***
Мегатрон развеял некоторые опасения клерка во время их следующего разговора. — Я не буду добавлять им никаких-то новых преступлений для приведения в действие наказания без твоего подтверждения, — заверил он архивиста. — Они созданы для поддержания мира, и это единственное, что они будут делать. Если они переборщат, просто скажи мне. — А ты не можешь заставить их отвечать и передо мной тоже? — разочарованно спросил Орион. Мегатрон покачал шлемом, но на лицевой не было обычной упрямой самоуверенности. — Нет. В нашем тандеме я плохой полицейский, — усмехнулся он. — Позволь мне наказывать, а ты будешь миловать. Мы не должны сбивать меха с толку. Пальцы Ориона вцепились в край стола. — Это то, как ты это видишь? Наши позиции лидеров? — прошептал он почти неслышно, и поле покрылось рябью от горя, которое он не мог полностью выразить. — Это разумная организация. Говорят, у Праймуса два манипулятора: один приносит утешение, другой — возмездие. Каждому правителю нужно и то, и другое, но нас двое, и наши должности уже назначены нам самим ходом событий. Ты поведешь нас в тот лучший мир, о котором говорил раньше, — Мегатрон мягко улыбнулся, — а я позабочусь, чтобы мы туда добрались. 81. Орион предположил, что им повезло, что Зета Прайм был верховным главнокомандующим силами Сената: легко возбудимый и сдержанный, он воспринял энергоновые рейды Мегатрона как личное оскорбление. Некоторые боты в Новом Сенате (например, Дай Атлас — единственный член старого Сената, заседавший в новом) рекомендовали тактику истощения. Это было бы катастрофой: под постоянным непрекращающимся давлением альянса десептиконов и автоботов, скорее всего, Сенат рано или поздно пал бы. Но бывший гладиатор продолжал раздражать Зету рискованными операциями и провокациями — возможно, не очень эффективными в материальном смысле, но определенно важными в общей схеме. Украденный энергон, захваченные знамёна, даже непристойные надписи, оставленные на стенах разграбленных зданий, — все эти удары по гордости Зеты медленно довели до предела — пока он, наконец, не разозлился и не решил встретиться с повстанцами в решающей битве, несмотря на все предупреждения советников. И в той битве, которая разгорелась на границе территории Каона, силы Зеты потерпели сокрушительное поражение. Его попытка захватить столицу десептиконов стоила половины армии, убитой или захваченной в плен. Изнурительный штурм наконец закончился. Граждане Каона забыли о трудностях, приветствуя своих солдат-победителей со всем величием, которое они могли себе позволить. Орион не смог сдержать улыбки, стоя на ступенях мэрии, поле взорвалось абсолютной радостью, когда Мегатрон наконец присоединился к нему. Ни один из них не знал, что Зета готовит для них в ближайшем будущем, но сегодня они были готовы отбросить заботы и просто повеселиться. Тем не менее, архивисту пришлось воздержаться от того, чтобы обнять друга, как ему хотелось, поскольку они были на публике и к ним были прикованы сотни оптик. Они ограничились рукопожатием. У него была возможность менее формально приветствовать брата дома позже, когда официальная часть закончилась; церемонии награждения и траура были организованы в течение следующих нескольких дней, и Старскрим был оставлен ответственным за их организацию. — Теперь он мой заместитель, и знает, что получит надгробную речь, поэтому я уверен, что он сделает все возможное, чтобы все прошло идеально, — прокомментировал бывший гладиатор Ориону, когда они расположились на платформе, которая одновременно служила диваном в их спартанской кварте. — Я вижу, что ты учишься делегировать полномочия, брат, — хихикнул архивист, открывая маленький куб сверхзаряженного и передавая Мегатрону. — Хотя я все еще удивляюсь твоему выбору офицеров. — Старскрим — очень преданный работник, когда у него есть правильная мотивация, — Мегатрон поднял куб, чтобы чокнуться им с Орионом. — Это делает его по-своему надежным. — Ну-ну, — фыркнул Орион. — Ты видел, как он сбежал на фронт, оставив город без присмотра и свалив все обязанности на меня? — Я уверен, что Старскрим найдет способ восстановить слегка подорванную репутацию среди восианцев. Но хватит о нем. Что более важно, как у тебя дела? — Более или менее нормально, — Орион сделал пренебрежительный жест. — Управляю твоей империей, пока ты на войне, ты знаешь правила. — Моей империей? — Оптика Мегатрона весело блеснула. — Я был уверен, что это наша империя, а ты ее великодушный повелитель, — бывший гладиатор отвесил ему насмешливый поклон. Орион поёжился, пытаясь скрыть смущение. — Нет… Мне не так комфортно в положении лорда, как тебе, — он выпил сверхзарядки и отложил пустой куб в сторону. — Пусть этот титул останется за тобой; я буду твоей верной тенью. — Саундвейв — моя верная тень, — оптика Мегатрона всё ещё была полна веселья, но голос стал серьезным. — Ты мех, который не согласен со всем, что я говорю, помнишь? — Они тихо рассмеялись, прижавшись друг к другу. — Хотя это, вероятно, делает меня не очень подходящим лордом, — добавил бывший гладиатор, поглаживая антенну архивиста, когда они приблизили шлемы. — Лорды никому не позволяют им противоречить. — Нет, — безмятежно улыбнулся Орион, поле расширилось и окутало их обоих нежным покалывающим теплом, — Тираны этого не делают. А ты, — выдохнул он в губы Мегатрона, — не один из них. Они целовались так, как будто никогда не расставались — без голода или грубости, порожденных давно подавленной тоской. Это было медленно и почти эфемерно — но когда все закончилось, жидкий огонь побежал по магистралям. Притушив оптику в притворной невинности, клерк опустился на колени на платформе, скромно сложив манипуляторы на коленных шарнирах. — Ты вернулся с победой, милорд, — застенчиво промурлыкал он. — Завтра ты будешь раздавать награды. Ты хочешь получить свое вознаграждение сегодня? Венты Мегатрона загудели в бессловесном подтверждении, и Орион улыбнулся про себя. Он многозначительно провел пальцами по брюшным пластинам к груди — и отодвинул панели в сторону, обнажив камеру искры. Голубое свечение осветило лицевую, отражая мерцание оптики архивиста. Бывший гладиатор на мгновение запнулся, как всегда, когда дело касалось искр, но затем створки его брони открылись. Он двинулся к Ориону, но тот остановил его. — Подожди, я хочу попробовать кое-что еще. Вот, — он взял манипулятор Мегатрона и поднес его к грудной броне. — Прикоснись к ней. — Что?! — Военачальник застыл, пальцы поспешно сжались. — Я… Я не могу! Она не предназначена для прикосновений!.. Я могу раздавить ее! — Ты не сделаешь этого, если не намериваешься, — Орион понизил голос, стараясь, чтобы он звучал успокаивающе и одобряюще, как будто приручая зверя. — Смотри, она тянется к тебе… — Он переплел их пальцы вместе, заставив Мегатрона снова раскрыть ладонь, и тихо застонал, когда один палец соприкоснулся с прозрачной короной. Это, казалось, придало бывшему гладиатору больше смелости, и Орион беспомощно ахнул, когда почувствовал, как пальцы играют с блуждающими выпуклостями голубой энергии, искра расширялась и пульсировала в своей камере. Это было изумительно. Удовольствие цвело во всей сущности, не совсем физическое и не эмоциональное, яркое и в то же время всегда неуловимое, как одна из тех тонких прозрачных восианских тканей. Включив оптику, которую он не заметил, когда притушил, Орион поднял манипулятор, молча спрашивая разрешения. Мегатрон напрягся, прекратив свои манипуляции, но кивнул, и архивист осторожно поднес пальцы к голубому шару искры возлюбленного. Он обхватил ее открытой ладонью, наслаждаясь постоянно излучаемым теплом, наблюдая, как лучи света омывают пальцы. Бывший гладиатор больше не осмеливался прикасаться к искре Ориона, опустив дрожащие манипуляторы и обхватив колени, вцепившись когтями в швы, но Орион едва заметил это, полностью зачарованный. Он оторвал взгляд от грудной Мегатрона, чтобы посмотреть, возымели ли его действия желаемый эффект, и воздух замер в вентах: оптика друга была затемнена почти до коричневого цвета, рот разинут, а суставы скрипели от напряжения. Снова опустив взгляд, клерк провел манипулятором под гудящей искрой по внутренним стенкам её камеры. Это заставило Мегатрона вздрогнуть; Орион знал, насколько острым было это удовольствие, насколько чрезмерно чувствительным был металл искровой камеры, и он продолжал ласкать её легчайшими прикосновениями, каждое из которых вызывало хриплый полузадушенный вскрик. — Достаточно… Достаточно… — военачальнику удалось схватить архивиста за запястье, весь корпус затрясся, и он подчинился, немного забеспокоившись. Не зашел ли он слишком далеко? Не слишком ли сильно он давил на друга? Но тлеющий свет тёмно-красной оптики развеял его страхи, и Орион снова почувствовал головокружение. — Прикоснешься ко мне? — просто спросил он. Бывший гладиатор неуверенно посмотрел на манипуляторы, заметив глубокие царапины, оставленные когтями на обшивке, и Орион уловил проблеск настороженности в поле военачальника — но в следующий момент Мегатрон крепко схватил его за бока, чтобы удержать на месте, по-видимому, приняв решение. Затем он наклонился, лицевая купалась в бледно-голубом свете, и поцеловал сияющую корону. Орион запрокинул шлем и застонал, когда гибкие губы открылись для осязаемой энергии его искры с поразительным благоговением, когда проворная глосса крутилась вокруг потоков и быстро проходилась по краю; он извивался, хныкал и прерывисто скулил в безжалостной хватке Мегатрона, искра кружилась и поле бешено пульсировало. Он больше не мог этого выносить; оттолкнув шлем военачальника, он одним опрометчивым движением соединил их грудные и поцеловал названого брата, ощущая на губах остаточный заряд энергии собственной искры. И в этом слиянии у них не было ни времени, ни возможности исследовать разумы друг друга, как обычно, так как перегрузка обрушилась на них в тот же самый миг.***
Когда они проснулись на следующее утро, их ждало объявление, которого никто в пяти городах не ожидал. Зета Прайм выступал по всем каналам, одно видео с его обращением было поставлено на бесконечный повтор: — Пусть Орион Пакс из Аякона прибудет в родной город и выступит перед Сенатом. Пусть он придёт один в знак мирных намерений — и ему не причинят вреда, ибо мир — это то, чего мы все желаем. Мы выслушаем его предложения по реформированию общества и обсудим его видение, чтобы можно было найти решение нашего конфликта. Если ты говоришь правду о своих намерениях, и простое будущее — это то, чего ты хочешь для Кибертрона, приходи в Аякон и докажи свою точку зрения в столкновении слов, а не армий. Я буду ждать ответа в течение трех солнечных циклов. Пока все не будут едины!