***
На ночь Габриель редко оставался в своем райском гнездышке. Делать тут было особо нечего, а вот Земля его манила. В темноте там было таинственно и пустынно, не пели птицы, и только иногда всхлипывали совы и стрекотали цикады. Он все время приходил на гору. Это была его любимая гора с крутым обрывом к морской воде и острыми скалами, торчащими из дна подобно иглам. Гавриил любил романтику. Она занимала весомую часть его души наравне с семейными хлопотами и маленькими братьями-ангелочками. Если подолгу было смотреть на Луну, на огромную желтую Луну, она начинала мигать, словно испорченная лампочка. А шум моря сливался в помехи и, не утихая, сдавливал горло и голову, отрезал от всякой реальности. За это Гавриил любил Землю. Другое дело, что ангелам строго-настрого запрещалось спускаться с небес. Сегодняшний предрассвет зачался для Габриэля никак не покоем. -Знаешь, есть легенда, - над его ухом раздался спокойный голос, который Гавриил узнал бы и в кошмаре, - что с этой скалы в свое время сбрасывали ослушавшихся ангелов. Их подводили к самому краю, - голос сделал паузу, выдерживая ее, входя во вкус, - вокруг собиралась толпа зевак, - что-то коснулось ореола Гавриила, и он неосознанно вздрогнул, - Михаил произносил молитву, а приговоренный - последнюю речь, - голос становился все ближе и ближе, и исходящий холод пробирал до мурашек, - а потом, - голос перешел на шепот, звуча почти внутри младшего архангела, - его сбрасывали прямиком в пучину волн, на острые скалы... Последняя фраза насильно буквально высушила все внутри Гавриила, сложила его несколько раз пополам и развеяла прах по ветру. Он вздохнул так глубоко, как только мог, и уставился прямо перед собой, так и не обернувшись на голос. -Лети домой, Гавриил, - все так же томно и спокойно прошептал голос. - Рэмзи снова сожрала все твои конфеты. -Что? Как рыба без воды, как птица без неба, как человек без воздуха Габриэль не мог прожить без своих ненаглядных запасов сладостей. Как истинный приверженец собственной сахарной религии, он скрупулезно собирал заначки на самый черный день, которые потом и съедал за неимением этих самых черных дней. Он любил свои сладости больше жизни, и не дай Бог кто-то попробовал бы на них покуситься. Избегающий физических конфликтов Гавриил тогда отчаянно рвался бить в морду, отстаивать честь золотых резервов. Небесные обитатели были прекрасно осведомлены о факторе животной страсти одного из архангелов. Именно поэтому красной тряпкой перед носом быка лишний раз никто махать не осмеливался. Практически никто. Люцифер был исключением из всех известных мирозданию истин. Его самовлюбленность никак не позволяла закрыть глаза на то, что младший брат ставит какие-то свои правила. Правила, которые никто в здравом уме не осмелился бы нарушить. И однажды Люцифер нашел попросту гениальный план потешить свой внутренний нарцисс, позлить Габриэля и не замарать собственные руки. -Что ты... только что... - голос Гавриил дрожал от досады и гнева одновременно. Рэмзи уже далеко не первый раз бессовестно пожирала его драгоценную заначку. Обидно было то, что Люцифер влиял на эти разгромы всего лишь косвенно, и предъявлять ему было бы непродуманно. Правда, в четвертый раз Гавриилу было уже плевать. Люцифер тихонько засмеялся, радуясь своей победе, пока Габриэль вскакивал с промерзшей за ночь земли и растворялся в предрассветном воздухе, питая жалкую надежду спасти хотя бы малую часть своих сокровищ, бесчувственно разворованных и лишенных чести.***
Михаилу не стоило большого труда добраться до места перепалки, откуда уже второй час раздавался истошный вопль оскорбленного до глубины души и морально растерзанного Гавриила. -Что тут происходит? Крик тут же сошел на нет. Как старенький виниловый проигрыватель, когда замедляешь пластинку, так потух и весь боевой запал Габриэля. Он резко перестал колотить закрывающего лицо всеми конечностями Люцифера и даже слез с него. Стоит заметить, что Гавриил бил своего любимого брата в моменте. Сам он выглядел еще хуже - взъерошенный, помятый, насколько только ангельская оболочка может быть помятой, побитый, но не сдавшийся. -Михаил? - искренне удивился Габриэль, вскакивая на ноги и пытаясь отряхнуться после ожесточенной битвы. -Утречка, Майки, - раздался от Люцифера хриплый привет. Он валялся на земле, раскинувшись во все стороны, побитый, но почему-то очень веселый. - Какими судьбами? -Что вы тут устроили? - Михаил кинул на Люцифера самый грозный взгляд из своего арсенала грозных взглядов, и хорошее настроение, витающее в воздухе, тут же сгорело, как сгорает паутина, подожженная спичкой. -Этот засранец снова не уследил за своей псиной! - Габриэль чуть не плакал, пока пытался объяснить старшему брату всю фатальность сложившейся ситуации. Его злость постепенно угасала, открывая все пути обиде. В Михаиле он видел защитника, который заступился бы за него и наказал виновных в страшном преступлении. -Если тебе так дорог твой диабетический экстаз, стоило лучше охранять его, - проворчали в ответ со стороны Люцифера. -Оба, - Михаил как мог старался оставаться спокойным. Честное слово, за его выдержку можно было дать орден героя Рая, - встали и пошли за мной. С вами будет разбираться отец. А вы что смотрите? - он оглядел собравшихся на зрелище ангелов, которые кучкой стояли чуть поодаль. - Делать нечего? Расходимся!