, что Кейго заходится громким смехом. Он переворачивается на спину настолько, чтобы не сломать крылья, и кладет руку на живот, завывая от смеха. — Это не так уж и смешно, — бормочет Энджи и вытирает пальцы о простыни. Вытирая глаза, Кейго не может перестать смеяться. — Т-твое лицо! Ты выглядел как гребаная… как гребаная старуха, сжимающая в руках свой жемчуг. — Кейго трясется от смеха и отчаянно трет ладонями глаза. Раздражение, исходящее от Энджи, можно почти принять за смех. Почти. Истерика Кейго медленно стихает, вместо этого переходя в легкую икоту. Постепенно он поворачивается обратно к Энджи и снова прижимается к его боку. Он все еще вроде как смеется, но теперь скорее урывками. — Ты сопляк, — ворчит Энджи, как сварливый медведь. И хотя на его лице явно читается смущение, он смотрит на Кейго таким нежным и мягким взглядом, что у Кейго в животе порхают бабочки. — Это не новость, — указывает Кейго, тыкая Энджи в бок. Энджи приподнимает руку над Кейго, и блондин ныряет под нее, устраиваясь в объятиях. Уткнувшись носом в мягкую кожу внутренней стороны руки Энджи, он играет с резинкой его нижнего белья. Под черной тканью Кейго видит, насколько он все еще тверд. Он твердеет под хлопком и изгибается вдоль бедра. Если бы Кейго сосредоточился, он смог бы увидеть очертания головки его члена. — Ты еще не кончил, — шепчет Кейго ему в руку. Энджи тихо хмыкает. — Ты хочешь? Собственные желания. Это была тема вчерашней ночи, и ни одному из них, очевидно, не комфортно от идеи, что им позволено чего-то хотеть. — Я… — Энджи использует другую руку, чтобы подпереть ею голову. — Я не должен. Кейго мычит и целует его в челюсть. — Ты не должен… что? Кончать? Или хотеть этого? — Его пальцы не прекращают двигаться по мышцам его живота. В итоге он размазывает часть своей же спермы по своей руке, но это нормально. — И то, и другое? — Энджи поджимает губы. Кейго обдумывает его слова. Задается вопросом, не является ли это для Энджи его личным наказанием. Как будто секс — это акт слабости, который имеет иную цель, нежели приносить удовольствие. Это имело бы смысл, к сожалению. Это также заставляет Кейго желать показать Энджи, насколько секс может быть приятным. — Почему? — Блондин запускает пальцы в дорожку волос под пупком Энджи. Неловкость сжимает его и без того плотно сжатые губы. — Вчера я ушел со своего поста. Затем я заявился сюда и все, что мне удалось сделать — это заставить тебя почувствовать себя в опасности. В опасности. Он сказал это и прошлой ночью. — Скажи-ка мне кое-что, Энджи. — Кейго двигается чуть ближе и кладет подбородок на выпуклую грудь мужчины. — Неужели ты думаешь, что я позволил бы кому-то, кто заставил меня чувствовать себя в опасности, лечь в мою постель? Это слегка нечестный вопрос. Если Энджи скажет «да», значит он считает Кейго за идиота. Если Энджи скажет «нет», тогда ему придется признать, что он не так уж и опасен, как пытается казаться. Кейго может видеть, как в его голове ведется внутренняя борьба. — Я вынудил тебя запереть меня на балконе, Кейго, — вот что говорит Энджи вместо ответа. Кейго не впечатлен. Золотистые глаза слегка закатываются. — Да, я действительно запер тебя. Если бы ты был внутри, ты бы сжег все мое дерьмо. А так, самое большее, один из моих шезлонгов превратился в пепел. Энджи выглядит немного виноватым. — Ладно, оба мои шезлонга превратились в пепел. — В любом случае, у него не было свободного времени, чтобы валяться там. — Здесь есть разница, Энджи. Я не боюсь тебя. Я просто не собираюсь мириться с твоим дерьмом. Я не собираюсь съеживаться или давать сдачи. Выходишь из себя? Остаешься под дождем. В прямом смысле или же переносном, в зависимости от погоды. Между ними воцаряется тишина, пока Энджи обдумывает его слова. — Ты говоришь так, будто ожидаешь, что это произойдет снова. Именно это и подразумевалось. Это заставляет уверенность покинуть тело Кейго. Ему приходило в голову, что это мог быть единичный случай. Что они нашли бы утешение друг в друге, а затем двинулись бы дальше. Но он всего лишь надеялся… — Меня устроит, если это больше не повторится, — спокойно лжет Кейго. — Я также допускаю, что это может повториться. Моя точка зрения остается прежней, даже если мы останемся коллегами и ничем больше: я буду относиться к твоей агрессии с тем презрением, которое она заслуживает. Сложная смесь эмоций отражается на лице Энджи. Кейго замечает несколько. Гнев, чувство вины. Небольшая обида. Затем он закрывает глаза и слегка фыркает. В такие моменты он действительно похож на большого сварливого медведя. Губы Энджи несколько раз приоткрываются, а затем закрываются. — Я хочу кончить, — наконец, шепчет он. Кейго некоторое время наблюдает за выражением его лица. — Это не наказание, — нежно говорит он. Голубые глаза зажмуриваются. — Я понимаю, — бормочет Энджи. — Правда? — Кейго протягивает руку и чистыми костяшками пальцев поворачивает голову Энджи лицом к себе. — Открой глаза. Посмотри на меня. Голубые глаза упрямо остаются закрытыми. — Энджи. Открой глаза. — Голос Кейго приобретает угрожающий тон. Что-то похоже на проклятие вылетает из уст Энджи, и его глаза медленно открываются. Золото и синева снова вместе. — Почему ты хочешь кончить? — спрашивает Кейго, удерживая голову Энджи на месте, чтобы тот не мог отвести взгляд. Красные брови дергаются в замешательстве. — Что? — Почему? Чтобы я отстал от тебя? Чтобы заставить себя чувствовать еще хуже из-за всего того дерьма, из-за которого тебе и так плохо? — Кейго кладет большой палец на подбородок Энджи, прямо под его губами. — Почему? Может, если бы он был повежливее, это не звучало бы так прямолинейно. Возможно, он мог придумать способ сказать это более мягко, более сдержанно. Разве что, Кейго и близко не подходит ни к одному из этих качеств. Энджи смотрит на него сверху вниз. В воздухе между ними — гнетущая тишина. Наконец, Энджи отвечает. — Потому что… Потому что я хочу почувствовать себя хорошо. Это достойный ответ. Ни в коем случае не идеальный, но это то, что Кейго может уважать… и то, с чем может помочь, при этом не чувствуя себя большим куском дерьма. — Хорошо. Хорошо, это я могу сделать. — Прежде чем начать хоть какое-то движение в сторону его члена, Кейго прижимается ближе и целует Энджи. Поцелуй скромный, простое прикосновение губ. Но это заставляет выражение лица Энджи смягчиться, и для Кейго этого более чем достаточно. Учитывая их разницу в размерах, Кейго приходится немного сползти ниже, чтобы дотянуться до члена Энджи. Его щека оказывается прижатой к его груди, а лицо опущено вниз, чтобы он мог видеть, что делает. За время их разговора Энджи становится практически мягким. Он все так же неплохо обтянут нижнем бельем, но заметно обмяк. Ничего страшного. Кейго все еще может с этим работать. Одним медленным скольжением он прижимает свою ладонь к широкому изгибу члена Энджи. Даже обмякший, он обжигает под его прикосновением. Прерывистое дыхание Энджи заставляет голову Кейго слегка покачиваться на его груди. О, это будет весело. Мучительно медленно он начинает поглаживать член Энджи сквозь ткань нижнего белья. Просто массирует ладонью вверх и вниз по всей длине. Опускается чуть ниже, сжимая яйца, прежде чем снова скользнуть вверх, надавливая на головку члена. Кейго чувствует, как Энджи твердеет под его рукой; чувствует, как учащается дыхание под его головой. Он прикусывает свою и без того обкусанную нижнюю губу, когда сжимает член Энджи в обхвате и выбивает из его груди рокочущий стон. Черные боксеры стягиваются настолько, чтобы была возможность обхватить его яйца. Теперь, обнаженный для мира, член Энджи заметно изгибается к нижней части его живота. Какой красивый… Кейго мог сказать это вслух, учитывая низкое рычание, от которого у него завибрировала голова. Сильные пальцы запутываются в светлых волосах, не делая никаких движений. Боже, боже, он не знает, с чего начать. Кейго проводит большим пальцем по головке и размазывает скопившийся на ней предэякулят. Кожа шелковистая и горячая. Такая мягкая и скользкая всего лишь от легкого поглаживания. Кейго скользит ладонью вниз по внушительной длине члена, пока не сжимая его. Его пальцы обхватывают тяжелые яйца и перекатывают их, прежде чем помассировать. Бедра Энджи дергаются от этого действия, сильно напрягаясь, и Кейго расслабляет руку. — Вот так? — Кейго поворачивает голову в другую сторону, чтобы посмотреть Энджи в лицо. Его глаза снова закрыты. — Энджи. — Он полностью убирает руку от его члена. — Открой глаза. Еще одно рычание, похожее на звериное. Но он открывает глаза и свирепо смотрит на Кейго сверху вниз. — Хорошо, — мурлычет Кейго. Он нащупывает влажную головку члена Энджи и обхватывает ее рукой. Сначала все, что он делает, — это свободные движения рукой вверх-вниз; затем обводит головку средним и большим пальцами. Ритм быстрый и грубый, но излишне расслабленный. Глаза Энджи угрожают снова закрыться, но на этот раз от раздраженного удовольствия. Рука, которая поддерживала его голову, опускается ему на лоб. Мило. Пальцы, которые находятся в волосах Кейго, напрягаются, посылая молниеносное удовольствие вдоль его позвоночника. — У тебя замечательный член, Энджи, — заявляет Кейго будничным тоном, словно говорит о погоде. Румянец заливает щеки Энджи. — Толстый и длинный. И так легко намокает. — Его большой палец снова проводит по головке. — Очень жаль, что он не получает столько любви, сколько заслуживает, — мурлычет Кейго и слегка по-лисьи улыбается. — Хорошо, что я здесь, мм? С этими словами он обхватывает член Энджи всей ладонью и сжимает, опуская ее вниз до самого основания. Предэякулят стекает по всей его длине. Скольжение все еще грубоватое, но судя по тому, как громко Энджи стонет и содрогается, — он не возражает. Кейго внимательно наблюдает за лицом Энджи, когда начинает работать рукой должным образом. Каждое вздрагивание, каждый стон. Глаза Энджи трепещут и закрываются на мгновение, прежде чем он осознает, что Кейго все еще наблюдает за ним, как ястреб, и снова открывает их. С каждым движением все больше предэякулята стекает по его члену, делая скольжение более влажным. Вскоре хлюпающий звук от руки Кейго, двигающейся на члене Энджи, наполняет воздух вместе с задыхающимися стонами старшего мужчины. Это гребанная симфония для ушей Кейго. — Мм, такой мокрый. Если бы во мне была хоть какая-нибудь энергия, я бы опустился и попробовал тебя. — Кейго наклоняет голову и облизывает потную, соленую кожу груди Энджи. Каждый мускул на лице Энджи напрягается, и он вынужден закрыть глаза, чтобы остаться на острие… за которое Кейго толкает его, поощряя к оргазму, ускорив движения рукой. — Держу пари, ты хорош на вкус, Энджи. Мышцы под его рукой и головой начинают напрягаться и дрожать. О, блять, он так близок. И все равно сдерживается. Кейго приподнимается ровно настолько, чтобы как следует разглядеть лицо Энджи, продолжая работать рукой. — Энджи. Открой глаза. — Его рука не перестает двигаться на теперь уже пульсирующем члене. — Я-я не могу, — рычит Энджи и откидывает голову назад, пытаясь противиться разрядке и последующему удовольствию. — Энджи, — рычит в ответ Кейго. — Открой глаза и посмотри на меня. — Угроза тяжестью оседает на его словах. Одна рука прижимается к его лбу, другая — сжимает волосы Кейго. Медленно, но его глаза открываются, и он смотрит на Кейго сверху вниз затуманенным, потерянным взглядом. — Вот так, детка. — Кейго утыкается носом в его кожу и двигает рукой на члене Энджи быстрее и сильнее. — А теперь позволь увидеть, как ты расслабишься. Кончи для меня, Энджи. Не сдерживайся. Каждая клетка тела этого мужчины борется с подступающим оргазмом. Каждая из мышц в его теле напрягается, а рука на лбу болезненно сжимается в кулак. Его бедра подрагивают, и он не уверен, стоит ли поддаться тискам пальцев Кейго или же отстраниться. Пламя вырывается из его плеч и падает на лицо. К счастью, не настолько горячее, чтобы сделать что-нибудь с постельным бельем Кейго. — Отпусти, Энджи. Я держу тебя. Отпусти и кончи для меня. — Кейго повторяет слова Энджи, сказанные ранее, снова понижая тон своего голоса. Глубокий. Серьезный. Словно это требование. Тело Энджи выгибается дугой, когда он, наконец, сильно кончает себе на живот и бедра. Кейго тихо воркует похвалу, пока Энджи содрогается в оргазме. Он такой тихий, когда кончает. Это немного неожиданно. Рука Кейго все еще двигается на члене Энджи, выдавливая из него все до последней капли, прямо как он сделал со своим собственным членом. Даже когда Энджи начинает дрожать от послеоргазменных ощущений, Кейго продолжает поглаживать его член. Он загипнотизирован этим мужчиной. Тем, как содрогаются его мышцы, и тем, как расслабляется его лицо, не оставляя и следа от былого напряжения. Кейго прикусывает нижнюю губу, сжимая уже обмякший член под своей ладонью, и Энджи морщится. — Кейго, — ворчит Энджи. Блондин неохотно убирает руку и скользит ею вверх по беспорядку на животе Энджи, останавливаясь чуть выше его пупка. — Я отвратителен. — Однако Энджи, похоже, не слишком беспокоится по этому поводу. Кейго сдерживает смех, снова закусывая губу. Может быть, однажды он сделает из Энджи шлюху. Этот человек, безусловно, заинтересован в этом. — Убери эту улыбку со своего лица, сопляк, — ворчит Энджи и дергает его за волосы. Ох, его рука все еще там. Кейго чувствует, как в нем растекается ленивая волна удовольствия, но он удовлетворен сполна, чтобы реагировать на это. — Мм… заставь меня, — мурлычет Кейго. Схватив его за волосы, Энджи тянет его вверх по собственному телу. Кейго охотно подчиняется и поддается поцелую, который видит за милю. Поцелуй короткий: их языки соприкасаются лишь на мгновение, прежде чем Кейго и Энджи отстраняются друг от друга. Сильные пальцы выпутываются из волос Кейго и вместо этого начинают скользить между ними. Счастливое мычание исходит из груди парня, когда он устраивается рядом с Энджи. Этот вкус свободы так приятен. Кейго знает, что она не продлится долго. Он наступает на одни и те же грабли снова и снова. Рано или поздно все вернется на круги своя. Но в этот момент он собирается насладиться всем, чем сможет. Поэтому он лежит тут. Свернувшись калачиком в объятиях Энджи, удовлетворенный и… счастливый? Солнце продолжает свой путь по его спальне. В конце концов, ему придется встать и отправиться в свое агентство. Ему придется извиниться за несвойственное ему опоздание. Некоторые из его коллег заметят его сияющую улыбку и будут дразнить его по этому поводу. Он, как и всегда, скажет полуправду, подняв руки в защитном жесте. Энджи вернется в свое собственное агентство, предоставив надуманный предлог о чрезвычайной ситуации в семье. Каждый из его коллег будет знать, что это неправда, но ни у кого не хватит смелости заявить об этом. Его патрулирования продолжатся… но на этот раз его сопровождают зоркие репортеры, публикующие фотографии, на которых виден малейший намек на улыбку под его огненной завесой. И если время от времени Кейго возвращается домой и обнаруживает Энджи, сидящим на диване с бутылкой пива в руке, — это нормально. Бывают дни, когда Кейго также заглядывает и к Энджи; когда он стоит у открытого окна его обширного поместья и выкуривает сигарету до самого фильтра. И когда они просыпаются вместе на следующее утро, крепко прижавшись друг к другу, и солнце танцует на кровати, — оба осознают, что они дома.