***
Баам в очередной раз не мог заснуть. Сегодня он едва не сотворил нечто непоправимое, а теперь стук его разогнавшегося сердца гулко раздавался в ночной тишине. Кровь приливала к щекам от мысли, что было бы, не отстранись он вовремя или проснись Кун немного позже. В голове царил полнейший хаос. Баам был так близок, но в самый последний момент струсил. Он переписывался с Путешественником, но разговор не клеился, поэтому они слишком скоро пожелали друг другу спокойной ночи, и Баам снова остался один на один с потолком и мыслями. Говорят, если долго смотреть на темноту, она посмотрит на тебя в ответ. И она смотрела на Баама своим бархатным пронизывающим взглядом, а тот не знал, куда от него деться. Ему бы не хотелось слишком много думать о случившемся — едва не случившемся — но голова раскалывалась из-за наплыва воспоминаний. Завтрашний день обещал быть насыщенным. Как бы Баам ни вертелся, как бы ни старался, уснуть не получалось. Он закрывал глаза, считал количество вдохов и выдохов, пытался переключиться на другие мысли — бестолку. Сон не шел. То и дело Баам вздрагивал, едва перед глазами появлялись картинки возможного варианта развития событий, закрывал лицо руками и прятал его в подушке. Там, за пределами мечтаний, Кун неожиданно отвечал ему взаимностью, и сколько бы раз Баам ни уверял себя, что так нельзя, отторжения не испытывал. Ему даже показалось на секунду, что сегодня Агеро вел себя не так, как обычно. В чем именно заключалось это «не так», он не понимал, но чувствовал. Казалось, что голубые глаза изучают его куда внимательнее, что чужой голос стал еще ниже и мягче. Да и выходил Кун не потому, что собирался в медпункт. Тогда зачем? Конечно, этого времени хватило, чтобы успеть отдышаться, иначе бы Баам плюхнулся на колени прямо перед учителем, не сумев совладать с эмоциями. Пришлось бы объяснять и наверняка лгать. А лгать Куну… Он уже делал это и чувствовал себя потом ужасно. Так все-таки, зачем Агеро вышел? Могло ли так случиться, что он заметил и понял его намерения? Тогда с какого момента он не спал? В голове у Баама все завертелось со стремительной скоростью. Нещадно горевшие щеки, казалось, достигли своего температурного максимума. С обреченным стоном зарывшись носом в подушку, Баам чувствовал, как его телу становится все жарче. На внутренней стороне закрытых век он по-прежнему видел образ Агеро, и избавиться от него казалось чем-то поистине героическим. Закусив губу, он заерзал ногами по постели и внезапно осознал свое плачевное положение, опустил взгляд и только убедился: на пижамных штанах отчетливо выпирал бугорок. Баам перевернулся на спину и быстро задышал. Его сейчас никто не увидит, все в порядке. И все же жгучее чувство стыда заставило мысли снова беспорядочно заметаться. Баам закрыл глаза ладонями, отнял их и посмотрел в потолок, словно решаясь. Скользнул рукой вниз, приспуская штаны, снова остановился, пусть низ живота сильно сводило от жара. Просто Баам никак не мог смириться. У него, черт возьми, встал на учителя! Футболка слегка задралась, обнажая часть подтянутого живота. Ее Баам поднял, схватив край зубами, чтобы, не дай бог, не быть слишком громким. Все-таки шанс, что в его комнату зайдут, стремился почти к нулю, но никогда ему не равнялся. Он сглотнул, взялся ладонью за основание и сделал несколько пробных движений. Тело отозвалось мгновенно, покрывшись приятной дрожью. Баам невольно выдохнул. Конечно, ему и раньше приходилось это делать, но без представления в своей голове конкретного человека. Агеро в его фантазии был напорист и одновременно аккуратен. Он нависал сверху, и Баам мог разглядеть его ключицы, рельеф мышц на руках, но почему-то не решался посмотреть ему в лицо. Ему удалось слишком живо представить его голос, и это вызвало новую волну невольного трепета. Ладонь задвигалась быстрее, и в нее Баам толкался почти неосознанно, крепче стискивая зубами футболку и прогибаясь в спине. Скорее всего это отличалось от настоящих прикосновений живого человека, но сейчас это все, что он мог себе позволить. За закрытыми глазами он видел, как соленая влага очерчивает линии мышц, представлял, как под его пальцами напрягается чужая спина, лопатки. Каждый новый толчок в ладонь приносил больше наслаждения. Баам не выдержал и разжал зубы, выпуская намокшую ткань, запрокинул голову назад, на рваных выдохах шепча по слогам имя человека, которого видел перед собой все более расплывчато. «Аге-ро…» Яркий взрыв удовольствия прошиб все тело, длинные ресницы затрепетали, и Баам застыл, пачкая руку в семени. Фантазия ускользала, возвращалась реальность. Громко дыша, он пытался поймать хотя бы ее шлейф, но тем четче ощущался жар и слипшиеся на лбу взмокшие волосы. Накрывало осознание случившегося, и тем ближе подбиралась страшная усталость. Стоило хотя бы вытереть руку и желательно не о покрывало или простынь. Стоявшая на столе пачка с бумажными салфетками решила проблему. Удивительно, но после этого Баам провалился в сон довольно быстро. Следующее утро показалось ему особенно тяжелым. Саймон обеспокоенно косился на него, но ничего не смел спрашивать. Атмосфера в доме и без того витала напряженная. От завтрака Баам отказался, сразу отправившись в школу. — Тебя отвезти? — на свой вопрос Энрю получил холодный отрицательный ответ. — Нет, я сам. Хлопнула входная дверь. — Чего он пытается добиться своими протестами? — хмыкнул дядя. Он действительно не понимал. Пытался, но любая попытка наладить с племянником контакт только расширяла пропасть между ними. Саймон, отчаявшись, обратился к Энрю: — Может, вам все же не стоило?.. — но даже не договорил. Энрю, догадавшись, о чем собрался сказать Саймон, бросил на него потемневший взгляд. Этого было достаточно, чтобы замолчать, покорно склонив голову. — Саймон, я запрещаю тебе поднимать эту тему, — жестко прозвенело в воздухе. Это заставило дворецкого испуганно сглотнуть. Он честно старался развернуть ситуацию в пользу Баама, но, видимо, он не тот человек, что сможет ему помочь. — Я вас понял, прошу меня простить.***
— Вот это позволит нам взять главный приз, — самоуверенности в глазах Ихвы можно было только позавидовать. Гордо подняв голову, она встала со своего места и обошла стол, кинув на него тонкую кипу бумаг. Захард скептически выгнула бровь. Она посмотрела на это все недоверчиво, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. — Это, — выделила она, — еще не прошло мою проверку. — Предлагаю все же решить это общим голосованием, — невозмутимо отозвалась Йеон и отбросила волосы назад, словив восхищенный взгляд Ван Нана. — Договорились, — хоть Андросси и согласилась, по ее голосу можно было понять, что настроена она не слишком дружелюбно. Сценарий Ихвы не блистал оригинальностью: одинокая принцесса оказалась заточена в высокой башне по прихоти своего строгого отца, где ее всячески опекали и обеспечивали беззаботное существование в каменных стенах, но когда принцесса выросла, пришло время выбирать ей принца. Король был слишком прихотлив в этом вопросе, поэтому попросил у местной ведьмы расставить в башне множество ловушек и тайных ходов, чтобы никто не смог туда пробраться. После чего монарх сказал, что тот, кто сможет обойти все препятствия и освободит его дочь, получит ее руку и сердце и право на престол. Несмотря на то, что все выглядело слишком просто, все слушали, затаив дыхание, о том, как бесстрашный принц проходил испытания и в конце концов спасал принцессу, которая, покинув, наконец, многолетний плен, обвинила отца в том, что она несчастна. Описание семейной драмы довело Ван Нана до слез. — Ну неужели она его не простит? — спросил он, судорожно всхлипывая. И Ихва безжалостно ответила: — Нет, — поставив на этом жирную точку. Ван Нан разрыдался окончательно, ударившись лбом об стол. — Посмотри, до чего ты довела мальчика, — сочувствующе покачала головой Андросси. — Нанесла ему непоправимую травму, как же он теперь будет играть в твоем спектакле? — Нет-нет! Я только за! — страдальчески заявил Ван Нан. Следом за ним согласно закивали и остальные. Андросси сделала вдох, как будто собиралась что-то сказать, но зацепилась вдруг взглядом за Рахиль, которая, как и всегда, сидела от всех в стороне, читая книгу. — Рахиль, ты против? Девушка с раздражением подняла глаза, отрываясь от чтения. — Нет, я просто не хочу принимать в этом участие, — бросила она холодно. — Вот как? — Андросси поджала губы. — Тогда не жалуйся, если мы не возьмем тебя с собой, — заявила она к удивлению Ихвы и остальных — это означало ее безоговорочное согласие. Андросси всегда считала Рахиль выскочкой, но только совесть не позволяла ей выгнать ее из клуба. — Да пожалуйста! — отозвалась Рахиль и снова вернулась к книге. — В таком случае, — робко напомнила о себе Ихва, — нам надо распределить роли. Порывшись в рюкзаке, она достала небольшой самодельный конверт с тонкими бумажными полосками внутри и продолжила: — Чтобы все было максимально честно, предлагаю выбрать роль рандомным образом, — она разложила листочки на столе. — Тянуть можно только один раз. — Иначе говоря, придется понадеяться на случай, — хмыкнула Андросси и на свой страх и риск вытянула роль первой. Взглянув на бумажку, она тут же застыла с нечитаемым выражением лица. — Это ты решила постебаться надо мной, Зажигалка? — она кинула листок обратно на стол, чтобы все тоже могли увидеть доставшуюся ей роль. «Ведьма». Ли Су не выдержал и расхохотался, тут же жалея об этом, потому что взгляд, которым его наградила Андросси, заставил знакомый холодок коснуться позвоночника. Ихва, прыснув в ладонь, невинно заявила: — А тебе пойдет! Атмосфера в библиотеке вдруг накалилась на несколько десятков градусов. Зарождающуюся ссору быстро прервал Ван Нан: — Теперь моя очередь, — ему было недалеко тянуться. Взяв листок, он вдруг подпрыгнул на месте, радостно сверкая глазами. — Я принц! Может ли так случиться, что ты будешь моей принцессой? — томно вздыхая, спросил он у Ихвы, за что получил щелчок по лбу. — Губу не раскатывай, — послышался строгий ответ. Йеон вытянула бумажку и помахала ею перед лицом Ван Нана. «Рассказчик». — Понял? Кто-то другой будет твоей принцесской. Молись, чтобы не Ли Су. — Эй! — возмущенно прикрикнул тот и сглотнул, взглядом окидывая еще не вытянутые роли. Он взял осторожно одну, боязливо переворачивая, чтобы узнать, что ему досталось. Сидевший рядом Баам, заглянул ему через плечо и невольно прыснул. — Служанка принцессы, серьезно? — взвыл Шип. — Спасибо, что не она сама. Отсмеявшись, Баам выбрал одну из двух оставшихся бумажек. Ли Су тоже подсмотрел и взвыл во второй раз. — Я так надеялся! Почему тебе досталась нормальная роль? «Король». Ребята растерянно посмотрели на последнюю бумажку. — Нам не хватает человека, — будничным тоном заключила Андросси. Баам неуверенно покосился в сторону Рахиль, и Захард, заметив это, вскрикнула: — Нет! Баам, даже не думай. — Но у нас нет выбора. Почему ты против? Андросси, вздохнув, поджала губы и решила использовать единственный разумный туз в рукаве. — Ты же сам слышал. Она не хочет в этом участвовать. Интуиция подсказывала Бааму, что это далеко не так. Рахиль почему-то упорно отказывалась идти на контакт с остальными. Поговорив тогда с Баамом, она действительно сделала ему великое одолжение, но... — Может, нам просто нужно настоять? — робко предположил Баам. — Вот уж нет! Если не хочет, то почему я должна ее уговаривать? Баам посмотрел сначала на Рахиль, которая не давала понять, слышит ли она их разговор, — а она наверняка их слышала — а затем на оставшуюся бумажную полоску. Все замерли в ожидании. Что собрался делать Баам? Глубоко вздохнув, он взял роль со стола и подошел к Рахиль. — Нет, — сказала она сразу. Баам даже рта открыть не успел. — Но… — Нет, — четко повторила Рахиль, отрываясь от книги и вперившись в юношу нахмуренным взглядом. В ее желтых глазах Баам не видел ничего, кроме раздражения. — Слушай… — он неловким жестом взъерошил волосы на затылке. — Я знаю, тебе тяжело общаться с людьми. Поэтому тебе проще заранее отказаться, чем потом чувствовать себя не в своей тарелке. Но всего раз, пожалуйста, помоги нам, — он попробовал дружелюбно ей улыбнуться. — Почему я должна вам помогать? Только потому, что ты этого хочешь? — недоверчиво спросила Рахиль и удовлетворенно хмыкнула, заметив, как Баам растерялся. — Хоть ты и говоришь, что люди тебе не интересны, — он сглотнул и облизнул губы, прежде чем неуверенно продолжить, — на самом деле тебе хотелось бы иметь друзей. Я не прав? Рахиль хотелось бы возмутиться, но слова почему-то встали поперек горла. То, с какой детской уверенностью об этом заявлял Баам, забавляло и умиляло. — Осталась только главная роль принцессы. Так ты… согласна? — он протянул ошарашенной девушке руку, не зная даже, правильно ли он сейчас поступает. Если она сейчас оттолкнет, получится глупо, ведь Баам, добрый и наивный мальчик, сделал ложные выводы о Рахиль. Та распахнутыми от удивления глазами посмотрела на протянутую ладонь и быстро пришла в себя, неуверенно улыбнувшись. Охренела даже Андросси, которая никогда не видела, чтобы Рахиль в принципе улыбалась, пусть искренностью от этой улыбки и не пахло. — Ну ты и смешной конечно, — фыркнула Рахиль, однако руку принимать не стала и поднялась, отряхивая от пыли юбку. — Хорошо. Опешивший Баам, не сразу понял, что произошло. — П-правда?! — воскликнул он слишком громко, за что получил мгновенное замечание от библиотекаря. — Тогда… Это хорошо! — он развернулся к Андросси. — Видишь, я же говорил, что все получится! Андросси его радости не разделяла, как и остальные. Она недоверчиво покосилась на Рахиль, поймав усмешку с ее стороны, и испытала очень странное чувство, холодком сжавшее ее затылок. Сейчас она даже не догадывалась, к чему это может привести, поэтому, скрепя сердце, выдохнула и постаралась выглядеть как можно дружелюбнее. — Что ж, тогда я зря об этом беспокоилась. Что-то подсказывало Захард, что с этой девушкой стоит вести себя аккуратно. Пока ребята делали копии сценария, Баам зачем-то решил остаться с Рахиль, которая отказалась идти вместе со всеми. — Я ведь там только мешаться буду, — ответила она Бааму, как только он спросил причину. — Думаешь, я не вижу, как на меня смотрит Андросси? Остальные тоже чувствуют себя неловко. — Им просто нужно привыкнуть, — подбодрил Баам, мягко улыбаясь. — И тебе тоже. Я могу стать твоим первым другом. Ты же не против? Рахиль сама не поняла, что изменилось буквально на секунду. В груди как будто скрутило все от непонятного страха, екнуло возле сердца, но потом все снова встало на свои места. Она резко поднялась, нависнув над замершим от неожиданности Баамом. — А ты обещаешь, что никогда меня не предашь, что бы ни случилось? Бааму от этого вопроса и буквально змеиного взгляда стало не по себе. Он не умел отказывать людям, тем более что он сам попросил Рахиль о дружбе. Если пойдет на попятную сейчас, она откажется от участия в спектакле. У них и без того мало времени, чтобы искать кого-то, кто согласится. Хатсу, зная его характер, точно покрутит пальцем у виска. Отступать попросту было некуда. Сглотнув, Баам кивнул. — Обещаю. — Хорошо, если ты нарушишь свое обещание, проглотишь тысячу иголок, — она отвернулась. На лицо просились бесполезные эмоции, которые она не хотела никому показывать. Ни Бааму, ни другим, ни тем более самой себе. Наглухо заморозив их внутри и заперев на тяжелый засов, она пообещала себе, что больше никогда не позволит им вырваться наружу. Копившиеся, они оседали на обратной стороне ребер, слипаясь в один комок, но Рахиль продолжала держать их на привязи. Все, что творилось вокруг нее, не имело смысла. Если Баам так настойчиво просил, ей ничего не стоило лишь притвориться. Ведь так делали люди, которые когда-то ее окружали. Она не видела в этом ничего отвратительного. Ее воротило от дружбы, влюбленных парочек, и лучше ее стошнит, чем она испытает подобные чувства. Дома она сняла обувь и босиком прошла по коридору, медленно, оставляя школьную сумку где-то позади. Опустила голову, чтобы никто не увидел ее лица. Реальность казалась искусственной, пропитанной запахом пластмассы, из которой делают некачественные товары, а потом продают в магазинах. Рахиль прошла мимо дивана, на котором, скрестив ноги по-турецки сидела девушка в пижамном костюме панды. Яркие голубые волосы струились по ее плечам, и только челка была убрана заколкой в форме звездочки. Девушка была увлечена перепиской в телефоне, но, заметив бледную, едва плетущуюся Рахиль, подняла голубые глаза и взволнованно окликнула ее по имени. Не услышав ответа, она отбросила телефон и побежала за ней. Позвала еще раз, ступая ногами в белых носках по полу: — Рахиль! Что с тобой? — она вцепилась руками в косяк, отделявший комнату и лестницу. Рахиль замерла на полпути на второй этаж. — Все в порядке. Юра, прости, я сейчас не настроена на разговор. Юра обеспокоенно нахмурилась, словно хотела что-то ответить, но возражать не стала. Закрыв дверь в свою комнату, Рахиль прислонилась к ней спиной и съехала вниз. Из-за задернутых штор здесь царил полумрак. В застывшей было тишине раздался тихий смех. Рахиль честно старалась держаться, но тем громче становился хохот, рвущийся из ее груди. Распустив волосы, она зарылась в них руками и сжала у корней. Замолчала, тяжело дыша, и притянула колени к себе, прижимаясь к ним как можно ближе. Она словно старалась от кого-то спрятаться, защититься. Ее переполняла странная радость, граничащая с чувством эйфории. Желтые глаза были широко распахнуты, как в приступе сумасшествия. О чем она думала в тот момент и что же ее так рассмешило? Сбивая громким дыхание светлые пряди, Рахиль поднялась, закружившись по комнате. — Неужели я наконец-то?.. — шепнула она в пустоту и замолчала, удерживая на губах безумную улыбку.