Поворот переключателя

***

7.       После разговора с Рамблом и Френзи Орион стал внимательнее присматриваться к окружающему — и действительно, даже его неопытному взгляду стало ясно, что некоторые из здешних рабочих не рождены для этой профессии: у кого-то были альтмоды, предназначенные для строительства, пара ботов, похоже, являлись бывшими учеными или инженерами, и был даже одинокий джет — апатичный парень, всегда такой грязный, что его цвета уже нельзя было разобрать, чьи помятые крылья выглядели особенно чужеродно под землей. На самом деле, со временем Орион понял, что этих мехов было довольно легко отличить: так или иначе, большинство из них стояли особняком, никогда не будучи членами большой группы. За ними пристальнее следили охранники и чаще досаждали, им доставалось больше презрения от администрации и больше дисциплинарных взысканий. Большинство других, профессиональных шахтеров, казалось, смотрели на них с чем-то вроде настороженности, словно они жалели своих невольных коллег, но предпочитали не устанавливать с ними никаких близких отношений, вероятно, из страха быть обвиненными в связи с преследуемыми. И, очевидно, Орион с удивлением понял, что его тоже причисляют к этому низшему классу отверженных. Однако у него также была репутация зловещей причудливой тайны, которая защищала его от охранников и некоторых более агрессивных шахтеров.       Но после некоторых продолжительных наблюдений Орион пришел к выводу, что была еще одна причина, по которой его актив на С12 не принес ему никаких реальных проблем: тот факт, что он считался подопечным Мегатрона. На самом деле положение того во внутренней социальной структуре С12 озадачивало бота. После нескольких неуверенных вопросов Орион узнал, что его друг действительно урожденный касты шахтеров, однако он определенно не принадлежал к «нормальным». Боты избегали разговоров с ним, когда это было возможно, но было очевидно, что Мегатрона уважали даже некоторые из охранников, и старый Дриллер открыто выражал свою привязанность.       Тем не менее, Орион не мог заставить себя задать вопрос. Да и как это вообще должно было выглядеть? Он просто подходит к Мегатрону и говорит: «Эй, мне интересно, какое преступление ты совершил?» К счастью, теперь у него был другой источник информации. ***       — Итак, почему вы двое здесь? — спросил Пакс однажды вечером, рисуя на манипуляторе обязательные черные и желтые полосы предупреждения об опасности. — Вы ведь изначально не были шахтерами, верно?       — Мы? Не-а, мой брат работал на стройке, его послали сюда за продажу спидеров, — Рамбл протянул ему еще одну банку краски. — Хотя мы обвинили нашего куратора, так что он попал в настоящую тюрьму.       — А с нами, как несчастными орудиями, обошлись легко, — добавил Френзи со своего места на плечевом сегменте Ориона (он красил его шлем). — С12 гораздо лучше, чем некоторые другие места. Нам, одноразовым, пришлось бы нелегко, скажем, на Гаррусе-9. Им не нужны боты с дрелью или кувалдой в альтмоде там, так что да… Мы были бы в буквальном смысле одноразовыми.       — Верно, быть инструментом — отстой, — понимающе кивнул Рамбл, явно чувствуя себя старым мудрым мехом, читающим спарку лекцию об укладке жизни. — Мы должны найти кого-то большого и более сильного, чтобы к нему присоединиться, так что он сможет защитить нас в случае чего.       — Мы как космические ракушки, — ухмыльнулся Френзи. — Как только ты поймал нас, останешься с нами. Однако наш предыдущий проводник был задницей.       — Всегда пил слишком много сверхзаряженного. Он не смог бы защитить нас, если бы стал мертвым грузом. Пришлось тащить его обратно на стройку, хоть он и был тем еще тяжеловесом! Зато получил то, что ему причиталось, — теперь ухмылка Рамбла была определенно злой, и Орион неловко заерзал.       — Строительство, конечно, лучше, чем добыча полезных ископаемых, и, по крайней мере, Мегс лучше.       — Мегатрон — профессиональный шахтер, верно? — Орион ухватился за возможность, наконец, узнать то, что его беспокоило.       — Да, это так. Хотя его тоже сюда сослали. Носдайв его ненавидит, — хихикнул Френзи, спрыгивая с плечевого сегмента Ориона.       — Между прочим, все сделано.       — Он… совершил преступление? — Орион с трудом представлял себе Мегатрона, делающего что-то противозаконное. Он всегда был таким тихим и сдержанным…       — Угу. Кажется, он написал какую-то книгу? — Френзи почесал шлем, размазывая по нему краску.       — Да, что-то связанное с десептиконами и их коронной фразой.       — Кто такие Десептиконы? — этого названия он раньше не слышал. На этот раз Рамбл и Френзи казались искренне озадаченными. Они обменялись вопросительными взглядами и покачали шлемами.       — Не знаю. Парни, которые говорят, что сенаторы отстой, я думаю? У нас здесь не так уж много можно узнать.       — А Мегз никогда об этом не говорит.       — Понятно… — пробормотал Орион. Все это становилось все более и более запутанным, и недостаток информации начал раздражать. Может быть, ему действительно нужно набраться храбрости и спросить самого Мегатрона.   8.       Этот цикл был особенным: смена Ориона получила передышку. «Поверхностное время», как его здесь называли: три орна свободы, когда челнок доставлял шахтеров на соседнюю планету, где находилась колония. Орион был даже более взволнован, чем другие шахтеры, так как он, наконец, увидит что-то отличное от тускло освещенных туннелей шахты. Однако вскоре его радость была разбита заявлением Дриллера о том, что ни ему, ни Мегатрону не разрешается покидать С12.       — Вы наказаны, — сказал он с искренним сочувствием (он тоже уходил на перерыв). — Так что вам придется остаться здесь. Но не волнуйся, у тебя все еще есть свободные орны, так что постарайся повеселиться, — он неуверенно посмотрел на Мегатрона. — Если хочешь, я могу тебе чего-нибудь купить.       — Нет, спасибо. Просто… принеси какие-нибудь новости, если сможешь, ладно?       — Будет сделано, — кивнул надзиратель и через пару кликов исчез. Орион изо всех сил старался скрыть свое разочарование, но это ему не очень-то удавалось.       — Итак, — сказал он, стараясь говорить бодро. — Что будем делать?       — Ну, это наше поверхностное время. Что скажешь, если мы возьмем дополнительный паек и сделаем именно это: выйдем на поверхность? Если не ошибаюсь, ты еще не был снаружи, — Пакс поднял шлем и посмотрел шахтеру в оптику, его настроение внезапно поднялось.       — А нам можно это делать?       — Ну, нам это не запрещено, и если Носдайв или его клерки нас не увидят, то все будет в порядке, — Мегатрон не смог удержаться от улыбки при виде воодушевления бота. — Пойдем. Я думаю, ты должен хотя бы увидеть небо. ***       С12 был в основном просто камнем, плавающим в космосе. Сам шахтерский аванпост имел искусственную гравитацию и был покрыт куполом силового поля, который защищал его от метеоритов и поддерживал атмосферу (не то чтобы Кибертронцы нуждались в ней, чтобы выжить, но она была необходима для голосовой связи и некоторых процессов, связанных с неочищенным энергоном). Здесь было не так уж много интересного, но когда Орион впервые вышел из шахты, у него захватило дух.       Над его шлемом была огромная бездна, темная и мерцающая бесчисленными звездами. После узких тесных туннелей шахты у него аж шлем закружился, хоть это было и приятное головокружение. Так много путей, так много мест, чтобы увидеть — о, он чувствовал, что мог бы просто охватить всю эту вселенную, коснуться каждой звезды! Если бы только у него были крылья, как у сикера, он бы трансформировался и улетел — без всякого плана, готовый исследовать все и вся… Но затем взгляд опустился вниз, к унылым серым зданиям складов и административного центра, и Орион вспомнил, где находился. И что он не мог просто улететь, даже если бы у него были крылья.       Мегатрон повел его к месту за одним из складов, где небольшая гряда зазубренных скал защищала их от нежелательного внимания. Более того, хребет закрывал вид на шахтерский аванпост, и Орион обнаружил, что изуродованный ландшафт планетоида, освещенный бледным светом далёкой звезды, был не так уж плох. В нем была какая-то неуловимая дикая красота, открытая под черным небом.       Они устроились на удобном плоском камне и достали два маленьких кубика флуоресцентного хорошо очищенного энергона, любезно предоставленных Рамблом и Френзи, которые каким-то образом умудрялись провезти и продать самые неожиданные товары прямо под бдительной оптикой охранников. Он сиял ярче, чем тусклая вязкая жидкость, которую обычно пил Орион, и был сладок на вкус для его рецепторов, заставляя системы гудеть от восторга. Некоторое время они просто сидели молча.       — Спасибо, — наконец сказал он. — Что отвез сюда. За то, что позволил мне увидеть поверхность.       — Да, не за что… — голос Мегатрона звучал необычайно печально, он не отрывал оптику от пейзажа. — Жаль, что я не могу показать тебе Кибертрон. Или, по крайней мере, нормальный город, лучшее место — я имею в виду, технически ты никогда нигде не был. Однако есть только это.       — Это тоже замечательно, — Орион осторожно положил манипулятор на плечевой сегмент друга. — Я наконец-то вижу небо, сам, а не на картинках. Кроме того, мы ведь в системе Кибертрона, верно?       — Верно, — мех указал на желтую звезду, занимавшую большую часть горизонта. — Это Хадин, наше солнце, хотя отсюда оно кажется слишком маленьким.       — А где Кибертрон? — что-то сжалось в грудной броне Ориона при этом вопросе.       — Вот, — на этот раз серый формер указал на маленькую точку. Она сияла голубым и серебряным, лишь немного ярче своих многочисленных сестер. Это был первый раз, когда он увидел свой родной мир.   9.       — Расскажи мне об Иаконе, — попросил сегодня Орион. Они сидели на той же скале за складом, наблюдая, как Хадин исчезает за серым горизонтом С12.       — Иакон, да? Ну, как ты уже знаешь, это столица — город-государство, как в политическом, так и в культурном смысле. Иаконский диалект считается «классической» речью, там живут главы гильдий, и, конечно, там же находится Великий Империум Сената. Это один из самых древних городов на Кибертроне, но во времена Новы Прайма он был полностью перестроен, чтобы представлять всю славу Золотого Века Кибертрона… — Орион слушал и каталогизировал, как всегда, но сегодня его мысли были заняты чем-то другим.       — …итак, главные архитектурные особенности Иакона — его знаменитые купола. Сам я там никогда не был, но даже на фотографиях и головидах они производят впечатление, посмотри на них, когда представится возможность. Большинство довольно изысканно украшены кольцевыми и круговыми узорами, и все они покрыты золотом, согласно видению Новы. Столица Золотого Века — город Золотой. Это может звучать претенциозно, но…       — Мегатрон? Прости, но могу я задать один вопрос? — шахтер остановился на полуслове, удивленный. Обычно, когда у Ориона был вопрос, он просто вежливо перебивал его и спрашивал, без каких-либо дополнительных церемоний.       — Конечно, что такое?       — Ты говоришь… по-другому. Почему?       — Что ты имеешь в виду под «по-другому»? Эй, если это из-за моего акцента, не всем из нас повезло родиться в Иаконе, — Мегатрон подмигнул ему, показывая, что он просто дразнится.       — Нет, нет, дело не в этом! Вообще-то мне нравится твой акцент, — Орион почувствовал, как его лицевая пластина немного нагрелась. Серый мех действительно произносил слова в легкой, но характерной манере, которую лингвистическая программа Ориона определила как «32% тарнийский, низший класс» (собственная речь Ориона обозначалась как «100% иаконский, средний класс»). — Я имею в виду… Слова, которые ты выбираешь, то, как ты строишь предложения… очень отличается от всех остальных здесь. Более сложный, более красноречивый, более, ну, правильный. Где ты этому научился? — к удивлению Пакса, он был встречен зрелищем, которое, как он думал, никогда не увидит: его друг выглядел смущенным.       — А я знаю? Гм, ну… Спасибо? — нет, правда, это было бесценно. Орион пожалел, что не может это записать. — Я нигде не учился, но много читал, так что, может быть, это передалось и мне?       — Что ты читал? — боту сразу стало любопытно. У него еще не было возможности прочитать что-либо, кроме инструкции по охране труда (которая, будучи информативной, была не очень увлекательной).       — Разные вещи, но больше всего мне нравились исторические хроники и анализ тех событий, — ладно, это было удивительно.       — Мегатрон, пожалуйста, не обижайся, но… это кажется маловероятным выбором для шахтера.       — Да, я знаю, — к счастью, собеседник не принял это на свой счет. — Я напал на них случайно. Шахта, в которой я работал, была истощена, поэтому нас перевели на другую площадку, но из-за некоторых проблем с движением мы застряли в космопорте на четыре орна. Это было невероятно скучно, и, пытаясь убить время, я забрел в книжный магазин. У меня не было с собой много денег, поэтому я просто порылся в разделе скидок — ну, ты знаешь, в том, где хранятся устаревшие тексты по садоводству кристалических деревьев или лунным календарям — и нашел тот самый чип данных под названием «Победа Хедмастеров». Мне показалось довольно интересным, поэтому я взял его.       — Это была летопись?       — Да, отчет о войне, которая произошла в первые дни правления Новы Прайма, — оптика Мегатрона остекленела, как будто он вновь переживал какие-то приятные воспоминания. — В то время это было немного трудно читать, с тем старомодным языком и тому подобным, но… я был в восторге. События, которые там описывались, настолько отличались от того, что я видел вокруг, но самое лучшее было то, что они были реальными. Я имею в виду, конечно, в фантастике происходит много великих вещей, но когда ты смотришь вокруг и видишь, как сенаторы злоупотребляют своей властью, боты становятся зависимыми от сика, потому что теряют всякую надежду на лучшую жизнь, мехи умирают в пещерах, потому что дешевле заменить их, чем купить новое оборудование — ты не спрашиваешь об этом, ты просто говоришь: «Да, это вымысел, а это реальная жизнь». Но та история, которую я читал — о храбрости Гальватрона, о том, как Нова сплотил свой народ, о том, как все боты сражались вместе против общего врага, независимо от касты — это было реально. Это действительно происходило! И после этого, когда я отложил книгу, то, что я увидел вокруг, вдруг стало вдвойне несправедливым. Потому что это был не «образ жизни», как нам внушали. Когда-то Кибертрон был великим, но потом… пришел в упадок. И я стал читать дальше. Проводил все свое свободное время в книжных магазинах в поисках новых текстов о прошлом Кибертрона, но вскоре понял, что их довольно трудно найти. Последних изданий не было, а те, что выходили в наше время, были короткими и слишком… отшлифованными, если ты понимаешь, что я имею в виду. Однако старые издания можно было найти в дисконтных отделах и секонд-хендах, и в итоге у меня собралась целая коллекция таких книг. А после хроник я начал выискивать книги, которые упоминались в этих хрониках — трактаты, статьи, романы, даже стихи. Хех, думаю, что на какое-то время я просто забыл о реальности, — усмехнулся Мегатрон. — Я все еще ходил на работу, заправлялся, подзаряжался, но не замечал ничего, что происходило вокруг меня. Я думаю, что мой друг Импактор действительно считал меня потерявшимся, — Орион фыркнул.       — Я ничего не помню о своей прошлой жизни, но просто чувствую, что могу рассказать, — и внезапно Орион подумал о своих сомнениях; это казалось хорошим моментом, чтобы развеять их. — Кстати, Рамбл и Френзи упоминали, что ты написал какую-то книгу. Не правда ли? — перемена произошла почти мгновенно: радостный огонек исчез из оптики Мегатрона, а уголки его рта опустились, образовав суровую линию. Улыбка Ориона тоже медленно угасла. Зачем он только поднял эту тему?       — Да, — медленно ответил формер. — Написал, — наступившая неловкая тишина была просто невыносимой, и красно-синий бот продолжил, решив заговорить хотя бы для того, чтобы прервать паузу.       — Это послужило причиной отправить тебя сюда?       — Отчасти, — Мегатрон взглянул на Ориона и слегка улыбнулся. — Не боись, я не откушу тебе шлем. На самом деле это глупая история. Я могу рассказать, если хочешь.       — Я хотел бы это услышать, — тихо сказал Орион.       — Как я уже сказал, это глупо. Мы — мой друг, о котором я упоминал, Импактор и я — сидели в баре, когда какие-то кадеты решили, что было бы забавно избить меха, который имел несчастье случайно пролить их напиток. Импактор отправился «дать им быстрый урок хороших манер», как он выразился, я был втянут в драку, а на следующий орн оказался в камере полицейского участка, где один из офицеров пытался заставить меня признаться, что драку затеял я, так как, по-видимому, у кадетов были друзья на высоких постах. Импактора уже отправили в тюрьму, потому что, как я узнал, он скормил сервы одного из парней мусороуборочному комбайну, — ухмыльнулся Мегатрон. — Так им и нужно, — Пакс вздрогнул.       — И… что было дальше? — осторожно спросил он, мучимый мыслью о том, как кричащий бот теряет сервы.       — Что могло случиться? После того, как я отказался подчиниться, офицер решил выбить из меня признание, а когда это не помогло, он сообщил мне, что если убьет меня прямо здесь и сейчас, то просто скажет, что это была самооборона, и все равно возложит вину на меня. Но когда он собрался нанести последний удар, он был… — Мегатрон сделал паузу и нахмурился. — Он был… Я… я не помню, — скептически закончил он. — Там был… кто-то, я думаю? Кто-то, кто остановил его манипулятор. Но почему я не могу вспомнить? — он посмотрел на Ориона, ошеломленный и встревоженный. — Я знаю, что это важно, я должен помнить об этом! — Пакс нервно рассмеялся.       — Я очень надеюсь, что моя амнезия не заразна.       — Нет… Думаю, что нет… — Мегатрон все еще казался обеспокоенным своей внезапной потерей памяти, и бот попытался отвлечь его.       — Как ты выбрался?       — Ну, после неудавшейся попытки этого офицера вывести меня из строя, наша полиция наконец-то удосужилась допросить свидетелей, и бармен показал, что драку затеял не я, поэтому меня отпустили.       — Что на счет твоей книги?       — А, это… «После Ковчега: Номинус Прайм и иллюзия прогресса», — уголок рта шахтера дернулся. — Я ее выбросил. Но кто-то, должно быть, подобрал, потому что она появилась в Растре, и внезапно Сенат узнал о моем существовании и поспешил отправить меня как можно дальше от Кибертрона, так как они больше не могли убить меня, не вызвав публичного скандала.       — Это было… то, о чем ты говорил раньше? О состоянии Кибертронского общества?       — Вроде того, — Мегатрон отвел взгляд. — Это было незрело и глупо. Если мне когда-нибудь представится возможность исправить ее, я это сделаю. У меня было много о чем думать после этого инцидента.       — Почему ты не можешь? Я имею в виду, если она уже опубликована в Растре?       — Потому что Носдайв получил строгий приказ не подпускать меня ни к чему, даже отдаленно напоминающему датапад, — усмехнулся Мегатрон: видимо, он справился с плохими воспоминаниями. — Я хотел бы получить доступ к Растру, но сейчас мне приходится полагаться на сплетни, которые мехи приносят из своего времени проведенного на поверхности. Если бы только здесь была точка доступа… — что-то щелкнуло в процессоре Ориона; небольшое сообщение от одной из его систем, которую он все еще изучал.       — Точка доступа? Вроде этой? — панель отодвинулась в сторону на манипуляторе Ориона, обнажив маленький проектор. Он загорелся, и голографический экран с клавиатурой появился в воздухе над ним. На лицевой Мегатрона отразилось почти спарковское благоговение, и Орион не смог удержаться от смеха.