"А черные воды холодные?"

      Пристань Лотоса гудела работой, словно гигантский улей, заполненный трудящимися пчелами. На месте пепелищ вырастали дома, на месте уродливых рытвин - дороги. Старики и дети мерно копошились в огородах, пока остальные, включая главу клана, стучали и грохотали, расшвыриваясь опилками.       Деревянная стружка летела в воду, пускаясь в замысловатый танец на чёрных волнах. Щепки, словно крохотные лодки, качались в тёмном блеске, то и дело сбиваемые с курса рыбами, ошибочно принимающих их за еду.       Лёгкие шаги юной девушки мягко скользили по деревянным доскам пирса, частым стуком сопровождая её движение.       Она знала- ей всегда здесь рады. Даже если большая часть тех, кто помнил её детство и юность здесь, больше нет... Даже если ей не рады в других местах. Здесь её дом.       Теплый ветер игриво тормошил полы ярких одежд, звенел золотыми украшениями и старался выбить пряди из причёски. Девушка улыбнулась, лишь ускоряя шаг. Ноги сами несли её давно знакомым путем, обходя законченные дома, сворачивая за расчищенными площадками для новых. Знакомые голоса заставили остановиться у одного из заборов. Яньли покачала головой.       Братья снова о чем-то спорили.       Вэй Ин раздраженно тер переносицу. Холодные пальцы то и дело переходили на закрытые глаза, словно их владелец страдал от головной боли. - А-Чен, вот ещё из-за колодцев мы не ругались! - Просто признай, что твоё место неудачное, вот и всё!       Юный глава Цзян отмахнулся от брата, как от назойливой мухи, и поднял раздраженный взгляд на ворота. Стальные радужки вмиг наполнились теплом, а уголки губ дернулись в улыбке. Цзян Чен только набрал воздуха для слов, как оказался сбит с ног темной фигурой. - Шицзе!!!!       Вэй У Сянь чёрной птицей подлетел к девушке, шурша рукавами-крыльями и что-то довольно стрекоча, восхищаясь внешним видом юной девы. Он кружился вокруг, словно мотылек около яркого фонаря, от чьего чёрного одеяния алое платье Яньли казалось только насыщеннее, пылая красным заревом.       Цзян Ваньин отмер не сразу, залюбовавшись сестрой, после спешно подходя ближе, тщетно стараясь оттащить брата, словно ворону от золота. - Вэй У Сянь!!! Успокойся, пока я не утопил тебя!!       Тёмный заклинатель обречённо закатил глаза, трагично прикладывая руку ко лбу и отступая за спину Яньли. - Опять ты хочешь меня убить, А-Чен! Какой ты жестокий, вода же холодная! И ты даже не дашь мне выслушать с какой новостью пришла наша замечательная шицзе?- Старейшина Илин многозначительно покачал головой, грозясь младшему тонким пальцем. - Как нехорошо!        Цзян Яньли засмеялась, прикрывая рот изящной ладонью. Её братья были словно трёхлетние дети. Только перед ней. - А-Сянь, А-Чен, я выхожу замуж!

***

      Топот шагов возмущенным эхом разносился по деревянному полу, чёрным туманом тьмы неотступно следуя за своим хозяином. Тёмный заклинатель зашипел, подобно обиженной змее, сердито раскидывающей хвостом пыль.       Бессильный гнев кипел в ушах бушующей кровью, заглушая мир шумом воды. Старейшина Илин сложил руки на груди и замер на месте, рассержено топая, стоило холодным рукам легко сжать острые плечи. Тонкие пальцы легко гладили напряженные руки. Тяжёлая голова опустилась на плечо юноши, немо ожидая объяснений. Вэй Ин медленно закрыл глаза, позволяя себе откинуться на демона.       Недовольное ворчание заклинателя мягкой ватой падало на пол, теряясь во тьме. - Она все-таки выходит за этого павлина...       Черновод фыркнул, искренне стараясь сдержать рвущееся из горла " Вполне ожидаемо", и приготовился слушать явно повторенные не раз возмущения. Давно забытое, но до щемящей боли знакомое, чувство братской ревности вонзилось в мёртвое сердце ядовитой иглой.       Когда-то и он так злился.       Вэй Ин поморщился, невольно рисуя в голове образ предстоящего торжества. Нет, его шицзе, без всяких сомнений, была просто великолепна во всех отношениях, однако, раздутого павлина рядом с ней юноша никак не представлял. Фантазия тёмного заклинателя щедро наградила "птицу"-женишка ободранным хвостом, перья в котором были явно подделкой, отчего Вэй Ину так и хотелось заявить о вороне в павлиньих перьях, однако, к чёрным птицам он питал бóльшее уважение. -.... за этого раздутого индюка, что когда-то посмел ужасно выразиться о ней!! За этот глиняный горшок, что едва не поднял на неё руку!!!       Хэ Сюань в раздумьях поиграл бровями, философски растягивая слова. - Любовь зла...       Старейшина Илин раздраженно дернулся, почти высвобождаясь из мягкого плена объятий, но позволяя вернуть себя в него. Его голос звучал почти жалобно, слабым туманом долетая до стен и, так и не создав эха, падая на пол комнаты где его мигом подбирала тьма. - Я все понимаю, Хэ Сюань.... Правда... И если она действительно любит его - я готов смириться с существованием этого напыщенного дурака, но, - тонкие пальцы впились в черную ткань прочных рукавов, гневно скрежеща материалом. Туман голоса обернулся металлом, блестящими лезвиями звуков пронзая ночной воздух. - если он только посмеет подумать что-то не то в её сторону!!       Черновод ласково усмехнулся, примирительно целуя воинственного ребёнка в макушку. - То ты вырвешь ему сердце.