73.
Когда праздничная дымка первых дней прошла и Орион с Мегатроном вернулись в Каон, им пришлось столкнуться с последствиями своих достижений. Реальность рухнула, обрушив на них целый груз проблем, первой из которых оказался неумолимо надвигающийся энергетический кризис. Шахты Тарна могли производить только ограниченное количество энергона, и им нужно было кормить пять городов и поддерживать их инфраструктуру — не говоря уже о черной дыре, которую представляла из себя армия.
— Мегатрон, нам нужно накопить энергон, — объявил Орион, представив графики и статистику другу. — Это из-за увеличения оплаты, которое мы сделали некоторое время назад… Я не уверен, что мы можем себе это позволить. Возможно, нам придется отменить его, или…
— Нет! — резко возразил Мегатрон, на мгновение вспыхнув полем. — Я обещал нашим меха, что никто под знаменем десептиконов больше не будет голодать. Урезать всё остальное, — он пробежал взглядом графики. — Освещение, рекреационные расходы… Всё, кроме пайков, продукции и боеприпасов. Эти поля должны оставаться нетронутыми.
И поэтому все залы и проходы городов десептиконов были погружены в темноту, рассеиваемую только аварийным освещением, оптикой и биолайтами граждан — этого как раз было достаточно, чтобы настроить визуальные датчики.
— Мы должны захватить космопорт, — заявил Мегатрон несколько дней спустя, склонившись над картой. — Ближайший находится на плато Гидракс, не так далеко от территории десептиконов. — Большинство шахт на Кибертроне были истощены (только шахты Тарна, Калиса и Родиона всё ещё работали), и энергон уже давно импортировался с других планет. Все города, которыми владели десептиконы, не были пригодны для приема грузовых кораблей — там могли приземляться только шаттлы. — Если мы заполучим флот, у нас будет доступ к таким объектам, как C12; захватить их будет не так уж сложно — мало кто из шахтеров питает любовь к Сенату.
— Я все это понимаю, но у нас нет ресурсов, чтобы захватить больше городов, — печально склонил шлем Орион. — Мы едва можем контролировать те, что у нас есть сейчас. Зета ожидает этого — он хочет, чтобы наша попытка создания государства провалилась, и если мы не сосредоточимся на наведении порядка на наших нынешних землях, она
провалится. Наша экономика рухнет — и погребёт нас под собой; мечта о свободном Кибертроне умрёт прежде, чем должным образом родится.
— Наш долг — освободить как можно больше меха!
— Наш долг — сдержать свое слово и нести ответственность за тех ботов, которых уже освободили, — строго ответил Орион. — Ты сам так сказал. Мы обещали им лучшую жизнь — и это то, что мы должны обеспечить, иначе они разочаруются и уйдут. На данный момент мы заставляем их работать на чистом энтузиазме и стойко переносить трудности, но если они увидят даже подобие обрушения порядка… Я сомневаюсь, что одна пропаганда убедит их остаться.
Удержать их новорожденное государственное устройство от краха действительно оказалось непростой задачей. В считанные декациклы два лидера восстания обнаружили, что удерживают огромную территорию; ни Орион, ни Мегатрон не ожидали такого успеха — и ни один из них не был готов к этому. Внутренняя структура десептиконов подходила для компактного восстания, а не для управления государством (тем более с недавно основанными автоботами), и все более или менее серьезные проблемы — от задержки поставок до драки между двумя офицерами — были направлены прямо к Мегатрону или Ориону. И оба они получали нескончаемый поток жалоб от гражданских лиц, которые были сыты по горло солдатами, остававшимися в их домах, или криками и драками на улицах, или ограниченным распространением энергона. Когда Мегатрон и Орион вернулись в свою штаб-квартиру в Каоне, первое, что они обнаружили, была очередь просителей, которые требовали встречи с лидерами восстания
прямо сейчас. Упомянутые лидеры обменялись затравленными взглядами — и принялись за работу.
Они должны были хоть как-то разделить обязанности; поэтому Мегатрон занялся вопросами добычи полезных ископаемых и промышленными областями (все военные вопросы всегда были его бременем), что оставляло цепочку поставок и остальные гражданские вопросы Ориону, правоприменение было особенно сложным, поскольку у повстанцев на самом деле не было времени устанавливать собственные законы, а конституция старого Сената включала много… сомнительных вещей. Клерк работал не покладая манипуляторов, но сделать так, чтобы все были счастливы, было просто невозможно!
У них даже не было времени на перезарядку; конечно, технически при постоянном вводе энергона кибертронцы могли бодрствовать до тех пор, пока их системы могли выдержать, но внутренний экран Ориона посылал ему все больше и больше красных предупреждений о множестве ошибок, накапливающихся в процессоре, и о срочной необходимости дефрагментации. Его программы начали замедляться и давать сбои, и Мегатрон был не в лучшей форме. По крайней мере, на них пока не напали… Но Орион знал, что Зета наблюдает и надеется, что их новообразовавшееся государство развалится само по себе.
Однако Орион не собирался ждать, пока это произойдет.
— Мегатрон, — он тронул друга за плечевой сегмент, отвлекая его от кучи отчетов. — Мы не можем продолжать в том же духе. Мы сами роем себе могилу.
— Но мы так же не можем остановиться, — бывший гладиатор даже не поднял шлема, схватившись за виски. — Хотя я думаю, что мы
будем похоронены под горой датападов.
— Мы не сможем справиться самостоятельно, — пальцы Ориона скользнули под заднюю часть шлема Мегатрона, массируя натянутые кабели. — А что, если Зета нападёт? Ты отправишься на войну, и кто тогда будет выполнять твою часть работы? Брат, нам нужно создать настоящее правительство.
— И позволить другим управлять всем этим самостоятельно? — На этот раз Мегатрон откинулся на спинку стула, чтобы посмотреть на друга. — О нет, я не боролся так усердно, чтобы дать этому новому миру шанс на существование только для того, чтобы позволить ему ускользнуть сквозь пальцы. Мы не должны терять контроль над ситуацией!
— Мы не сможем контролировать все в любом случае, — Орион положил манипуляторы на бедра. — Нас всего двое на население
пяти городов. И правда, Мегатрон, давай посмотрим правде в оптику: ты шахтер, я дата-клерк; мы ничего не знаем об управлении. Нам нужно делегировать хотя бы некоторые обязанности тем, кто
знает.
— Мы научимся, — оптика бывшего гладиатора упрямо сузилась, но после короткого состязания в гляделках с Орионом красный свет потускнел, и Мегатрон вздохнул, его поза немного расслабилась.
— Хорошо, хорошо… Ты прав, — он на мгновение закрыл лицевую усталым жестом, прежде чем почти отчаянно спросить, — но кому мы можем это доверить?! Конечно, не тот, кто служил старому порядку, и только они были вовлечены в какое-либо фактическое «управление»…
— Как ты сказал, мы научимся, — Орион наклонился над ним, чтобы обнять военачальника за шею. — Мы выберем меха, которым сможем доверять, — верных, честных и сообразительных. Пусть они учатся на ходу, как и мы… Это просто позволит нам разделить бремя.
Так они и сделали, назначив правителей для каждого из городов (за исключением Воса; это был, конечно, Старскрим) и, после ночи размышлений и энергичных дискуссий, выбрали меха на высшие должности в различных областях. Саундвейв сохранил свой пост главы разведки и коммуникаций, Персептор стал главой науки (хотя Мегатрон, казалось, хотел предложить кого-то другого, но решил не делать этого в последнюю минуту), Скреппер взял на себя строительство… Орион получил цепочку поставок (некий десептикон по имени Свиндл умолял позволить ему это, но лицевая Мегатрона, когда он сказал «
кто угодно, кроме Свиндла», говорила о многом) и общее управление, областями Мегатрона стали военные действия и горнодобывающая промышленность. Ещё одна вещь, которую они оставили после себя, — это право решать споры между автоботами и десептиконами.
Это всё ещё было большой ответственностью, но, по крайней мере, теперь они могли, наконец, посетить свои апартаменты и немного перезарядиться.
74.
Довольно скоро Зета устал от бесплодного ожидания и мобилизовал сенаторские силы. На этот раз он не недооценил своих врагов, и армия была готова сражаться всерьёз. Грянула настоящая война, которую предвидел Мегатрон.
Штурм начался на границе Тарна: Зета планировал лишить восстание их единственного источника энергона. Бывший гладиатор немедленно отправился на фронт, и для Ориона настали тёмные времена.
Все гражданские дела легли на его плечевые сегменты, снова доводя его до изнеможения, но клерк был даже благодарен за это: когда он был занят, то мог отвлечься от изнуряющей тревоги, которая его грызла. После первого сражения в Каоне хлынул поток раненых и искалеченных солдат; большинство медиков ушли с армией, но тех десептиконов и автоботов, которые больше не могли сражаться, отправили в тыл, и помогать им было обязанностью Ориона.
Истории, которые они рассказывали — сам их внешний вид, вид искалеченных корпусов и остекленевшей оптики — наполняли Ориона (и половину населения города) холодным, липким ужасом. Большинство из них никогда не видели войны; для них это событие из книг и исторических головидов. Золотой век, при всём его фальшивом блеске, был мирным временем, и такая масштабная трагедия вырвала меха из идеализированных иллюзий. И хотя Ориону приходилось поддерживать порядок и иметь дело с испуганными гражданскими, он воспринимал все это как благословение: это отвлекало от собственного ужаса. Одно дело смотреть гладиаторские бои; они были короткими и запланированными. Но, несмотря на то, что новость дошла до Каона за считанные секунды, Орион почувствовал тошноту от беспокойства за названого брата, никогда не зная, что произойдет в следующий момент, никогда не зная, вернётся ли Мегатрон из следующей стычки.
И, конечно же, бывший гладиатор всегда шёл туда, где ситуация складывалась самой тяжелой, лично руководя атаками или организуя оборону. Раненные солдаты — как автоботы, так и десептиконы — говорили о нем с благоговением и восхищением, но, хотя Орион понимал, что это правильно, он все же поймал себя на том, что в тайне желает, чтобы Мегатрон держался подальше от вражеских позиций. Но потом клерк стиснул денты и выбросил эти мысли из процессора, прежде чем они разъели его изнутри, сосредоточившись на другой задаче, которая требовала срочного вмешательства.
И все же их жертвы не пропали даром: несмотря на все усилия Зеты, ему не удалось продвинуться ни на шаг: жители Тарна видели зарево лазерных выстрелов на горизонте, но ни один солдат сената не добрался до окраин города.
Наконец, после десяти циклов безжалостной борьбы, натиск прекратился. Силы Зеты до сих пор располагались вдоль границы, но армии Мегатрона был предоставлен столь необходимый перерыв. Бывший гладиатор использовал это время для осмотра шахт и решения накопившихся там проблем. Орион пару раз разговаривал с ним через видеочат, но эти разговоры были короткими и утомлёнными; тем не менее, они оба были рады видеть друг друга, и клерк удивился, узнав, что Мегатрон беспокоился о нём так же сильно.
— Ты доведешь себя до стазиса, забыв о собственном благополучии, помогая другим, — слабо улыбнулся ему Мегатрон. — Пожалуйста, будь осторожен.
— Ты тоже, — Орион вернул улыбку, невыразимая нежность переполняла его, несмотря на его состояние и расстояние, разделяющее их. — Я буду ждать тебя, брат, и клянусь, ты найдешь меня в здравии, когда вернёшься. Просто… пожалуйста, вернись.
***
За это время Орион по-новому оценил своего телохранителя. В то время как Дэдлок не мог помочь с административной работой, так как ему приходилось постоянно быть начеку, чтобы предотвратить возможную опасность, он успешно отгонял ботов, которые пытались приставать к Ориону, и если архивист забывал заправиться, именно Дэдлок протягивал куб энергона в его манипулятор. Орион каждый раз искренне благодарил его, что приводило телохранителя в волнение и смущение. Тем не менее, несмотря на то, что они почти не разговаривали, клерк чувствовал себя как-то ближе к преданному молодому меху, бесконечно благодарному за его ненавязчивое общение.
Поэтому, когда однажды вечером (точнее, ночью) Дэдлок подошёл к нему и напомнил, что требуется немного отдохнуть, Орион не удивился. Он повиновался обеспокоенному телохранителю и опустился на небольшую койку, которую он установил в кабинете; суставы архивиста заскрипели, когда он сел, и повертев шлемом из стороны в сторону, морщась от боли в негнущихся шейных кабелях.
— Ты такой напряженный, — Дэдлок наблюдал за ним с сочувствием, но вдруг его желтая оптика загорелась. — Хочешь, чтобы я помог тебе расслабиться?
— Ты можешь это сделать? На самом деле я был бы благодарен, — Орион слабо улыбнулся телохранителю, ожидая небольшого электрического массажа или совета. Чего он не ожидал, так это того, что Дэдлок упадет перед ним на коленные шарниры и положит манипуляторы на бёдра клерка, раздвигая их и облизывая губы.
— Стоп-стоп-стоп! — Орион открыто запаниковал, схватив телохранителя за запястья. — Что ты делаешь?
— Помогаю тебе расслабиться? — Дэдлок казался озадаченным. — Пожалуйста, не волнуйся, Орион Пакс; я уверен, что лорд Мегатрон не будет против этого.
Орион тоже был почти уверен в этом, но это не делало ситуацию лучше.
— Будет приятно, я обещаю. Мне говорили, что у меня талантливый рот, — Дэдлок улыбнулся и уткнулся носом в интерфейс панель архивиста, заставляя его дёргаться и извиваться.
— Нет! Дэдлок, остановись! …Подожди, тебе сказали? Ты имеешь в виду, что часто этим занимался?
— Ну, ты должен как-то находить деньги, если хочешь получить Сик, — пожал плечевыми сегментами Дэдлок.
— Раньше ты был… интерботом? — Орион уставился на телохранителя с широко раскрытой оптикой. Но Дэдлок был так молод! Скорее всего, намного моложе его самого!
— Не профессионально… Я просто предлагал услуги тем, кто в них нуждался. Но я действительно хорош, клянусь! — быстро добавил он. — Я не разочарую тебя!
— Дедлок, нет! — это прозвучало довольно резко, и Орион немедленно понизил голос, увидев обиженное выражение на лицевой телохранителя. — Это не потому, что я тебе не верю, — тихо продолжил архивист, его мысли были в смятении. Ему нужно было отказаться так, чтобы молодой мех не чувствовал себя подавленным… — я не могу этого сделать, потому что мне это кажется неприличным.
К облегчению клерка, выражение лицевой Дедлока изменилось на любопытство.
— Правда? Почему?
— Там, откуда я родом, меня учили, что как только ты нашел бота, которого любишь, ты не должен изменять ему. Спать с другими было бы неуважением к партнеру.
— Но… это всего лишь минет, а не настоящий интерфейс, — теперь телохранитель выглядел смущённым.
— Это всё равно имеет значение.
— Это так странно… Так вот почему лорд Мегатрон никого не берет к себе на платформу?
— Да, — невольно улыбнулся Орион. — Мегатрон тоже находит это странным, но он очень тактичен, потакая моим опасениям. Я действительно ничего не могу с собой поделать, так меня воспитали.
— О! — Дэдлок открыл рот в осознании и — наконец-то! — убрал манипуляторы с бедер клерка. — Мне очень жаль! Я не хотел ставить тебя в неловкое положение, Орион Пакс!
— Я знаю, — архивист мягко коснулся его плечевого сегмента, скрывая противоречивые эмоции. — Все в порядке, я вроде как привык к тому, что боты так реагируют. — Он сделал паузу, но, наконец, решился спросить, — Дэдлок? Каков был твой род деятельности? Как ты оказался на улице?
— У меня его никогда не было — ответил мех, глядя на Ориона честной оптикой. — После того, как я активировался, мне сказали, что моя функция — курьер… Но сказали, что на эту профессию нет спроса, так что мне пришлось подождать. Это моя первая настоящая работа, — восторг и гордость наполнили его голос, но затем он опустил взгляд в пол. — Я просто хотел сделать как лучше, — беспомощно пробормотал он.
Что-то сжалось в грудной Ориона.
— И ты отлично справляешься, — он наклонился к телохранителю, нежно касаясь манипулятора. — Мне очень повезло, что у меня есть ты, Дэдлок.
Робкая улыбка молодого меха была полна такого удивления и благодарности, что ощущалось как укол в искру Ориона, и на мимолетное мгновение он подумал, что, возможно, Сенат заслужил то, что с ним случилось.
75.
Мегатрон вернулся в Каон — для короткой передышки, как он выразился. Большая часть войск оставалась на границе, где неизбежно должен был разразиться новый конфликт, но Мегатрону предстояло сделать важное дело: представить героев войны гражданскому населению и должным образом их наградить.
Под рёв ликующих граждан (многие из которых хотели сражаться, но должны были остаться, чтобы заводы работали) Мегатрон называл офицеров и простых солдат, которые сделали что-то выдающееся, заставив их выйти вперед и получить порцию обожания; среди них были напарники Старскрима — Скайварп и Тандеркрекер, Лазорник и — к ошеломленному восторгу Ориона — некоторые из автоботов, включая близнецов из Родиона. Мегатрон не забыл почтить память павших, и все присутствующие, молча, отдали им честь.
Тем не менее, печаль не могла долго оставаться в искре Ориона в тот день. Электромагнитное поле брата лизало край его собственного, и Орион купался в этом тёплом знакомом чувстве, все неприятности предыдущих дней были забыты. Бывший гладиатор был в том же состоянии, что и он: измученный, но радостный. Нарисованные красные отметины на потёртой броне, шлеме и щеках были едва заметны, но Орион легко проследил их смутные очертания.
— Тебе не стоит их обновлять, — отметил он. — Ты больше не гладиатор, ты лорд и верховный главнокомандующий. Пришло время, чтобы признаки дикости канули в прошлое.
— Честно говоря, внешность — это последнее, что меня сейчас интересует, — усмехнулся Мегатрон. — Но если ты так хочешь, я рад повиноваться.
***
Ориона ждала еще одна счастливая встреча, но этой он не ожидал. На рассвете ему сказали, что его хочет видеть некий бот. Услышав имя, Орион бросился по коридору в приемную, в грудной стучала искра.
— Рэтчет! — он бросился на медика, не заботясь о том, что может подумать любой, кто его увидит.
Старый мех охнул, его лицевая сохраняла неодобрительно-хмурый вид, но его манипуляторы обнимали клерка с такой же нежностью.
— Привет, Орион, — пробормотал он.
— Что привело тебя сюда? Я никогда не рассчитывал увидеть тебя вне Родиона. — Что на счет твоей клиники? — Эта последняя мысль отрезвила Ориона, и он отпустил друга.
Рэтчет хмыкнул.
— Я закрыл ее… надеюсь, временно, — он отвел взгляд. — У вас шлаково много раненых… и не хватает медиков. Именно здесь я нужен больше всего.
Орион уставился на него на мгновение, а затем мягко улыбнулся, схватив Рэтчета за манипулятор в утешение.
— Я сожалею о твоей клинике. Но я не могу не радоваться, что ты здесь. Ты прав: ты нам нужен. И я просто рад видеть тебя, мой друг.
Улыбка Рэтчета стала немного кривоватой от смущения, которое он не смог полностью скрыть.
— Я тоже, парень, я тоже.
Первая встреча Рэтчета и Мегатрона вызвала у Ориона больше нервозности, чем он был готов признать. Он так боялся за их оценку друг друга, двух его самых дорогих ботов, чьим мнением он дорожил; что, если они возненавидят друг друга? Что, если они не одобрят…? Но знакомство прошло гладко, хотя и немного сдержанно: и Мегатрон, и Рэтчет внимательно изучали друг друга, осторожно пожимая друг другу манипуляторы.
— Я много слышал о тебе, Рэтчет, — сказал Мегатрон, вежливо кивая новому знакомому.
— Аналогично, — проворчал медик. — Хотя некоторые источники, такие как служба новостей Аякона, не настолько надежны. Я буду рад вынести собственное суждение.
В конце концов, у любого из них осталось в целом положительное впечатление — и большое уважение.
— Интересный мех, надо отдать ему должное; очень умный и определенно не такой простой, каким пытается казаться, — Мегатрон высказал свои мысли наедине.
— У него есть потенциал, — заключил в свою очередь Рэтчет. — Я понимаю, почему меха следуют за ним. Хотя, должно быть, иногда с этим трудно иметь дело.
Орион слушал их обоих и изо всех сил старался не хихикать.
Эта встреча привела к тому, что Рэтчет был немедленно повышен до Начальника Медицинской Службы.
— Он великий медик, он может заставить меха слушать его, и
ты ему доверяешь, — пожал плечевыми сегментами Мегатрон. — Я считаю, что это лучший вариант для нас.
Когда Рэтчет услышал об этом, он пробормотал что-то о молодых ботах, принимающих опрометчивые решения, властных военачальниках, слишком большом шуме для его преклонного возраста — и согласился.
