Поворот переключателя

38.       Мегатрон, не колеблясь, воспользовался возможностью, которую предоставила ему новая должность. Первое, что он сделал, — организовал тщательную подготовку новобранцев. Продать идею Стокпилу было легко: более способные бойцы означали более увлекательные бои, а это сулило больше денег от зрителей. Во то время, когда Кленч был мастером арены, они изучали только основы, которым обучал сам Кленч, а затем каждый был сам по себе. Мегатрон нашёл несколько гладиаторов постарше, которых он считал достойными инструкторами, и дал каждому из них группу для обучения. Он также позаботился о том, чтобы особое внимание уделялось изучению тактики и сотрудничеству — это делало командные бои более похожими на настоящие сражения и в целом уменьшало количество смертей, поскольку в командных боях убийство противников не было обязательным. Но что еще более важно — это постепенно превращало гладиаторские команды во вполне боеспособные боевые единицы.       Ещё одна хорошая идея пришла от Ориона, и Мегатрон также быстро получил одобрение Стокпила.       — Мы можем сделать бои интерактивными, — объяснил Мегатрон, стоя перед столом Стокпила. — Конечно, ничего, что могло бы повлиять на ставки: просто позвольте аудитории решить, выживет проигравший или умрет. Если им понравится проигравший гладиатор, они могут спасти ему жизнь — и вы сохраните популярного бойца, который всё ещё может приносить прибыль. Более того, такая новинка привлечет больше ботов на само мероприятие, а не для просмотра их позже на видео, и это также привлечёт больше денег.       — Хм, — Стокпил потирал подбородок, но Мегатрон уже видел, что мех был убежден. — Это действительно звучит привлекательно. Чья это идея?       — Ориона, — признался Мегатрон. Он не хотел упускать шанс обеспечить Ориону место в нестабильном и опасном подземном мире Каона.       — Ммм, этот ваш библиотекарь — настоящее сокровище. Тот, от кого он сбежал, удалив свои записи, потерял большое преимущество.       Мегатрон полностью был согласен. Ориону, конечно, не было дела до бизнеса Стокпила: цель его идеи состояла в том, чтобы уменьшить число погибших.       Клерк также обратился к нему с другим предложением, которое бывший шахтер очень высоко оценил.       — Научи меня драться, — попросил его архивист. — Я не хочу быть обузой, если что-нибудь случится, и я хочу знать, как защитить себя, если я не смогу убежать.       Мегатрон с радостью подчинился — хотя Орион был удивлен методами, с которыми его познакомили.       — Но ты сражаешься по-другому, — сказал он, в его оптике читалось сомнение. — Почему бы тебе не научить меня этому? Нет никого, кто мог бы соперничать с тобой на арене.       — Потому что ты не сможешь сражаться так, как я, — Мегатрон взял манипуляторы клерка в свои и поправил их положение. — Большинство противников, с которыми ты встретишься, будут крупнее и тяжелее; против них сила будет бесполезна. Тебе нужно обратить внимание на другие вещи: баланс, время и то, как суставы не должны сгибаться.       Орион схватывал на лету. Его аналитический ум принял этот новый вызов и одержал верх, и Мегатрон гордо гудел, когда клерку удавалось вывести его из равновесия или выполнить успешную блокировку плеча во время их спаррингов. Орион всегда немедленно отпускал его и извинялся, но его оптика сияла от изумления перед собственными возможностями.       Однако не всё шло так гладко; по-прежнему оставались непреодолимые препятствия. На этот раз, независимо от того, что Мегатрон записал, он не мог опубликовать это — не сейчас, когда зависел от приказов Стокпила. Однако он сделал все, что мог: речи, которые были «случайно» записаны и загружены в Растр, чтобы быть сохраненными и распространенными по всему Кибертрону, как пожар на энергоноперерабартывающем заводе; комментарии к новым законам или действиям Сената, удаленные службой безопасности, но размещенные на многочисленных незаконных сайтах. Ничего, что могло бы слишком сильно разозлить сенаторов — но любой, кто хотел услышать больше, приходил в Каон, умножая ряды тех, кто открыто не называл себя десептиконами, но, несомненно, был ими — новыми, зрелыми десептиконами, возрожденными из пепла невинного движения прошлого и выкованными огнем великой арены Каона.       Вся эта новообретённая свобода, должно быть, ударила Мегатрону в процессор, потому что он, честно говоря, не ожидал, что однажды его позовут в маленькую комнату под офисом Стокпила.       Мех стоял спиной к Мегатрону, сцепив манипуляторы за спиной. Его блестящая обшивка и украшенные драгоценными камнями декоративные элементы выглядели особенно неуместно в этой темной и пустой комнате с голыми стенами, и это производило довольно нервирующий эффект.       — Мегатрон, друг мой, до моего сведения было доведено, что между нами могут возникнуть некоторые недоразумения, — Стокпил немного повернул шлем в бок. — Я думал, что мы друзья.       Четверо охранников, которые привели Мегатрона сюда, встали прямо за ним, и ему пришлось вручную отключить все боевые протоколы, которые кричали об опасности, требуя атаковать, пока не стало слишком поздно. Охранники были вооружены, а он нет; кроме того, Мегатрон пока надеялся разрешить этот конфликт мирным путем.       — А потом я узнаю о тех маленьких записях, которые циркулируют в Растре. Очень… тревожные записи, — Стокпил поднял манипулятор, и в его кулаке появился маленький медиаплеер. Он нажал кнопку «воспроизведение», и собственный голос Мегатрона, слегка искаженный записью, заполнил комнату.        …и если у нас отнимут последний клочок земли, на котором мы можем стоять, — почему мы должны принять это и подчиниться? Разве мы не заслуживаем хоть какого-то соблюдения приличий в нашей жизни, какого-то достоинства? Свобода — это право всех цивилизованных существ, говорят сенаторы, и они имеют в виду, что это их право, но не тех, кого они считают ниже себя. Я говорю — эту фразу следует изменить; свобода — это право всех живых существ, и если нам в ней отказывают — мы должны вернуть то, что было украдено.       Стокпил снова нажал кнопку и остановил запись, его оптика напоминала две горящие щели во мраке.       — Вырвалось, — сказал Мегатрон. — Это вышло не намеренно. Я не делал этого…       — Конечно, ты этого не делал, — саркастическая желчь в голосе Стокпила была физически ощутима. — Твои обмолвки расстроили моих благородных покровителей. И знаешь ли ты, какое первое правило бизнеса? Никогда не расстраивай своих благодетелей.       В этот момент что-то острое пронзило затылок Мегатрона, и разряды пробежали по позвоночнику, блокируя все сервоприводы, лишая возможности двигаться. Коготь-ингибитор! Серво подкосились, и Мегатрон упал бы на колени, если бы охранники не поймали его — только для того, чтобы надеть наручники на запястья и прикрепить их к удобно расположенному крюку в потолке. Так вот для чего использовалась эта комната… Грубо — никаких причудливых силовых полей или магнитных ограничителей, — но эффективно.       Его ход мыслей был прерван, когда Стокпил подошел к нему с посохом-электрошокером в манипуляторе. Если Мегатрон правильно помнил, Нокаут сделал эти штуки популярными. Был ли это один из тех посохов, которые он сделал из встроенных инструментов какого-то павшего гладиатора? Какая ирония судьбы…       Стокпил наклонился к нему вплотную, круглая лицевая торгаша выглядела почти сюрреалистично с ухмылкой, достойной хирурга Эмпураты.       — Я думаю, ты забыл, кто твой хозяин.       И с этими словами острые шипы на головке посоха вонзились в щель, где нагрудник Мегатрона встречался с брюшной броней. Электрошок пронзил корпус, гневные искры вылетали из обнажённых швов. Эта боль появилась повсюду одновременно, разрывая его изнутри, пробегая вдоль каждой топливной магистрали и каждого нейронного кластера. И Стокпил только усилил давление, наблюдая с близкого расстояния за искажённой лицевой своего пленника с неизменным выражением.       Мегатрон не знал, как долго это продолжалось, более тонкие системы выходили из строя, а сигналы разрушались. Он почувствовал, как некоторые из его цепей загорелись, не выдержав напряжения, но заставил себя молчать; это было ни то, чего он не мог вынести. Боль была постоянной частью его жизни, всегда присутствовав на заднем плане — из-за травм, которые не успевали должным образом зажить, из-за новых травм, которыми он не смог заняться сразу… Он мог это вынести. Он мог.       Стокпил толкнул посох дальше, шипы пронзили уязвимые системы под броней Мегатрона и, наконец, царапнули по корпусу камеры искры. На этот раз он закричал, каждая царапина на нежной обшивке ощущалась как линия огня, искра сжималась в агонии, когда через неё проходили удары.       — Теперь слушай внимательно, — голос Стокпила был устрашающе спокоен, с лёгкостью перекрывая электрическое потрескивание, — я больше не хочу «обмолвок». В следующий раз я не буду тебя наказывать — вместо этого я сделаю то же самое с твоим библиотекарем. И, может быть, после этого мои охранники поступят с ним по-своему. Всё ясно? — наконец он убрал посох.       — Да, — хрипло пробормотал Мегатрон, визуальная передача заполнилась помехами. — Следующего раза не будет.       Этого не будет, потому что в следующий раз Стокпил будет мёртв. 39.       — Кто-то подключался к моим информационным манипуляциям.       Мегатрон поднял оптику от датапада, который читал.       — Есть идеи, кто это? Агенты Сентинела?       — Я сомневаюсь в этом, — Орион покачал шлемом, откидываясь на спинку сиденья и с беспокойством наблюдая за экраном. — Он слишком хитёр для агента. И он ничего не сделал для того, чтобы нас обнаружили — он просто создаёт разные зацепки для полиции. Я размещаю подсказки, указывающие на одно место и время, затем он появляется и начинает размещать информацию, указывающую на другое место.       — И это всё? Просто другие зацепки? — Мегатрон поднялся и подошёл к Ориону, чтобы лучше видеть.       — Да. Но он очень настойчив в этом, — клерк указал на место на карте города, открытой на экране. — Видел? Я разместил свои махинации всего цикл назад, а он уже сделал свой ход. Но самое тревожное то, что он всегда знает, где будет построена арена по-настоящему — и он удостоверяется, что я знаю, что он знает; он тоже оставляет знаки для меня. Я попытался быстро сменить местоположение (помнишь тот раз, когда Скрепер и его конструктиконы побежали жаловаться?), но тот бот в Растре — он узнал о новом местоположении за несколько циклов.       Мегатрон нахмурился.       — Значит, среди нас есть шпион?       — Может быть, но тогда есть несколько шпионов. Это почти так же, как если бы он был в нескольких местах одновременно.       — Он друг или враг?        — Ну, я не думаю, что он хочет причинить нам какой-либо вред, — Орион посмотрел на экран, как будто мог каким-то образом увидеть там лицевую противника. — Он мог бы причинить много вреда, если бы захотел, несмотря на мои усилия, но всё, что он делает, это просто показывает, что он там. Я думаю… — клерк повернулся, чтобы посмотреть на Мегатрона. — Я думаю, он хочет встретиться с тобой.       — Встретится, ха? — Мегатрон задумчиво постучал себя по подбородку, но внезапное подёргивание в колене заставило его схватиться за спинку кресла Ориона. — Шлак.       — Ты в порядке? — Орион немедленно вскочил на серво, на его лицевой было написано беспокойство.       — В норме, — Мегатрон стиснул денты. — Просто снова отказали стабилизаторы.       После экзекуции Стокпила некоторые из его систем вышли из строя, особенно стабилизирующие сервоприводы, но он не хотел, чтобы Орион много знал об этом. Архивист уже поднял шум после того, как он добрался до их отсека. Орион зашел так далеко, что вызвал Нокаута к ним домой, но это, вероятно, было к лучшему: Мегатрон сомневался, что сможет ещё раз прогуляться, а гладиатор не должен выглядеть слабым ни на арене, ни за ее пределами; слишком много ботов, готовых воспользоваться этим. Нокауту пришлось сменить значительную часть схем, они все обгорели и дымились, а остальное почистить. Толчки все еще ощущались.       — Я в порядке, — повторил Мегатрон, и, как бы в подтверждение его слов, судорожная боль прекратилась. К счастью, спазмы становились все короче. — Итак, ты полагаешь, что наш неизвестный коллега хочет встретиться. Что ж, тогда давай встретимся с ним.       — Ты уверен? — Орион не выглядел убеждённым. — Это может быть опасно, и в твоём состоянии…       — Вся наша жизнь опасна. А что касается моего «состояния», Нокаут говорит, что остаточные припадки прекратятся через пару солнечных циклов. Когда ты планируешь провести фальшивое мероприятие?       — Через половину декацикла, плюс или минус какое-то время, в зависимости от того, кого из нас ты спросишь, — усмехнулся Орион. — Он всегда выбирает другое место и дату.       — Итак, как ты организуешь встречу со своим призрачным двойником?       — Просто; я просто добавлю новые зацепки, которые подтвердят его информацию, — клерк сел положив пальцы на клавиатуру. — Обычно я всё меняю, так что, если он получит подтверждение, он будет знать, что его предложение принято, — Орион посмотрел на Мегатрона через плечевой сегмент. — Но меха Сентинела будут на месте. В последнее время он планирует огромную операцию, чтобы поймать нас; я, конечно, добавлю данные о других потенциальных строительных площадках, но это просто будет означать, что за всеми ними будут следить.       — Мы уже имели дело со спецназом Сентинела раньше, когда ты заставил их «почти поймать нас», — Мегатрон провёл пальцем по антенне Ориона, и архивист улыбнулся в ответ на краткую ласку. — С ними не будет проблем. 40.       Заброшенный подземный склад, который предположительно должен превратиться в арену гладиаторов, был тёмным и тихим; но Мегатрон провёл достаточно много времени в преступном мире, чтобы знать, что «темно и тихо» не обязательно означает «пусто и безопасно».       — Ну и? — спросил он, когда Рамбл и Френзи появились на углу переулка, где танк ждал, прислонившись к ржавой стене.       — Два разведчика прячутся на балках под потолком.       — У них есть ночные визоры, стандартные военные модели.       — Кроме этого, все спокойно.       — Они вас видели? — Мегатрон отошёл от стены и стряхнул с обшивки остатки ржавчины.       — За кого ты нас принимаешь, босс? — Рамбл надул губы.       — Мы двигались как турболисы ночью!       — Есть какие-нибудь признаки двойника-призрака Ориона? — у Мегатрона сейчас не было времени на болтовню близнецов.       — Нет, — Френзи покачал шлемом. — Там больше никого нет.       — Хм, — Мегатрон на мгновение оглядел склад. — В любом случае, было бы невежливо договориться о встрече и не явиться. Давайте войдём и посмотрим, привлечёт ли это какое-нибудь внимание.

***

      Сюрпризы начались, когда Мегатрон и его спутники (Рамбл, Френзи и конструктиконы) вошли на площадку. Первый сюрприз явился в виде голографической проекции, которая появилась в воздухе над их шлемами.       — Ваше имя: Мегатрон? — голос — сильно модулированный монотонный, похожий на гул, казалось, звучал отовсюду одновременно.       — Так и есть, — гладиатор проигнорировал восклицания Рамбла и Френзи, сосредоточившись на определении источника голоса.       — Тогда у меня есть к тебе предложение. Технологии, оружие, средства для изменения себя, чтобы включить эти технологии — и информация для применения этих инструментов.       Изображения в голопроекции менялись: появились различные моды и обновления, встроенное оружие, которое можно было установить в корпус вместо того, чтобы просто держать… Все это, конечно, недешево. Нокаут, при всём своём таланте, не имел опыта работы с такими технологиями.       — Довольно! — Мегатрон поднял манипулятор. — Покажись.       Голос на мгновение замолчал, но затем ответил:       — Как пожелаешь.       Небольшое устройство связи, которое покоилось на одной из пыльных консолей (и которое Мегатрон даже не заметил раньше), трансформировалось, превратившись в меха среднего размера синего цвета и лицевой в маске.       Мегатрону пришлось сознательно сдержаться, чтобы у него не отвисла челюсть. Смещение массы! Этот бот владел технологией смещения массы, которая позволяла иметь альтмод значительно меньшего размера, сохраняя остальную массу корпуса в подпространстве. Эта технология была чрезвычайно дорогой и требовала для использования целой кучи лицензий и разрешений; более того, она не появилась естественным путем и могла быть установлена только в одной из государственных клиник. Мегатрон был очарован этим изобретением, но, конечно, не мог даже мечтать о том, чтобы увидеть его. И вот теперь перед ним стоял мех с таким модом!       — Очевидно, что это не ты делаешь более чем щедрое предложение, — Мегатрон скрестил манипуляторы на грудной броне, конструктиконы возбужденно болтали за его спиной. — Что твой… благодетель хочет, чтобы я сделал со всей этой технологией?       — Только то, что вы используете её так, как считаете нужным, — прямо ответил мех, его забрало и маска скрывали любые эмоции, которые мог вызвать в нем этот вопрос.       — Понятно, — пробормотал Мегатрон, но затем его внимание привлекло движение под потолком. Ах да, он почти забыл о разведчиках Сентинела.       Но, видимо, кто- то еще вспомнил, потому что — еще один сюрприз этой насыщенной событиями ночи — лазерные выстрелы осветили пространство над балками, и бот с маркировкой спецназа упал на пол, преследуемый двумя птицеподобными существами.       Еще один крик раздался с другой стороны, и второй разведчик был брошен на пол сразу после своего коллеги. Из тени под потолком появилась темная фигура и запрыгала на груди упавшего разведчика, пригвоздив его: большая черная кошка, вероятно, пантера.       Мегатрон снова почувствовал, как поднимаются его оптограни. Звероформеры, да? Так вот как синий мех так быстро собирал информацию. Звероформеры, хотя и явно демонстрировали разумность, считались немногим более чем животными из-за того, что у них не было двуногой трансформы, и их редко замечали. Если кто-то решал использовать их для работы, единственной платой, которую они получали, было питание. Рамбл и Френзи хмуро взирали на зверей из-за серво Мегатрона, явно разозленные тем, что увидели кого-то, кто превзошел их в своем искусстве.       — Связь разведчиков была заблокирована; на данный момент мы в безопасности, — синий мех ни разу не пошевелился во время этого небольшого испытания.       — Ты тоже можешь это сделать? — ладно, это было впечатляюще. — Как тебя зовут?       — Мое имя: Саундвейв, — кивнул мех. — Простите, что я не представился раньше.       — А вы…? — Мегатрон посмотрел на звероформеров.       Шпионы Саундвейва на самом деле казались поражёнными. Они обменялись неуверенными взглядами, птицы захлопали крыльями, а пантера заёрзала.       — Рэведж, — наконец ответил кот низким и гортанным голосом.       — Лазорник, — это больше походило на хриплое чириканье.       — Бузсау, — ещё один такой же визгливый звук.       — Я предполагаю, что вы четверо не служите одному из «благодетелей» Стокпила, — подумал Мегатрон вслух. — Кто же тогда ваш работодатель?       — Он предпочёл оставаться анонимным, — ответил Саундвейв, но в тоне его голоса прозвучали извиняющиеся нотки. — Но вы правы, он не связан с сенаторскими спонсорами Стокпила. Он хочет иметь дело непосредственно с вами.       — Я подумаю над его предложением, — Мегатрон повернул оптику к разведчикам, которые только что пришли в себя. — Что касается их…       — Ты можешь пытать нас сколько угодно, психопат, — выплюнул один из разведчиков. — Мы ничего не скажем!       — Психопат? — на губах Мегатрона появилась неприятная ухмылка. — Это то, за кого меня принимает Синтинел Прайм? О, тогда я думаю, что я не должен разочаровывать его верных последователей?       Конструктиконы позади него смеялись, бросая саркастические замечания и призывая Мегатрона «сделать всё возможное».       — Пожалуйста, Мегатрон, — Саундвейв сделал шаг вперед, — Позволь мне позаботиться об этом.       Это заставило конструктиконов замолчать, их недовольство было очевидно в их областях, но Мегатрон внезапно нашёл всё это довольно забавным. Сегодня Саундвейв уже показал ему много интересного; почему бы не позволить ему продолжить свое выступление?       — Продолжай, — махнул он манипулятором.       Синий мех коротко кивнул. Лазорник поднялся с плеча Саундвейва и устроился на грудной одного из скаутов. Маленькие подвижные усики появились из грудной птицы и ловко нашли медицинские порты на шее заключенного. Разведчик на мгновение дёрнулся, но почти сразу же замер: Лазорник, должно быть, пробил его файрволы и перекрыл его моторику.       Саундвейв опустился на одно колено рядом с распростертой фигурой и положил манипуляторы на шлем меха. На мгновение Мегатрону показалось, что ничего не произошло, но затем его электромагнитное поле уловило какие-то странные волны, исходящие от пары.       — Клянусь Праймусом! — Конструктиконы были оснащены гораздо лучшими датчиками, и их вздохи говорили о многом. — Показания зашкаливают!       Затем заговорил Саундвейв.       — Это не обычная операция; на этот раз Сентинел организовал целую сеть команд для прикрытия города. Ваше имя находится в верхней части его списка «самых разыскиваемых», и он полон решимости захватить вас. Эти разведчики не смогли передать сигнал, но их молчание в согласованное время было бы истолковано как сигнал бедствия… это уже интерпретируется как одно, потому что это было два клика назад. Это место скомпрометировано. Расчетное время прибытия ударного отряда — четыре клика, — он отпустил шлем меха и поднялся на серво. — Предлагаемый курс действий: немедленно уходить.       — Ты читаешь его мысли, — Мегатрон посмотрел на Саундвейва с прищуренной оптикой. — Это еще один из твоих апгрейдов?       Саундвейв заёрзал под его пристальным взглядом.       — Нет… Это естественная способность.       — Жуууууть, — протянул Френзи, не потрудившись понизить голос, и Рамбл открыл рот, чтобы добавить свой собственный комментарий.       — Телепат, — Мегатрон наклонил шлем, жестом призывая близнецов замолчать. — Я полагаю, что разумнее иметь тебя в качестве друга, Саундвейв. Очень хорошо, давай последуем твоему совету и уйдем. Мы обсудим твоё предложение в таком месте, где нас никто не потревожит, — он снова посмотрел на разведчиков. — Сразу после того, как мы здесь приберёмся.       Пистолет, появившийся в его манипуляторе, был не таким совершенным, как те, что показал Саундвейв, но он отлично справился со своей задачей. 41.       За два декацикла Саундвейв стал постоянным гостем на гладиаторской арене. Оружие и схемы, которые он принес с собой, были поистине великолепны, но Мегатрон избегал их использовать. Вместо этого он хранил их в безопасных местах в строжайшей тайне. Он не хотел, чтобы Стокпил был посвящен в его новые связи; как бы это ни было прискорбно, им до сих пор требовалось покровительство Стокпила, чтобы защитить их сверху, задерживая возможные действия Сената, в то время как Орион взял на себя ответственность защитить их снизу, сбив войска Прайма с пути (их провалившаяся грандиозная операция привела Сентинела в ярость и разочарование, так как он стал городским посмешищем). Сенатор Рэтбэт, которому служил Саундвейв, не принадлежал к группе сенаторов-каонитов, которые работали со Стокпилом, поэтому он не мог быть хорошей защитой.       Мегатрон был весьма удивлён тем, как быстро Саундвейв выдал имя своего работодателя. Но синий мех, похоже, не питал к нему особой любви; Мегатрон подозревал, что ситуация Саундвейва с сенатором Рэтбэтом, возможно, напоминала его собственные отношения со Стокпилом.       Тем не менее, Саундвейв озадачил его. Мегатрон опасался способностей меха, и всё же Саундвейв очень мешал ему быть осторожным. Он оказался просто таким… доверчивым! Он казался невероятно наивным из-за открытой честности, с которой он говорил о своих чувствах по разным вещам. Но эта наивность происходила не от тупости; гладиатор предположил, что причина кроется в уникальных навыках синего меха.       Саундвейв был не только телепатом; у него также имелись эмпатические способности, и он не мог полностью контролировать свои силы. Ему действительно удавалось блокировать мысли других меха — настолько, что ему приходилось концентрироваться, чтобы тщательно изучить один определенный разум, — но он не мог блокировать эмоции. Мегатрон не мог себе представить, каково это должно было быть, но мысль о том, что он не может установить барьеры между своей собственной личностью и внешним миром, была довольно тревожной. И поэтому, несмотря на то, что Саундвейв носил маску и визор в попытке построить какую-то стену между собой и другими, даже с его искусственно модулированным монотоном, Саундвейв мог так открыто выражать свои эмоции, что это каждый раз его шокировало. Неудивительно, что мех обычно предпочитал держаться особняком… Это делало еще более удивительным то, что он предпочитал разговаривать с Мегатроном при любой возможности.       Трудно было поверить, что это не уловка, чтобы проникнуть в его внутренний круг. Но, в то время как сенатор Рэтбэт явно не был союзником… Саундвейва можно превратить в такового.       — Твой хозяин снабжает нас оружием, пригодным для настоящей войны, а не только для гладиаторских боев. Он извлекает выгоду из хаоса, который мы вызываем, — и все же Кибертрон страдает в процессе, — Мегатрон наблюдал, как двое его бойцов катаются в пыли в яме внизу. Это был всего лишь спарринг — репетиция перед предстоящим событием, — но там присутствовала аудитория товарищей-гладиаторов, и они поддерживали и свистели, как настоящая публика.       Саундвейв не ответил, и Мегатрон изучил его лицевую в маске и позу; телепат схватился за перила, его визор светился немного тусклее, чем обычно.       — Тебя это беспокоит? — Мегатрон сделал небольшое движение в сторону арены. Он вспомнил, как Орион содрогнулся, когда он говорил о коллективном электромагнитном поле, одолевающем его нежелательными чувствами, а Орион не был эмпатом.       — Я стараюсь… не позволять этому, — Саундвейв коснулся висков, его монотонность слегка нарушилась.       — Ты кажешься рассеянным, — Мегатрон положил манипулятор на плечевой сегмент синего меха. — Твои эмоции снова мешают?       — Они… что-то вроде этого. Они… это не мои эмоции.       — А твои создания здесь?       — Это… Они друзья. Кибертронцы, а не просто… существа.       — Я знаю, — теперь Мегатрон наблюдал за синим мехом с еще большей интенсивностью. — Я просто хотел спросить, сделал ли ты то же самое.       — Он говорит правду, — Рэведж подошел ближе, оставив тень там, где он обычно предпочитал оставаться, очевидно, не привыкший к положительному вниманию. — Саундвейв — наш друг. Не… хозяин.       — Я рад за тебя, — Мегатрон слегка улыбнулся пантере. — Но знаешь, что функционалисты сделали бы с вами тремя «Все мы винтики в огромной машине», — он оглянулся на Саундвейва. — Почему ты работаешь на Рэтбэта? Он один из них.       — Мы… Жили на улице, когда Рэтбэт нашёл меня, — Саундвейв опустил шлем. — Он хотел использовать мои способности. Он предложил мне новую жизнь, и я согласился… с одним условием: мои друзья пойдут со мной. Он был не в восторге от этого, но он слишком сильно хотел, чтобы я читал мысли, — он застенчиво сжал манипуляторы, и Рэведж уткнулся шлемом в бедро Саундвейва в знак одобрения. — Рэведж, Лазорник и Бузсау спасли меня… Они приняли меня и не дали мне медленно сойти с ума. Я… я не хочу, чтобы они больше голодали, ни на один солнечный цикл.       Несколько мгновений они провели молча. Четверо из них казались очень близкими, и бот, который считал «просто животных» своими друзьями, не мог быть в восторге от доктрин Сената.       Вот почему Мегатрон предложил Саундвейву прочитать его мысли. Пусть телепат увидит дальше жестокого насилия на арене; пусть он поймет в полной мере, что собирался он сделать. Пусть он сам решает, какую сторону он хочет выбрать.       Вот почему было неизбежно, что Мегатрон покорил его.