"А черные воды холодные?"

      Болящие от слез глаза упрямо не хотели открываться, нещадно не давая взглянуть на ненавистный мир, ставший таковым всего за одну ночь. Внутри зияла чёрная дыра, беспрестанно наполняющая грудную клетку ледяной болью потери, не давая заклинателю свободно вздохнуть.       Ужасно.       А то ли слово? Нет, конечно нет... Разве мог он подобрать то самое сочетание, в которое можно бы вместить всю ту боль и ужас, всё отчаяние и муку, что острыми клыками вгрызались в несчастную душу? Увы...       Комом в горле застряли слова, что уже несколько часов крутились молитвой в голове, лишь раз сорвавшись с дрожащих, посиневших от холода губ. Они не давали ему дышать, заставляя давиться воздухом. А хотел ли он дышать?       «Верните мне моих маму и папу!»       Рядом послышался шорох мокрой от ночного дождя травы. Дрожащая, вероятно от холода, рука тихо дотронулась до фиолетовых одежд, робко потянув ткань на себя. - А-Чен.... - Хриплый от слез голос тихим шёпотом коснулся слуха, вытягивая из спасительной сонной пустоты в болезненную реальность. Вэй Ин тихо шмыгнул носом, ощущая, как холод тонкими нитями пробирается под кожу, задевая израненную душу, и сморгнул непрошенные слезы, которые, казалось закончились всего несколько часов назад. Юноша снова осторожно потянул брата за рукав. - Нам нужно уходить.... Ради шицзе... Ради тебя...       Цзян Чен не ответил, медленно открывая глаза, уставившись в холодное серое небо, что вобрало в себя дым ночного ада, безразличными вздохами ветра разнося по округе сажу и пепел. Чуть повернувшись в сторону он столкнулся с, казалось бы, совершенно таким же небом, заключённым в заплаканные глаза. А разве таким же? В гудящей голове туманом расползлась мысль, что именно это небо вчера ночью действительно оплакивало чужие жизни, роняя слезы на пепел, а совсем не то, что распростерлось над опущенными головами.       Говорить не хотелось, искусанные в истерике губы саднило, сердце билось тяжело и нехотя. Холодная земля мокрой травой цеплялась за одежду, будто стараясь затащить под почву, навсегда захоронив убитую душу в себе.       Ради шицзе...       Вэй Ин поднялся на ноги первым и протянул шиди руку. В груди ещё теплились следы ночных объятий, позволивших собрать по кускам остатки самообладания и заставить себя подняться на ноги, дабы исполнить обещание. Он не помнил сколько просидел, уткнувшись лицом в одежды демона, трясясь и оставляя на тёмной ткани влажные следы слёз, не издавая ни звука не считая редких хрипов, заглушаемых ночным дождём. Но этого хватило, чтобы сейчас стоять на ногах, поднимая с земли другого.       Он должен защитить Цзян Чена. Даже ценой своей жизни.       Дрожащая рука не твёрдо сжала протянутую ладонь и Цзян Ваньинь медленно поднялся, опуская глаза. Пальцы свободной руки до хруста сжались в кулак, ногтями впиваясь в ладонь. О, он найдёт в себе силы. Он отомстит, погасив проклятое солнце!!       Вэй У Сянь тяжело вздохнул, жмурясь от боли в спине. И всё же... Мадам Юй его пощадила, ведь - накажи она его со всей силой... Мог бы он сейчас вообще стоять на ногах? Смог бы сражаться тогда?... Эта женщина... Невероятная... Была.       Сердце болезненно дернулось.       Тонкая ладонь невесомо прошлась по аметистовой ткани, стряхивая мелкие листья и кусочки грязи. Цзян Чен не сопротивлялся, позволяя сделать себя ведомым. Стоило волне потери накрыть его с головой, как мир внезапно замедлился. От Вэй Ина опасности не было, наоборот, напряженный заклинатель настороженно прислушивался к миру, осторожно таща за собой брата, следуя как можно ближе к реке.       Так... Почему бы, пока есть возможность, не дать волю горю?       Погруженный в себя Цзян Чен и не заметил, как чёрные волны, медленно перекатываясь, то и дело проносили мимо истерзанные тела, на коих ещё угадывались обрывки клановых одежд Вэнь.

***

       От постоянного напряжения болела голова, но сейчас ослаблять бдительность было нельзя. Иначе - разве это не самоубийство?       Вэй Ин, не дыша, заглянул за угол и не обнаружив ничего или никого подозрительного, вновь скрылся за стеной. Широкая шляпа неуклюже сползла на глаза, вынуждая заклинателя поправить её, едва ли сдерживая раздражённый вздох. Он, кажется, даже не помнил, где именно её взял. Усталый взгляд серых глаз скользнул по застывшей позади фигуре, с сожалением отмечая всю ту же отрешённость, однако на дне стальных зрачков, фиолетовыми искрами полыхало желание отомстить. Тонкие пальцы не сходили с рельефной поверхности отданного матерью кольца, бездумно касаясь нагревшегося металла. Цзян Чен, казалось, даже не дышал.       Заклинатель осторожно сжал плечи недвижимой фигуры, обращая внимание на себя. - Никуда не уходи, слышишь?- Вэй У Сянь тяжело вздохнул, не в силах стряхнуть с души вес тревоги, ржавыми цепями висящим на сердце. За время их продвижения он всё боялся, что Цзян Чен сорвётся и бросится назад, однако, этого не происходило. Может быть, он зря беспокоился об этом? - Я вернусь совсем скоро, хорошо? Ни с кем не разговаривай, прошу тебя.       Дождавшись молчаливого кивка, Вэй Ин кошачьим шагом направился к ближайшей лавке, выудив из кармана завалявшиеся, на их счастье, пару монет. От напряжения воздух казался густым и тяжёлым, пальцы покалывало тысячами мелких игл, клановая подвеска огнём жгла внутренний карман, грозясь звякнуть в любой момент ходьбы. Казалось, уже все вокруг знали о вчерашней трагедии, распуская сплетни и трагически перешептываясь.       Он успел только расплатиться за купленное, когда краем глаза заметил резкое движение. Одежды с солнечным узором предупреждением мелькнули в соседней лавке, а до острого слуха донеслись обрывки чужого разговора, явно не сулившие ничего хорошего.       Быстро же они!       Осторожно оглядевшись и не заметив преград к отступлению Вэй У Сянь как можно быстрее бросился к нужному переулку, по дороге моля, чтобы услышанное было ошибкой и просто глупым слухом, а Цзян Чен сейчас был на месте и ждал его.       Поворот встретил его оглушающей тишиной, убивая своей абсолютной безлюдностью.       Нет! Нет-нет-нет!! Только не это!        Ладони сжались в кулаки, оставляя на коже глубокие следы ногтей, почти пронзая её. Вэй Ин закусил губу, ощущая во рту металлический привкус. О Черновод, зачем он только оставил его одного?!       В груди поднималась буря, разжигаемая страхом за чужую жизнь. Гневный взгляд устремился в тяжёлые небеса, словно стремясь собственным серебром прожечь безразличную серость.       И что толку от того, что Цзян Чен чтил небожителей?! Какой прок от молитв тем, кому всё равно?!       Небеса рассекло гневной вспышкой молнии, однако, юноша уже мчался в сторону Пристани Лотоса, мысленно взывая к единственному, в кого верил и кому доверял.