***
— Что, паршивое утро? — Виолле довольно плюхнулся на скамью, едва не сбив со стола полупустую кружку с едко пахнущим зельем. Рита оторвала голову от столешницы, смерила довольного дэрона обреченным взглядом и снова гулко стукнулась лбом о дерево. — Ты же вроде не страдала похмельем. Стареешь? — Я не спала и часа, — страдальчески выдавила девушка, не поднимая головы. — Только легла, как побудка от Неясыти. На плато опять разломы пооткрывались. — Снова? — Аман бережно накрыл подругу забытым кем-то пледом. — И недели не прошло. — Мы зачистили почти всех, но часть демонов все равно добралась до Кордона. Слишком близко. Проклятье, они будто специально жрецов провоцируют! — Может, и специально… — Аман сжал губы в тонкую линию, отрешенно рассматривая помутневшие стекла в окне. — Что со жрецами? — Виолле нервно нахмурился. — Что им станется? Справятся как-нибудь. А лезть к ним лишний раз проверять —смертников нет. — Да, конечно. — Виолле прикусил губу, стараясь унять свое беспокойство. — Справятся. Невольно вспомнился вечер всего пару дней назад.***
— Выглядишь паршиво. — Виолле сел в постели, потирая кулаком заспанные глаза. — Тебя не было весь день. — Разломы. — Федерико с отвращением сбросил с себя посеревший от гари плащ и тяжело осел в кресло. — С каждом разом демонов все больше и раненых тоже. А Авеста будто и не замечает этого. — Это не так. Дэроны сдерживают разломы как могут! — Конечно. — Федерико откинул голову на спинку кресла, не желая больше спорить. Он выглядел измотанным. Вокруг глаз собирались тонкие морщинки, а сами глаза казались равнодушнее обычного. Дыхание едва слышными вздохами вырывалось из груди. Виолле стало даже немного совестно за свое навязчивое присутствие. Но что поделать, если восстановление идет так медленно? Виолле неуклюже сполз с кровати, стараясь лишний раз не тревожить рану на ноге. Федерико проигнорировал его порыв, вовсе закрыв глаза и, кажется, полностью отрешившись от мира. Лишь когда Виолле неловко опустился перед ним на пол и положил голову на колено, юстициар приоткрыл глаза, чуть удивленно косясь на растрепанного юношу у своих ног. — Давай меняться. — Виолле улыбнулся. — Я сплю в кресле, а ты на кровати. Тебе все-таки нужнее. К тому же я маленький, так много места мне не требуется. — Какая прелесть — раненый дэрон жалеет жреца. — Федерико снова закрыл глаза, не собираясь двигаться со своего места. — Эй, я серьезно! Шея затечет так спать! Будешь с утра ходить горбиться! Горбатая устрица! Легкий подзатыльник, больше похожий на ленивое поглаживание, Виолле проигнорировал. — Вставай же! — Виолле вскочил на ноги и с силой потянул Федерико за руки. — Ууу, тяжелый! Тебя что, в детстве волшебной кашей перекормили? Сначала Виолле показалось, что он ослышался. Вторая мысль стойко намекала на предсмертные галлюцинации. Дэрон замер, изумленно раскрыв глаза, так и не отпустив руки юстициара. Федерико тихо смеялся. Смотрел на ошарашенного Виолле сквозь частокол светлых ресниц и смеялся над его глупыми шутками, так искренне и тепло. Виолле почувствовал, как где-то внутри сворачивается в клубок какое-то яркое, обжигающее чувство, такое знакомое и новое одновременно. Кажется, на миг он даже забыл, как дышать. Все смотрел на эту улыбку, ясную, как первый луч солнца, слушал этот низкий, бархатный смех, от которого отчего-то подгибались ноги. Боже правый, Федерико вообще знает, насколько идет ему улыбка? Виолле вцепился в этот невероятный образ, окутанный рыжими всполохами заходящего солнца. Здесь, на кордоне, недалеко от моря, оно еще было иногда видно. Теплые пятна света поблескивали на тяжелых украшениях, прятались в золотом шитье юстициарского одеяния, таяли на его идеальном лице, прятались светлыми бликами в голубых глазах, превращая Федерико в какое-то древнее божество. И всего на миг Виолле был даже готов бросить свое сердце к ногам этого божества. — Как скажешь. Магия рассеялась. Федерико поднялся с кресла, оставляя Виолле так и сидеть на полу, ошарашенно потряхивая головой. — Возьми плед в шкафу. Будет превратно, если ты замерзнешь ночью, и все усилия по восстановлению пойдут прахом. — Конечно, — Виолле с трудом поднялся на ноги. Федерико, казалось, и вовсе ничего не заметил, возвращаясь к своему привычному состоянию холодной отстраненности. Но Виолле запомнил. Виолле слишком ценил прекрасное, чтобы позволить себе забыть этот смех…***
«Всем бойцам Авесты немедленно прибыть в штаб». — Второй раз за день! За что?! — Рита со стоном сжала виски ладонями, пытаясь заглушить голос, звучащий в голове. Рядом согнулся от боли Аман, которому с непривычки все сообщения Неясыти передавались неприятнее обычного. Виолле болезненно скрипнул зубами. Воспоминания рассыпались, точно хрустальный замок, разрушенные громким приказом. К помощи Неясыти прибегали крайне редко. Что могло случиться, что ее используют снова? Опять разлом? Но почему приказ пришел всем? И зачем в штаб? — В порядке? — Виолле тронул друга за плечо. — Однажды это перестанет на меня так влиять. — Аман тяжело выпрямился. — Не нравится мне это. — А кому нравится? — Рита мрачно подобрала со скамьи перевязь с кинжалами. — Ускоряемся, мальчики, мечтать потом будем. — Похмелье явно не идет ей на пользу, — нервно пошутил Виолле. — Рита становится какой-то очень агрессивной. — Живо, я сказала!***
Штаб был наполнен дэронами. Все, как один, взволнованы и раздражены. На многих виднеются незажившие после разлома раны, кого-то явно только что выдернули с патруля. Виолле схватил Амана за руку, ужом протискиваясь поближе к центру, туда, где стоял Сайка в окружении верных командующих. Там же Аман с удивлением разглядел Кая, а рядом с ним совсем юного дэрона в форме послушника. В монастыре что-то случилось? — Сегодня днем шеакрийцы нарушили Каллазарский Конкордат. — Голос Сайки гулко отражался от стен, разносясь по всему храму. — Они захватили монастырь Сиена и держат в плену воспитанников и настоятельницу. — Как такое возможно? — прошептал Виолле, нервно хмуря светлые брови. — Жрецы что, перестали слушать своего командира? — Не будь идиотом, только под опытным командованием можно было быстро провернуть такую сложную операцию. — Аман скривился. — Федерико надоело ждать. — Поэтому он решил взять в плен детей?! Дэроны вокруг зашикали. — Наша цель — освободить послушников. — Голос Сайки заставил друзей прерваться. — Главная задача — спасти всех, кого возможно. На прямое столкновение с шеакрийцами не идем. Мы сделаем все скрытно и быстро. — Я не знаю, что ты надумал о Федерико за время пребывания на Кордоне, — тихо зашипел рядом Аман, — но шеакрийцы никогда не брезговали никакими методами. Они не такие уж чистенькие и светленькие, какими хотят выглядеть. Не стоит обманываться на их счет. — Я тебе не верю. Здесь какая-то ошибка. — Виолле нахмурился, отводя взгляд. — И я выясню, какая именно. Эй, Искатель! — Виолле замахал руками, шустро пробираясь в самый центр. — Вы идете в отряде Кальдора? Я с вами! Честное слово, вам со мной будет куда комфортнее! — Надеюсь, ты не пожалеешь об этом так же, как я, — едва слышно пробормотал себе под нос Аман.***
— Кажется, мы так уже делали, Искатель, — улыбнулся Аман перед тем, как опустить капюшон. — Святой брат! Я тоже святой брат! Как твои дела?! — В бок ему тут же ткнулся Виолле, старательно растягивая гласные. — Жрецы так не говорят. — Аман ловко отскочил в сторону. — Не паясничай. — Все хорошо, святой брат, — протянул из-под капюшона Кай под довольное хихиканье Виолле. — Искатель, и вы туда же! — Все против тебя! — Виолле со смехом дернул друга за рукав. Аман возмущенно замахнулся, собираясь отвесить ему подзатыльник, однако шустрый дэрон уже спрятался за спину Кая, справедливо предполагая, что там уж точно бить не будут. И оказался прав. Дернувшийся следом Аман лишь смущенно опустил руки, едва не врезавшись Искателю в грудь. Кай поймал его за плечи, мягко удерживая от падения. — Кажется, нам пора, — пробормотал Аман, отстраняясь. — Конечно. — Стрелок первым вошел в монастырь. — Ууу, Рита будет в шоке, — раздалось у него за спиной. — Замолчи! Я тебя побью, если ей расскажешь! — Не побьешь. Ты слишком милый, чтобы кого-то поби… Ауч! За что, Аман?! — За дело! Хватит паясничать! — Можно подумать, это кому-то мешает! — Я понимаю, что за время нашей миссии ты преисполнился искренней «любви» к шеакрийцам, но держи себя в руках. Сначала веревка с шипами, потом ядовитая граната вместо усыпляющей, а теперь у тебя на лице прямо-таки написана жажда убийства. — Тебе кажется. — Виолле непринужденно надвинул на лицо маску. — Просто тебе не нравятся мои шутки, занудный святой брат! Аман мрачно фыркнул и прибавил шагу, догоняя Искателя. Виолле все-таки сделал себе мысленную пометочку поделиться наблюдениями с Ритой. Не то чтобы ему очень не нравился Кай… Скорее Аман прямо-таки напрашивался на женское разочарование, выводя Виолле своим бдительным контролем: то на стену не пустит, то веревку отберет, то первый жреца вырубит. И все это со невозмутимым выражением лица и постоянным поглядыванием на Искателя. Ну держись, блюститель шеакрийцев! Собак Виолле не любил. Честное слово, лучше десяток тигум или сотня диких кошек, чем эти жуткие доги, выведенные, кажется, специально для охоты на людей. Кай попытался было свистом отвлечь одного из псов, но тот и ухом не повел. — Бесполезно, Искатель. — Аман мягко коснулся плеча Кая. — Эти собаки знают только одну команду и атакуют сразу, как только шипы ошейника перестанут давить им на шею. Не провоцируйте зря ни их, ни жрецов. — Вот тебе и милосердие… — пробормотал Кай, по-новому глядя на догов. — Обычно их используют инквизиторы во время «охоты на ведьм», — нейтрально продолжил Аман. За маской выражения его лица было не видно, что заставляло Искателя напрячься, нервно косясь на своего спутника. — Но не бойтесь, их не спустят на детей и спускать не собираются. Они здесь лишь для устрашения. — Откуда ты знаешь? — тут же влез Виолле. — Поводок. — Аман кивнул на ближайшего пса. — С такого не спустишь быстро, а собаки, что свободно бродят по коридорам, и вовсе другой породы. Это храмовые доги, а не инквизиторские. Их используют для охраны монастырей и святилищ от воришек. Большого вреда людям они не принесут, только шум поднимут. — Хочешь сказать, детям не собирались причинять вред? — Кай удивленно остановился. — Я думал, это изначально было понятно. — Аман хмыкнул. — Дети — это приманка. Федерико не планировал наказывать их, вот только своим людям он забыл об этом сказать. — Шеакрийцы ненавидят дэронов, — негромко бросил Виолле. — Им все равно, ребенок перед ними или боец Авесты. И не ты ли убеждал меня в беспринципности их методов? — Хочешь сказать, похищать детей — благородно? — холодно фыркнул Аман. — Вон в той камере — последний. Выводи их, Виолле, дальше мы и без тебя разберемся. — Как скажете, ваше образованное высочество. — Виолле вернул яд. — Эй, дети, тихо за мной! Послушники гурьбой ринулись к черному ходу. Минута — и Аман с Каем остались в коридоре одни. — Зачем ты так? — тихо обронил Искатель, нарушая воцарившуюся тишину. — Федерико может выглядеть сколько угодно благородным, но юстициарами не становятся просто так. Лучше Виолле сразу понять, что он поверил не тому человеку. — Но ведь Федерико его спас. — Один благородный поступок не делает из него героя. — Раньше ты не говорил о нем ничего плохого. Аман отвернулся. — Я почему-то подумал, что со времен нашей учебы он совсем не изменился. Внешне он все такой же, каким я помню его по семинарии. Я счел, что упорный труд Федерико наконец был вознагражден, а спасение Виолле лишь убедило меня в том, что он остался все тем же правильным, но благородным послушником. Верите или нет, Искатель, мне неприятно разочаровываться. Но пора бы уже признать, что честные методы Шеакрия не приемлет. Какое-то время Кай молчал, подбирая слова, но в итоге так и не нашелся, что сказать, кроме «тебе виднее». — Вот увидите, Искатель, мои слова подтвердятся.***
Каю очень не хотелось их подтверждения, особенно такого. Почему бы не решить, что все шеакрийцы — мнительные засранцы, найдя какие-нибудь бумаги? Выяснив, что собаки на самом деле без ошейников? Послушав их разговоры, в конце-концов?! Нет, черт побери! Все обязательно должно было закончиться спектаклем одного актера и беготней по углам в попытках увернуться от оглушающих потоков света. — Так значит Авеста платит за помощь. Я не удивлен. — Федерико щелкнул пальцами, заливая весь зал золотыми молниями. Перед Каем мелькнул темный силуэт и вспыхнул голубой купол щита, тут же погасший от превосходящей силы атаки. — Я благодарен тебе за жизнь Виолле, но не могу позволить навредить дорогому мне человеку. — Аман прижал к груди руку, пряча в кулак обожженные пальцы. — Давай договоримся! — Мне не о чем говорить с отступником. Урвав момент, Кай выстрелил. Стрела ярко взорвалась точно перед лицом Федерико, не причинив ему никакого вреда. Чертовы жрецы. Понавешают своих щитов!.. — Зачем ты вообще все это делаешь?! Что тебе нужно от Авесты? Федерико молчал, продолжая осыпать Искателя сериями атак. Кай мрачно подумал, что даже будь у него сейчас молох или волшебный амулет Азены, победителем из этой схватки он бы не вышел. Только собственная скорость реакции и своевременные щиты Амана спасали его от участи быть поджаренным. Чертов жрец. Кай прищурился. Мир сузился до одного круглого окошка прицела. — Довольно! Обоих противников откинуло к стене. Федерико равнодушно шагнул назад, отступая за спины своего отряда. Как некстати… Кто-то подхватил Кая под руку, помогая подняться на ноги. Виолле? Кай часто заморгал. Откуда?.. Рядом замелькали тени других дэронов. — Сайка! — Уверен, что снова хочешь пролить кровь, жрец? Мы можем это остановить. Похищать невинных детей — это и есть ваша вера, юстициар?***
Виолле опустил голову. Отчего-то смотреть на юстициара было... неприятно. Виолле чувствовал себя обманутым, так паршиво и зло обманутым, что хотелось кричать от обиды. «Я же поверил тебе! Я думал, ты не такой, как они!» Глупец. Просто глупец. Нет, жрецов можно понять. Для них дэроны — демоны в человечьей шкуре. Конечно, им не стоит верить. Авеста не показывалась на глаза шеакрийцам, потому все они считают, что их просто бросили один на один с разломами. Никто из жрецов не знает, сколько дэронов погибло, защищая пути к Кордону, но все хорошо умеют считать свои потери. Они видели то, что хотели, и рассудили так, как считали нужным. Но неужели ты так же слеп, как и все? Считаешь нас монстрами?.. Сейчас Виолле во всей красе видел, что значит на деле титул первого юстициара. Федерико умел управлять, Федерико отдавал приказы так, будто с рождения был этому обучен. Федерико посмел спорить с Сайкой, с человеком, которого Виолле почитал чуть ли не божеством. И Федерико ненавидел дэронов… Стоило понять это сразу. «Невинно ли дитя, что ступило на путь тьмы?» Ты правда всегда считал так? Когда лечил от кошмаров, кормил и мыл, когда позволил себе улыбнуться глупой шутке. Ты правда считал так? Ты отдал приказ похитить детей, ты заключил под стражу Сайку, ты лишил дэронов права быть людьми в глазах твоих жрецов. Такое нельзя легко простить. Внутри что-то лопнуло, оборвалось, отзываясь глухой пустотой внутри. Виолле опустил голову. Виолле хотелось выкрикнуть в лицо этому лицемерному предателю все, что он о нем думает. Но вряд ли великому первому юстициару было дело до мнения какого-то мальчишки-дэрона. — Виолле. — Аман тронул друга за плечо. — Идем. Виолле молча кивнул, безликим призраком следуя за бойцами Авесты. Шеакрийцы получили свой хлипкий мир. Что ж, пусть верят в его надежность. — Что за пророчество, о котором они говорили? — негромко спросил Кай. Виолле невесело усмехнулся и удивительно чисто пропел: Небо плачет черным цветом, Кто намокнет — тот пропал. Обернется алым светом тот, Кого всю жизнь ты знал. — Что это? — Аман удивленно нахмурился. — В детстве мама иногда пела нам эту песенку. — Виолле улыбнулся краешком губ. — Сестра всегда пугалась и плакала. Не думал, что жрецы боятся дождя, как маленькая девочка. — А дальше? — Аман приостановился. — Что в песне дальше? Виолле замялся, разглядывая камни у себя под ногами, но все-таки нехотя продолжил: Зазвенят во мраке цепи, На распутье станешь вмиг. Если был ты человеком, То не страшен смерти крик. Свет вернется в злую землю, Освятит дурную кровь. Но разбудишь если зверя, Сам кинжал себе готовь. — И это детские песенки в Фейтоне? — Кай нервно покосился на дэронов. — В приюте на Новом Тотрике и то пожизнерадостнее были. — Эсдо Сиен предсказал гибель Фейтона. — Виолле мрачно хмыкнул. — И черный дождь — первое знамение конца. Слышали, что разведчики говорят? Над Пустошами собираются тучи. Виолле замолчал, погрузившись в свои мрачные мысли. Молчал и Искатель, кажется, пытаясь вообразить себе весь масштаб катастрофы. — Без Сайки дэроны не выстоят, — тихо обронил Аман.