Пит Мелларк раздражает Кориолана Сноу. Сильно, невыносимо, до скрежета зубов. Давно никто не вызвал у старика столь ярких эмоций, и причины совсем не понять. Ему не нравятся эти голубые глаза, эта смазливая физиономия и эти светлые волосы. Не нравится умение лгать и манипулировать. Не нравится, когда неплохой ум используют не по назначению, ради жалких целей вроде спасения понравившейся девочки.
Разговаривать с Мелларком — всё равно, что болтать со стеной. Или с цветком в горшке. Разницы нет. Парень никогда не поддержит правильную сторону по-настоящему, не поймёт, что так действительно лучше для всех. Только и может притворяться. Мыслить рационально ему сейчас не по силам: любовь, привязанность и прочая ерунда затуманили голову. Наверное, всё дело в возрасте. Он послушно даёт интервью, играет по правилам, призывает сложить оружие, да плохо, неубедительно. Может, отстать от этого пленника и запрятать куда подальше? Но сперва нужно разобраться, в чём дело. Кориолан встречал в своей жизни много идиотов, привык к ним. Но почему именно этот никак не выходит из головы?
Пока специалисты прилагают усилия, чтобы очистить телевидение от пропагандистского мусора, сам президент регулярно знакомится с новыми роликами мятежников. И, надо признать, выглядит всё неплохо: в меру блеска, в меру гламура, хорошее сочетание реальных кадров с напущенным дымом и фальшивым огнём. С частью целевой аудитории это наверняка работает. Нужно будет обязательно выразить Плутарху и Фульвии своё неподдельное восхищение, прежде чем заставить обоих умолять о смерти. Попались бы только живыми…
От приятных размышлений отвлекает следующий ролик. В нём нет ни взрывов, ни выстрелов, ни даже яростных речей. Он простой и почти безобидный, но заставляет подавиться, пролив половину стакана воды себе на колени. Сначала Кориолан думает, что спит, сильно щиплет себя за руку, а затем, когда боль гласит о реальности происходящего, просто замирает. Едва сдерживается, чтобы криком не приказать выключить.
Странные вещи случаются порой... О, да. Это правда. Мир полон безумия и чудовищных совпадений. Настолько жутких, что их не хочется анализировать. Их хочется забыть.
Однако, забыть не выходит. Песня из видео продолжает крутиться в голове на протяжении всего дня. Её не получается ни перебить мыслями, ни заглушить другой музыкой. Это похоже на изощрённую пытку, которой нет конца. Ночью приходится долго вертеться в кровати, но состояние полудрёмы лишь усугубляет ситуацию. Пение искажается в измученном сознании. Тихий и нежный, почти робкий голос Китнисс Эвердин постепенно сменяется другим, сильным, высоким и гораздо более уверенным. Это уже не кавер-версия. Это оригинал.
Кориолан принимает двойную дозу снотворного, чтобы избавиться от образов, но всё равно перед глазами возникает поляна, покрытая ядовито-зелёной травой, кроны деревьев, качающиеся от легчайшего ветра, и девчонка с гитарой в руках. Тонкие пальцы игриво поправляют чёрные локоны, глаза искрятся, а мягкие, манящие губы растягиваются в улыбке. Это умелая, хорошо отрепетированная, профессиональная эмоция, но вместе с тем такая искренняя. Она сражает наповал. Черты лица размываются местами, годы не дали им как следует сохраниться в памяти, но ничто не поможет забыть ту слабость, то отвратительное чувство, когда-то превратившее Кориолана в полного дурака. Он был одной из её змей, тех послушных существ, которых она приручала, заставляла таскаться за собой, использовала как оружие. Он был готов подвергнуть себя опасности, пойти против всех, нарушить закон ради неё, не думая о последствиях. Кого же это напоминает?
Теперь понятно, что чувствуют звёзды шоу-бизнеса, когда их зло пародируют в развлекательных передачах. Парень по имени Пит — отражение в кривом зеркале, воплощение каждой черты, которую Кориолан в себе ненавидел. Копия, вывернутая наизнанку. Карикатура. У них слишком много общего, даже во внешности, и теперь это просто невозможно игнорировать. Каждый взгляд, каждый жест, каждое произнесённое слово — насмешка. Жестокая насмешка самой вселенной.
***
— Мне жаль, милая, но у мистера Мелларка обнаружили новый, весьма заразный вид гриппа. В ближайшее время встретиться с ним никак не получится, — заверяет Кориолан спокойно и мягко, аккуратно перекладывая ручку и бумаги на рабочем столе.
Он ненавидит ложь. Особенно такую — бессмысленную и нелепую. Но с нынешним поколением иначе нельзя. Не понимают они правды. Им никогда не приходилось трястись от воя сирен, переступать через истощённые тела мёртвых соседей. Для тех, кому меньше шестидесяти, весь смысл Голодных игр — пара абзацев из учебника истории, которые нужно вызубрить, ответить на уроке и забыть навсегда. А потом рыдать по трибутам. А потом об отмене Квартальной бойни просить.
— А он точно будет в порядке? — звенит наивный, совсем ещё детский голос. Глаза у неё тоже голубые, ещё больше похожие на его собственные в молодости, чем глаза Пита.
— Трудно сказать. Очень трудно сказать.
***
Парень сам решает свою судьбу, когда в прямом эфире перестаёт говорить по тексту и пытается предупредить Тринадцатый об опасности. Это почти трогательно. Кориолан не сразу задумывается над тем, каким кретинам пришло в голову болтать при посторонних ушах. Он просто стоит и смотрит, как героя-любовника валят на пол, бьют ногами, а тот дёргается, сдавленно хрипит. Больше всего на свете хочется подойти и врезать самому. С хрустом, прямо по лицу, чтобы кровь хлынула на паркет. Но нельзя: не то положение, не тот статус, да и возраст уже совсем иной — от былой силы удара остались лишь воспоминания.
Когда Мелларка уводят прочь, исчезают последние сомнения. Не стоит себя обманывать: эксперимент, который проводит Кориолан, лишь частично в интересах страны, и не так уж необходим науке. Это нужно ему самому. Он уничтожит проклятое кривое зеркало, разобьёт на тысячу осколков. Он разрушит саму сущность, сотрёт режущий глаза образ, сделает то, для чего простой смерти было бы недостаточно.
Наверное, глупо вести себя как подросток, действуя по велению прихоти. Но иначе он точно сойдёт с ума.
