***
Ориону потребовалось довольно много времени, чтобы придумать, как рассказать другу о своей встрече. У него было сильное подозрение, что Мегатрон плохо на это отреагирует. Наконец, он решил рассказать большую часть правды, оставив некоторые детали; таким образом, серый мех узнает об опасности, но не побежит сразу бить Оверлорда. Мегатрон воспринял это на удивление разумно, хотя его оптика на мгновение отдалилась, как будто он делал мысленную пометку. О, клерк слишком хорошо знал этот взгляд: это означало, что его друг принял решение о чем-то, и никакие расспросы не заставили бы его рассказать Ориону о своем плане до того, как он будет полностью реализован. Мегатрон тоже пошел поговорить с Оверлордом. Орион не знал, о чем они говорили, но каким-то образом это закончилось тем, что огромный бот возбужденно засмеялся и пожал манипулятор Мегатрону, что не означало, что их вражда закончилась, но, по крайней мере, обещало перемирие. На самом деле, в последнее время Мегатрон и Орион большую часть своей жизни проводили порознь: клерк был занят организацией своих союзников по Растру, все время скрывая личность; Мегатрон… что-то делал, Саундвейв служил его доверенным лицом. Клерк предположил, что это было понятно, учитывая природу их небольшого вызова; иногда у него бывали приступы беспокойства, но когда он разговаривал со своими союзниками, он терял счет времени. Это означало, что ему было что предложить их общему делу, чтобы уравновесить растущую группу гладиаторов Мегатрона, и это было сейчас самым важным. Но когда они вдвоем собрались вместе в темные часы перед восходом солнца на поверхности, все их различия каким-то образом растворились на заднем плане. Чувство принятия, дома — это успокаивало, шлифовало острые грани, возникшие между ними; предупреждения Рэтчета казались далекими и параноидальными, и все было хорошо. Хотя одна из таких ночей принесла неприятный сюрприз. Орион, расслабленный и в игривом настроении после долгого сеанса щедрого покусывания своих антенн (которые теперь приятно покалывало даже без какого–либо прикосновения), поднес пальцы к застежкам шлема Мегатрона, полностью намереваясь отплатить за услугу — и ахнул, когда шлем сняли. — Мегатрон! Где твои панели?! Черно-золотой гребень исчез, остались только сварные швы. — Ах, это, — Мегатрон полубессознательно потер шрамы. — Я попросил Нокаута снять их. Вероятно я попрощу его закрепить шлем на месте… — Почему?! — Орион казался опустошенным, как будто он только что потерял друга. — Ты видел мою схватку с Оверлордом; он явно охотился за этими панелями. Ты же знаешь, насколько они были чувствительны — если бы Оверлорду удалось то, что он планировал, болевой шок мог бы парализовать меня, — Мегатрон нахмурился. — Я даже такой возможности допустить не могу. Орион опустил оптику. — Я понимаю, — имя Оверлорда заставило замолчать все его жалобы. — Мне просто грустно видеть, что их больше нет. Они мне нравились… — Это были просто моды, — Мегатрон успокаивающе погладил антенну Ориона. — Думай об этом как об очередном апгрейде. Но клерку от этого не стало легче. 52. День Стокпила обещал быть отличным, накопленные результаты продаж перед завтрашними матчами появлялись на его планшете, когда в его офисе прозвучал сигнал тревоги. — Сэр! — охранник, чья лицевая появилась на экране безопасности Стокпила, выглядела озадаченно. — Это полицейская проверка. Мне… впустить их? — Что?! — Стокпил уронил датапад. Он не должен был быть на радаре полиции! Да, все знали, что Стокпил владел гладиаторским бизнесом (наряду с несколькими другими предприятиями), но он послушно выплачивал свою квоту сенаторам. Неужели они решили напугать его, чтобы он увеличил их долю? Эти ублюдки, высасывающие энергон… — Остановите их, — Стокпил схватил коммуникатор. — Я собираюсь сделать несколько звонков… Но тут раздался второй сигнал тревоги, и на экране в дополнительном окне появился еще один охранник. — Сэр, на нас напали! — На заднем плане действительно были слышны лазерные выстрелы. — Нападавшие неизвестны — все выкрашены в серый цвет и в масках. — С-с-сэнтинел, — прошипел Стокпил. Кто еще это мог быть? Упрямый Прайм решил испортить разрешение Сената и действовать самостоятельно, этот тупой глючник. — Сэр, нас сокрушили! — Держите строй, я пришлю подкрепление, — рявкнул Стокпил и снова выругался: все частоты сенатора или его личной службы безопасности были заблокированы. Шлаков Прайм заплатит за это! К счастью, другие каналы — по-видимому, незнакомые полиции — были свободны, и Стокпилу удалось дозвониться. — Мегатрон! Возьми кого-нибудь из своих парней и тащи сюда свою корму!***
Стокпил провел пятнадцать долгих кликов, прячась за своим (защищенным от лазера) столом с небольшим бластером в манипуляторе. В какой-то момент видеопоток с камер видеонаблюдения отключился, заполнив экраны только статикой. Иногда взрывы раздавались слишком близко, и Стокпил каждый раз подпрыгивал; возможно, он видел много неприятных вещей в жизни в тенях Каона, но обычно у него за спиной было по крайней мере два вооруженных тяжеловеса. Теперь он был один, не имея ни малейшего представления о том, что происходит. Последние частоты были заглушены сразу после того, как он послал сигнал. Внезапный сильный стук в его дверь чуть не заставил Стокпила закричать. Бормоча непристойности, он дрожащим манипулятором потянулся к кнопке связи на столе. К счастью, эта штука все еще работала. — Кто там? — спросил он. — Сэр, это я, — голос Мегатрона был немного приглушен помехами, и никогда раньше Стокпил не был так рад его слышать. — Нам нужно вытащить тебя отсюда, штурмовая группа занята на лестнице, но они не продержатся там долго. — Верно! Секунду, — и, не думая ни о чем, кроме собственной безопасности, он открыл дверь. Ирония не ускользнула от него, когда выстрел оставил дымящуюся дыру в его брюшных пластинах. Стокпил неуклюже упал на колени и тупо уставился на собственный энергон, скопившийся на полу, но затем его схватили за шлем и подняли в воздух — лицевая к лицевой с Мегатроном. За плечом гладиатора виднелся еще один мех — синий с визором, тот, которого он пару раз видел с Мегатроном — торговец оружием или что-то в этом роде… Красная оптика серого меха наблюдала за ним с жутким спокойствием и презрением — как на незначительное масляное пятно. Которым он и стал… пачкая пол функциональными жидкостями. — Ты не должен был угрожать мне, — сказал Мегатрон как ни в чем не бывало. — Или кому-то из моих близких. А затем со свистом клинка голова Стокпила отделилась от корпуса.***
Саундвейв осторожно обошёл бардак на полу, забрав отрубленную голову и поместив её в своё подпространство (довольно вместительное благодаря замещающего массу моду синего меха). Он некоторое время смотрел на обезглавленную тушу, визор мерцал от эмоций, которые незнакомцу было бы трудно расшифровать. — Не волнуйся, — Мегатрон положил манипулятор ему на плечевой сегмент. — У тебя тоже вскоре не будет хозяина. — Ориону Паксу это не понравится, — голос Саундвейва был подозрительно нейтральным. Улыбка Мегатрона увяла. — Орион… идеалист. Если бы было больше таких меха, как он, мир был бы намного лучше. Но он единственный в своём роде, — вздохнул он, оптика потускнела. — Я… объясню ему это. Саундвейв слегка пошевелил манипулятором, словно намереваясь в ответ положить его на плечевой сегмент Мегатрона, но движение прекратилось, не успев начаться. Их прервали трое охранников, которые ворвались в офис Стокпила (их враги внезапно отступили так же внезапно, как и напали) и замерли в дверях. — Это место находится под новым управлением, — Мегатрон положил манипуляторы на стол и небрежно откинулся назад. — Уходите или оставайтесь, это ваш выбор. Охранники, конечно, не устраивали сцен и не пытались отомстить за Стокпила; со смертью их работодателя поток денег прекращался, и их работа была именно просто — работой. Двое из них коротко поклонились Мегатрону и ушли. Один отдал честь и остался. 53. Зрители были немного удивлены необычным началом матчей — Мегатрон вышел на арену с каким-то мешком, — но всё равно приветствовали его радостными возгласами. Гладиатор подождал, пока стихнут аплодисменты, и поднял манипулятор, призывая к вниманию. — У меня есть для вас объявление, — он посмотрел прямо в камеру, парящую над ареной. — Для всех вас. Было что-то в его интонации, что заставило все оставшиеся шепотки остановиться. Над трибунами повисла мертвая тишина. — Некоторые из вас пришли сюда, чтобы немного поразвлечься. Некоторые из вас здесь для того, чтобы дать выход гневу, хотя бы немного отвлечься от жизней, которые вы проводите на поводке. Точно так же, как я не мог покинуть арену, вы не можете покинуть место, отведённое вам со дня вашего создания. Ваши хозяева говорят вам, что делать, и сломают вас, если вы осмелитесь отклониться от предписанного курса. Но что, если бы не было никого, кто держал бы вас на поводке? Он полез в мешок и достал отрубленную голову Стокпила, высоко подняв ее, чтобы все могли видеть. Аудитория взорвалась разнообразными звуками. Те, кто знал, кто такой Стокпил, ахнули; те, кто не знал — узнали об этом сразу же из разговоров вокруг них. Некоторые из более богатых зрителей в первых рядах начали быстро двигаться к выходу. Мегатрон бросил голову на землю. — На арене больше нет хозяина, — даже несмотря на весь шум, его голос все еще звучал громко и ясно. — Борьба за развлечения окончена. Есть ещё кое-что, за что мы будем сражаться! Он достал маленький пистолет (аристократы поспешили ретироваться) и направил его на большой экран, возвышающийся над стеной арены. Лазерный луч оставил на нем длинные шрамы из расплавленного металла, и несколькими широкими штрихами на нем был нарисован гигантский символ десептиконов. — Все, чего мы желаем, — это равенства. Конец несправедливому правлению — и мир по всему Кибертрону; настоящий мир, а не паутина лжи и плохо замаскированного порабощения. Но они этого не получат; они будут попирать пятами наши шлемы, пока мы не вернёмся туда, куда они хотят — на колени. Если вы хотите положить этому конец, — Мегатрон указал на дымящийся символ, — у меня есть для вас знак. Последовавший за этим рев голосов, казалось, разрушил самые основы города. Сайдсвайп и Санстрикер были одними из первых, кто спрыгнули на арену. И посреди восторженной толпы оптика Ориона светилась ужасом и шоком.***
В тот вечер у них произошла первая серьезная ссора. — Что на тебя нашло?! — Орион, обычно такой сдержанный и вежливый, кипел от злости, доспехи натянулись, а манипуляторы сжались в кулаки. — Как, шлак побери, ты мог выставлять напоказ отрубленную голову меха, которого убил?! — Если ты не заметил, это то, чем я занимался некоторое время, — Мегатрон пытался выглядеть спокойным и беспечным, но не мог полностью скрыть свою ярость. — Но не по своей воле! — голос Ориона стал громче. — Или тебе всё это время нравилось? Ты лицемерил, говоря, что никогда не хотел быть гладиатором? — Призраки слов Рэтчета пробудились в сознании клерка, посылая мурашки по спинным магистралям. Неужели он действительно ошибся? Неужели он упустил из виду, что его друг полностью превратился в кого-то другого? — Мегатрон, которого я знал, не был способен на такое… зверство! — Ну, я изменился, — уголки рта Мегатрона дёрнулись. — Этот мир изменил меня. — Не сваливай всю вину на весь мир, у тебя есть собственный разум и совесть! Ты должен был изменить мир, а не наоборот! — Мы не можем все быть идеалистами, как ты. Кто-то должен делать грязную работу, Орион! — Ты хочешь сказать, что я ничего не могу сделать? — Поле клерка потрескивало от гнева, который он едва сдерживал. — Я уже говорил тебе раньше; если ты так уверен, что сладкие разговоры могут принести какую-то пользу — докажи это. На данный момент я не увидел никаких результатов. Угадай, у кого они есть? Я знаю! — Но какой ценой! — в этот момент голос Ориона сорвался, его наполнило отчаяние. — Клянусь Праймусом, Мегатрон… — он сел на платформу, закрыв лицевую манипуляторами. — Неужели ты не понимаешь, что позволил Стокпилу победить? Ты позволил ему превратить тебя в приспешника. Ты пошел его путем, путем меха, которого ты презирал! — Что, ты хотел, чтобы я погладил его по шлему, отпустил и сказал, что все прощено? Он не был бы так милосерден к тебе! Если бы ты только знал, чем он угрожал тебе… Он это заслужил! Орион наконец поднял оптику на Мегатрона; выражение его лицевой смягчилось, но в нём всё ещё была спокойная уверенность. — Каждая жизнь драгоценна, — тихо сказал он. — Что касается того, заслужил он это или нет… Кто ты такой, чтобы судить? — Я тот, кто я есть, — гнев Мегатрона тоже прошёл. Он сел рядом с Орионом, не задевая его, а просто слегка касаясь их полей. — Я не назначаю себя судьей; я делаю только то, что, по моему мнению, должно быть сделано — как можно лучше. Клерк провентилировал, уставившись в пол, но его электромагнитное поле ответило на контакт лёгким толчком. Оставшийся гнев и тихое упрямство до сих пор были сильны в обоих их полях, но ни один из них не заговорил. Может быть, в другой раз, сказал себе Орион. Они вернутся к этой теме позже. Но теперь он точно знал одно: ему следует внимательно следить за другом. Потому что, очевидно, Орион был единственным, кто заботился о том, чтобы Мегатрон не потерял себя полностью. 54. После того дня ситуация начала стремительно обостряться. Новости о том, что произошло на арене, облетели весь Кибертрон за считанные циклы, преувеличенные и приправленные красочными деталями. Мегатрон не терял времени даром: он немедленно опубликовал исправленную версию «После Арка» в Растре, и началась новая волна онлайн-чисток — что не остановило распространение текста. Однако Сенат вёл себя так, словно беспорядки в Каоне были всего лишь незначительной заварушкой, вызванной группой мелких преступников. — Ты заноза в бочине сенатора Протеуса, — сказал однажды Саундвейв Мегатрону. — По-видимому, не такая уж большая заноза. Они игнорируют нас. — Они считают, что эта тактика показывает их силу. Но, возможно, есть способ заставить их выйти из их крепости; мы можем использовать моего работодателя, сенатора Рэтбэта. И пока они планировали, армия десептиконов росла. Теперь Орион мог ясно видеть, что это была армия: все вновь прибывшие были разделены на подразделения и неустанно обучались, старые товарищи-гладиаторы Мегатрона превращались в лейтенантов. Встревоженный тем, что он видел вокруг, Орион удвоил усилия; он должен был признать, что смерть Стокпила развязала и его собственные манипуляторы: теперь ему не нужно было скрывать свое имя, когда он говорил через Растр, и его голос звучал все громче и громче. С помощью Саундвейва ему удалось установить защищённый видеоканал; клерк поделился своим беспокойством с Рэтчетом, который громко крикнул и посоветовал Ориону поторопиться. — Некоторые из моих бывших пациентов из Аякона недавно связались со мной. Тебя здесь слышат, Орион, и не только твои враги. Держи Мегатрона в узде, если сможешь; ты говоришь, что он слушает тебя. — Он слушает меня, да, но всё равно делает так, как считает нужным, — разочарованно вздохнул клерк. — Я постараюсь, Рэтчет. Постараюсь. Но, по крайней мере, Мегатрон не пытался навязать Ориону свою волю. Например, архивист отказался принять участие в так называемой церемонии клеймения. — Во-первых, это варварство, — Орион скрестил манипуляторы на грудной, лицевая была сурова. — Как именно тебе пришла в процессор идея выжечь знак отличия на теле меха? — Это должно демонстрировать убеждённость, — Мегатрон провел по линиям собственного символа, теперь гордо заклейменного по середине грудной брони. — И это моё второе возражение: я отказываюсь нести на себе отпечаток идеи, с которой я не полностью согласен, — Орион поднял подбородок, глядя прямо в оптику Мегатрона. — Мне жаль, если это тебя огорчает, но тебе придется оставить меня неотмеченным. Мегатрону это явно не понравилось, но он просто пожал плечевыми сегментами и пренебрежительно махнул манипулятором. — Как пожелаешь. И всё же в одном конкретном случае Ориону пришлось подчиниться. Командиры боевых подразделений представляли своих лучших бойцов; это было организовано в форме спарринг-турнира, мало чем отличающегося от гладиаторских боев (но, конечно, не до смерти; эту практику, к облегчению Ориона, Мегатрон запретил раз и навсегда). Фаворитом турнира был гибкий проворный мех; в финальном матче ему было трудно сражаться с Лагнатом — большой, неповоротливой жертвой эмпураты, которого Орион помнил с арены. Но, к изумлению собравшейся толпы, меньший мех вышел победителем. — Это был чудесный бой, — Мегатрон помог Лагнату встать и заставил противников пожать друг другу манипуляторы (ну, коготь в случае Лагната). Затем он повернулся к победителю. — А ты продемонстрировал впечатляющую реакцию и находчивость, мой друг. Назови нам всем своё имя. — Дрифт, сэр. Орион подпрыгнул при звуке этого голоса и этого имени. Он пробрался сквозь толпу, чтобы подойти ближе — и да, когда он увидел лицевую победителя, стало очевидно, что это был не кто иной, как молодой приверженец Сика. — Я слышал много хорошего от твоего командира, Дрифт, и теперь я стал свидетелем того, что похвала была вполне заслуженной, — Мегатрон кивнул ему с признательностью. — Ты присоединишься к десептиконам? Будешь ли ты сражаться за Кибертрон, который мы все хотим построить? — Да! — Ответ Дрифта был встречен громкими возгласами зрителей. — Тогда с этого момента ты будешь известен как Дэдлок — имя, подходящее воину-десептикону, которого скоро будут бояться наши враги. Приготовься к церемонии клеймения, Дэдлок, — Мегатрон улыбнулся гибкому меху (которого чуть не распирало от гордости). Орион подождал, пока утихнет первая волна поздравлений, прежде чем приблизиться к своему родионскому найденышу. Неудивительно, что Орион сначала не узнал его: корпус Дрифта был перекрашен в сумасшедшую комбинацию чёрного, белого, красного и жёлтого и обновлена множеством небольших модов и колючих панелей. По мнению Ориона, это создало довольно нелепый образ меха, который хотел выглядеть гладиатором или гангстером даже больше, чем настоящие гладиаторы и гангстеры. Но лицевая меха, несомненно, принадлежало к тому же Дрифту: открытое и полное энтузиазма. — Дрифт? Это действительно ты? — Орион Пакс! — Желтая оптика Дрифта засветилась, на его губах расцвела огромная улыбка, несмотря на все его попытки скрыть это и попытки выглядеть зрелым и серьезным. — Я надеялся снова встретиться с тобой. — Тогда почему ты просто не пришёл навестить меня? И что это за новая окраска? — Орион указал на разноцветную обшивку. — Я… не хотел встречаться с тобой лицевая к лицевой, пока не был готов. Прежде чем я стал кем-то достойным встречи с тобой, — Дрифт опустил взгляд, его поза стала застенчивой. — Ты и Рэтчет спасли мне жизнь… И я хотел показать вам обоим, что могу сделать с ней что-то хорошее. — Итак, ты отправился на Каон, чтобы присоединиться к десептиконам, — внутренне вздохнул Орион, стараясь не показывать своих чувств. Он не хотел причинять боль меху, который, очевидно, упорно трудился, чтобы достичь своих целей. — Ага! — Дрифт выпрямил спину. — И с тех пор я не прикасался к бустерам, — тихо добавил он. — Я очень горжусь тобой, — искренне сказал Орион, счастливый, что мог сказать хотя бы это от всей искры. — Кстати, Дрифт, где ты научился так драться? — Я знал, как сражаться раньше… немного. Друг научил меня, когда мы вместе жили на улицах, прежде чем он… — голос меха затих, и он отвел взгляд. — Я просто был не в том состоянии, чтобы использовать свои навыки после приёма Сика. И я многому здесь научился. Наш командир говорит, что я действительно талантлив, — просиял он, и плохие воспоминания улетучились. — Но, пожалуйста, Орион Пакс, называй меня сейчас Дэдлок. Орион сдержал еще один вздох. У Мегатрона был ужасный вкус на имена. — Что не так с именем Дрифт? Мне оно понравилось, — попытался он рассуждать. — Дрифт… остался в прошлой жизни, — молодой мех пошаркал ногой — и бессознательный детский жест, почти забавно неподходящий для его новой агрессивной внешности. Затем его оптика прояснилась, — кроме того, Мегатрон сам дал мне это имя. И оно звучит намного круче! Орион едва сдерживал желание закрыть лицевую манипулятором. — Заводишь новые знакомства? — Мегатрон выбрал этот момент, чтобы присоединиться к ним, потратив довольно много времени на то, чтобы успокоить Лагната (который громко извинялся за то, что разочаровал своего «славного хозяина» и пообещал в следующий раз проявить себя лучше). — Я бы сказал — обновляю старые, — Орион ободряюще улыбнулся Дрифту. — Мы встречались раньше, в Родионе. — О? — Мегатрон смотрел на молодого победителя с растущим интересом. — Как вы познакомились? — Орион Пакс спас мне жизнь, — робко ответил Дрифт (или, как он настаивал, чтобы его называли, Дэдлок). — Я хотел поблагодарить его. — Правда? — Мегатрон явно о чём-то размышлял. — Ну, тогда у меня есть для тебя задание, Дэдлок. С этого момента ты будешь телохранителем Ориона. «Что?!» Ориона потонуло в нетерпеливом «Да, сэр!» Дэдлока. — Почему мне вообще… — клерк что-то пробормотал, но Мегатрон перебил его. — Нужен телохранитель? Чтобы иметь шанс спастись в случае, если на тебя нападут. Теперь ты общественный деятель, Орион, и разыскиваемый повстанец. Вы двое знаете друг друга, и Дэдлок примерно твоего размера, так что его присутствие не будет слишком беспокоить — и у него будет возможность поблагодарить тебя за спасение. Не так ли? — Мегатрон посмотрел на своего нового рекрута. — С удовольствием! — ответил Дэдлок, разрушив все надежды Ориона выбраться из этого испытания. — Тогда решено, — Мегатрон сложил манипуляторы. — Но сначала нам понадобится, чтобы Саундвейв проверить твой разум, — взгляд гладиатора стал острым. — Просто на всякий случай. — Я понимаю, — энергично кивнул Дедлок. — Я готов! Орион почувствовал неприличное желание придушить обоих.